Когда ты вернулся и сел на место, мгновенно начался мой опрос.
– Что-то случилось?
– Ничего важного, – произнес ты, убрав телефон обратно в карман сумки.
– Кажется, что твоя мама была зла, – промямлила я, не желая бросать это дело без подробностей.
– Все в порядке, Арьяша, – ответил ты, вновь сложив свои руки у меня на краю кровати и положив на них свою голову. – Включай серию.
Облокотившись на свое сиденье и собираясь уже включить серию, я вновь посмотрела на тебя и вспомнила.
– Сегодня четверг?
Ты еле заметно кивнул в ответ.
– Ты пропускаешь занятия по борьбе, – поняла я, окончательно убрав планшет в сторону, – Поэтому твоя мама злится.
– Арьяша, ничего важного, – начал отнекиваться ты, – Давай продолжим смотреть.
– Ты совсем на них не ходишь из- за меня?
– Арьяша! – пытался заткнуть меня ты. – Мне никогда не хотелось все равно этим заниматься! Это был выбор мамы, которая желала, чтобы у ее сына была хорошая фигура!
– Ты же понимаешь, что так все труды в лету канут? – выдавила я из себя. – Продолжишь пропускать, и тогда спорт покажет тебе мой фирменный знак.
– Это не важно, – ответил ты, потянувшись к планшету, чтобы включить фильм. – Для меня не важно. Давай продолжим смотреть?
Понимая, что ты и дальше можешь попросту игнорировать все мои слова, я решила перейти к крайним мерам.
– Nao! – гордо сказала я, скрестив, насколько это возможно, руки на груди. – Nao farei nada9!
– Прекрасно, – шепотом промолвил ты. – Перешла на португальский!
– Vou começar a falar russo apenas nas minhas condições10, – продолжила в то же время я.
– Мне что, Гугл переводчик использовать для болтовни с тобой?! – злобно заявил ты.
– Ou você pode concordar com minha proposta11, – сказала я.
Ты глянул на меня своими голубыми глазками и тяжело вздохнул.
– Хорошо, что ты хочешь? – мягко спросил ты.
– Ты вернешься на занятия, и будешь приходить ко мне тогда, когда у тебя будет свободное время, – твердо говорила я, звуча как можно убедительнее. – Мне не нужна нянька, мне нужен мой друг борец, певец и кто-то там еще…
– Ведущий и актер, – продолжил ты, светя своей притворной улыбкой.
– Да, вот этот самодовольный петух! – вымолвила я, и по палате разнеся твой хохот. – Ты же крутой борец, силач и фиговый бегун!
– Ну, я по крайне мере ноги на пустом месте не ломаю! – сказал ты.
– И самый последний придурок на этой планете! – закончила я.
– А кто же с тобой будет смотреть сериалы и есть сладости? – спросил ты, словно это действительно было куда важнее, чем многочисленные медали, висевшие в твоей комнате.
– Я сама справлюсь! Думаю, что это не так сложно, – произнесла я, немного смеясь. – А потом восстановлю свою ногу и приду к тебе на соревнование.
– Учитывая твое состояние, я тебя туда понесу, – смеясь говорил ты.
– А спорим, я сама дойду? – я протянула тебе свою правую не раненную руку.
Новый спор был тебе по душе и ты, усмехнувшись, протянул мне ладонь в ответ.
– А спорим! – ладони были сжаты, а глаза смотрели точно друг на друга. – В любом случае, если твоя нога к этому моменту выздоровеет, то твой топографический кретинизм еще никто не отменял!
И вот, принесенная тобой подушка, полетела тебе в голову.
Ты приходил все также каждый день, но уже гораздо реже. Продолжал выполнять свои дела, но только в меньшем размере, и оставлял мне сотни подсказок, которые я попросту хотела пропустить мимо себя.
Как тот случай, когда мне начал писать Сергей, а ты, узнав про это, попросту взял свои вещи, направился к выходу. Или та ситуация, когда ко мне пришел твой товарищ Максим. Забавно то, что я не придала этому пришествию абсолютно никакого значения. Казалось, что весь наш класс уже успел побывать в моей больничной комнате, но, стоило тебе только увидеть этого парнишку, стоящего возле стола и спрашивающим у меня как дела, как ты мгновенно, чуть ли за шкирку вывел его в коридор.
