Я побрел вперед – мело белым, заметая асфальт, видно было только две колеи от такси, только что привезшего меня. Кругом темнота. Мрак и снег, засыпающийся в капюшон. Интересно, кто вообще вызвал сюда такси? И зачем? Тут ведь ничего нет, будто я шагнул из такси в пустоту, ледяную и страшную. Сейчас, как в сказке, впереди должен вспыхнуть свет, и отворится дверь в теплый дом, где меня давно ждут.
Я застыл на месте.
Впереди и вправду был огонек.
Ого, мысли и впрямь материальны! Может, там мне помогут каким-то местным такси? По таким ПНД наверняка ездят свои бомбилы, а номера у старожилов есть. Или перекантоваться. Наверняка какие-то пенсионеры.
Огонек впереди становился все ярче, и даже водка как-то перестала шуметь в ушах от предвкушения тепла, которое давно покинуло мои пальцы и промокшие кроссы. Обычный такой небольшой домик с участком. Я открыл калитку и, разгребая снег ногами, подплыл к крыльцу, поднялся, стряс липкую белость и постучал в дверь, откашливаясь и размышляя, что сказать. Никогда в жизни в чужие дома ночью не ломился. Надо как-то… подружелюбнее, что ли.
Раздались шаркающие шаги. Я поспешил растянуть губы в деревянной улыбке. Скрипнула дверь – на пороге стояла старушка. Невысокая, костлявая. Про таких говорят: доброе морщинистое лицо. Морщины вокруг тонкого рта, маленьких глаз и даже вокруг носа. На ней был халат, ну, из таких, с молнией спереди. Но почему-то чисто белого цвета. А в ушах крупные серебряные серьги, и подвеска на сморщенной шее. Квадратная пластина серебра. Странный наряд для дома.
– Здрасьте, – выпалил я, голос осипший, неродной. – Я тут заблудился немного, мне бы такси вызвать… а то приложение чет не ловит. – Она продолжала на меня смотреть, ничего не говоря. Я облизнул губы и снова улыбнулся. – Я подумал, может, у вас есть местные бомбилы в поселке? Может, номер знаете?..
Старушка наконец продемонстрировала признаки жизни – моргнула.
– Такси? – переспросила она. Серьги качнулись, ловя блики света. Я отвел взгляд, когда они резанули по глазам.
– Да, такси. Не тот адрес ввел, по ошибке сюда приехал. Так уж вышло.
– По ошибке? – из-за ее спины вдруг выглянул ухмыляющийся старик. Такого же роста, размера и формы, как старушка, будто по ней слепленный. Только на нем была странная черная рубаха, незаправленная в штаны, седая бородка дрожала при каждом его слове, а на голове была проплешина размером с ладонь. – Сюда никто не приезжает по ошибке.
– Ну, а я приехал, – начал почему-то злиться я. Шаркнул ногой, разворачиваясь. – Ну, в общем, если не можете помочь, тогда извините за беспокойство.
Я шагнул вниз и услышал, как старушка прошелестела:
– Проходи-проходи, сынок. Согрейся хоть, такси у нас нет, но можешь… – она замолкла, не продолжая.
– Ого, спасибо большое! Это я с радостью! – тут же отозвался я. Старики посторонились, пуская меня внутрь.
Через пять минут я уже сидел за накрытым скатертью столом на кухоньке, держа в руках кружку горячего чая, а на моих плечах лежало тяжелое ватное одеяло. Над головой толпились какие-то сковородки, прихватки, кружки, напротив стоял разваливающийся шкаф со стеклянными дверцами, из-за которых на меня выглядывали фигурки фарфоровые ангелочков. Пахло какой-то старостью, ветхостью, чаем, немного дровами, тающим снегом. Тепло сграбастало меня, прижало к стулу, тело наконец размякло – от водки ли или от стресса. Мы о чем-то болтали – незначительном, пустом, вроде кто я такой, как сюда попал. На каком-то порыве я рассказал им историю про такси и странного таксиста с его черными розами. Старики переглянулись и даже, кажется, усмехнулись.