Черт знает, о чем ты тогда с ним говорил, но после вы зашли обратно, и, посидев пару минут, наш одноклассник покинул больницу.
Зато ту субботу я запомню надолго.
– Ты опять с Сергеем переписываешься? – спросил ты, заваривая нам двоим чай.
Все же, это было просто чудесно, когда ты находишься в больнице, но чувствуешь себя совсем как дома. Электрический чайник, вечные знакомые на вкус печеньки, и всегда остающаяся на столе вторая кружка с недопитым чаем.
– Он спрашивает, когда меня выпишут, – ответила я, набирая на сенсорном экране сообщение.
– Когда ты будешь абсолютно здорова, – произнес ты, поставив кружку на мою тумбочку. – Значит никогда.
Освободив руку, я мгновенно показала тебе фак. Жить с одной рукой я уже была приспособлена.
– Так, Арьяна, – вымолвил зашедший в мою палату врач, – Отправляемся на снятие гипса с руки, кажется, что уже все в порядке.
– Правда?! – радостно переспросила я.
Сидевший рядом ты тоже начал улыбаться.
– Да, уже пора, – сказал врач, и поставил какую-то галочку у себя в бумагах. – Сейчас привезу инвалидное кресло.
Блин.
– Что? – удивлённо прошептала я.
– Кресло каталку, – заявил врач и посмотрел на меня, пораженную, словно молнией, как на полную дурочку. – Как ты по комнате вообще перебиралась все это время? В туалет там ходила?
На самом деле, все было попросту невероятно просто. Ты брал меня на руки, доносил до туалета, а там я уже научилась пользоваться как-то лишь одной рукой и лишь одной ногой. Порой на помощь приходили санитары, но мне никогда не приходилось усаживаться на это самое кресло.
– У нас свои методы, – выдал ты, стоя в сторонке и смущенно глядя на доктора.
– Ясно, сейчас привезу.
С этими словами она вышла из комнаты, а я осталась наедине с мыслями о том, как я, девочка 14- ти лет буду смотреться в этом чёртовом инвалидном кресле.
– Ну, что сидим? – сказал ты, подойдя ко мне как можно ближе и наклонившись. – Сажаемся ко мне на руки, ведь ехать в инвалидке ты точно не хочешь, – после этого ты крепко прижал моё тельце к себе, обернув мою правую руку возле своей шеи, чтобы я могла себя спокойно придерживать, а второй рукой держал на изгибе колен. – Пойдем на снятие гипса!
Так мы вместе направились к выходу из комнаты.
Стоило нам только миновать дверь, как следом послышались крики и ругань.
– Что вы делаете? Это же опасно для нее! Вы можете ее уронить! Посадите ее в кресло немедленно! – безостановочно продолжила пищать врач, который лишь пару мгновений с абсолютно безэмоциональным лицом оглашал нам показания.
– Если вы будете быстрее меня вести в нужный кабинет, то будет меньше шансов, что я ее уроню, – заявил ты, а я лишь сильнее сжала руку на твоей шее.
Почему-то вся эта ситуация вызвала во мне приливы смеха, с которыми я была попросту не в состоянии бороться. Оттого, глядя на пораженное лицо врача и на реакцию каждого проходящего мимо нас больного, я лишь громогласно хохотала.
Наконец, мы подобрались до нужного места, и, через некоторое время, моя рука уже была свободна.
Вскоре меня отпустили домой, и выписка, верно, была единственным днем, когда тебе в больнице не было. За день до этого мы собрали все вещи, какие из них были твоими, а какие моими, чтобы потом мне не пришлось объяснять маме, откуда взялось то, а откуда это.
Все же, ей сложно было налгать, что хорошенький планшет мне преподнесли в подарок Уля или Мила. Даже я бы в такое не поверила. А рассказывать матери, что это все подарки от моего друга, который мне не парень, и с которым я, свойственно, и соревновалась, когда получила эти переломы, – тоже такое себе дело.
Конечно же, ко мне домой ты в итоге захаживал потом еще последующий месяц так же часто, как и в больницу. Сидел у меня до шести, в те дни, когда мог, а потом уходил прямо перед самым приходом мамы.
А знаешь, что еще хорошо помню?
Как мы отправились к тебе на соревнования по борьбе.
Мы с девочками сидели у меня в квартире, и ты вызвал нам такси, чтобы мне легко было доехать. Точнее, чтобы я не напрягалась.
Подниматься по этим ступенькам в дворец культуры было невыносимо тяжело. Особенно на костылях, особенно после того, как одна из рук, которая должна была держать вес на себе, все еще проходила процесс восстановления. А ты на тот момент уже был в зале, во всем своем обмундировании, и попросту не мог выйти и помочь мне.
Наконец-то мы добрались до посадочных мест и, усевшись, я увидала тебя. В этом странном полу купальнике и… Будем честными, я впервые вообще узнала, что такое борьба, и как это выглядит так что, я попросту надеюсь, что ты не будешь меня за это ругать.
Приметив нас, ты подошел к нам и, обняв каждую, отдал мне свой телефон, с просьбой заснять то, что будет происходить. После этого ты буквально секунду поддержал меня за руку, но этого было достаточно, чтобы стоящая рядом Уля завизжала.
Бой начался. Раунд, и ты повалил его на землю. Раз, и твой соперник снова на земле.
И… Снова буду честной. После первой победы я вообще перестала следить за происходящим и теперь я лишь смотрела за тем, чтобы зарядка твоего телефона совсем не села.
Лишь когда Мила сообщила мне, что сейчас твой финальный бой, я посмотрела прямо. Понятия не имею, скольких ты положил, понятия не имею, сколько раз ты смог лечь на эту землю, но концом этой игры стало то, что ты победил. Мои подруги радостно завизжали, повставав со своих мест, а я захлопала в ладоши, продолжая восседать. Со своей ногой у меня было слишком мало шансов стоять, аплодировать и не балансировать.
В конце концов, после множества сделанных фотографий, мы сумели подобраться к тебе. И первое, что ты сказал, это:
– Уля, будь добра, сфотографируй нас с Арьяшей, – произнес ты, отдав свой телефон нашей старосте, а мои костыли моей спокойной лучшей подруге.
Тогда, вначале придерживая меня за талию со своим дипломом, а затем подняв меня на руки и выдав мне на руки свою долгожданную медаль, мы сделали несколько фотографий.
Спор был выигран – я дошла сама, но и ты показал себя в лучшем свете. Все же, несмотря на твою излишнюю заботу и огромное количество времени, которое ты отдал, заботясь обо мне, когда я лежала загипсованная, даже не по твоей вине, ты все равно смог пробиться вперед.
Это стоило многого и очень многое показывало.
К примеру, то, что ты не только боец, певец и напыщенный придурок с хохолком, но еще и сильный человек, умеющий делать всё, и при этом успевать.
…
Я не буду ничего изменять и дополнять. Это страница слишком хороша, чтобы портить ее воспоминаниями о прошлом, то есть о будущем.
Просто… Скоро радуга закончится, и следом за ней придет совсем не ясное небо.
Запятая 7
Слово за словом, постепенно поправляясь и превозмогая представший пред о мной сложный уклад жизни, я сумела закончить восьмой класс. К счастью, последний день учебы совпал с приказом врача о моем полном исцелении. Теперь я могла снова бегать по утрам, танцевать и прыгать, не боясь, что моя нога превратится в разломанную напополам палку.
Помнится, то было первое июня, когда где-то в двенадцать часов ты позвонил мне на телефон, что уже казалось удивительным, а я, сонная и лежащая под теплым одеялом, попыталась скрыться от твоего звонка под подушкой. Но, увы, не помогло.
– Че? – недовольно хмыкнула я, пытаясь не зевать прямо в трубку.
– До тебя не дозвонишься, – ответил ты на другой стороне провода, нервно посмеиваясь.
– Может, потому что я не хочу, чтобы ты дозванивался? – нагло произнесла я.
– А так бывает? – продолжил ты, перейдя на свою извечную слащавую интонацию.
– Не поверишь, всегда, – гордо заявила я, смачно зевнув, уткнувшись ртом в подушку, надеясь, что до тебя звук не дойдет.
Но, увы, ты услышал эти стоны кита.
– Ты что, спишь?
– Дремлю, – сказала я, повернувшись на другой бок и прикрывшись одеялом снова.
– Проснёшься к трем? – прозвучал вопрос с твоей стороны, и я слышала, как ты звенишь своими медалями на заднем фоне, – Гулять, пойдем.
– Не, – выдала я, вновь смачно зевая, – Я к этому времени не встану.
– Серьезно? – пораженно воскликнул ты. – Ты спишь по пятнадцать часов в день?
– Нет, – спокойно молвила я, борясь с закрывающимися глазами. – Я просто просыпаюсь в пять, хожу на пробежку, а потом бодрствую до девяти, исполняя разные мамины просьбы, а потом…
– Снова в кровать? – закончил ты мое предложение, посмеиваясь именно так, как я люблю.
Натурально и не по- актерски.
– Бинго. Вы угадали. Поздравляю с выигрышем, дозванивайтесь еще, до свидания, – выдавила я, отключив звонок, и вновь уткнулась в подушку.
Можно было бы подумать, что уснуть мне будет сложно, но на самом деле, это было что-то похожее на мою суперспособность: я могла уснуть даже после землетрясения.
Но на следующее утро меня ждало нечто неожиданное.
Я в своей любимой большой мужской футболке и леггинсах выползла на улицу с наушниками и телефоном, и тут же столкнулась с человеком.
Вау, удивительно.
Люди.
Но вспомни, это пять утра.
Зачем ты вообще тогда встал в пять утра?
– А, – пискнула я, когда ты, после моих поспешных извинений, схватил меня за руку и остановил. – Какого…?
– Побежали? – прервал меня ты, усмехаясь так… По- Германовски.
– Искать твою пропавшую голову? – произнесла я, не веря, что ты, человек, в чьих планах было попросту не ложиться спать раньше трех ночи, сейчас был здесь и был готов преодолевать дистанцию.
– She with me12, – выдал ты, и улыбнулся еще шире, узрев мои непонимающие глаза. – Ты же сказала, что выходить гулять в то время, когда могу я, ты не можешь. Значит, мы будем бегать по утрам вместе, чтобы иногда видеться.
– План гавно, – гордо заявила я, сжав руки на груди. – Я в нем не участвую.
– Боишься, что я тебя обгоню? – спросил ты, вытащив из моих рук телефон и поскакав вперед.
– Эй, – успела лишь пискнуть я, видя, как твоя фигура удаляется.
И, вот вспоминаю, и диву даюсь. Мы же исправно с тобой бегали два месяца. Ты регулярно поднимался в пять, плелся за мной на эту прогулку, а потом, по окончанию, вдоволь насмеявшись и наругавшись на разных языках, где-нибудь вдалеке в других дворах, раздражая жильцов, возвращались по домам.
Помнится, как как-то раз, пред началом августа, вы обежали весь район и вернулись к моему подъезду лишь в десять. Ты был невероятно хилым и слабым, ибо всю ночь смотрел какой-то новый сериал, название которого было на английском, и я не запомнила. Поэтому твои ноги тряслись, под глазами были гигантские синяки, а сам ты, казалось, тут же рухнешь на ближайшую скамью. Хоть ты и старался не выдавать своей усталости, все равно было понятно, что ты на пределе своих возможностей.
Ты говорил моим любимым голосом из всех, что были доступны в твоём арсенале: нормальным, – а если ты не можешь сыграть, то это просто прекрасный показатель слабости.
Когда мы дошли до моего дома, твой телефон разрядился, и оттого я предложила тебя зайти уже в пустую квартиру к себе. Мама к тому времени уже отвела Киру в садик, а значит из домашних обязанностей у меня была лишь задача помыть посуду.
Сейчас я понимаю, что ты повел себя невероятно не по- твоему, чтоли, когда оказался в моем жилище. Ты всем и всегда хвастался своей прекрасной гигантской квартирой, а у нас чуть ли не вся квартира была размером с твою кухню.
Помнится, как мы разобулись на входе, и я со спокойной душой поплелась на нашу компактную кухню, которая была размером всего в три моих маленьких шага. Там я быстро поставила чайник и начала мыть кружки, а ты уселся на небольшом диване, стоящем подле стола. Он был потрепанный и старый, в одном месте от него пахло духами «Маленькая фея», который пролила туда Кира на свой день рождения, а в другом засохшими травами, который лежали в потаенном ящике под ним. От всего в этой комнате веяло стариной, но ты попросту промолчал и преспокойно сидел подле розетки, облокотившись на пару маленьких подушек, с наволочками, сшитыми мною вручную.
– Пить хочешь? – спросила я, и услышав утвердительный ответ, протянула тебе чашку с водичкой.
Ты все еще пытался безуспешно включить свой телефон, поэтому я решила оставить тебя с чайником, сбегав за это время в другую комнату, где переодела футболку и сменила низ на шорты. Вернувшись я узрела кипящий чайник и мирно сопящего тебя, который прижимал к себе телефон и медленно падал на подушки, лежащие рядом.
Что-то во мне хотело тебя разбудить, но увидев такую умиротворенную картину, я поняла, что не могу этого сделать. Поэтому я выключила чайник, медленно положила тебя в более приятное положение, так, чтобы голова удобно лежала на этих подушках, добавив к ним еще одну побольше, принеся ее из другой комнаты, чтобы потом у тебя не болела шея. Вдобавок ко всему я добавила плед, чтобы тебе было еще уютнее, и ты смог спать еще крепче.
Напоследок я решила сделать то, что ты делал со мной постоянно, и, вытащив твой телефон из зарядки, я быстренько сделала пару кадров, спящего тебя, после чего поплелась в другую комнатку на свою кровать.
Проснулась я, на удивление, раньше тебя. То был час дня, а ты все также дремал у меня на диване, обнимая одну из маленьких подушек, на который было написана аббревиатура «АК». Я решила не будить тебя, поэтому, тихо приготовив чай, отправилась пить его в другой комнате.
И стоило мне только закончить свое чаепитие, как ты, зевая, вошел в зал, устало почёсывая свой растрепанный хохолок.
– Я что, уснул? – спросил ты, продолжая потягивать свои руки и ноги в разные стороны.
– Именно так, – произнесла я, делая последний глоток чая.
– Что ты меня не разбудила? – ты перебросил хохолок в правую сторону и вновь начал выглядеть как типичный чмо.
Как. Же. Я. Ненавижу. Твой. Петушиный. Хохолок.
– Ты же устал, – спокойно выдала я, даже не поворачивая голову в твою сторону. – Подумала, что от того, что ты спишь на нашем кухонном диване, тебе станет лучше.
Я услышала, как ты еле слышно, стараясь, чтобы я не заметила, улыбнулся и усмехнулся.
– Спасибо, – сказал ты, поглаживая шею.
Судя по всему, ты вес- таки лежал в не очень удобной позе, и она все- таки будет болеть.
После я напоила тебя чаем и отправилась провожать.
– Когда встретимся снова? – задал вопрос ты, надевая свои дорогие найковские кроссовки.
– Когда будет возможность, – ответила я, держа в руках твой телефон.
– У Ули же день рождение через неделю, – вспомнил ты, уставившись в зеркало и вновь пытаясь уложить свои блондинистые локоны.
– Ты приглашен?
– Приглашен чуть ли не весь класс, – с некоторой насмешкой сказал ты. – А для нее еще и важна Герьяна, так что…
– Жаль, что даже в честь своего 15- летия, она ее не получит, – гордо выдала я, ударив твоим телефоном в твою же грудь.
На секунду ты замешкался, неловко глянул на мои руку с телефоном, которая преспокойно располагалась у тебя на футболке, и неловко вздохнул.
– Just stop lying. We both know about this feeling above us13, – выдал ты строчки, которые я абсолютно не понимала.
– Снова включил англичанина, – вымолвила я, по- актерски закатив глаза. – Иди уже.
– Пока, Арьяша, – сказал ты, оказавшись в моем подъезде, пред тем, как я удосужилась закрыть дверь.
– Я же просила меня так не называть! – выпалила я, видя, как ты бежишь в сторону лифта, показывая мне руки с двумя факами.
В следующий раз, когда мы с тобой встретились, я была весьма поражена тем, как ты неудачно разыграл факт наших совместных пробежек.
Как мы и договаривалась, снова мы увиделись лишь на дне рождение Ули, куда оба явились в суши бар чуть ли не в одно время. Погода в тот день была просто отвратительной, поэтому поверх своего наряда мне пришлось надеть еще и теплую осеннюю куртку, чтобы не промокнуть под проливным ливнем, а пакет мне пришлось нести, прижимая его к своей груди. Конечно же, ему все равно досталось, и он немного размяк, но моя подруга прекрасно видела творившийся за окном хаос, и оттого вообще ничего не сказала.
– Арьяна! – воскликнула наша староста, перекидывая прядь своих локонов, которые были очень красиво завиты, за плечо. Подойдя ко мне, она попыталась обняться, но я отступила на два шага, показывая на свою мокрую куртку. – Да что ты?! – вымолвила она, и абсолютно не обращая внимание на то, что я выгляжу как мокрая псина, крепко стиснула меня в своих руках. – Вешалка там, раздевайся и садись.
Когда я пошла избавляться от своего мокрого прикида, Уля отправилась раскладывать на стол заранее купленные ее родителями напитки: соки и газировки. А вновь вернувшись ко мне, она радостно улыбнулась.
– Вау, красиво, – произнесла она, поглядывая на мое платье. – Тебе идет!
– Спасибо, – ответила я, скромно поглядывая на свой наряд
Аккуратное черное облегающее платье, такое не применимое ко мне.
– Для парня своего оделась? – усмехнулась она, показывая всем свои белоснежные красивые зубки. – Где он, кстати?
– Без понятия, – спокойно выдала я, взяв в руки пакет с подарком и направившись к нашему столу. – Я с ним давно не общалась.
Тогда я старалась по максимум лгать девочкам. Ты больше не выкладывал фотографии со мной, и оттого у меня появлялась прекрасная возможность обманывать их и говорить, что с начала летних каникул мы вообще ни разу не виделись.
И они верили.
А потом ты меня подставил.
Словно услышав нашу беседу о тебе, в кафе ворвался ты. В кожаной куртке, которая не успела намокнуть, так как, судя по всему, довезли тебя на машине.
– Герман! – радостно закричала Уля, идя к нему навстречу, чтобы обнять, пока я отнесла подарок за стол, где из присутствующих сидели только двое наших одноклассников, которые обмолвились со мной кротким «привет».
Я решила присесть на соседний диванчик, чтобы никому не мешать и не идти здороваться с тобой. Но, вскоре, ты сам заявился к нам в эту отдельную комнатку. Приоткрыв штору, я увидела тебя, и невольно посмеялась. Ты действительно немного промок, отчего твой хохолок выглядел до невероятного смехотворным.
– Привет, – выдавила я, подобравшись к тебе и ответив на твои объятия, когда ты садился рядом со мной.
– Привет, Арьяша, – произнес в ответ ты, и поздоровавшись с ребятами, присоединился к их беседе.
Мне даже не пришлось тебе предупреждать, что не стоит говорить ничего лишнего. Ты будто сам понял, что мы должны выглядеть как люди, которые не хотят друг с другом говорить.
Вскоре пришли еще несколько наших общих знакомых, среди которых была наряженная и невероятно красивая Мила, твой лучший друг и Сергей, с которым мы все еще продолжали переписываться в Вконтакте. Как-то так случилось, что он сел по правую сторону от меня, в то время как ты приземлился по левую. И в то время, не буду скрывать, мне нравился этот парнишка, но я тебе об этом никогда не говорила. Все же, с парнями такое не обсуждают. Но зато обо всем это прекрасно знала Мила, которая сидела с другой стороны от тебя.
Это могла бы быть идеальная четверка, но, к моему огромному сожалению, даже до конца вечера посидеть нормально мы не смогли.
Когда собрались уже все гости, и мы уселись по местам, поедая заказанные нам роллы и болтая меж собой, внезапно началось то, что я никак не ожидала.
– Ты сегодня невероятно красивая, – прошептал Сергей, поглядывая на мои немного подкрашенные реснички.
– Спасибо большое, – смущаясь вымолвила я.
– Платье тебе очень подходит! Ты в нем прямо королева!
Немного опешив от таких комплиментов, я засмущалась, и в эту же секунду, ты выдвинулся вперед, ближе к столу, и посмотрел на нас.
– Она всегда красивая, – твердо произнес ты, смотря на Сергея прожигающим взглядом. – Правда в леггинсах и футболке это сложнее рассмотреть, нежели чем в облегающем платье.
Твою же…
– Без понятия, о чем ты, – выдавил он, и, обернулся ко столу.
Тут же в твой живот прилетел смачный удар от меня локтем.
– Что за чертовщина?! – злобно процедила я.
– Спасаю тебя от нападков глуповатых ухажеров, – спокойно сказал ты, медленно попивая из стакана колу.
– Кто дал тебе право это делать?! – мои нервы были на грани, и, казалось, что еще немного, и сдерживающие меня нити разорвутся. – При чем тут вообще футболка и леггинсы?!
– Ну, на наши пробежки ты так никогда не одевалась, – заявил ты, и я с ненавистью сжала губы, радуясь, что никто из окружающих не услышал твоих слов, ибо болтали громко меж собой.
Твой взгляд зацепился на выражении моего лица, и тогда раскусил мои лживые присказки, каковые, учитывая последующие речи и действия, тебе не очень понравились.
– А никто не знает о том, что они у нас были, не так ли? – спокойно спросил ты, отвернувшись от меня, глядя куда-то вдаль, сквозь стол, прекрасно зная, что это так.
Я ничего не ответила, отчего ты лишь еле слышно хохотнул.
– Ну, конечно, – говорил ты, проведя пальцами по своему хохолку, – В этом вся ты.
После этого диалог меж нами как-то завершился, и еще какое-то время мы были в разных уголках этого мероприятия: ты беседовал о чем-то с Милой, в то время как я обсуждала что-то в компании с Улей и Сергеем. Именинница заметила, как гости постепенно начинают скучать и поэтому посадила нас всех за стол, предпринимая откровенно дурацкую идею для веселья, которую она подсмотрела из своих любимых романтичных фильмов.
Я считаю ее дурацкой до сих пор, а тебе, как по мне, было ой как шикарно.
– Давайте поиграем, – предложила она, игриво улыбаясь и проходя глазами по всему нашему узкому кругу знакомых. Когда она дошла до нас с тобой, она улыбнулась, и ее губы приобрели какое-то устрашающее очертание. – В бутылочку.
Ну да.
Блин.
Конечно.
Ей же нужна Герьяна.
– Я пас, – громко выдала Мила, запуская цепочку из отказывающихся возгласов.
– Фу!
– Тупая идея!
– Гадость!
– План гавно, Уля, – сказала я, ожидая окружающей реакции.
– Да ладно вам! – попыталась убедить наша староста нас. – Как будто это важно! У вас это будет не первый поцелуй, я точно знаю! – абсолютно про всех. Конечно. – Так что вам ничего не стоит!
– Нет, – вновь в один голос крикнула толпа.
– А я сделаю все, чтобы в следующей школьной уборке мы не участвовали, – гордо выдала она свой самый главный козырь.
– Ты так можешь? – удивленно спросили наши одноклассники по ту сторону стола.
– Если очень захочу, – после этих слов Уля поставила на стол бутылку от вина, которую взяла у официанта, – И, если все будут согласны играть по моим правилам.
В самом деле еще до этого договора стало ясно, что игре быть. Отказывать Уле и ее миловидному личику нам было однозначно нельзя, хотя бы по той простой причине, что стоящее на кону нас невероятно сильно привлекало.
Положив бутылку в середине стола, именинница начала кручение и завела рулетку наших поцелуев. Ей достался кто-то из тех, кто сидел на противоположной стороне, и наша староста, быстро преодолев это расстояние, чмокнула нашего одноклассника в губы и гордо уселась за свое место, под громкий хохот наших одноклассников.
Следующий уже крутил он, и вроде как, ему досталась Мила, а ей потом достался кто-то из ребят. А потом помнится я чмокнула Улю, Сергей поцеловал наших одноклассниц с другой стороны стола, потом ты с Милой, а вскоре и я с Сергеем. Буду честной, именно этого я ждала.
После, повертев еще раз, я помню, как имениннице выпал ты, и она, смущаясь и краснея, поглядывая на меня со стыдом в глазах, позволила быстренько чмокнуть себя. Она так беспокоилась о том, что мой парень целует ее, хотя ты не был моим парнем, и ты ее не целовал, а лишь прикоснулся своими губами к ее носику.
На следующим выпал тот самый решающий поцелуй. Крутил ты, и ты же помнишь, на кого выпала бутылка.
– Ууу! – протянула хлопающая в ладоши Уля. – Герьяна!
Она, вне всякого сомнения, ждала только этого, в отличие от меня.
За тебя говорить не буду, я же правды не знаю, но твоя улыбка в ту секунду меня невероятно напугала.
Неловко улыбнувшись, я сидела в ожидании того, что ничего не произойдет, но твоя рука потянулась ко мне, и…
Ну, там, губы к губам, твоя рука на моей шее позади под волосами, и я чувствую, как носик твой дышит, и слюни вроде тоже, и сейчас я осознаю, что секунда не просто тянулись для меня долго, они действительно таковыми были. Как тогда рассказывала Уля, это не был случайный чмок, который длился неисчисляемые несколько миллисекунд.
Нет. Ты явно старался взять от этой ситуации по максимум всего того, чего так и не смог получить за годы, со своими несработавшими попытками.
Секундами поцелуя ты наслаждался, ими упивался, я чувствовала этот напор, с которым ты покусывал ее.
Когда ты отпрянул от меня, первое, что узрела, это довольное лицо, на котором растянулась невероятно широкая улыбка, подобна той, что у Джима Керри. Будто от происходящего тебе было радостно и весело. В то же время наши одноклассники довольно визжали и что-то болтали, словно этот поцелуй был чем-то важным и действительно легендарным. Хотя это попросту была… Следующая причина, чтобы мы с тобой поругались.
Ееее.
Когда все более- менее утихло, и игра продолжилась, мы с тобой сидели молча. Только на моем лице была абсолютная безэмоциональность, в то время как на твоем красовалась широченная улыбка.
Сергей куда-то смылся, и пока абсолютно все взоры были направлены на какую-то другую целующуюся пару, ты решил начать беседу.
– Ну как?
– Что как? – непонимающе переспросила я, попивая колу из своего стакана.
– Поцелуй, – уточнил ты своим извечным до одури слащавым голоском. – Был лучше, чем с Сергеем?
Как же ты меня тогда этим вопросом взбесил. Подумал, верно, что ты куда лучше, чем все остальные и оттого решил зазнаться.
(PS: давай так – я у тебя дурочка. Признали? Продолжаем.)
– Нет, – коротко вымолвила я, схватив пальцами еще одну роллу и быстренько съев ее. – Ты целуешься хуже, чем он.
Я помню, как ты разозлено хохотнул, а потом отвел взгляд от меня на стол, стараясь не болтать лишних слов.
– Ты еще скажи, что он лучше меня, – нервно, даже как-то истерически, процедил ты сквозь зубы.
Мне просто хотелось довести тебя тогда до точки кипения, поэтому я сказала то, что с большей вероятностью тебя бы убило.
– Это и так ясно, – проговорила я, и, сделав глоток, посмотрела прямо тебе в глаза.
Пару секунд молчания, когда ты, верно, в своём сознании расщемлял меня на крошечные кусочки, а потом прозвучал ответ.
– Стоило ему только сказать, что ты красива, как ты тут же посчитала его лучшим, – усмехнулся он.
– Бутылочка на Германе!
– А он лишь заметил то, что я не увидел под огромной футболкой при наших пробежках каждый день.
Черт. Огромный такой черт.
Уля и Мила замерли, повернув головы ко мне. Игра остановилась, так как бутыль своим горлышком повернула на тебя.
Забавно, но даже не на тебя, а на ту крошечную расщелину, что была меж нашими плечами, словно даже она указывала на то, где самое интересное шоу.
В это мгновенье я замерла, ибо девочки узнали, что все лето я водила их за нос, но это было не самое худшее, из возможного.