Английский в Зазеркалье

Глава 12. Двигатель торговли

Первым, что я услышала на общем собрании коллектива, посвященного началу нового учебного года, были слова директора:

– Коллеги, мы собрались здесь для того, чтобы оказывать образовательные услуги.

Иногда мне казалось, что я и впрямь непрерывно предоставляю услуги, только рекламного агента. Чего только нам, как преподавателям, не приходилось рекламировать детям.

Из имеющего хоть какое-то отношение к английскому языку, на первое место выходили продажи книг. Английские пособия для чтения в адаптации и в оригинале, с дисками и без, учебные пособия по грамматике, фонетике и рабочие тетради с упражнениями всех мастей, которые «вы всегда сможете выбрать на ваш вкус и приобрести у стойки администратора».

Следующими в списке рекламных товаров значились путешествия. Трехнедельный летний языковой лагерь в местном пансионате, десятидневные каникулы в Чехии с возможностью языковой практики с носителями языка, целый месяц летних каникул на Мальте с обучением в интернациональной языковой школе, и Рождество в Лондоне с возможностью пожить в принимающей семье.

Этим спектр туристических направлений, которые мы рекламировали ученикам, не ограничивался, просто туры утрачивали свою языковую направленность. Далее в ход шли летние поездки на Черное море и экскурсии в Москву и Санкт Петербург для школьных групп.

Далее по популярности следовали билеты в клуб на дискотеки по случаю большой пятерки английских праздников: Хэллоуина, Дня Благодарения, Рождества, Дня Святого Валентина и Пасхи. Каждый раз, когда увлекшись образовательным процессом, я в очередной раз не успевала разрекламировать детям новые мероприятия, администратор встречала меня на выходе из кабинета с разочарованием в глазах:

– А что это из ваших ребят билеты опять никто не берет?

В дальнейшем поездки за рубеж стали вообще отдельной рекламной акцией. В один прекрасный день наша директор решила распространить свое умение вести бизнес на смежные сферы деятельности и открыла собственное туристическое агентство. Все преподаватели получили огромную стопку анкет, которые они должны были раздавать во взрослых группах. Опросники были на русском языке и включали в себя вопросы о предпочтениях в отдыхе, плана на отпуск, и странах, которые они хотели бы посетить в текущем году. Помимо анкет, преподаватели выступали и в роли промоутеров, оповещая о десятипроцентной скидке для всех, кто приобретет путевку в школьной турфирме, предъявив при этом договор на обучение и чек об оплате.

Глядя на весь этот разноцветный конвейер глянцевых буклетов, красочных афиш и печатных листовок, я только и успевала мысленно удивляться и восклицать:

– Подумать только, а я ведь наивно полагала, что педагог нужен для того, чтобы преподавать английский язык!

Глава 13. Танцуй, пока молодой

Отдельным номером концертной программы в нашей школе было участие преподавателей в тех самых дискотеках. Официально они назывались Holiday Party. В течение года насчитывалось с десяток таких мероприятий: Осенний бал в честь Дня Знаний, Хэллоуин, День Благодарения, Рождество, День Святого Валентина, Пасха, майские выходные, и прочие раскрученные праздники. В субботу школа арендовала целый ночной клуб на дневное время, и к обеду перед ним собиралась толпа школьников, бодро галдящих в предвкушении веселья и танцев до упаду «как у взрослых». Сначала на сцене проводилась тематическая викторина с вопросами о празднике, которая через полчаса плавно перетекала в обычную школьную дискотеку, дабы жаждущие выхода энергии подростки не заскучали. Каждые минут двадцать музыка прерывалась, и объявлялся веселый конкурс, вроде лопания воздушных шариков или забавы «кто последний сядет на стул». Иногда они имели отношение к знанию английского языка, иногда нет. Дети были в восторге от всего происходящего, они скакали под зажигательные хиты и веселились от души. Не до веселья было только преподавателям, которые с натужной улыбкой подпирали стены или патрулировали танцпол, в глубине души скорбя о потерянном выходном.

Каждый раз примерно за неделю до такого торжества, директор наделяла пять-шесть педагогов почетным правом провести практически весь субботний день в роли клубных охранников. Они следили за порядком, присматривали за слишком уж расшалившимися детьми, а особо везучие получали право проводить конкурсы, крича в микрофон со сцены, как заправский ди-джей.

Устав дефилировать мимо рядов тинэйджеров, усердно изображавших ковбоев под хит южнокорейского певца, я обычно пряталась за большую колонну, и утыкалась в телефон. Коллега, избранный вещать со сцены в свете софитов, был лишен и этих маленьких радостей.

Самое смешное, что для нас это не несло в себе ни малейшей материальной выгоды. В лексиконе нашего директора напрочь отсутствовало понятие «доплата за сверхурочные». Она отторгала доплату за любые переработки всем своим естеством, как организм аллергика отторгает ненавистный ему продукт.

В тот год мой муж проходил срочную службу в армии. По закону семейных ребят не отправляли далеко от дома, и при каждом выпадавшем ему увольнении я прыгала на автобус и мчалась два часа в соседний городок. Однажды, уже купив билет и запаковав чемодан с гостинцами, в пятницу я, как обычно, вела занятия, когда ко мне подошла администратор.

– Алиса Дмитриевна, у нас завтра дискотека в «Алмазе», подходите ближе к часу, будем там примерно до семи.

Я объяснила ситуацию с отъездом на все выходные. Администратор в испуге посмотрела на меня, только и успев шепнуть застывшими губами:

– Тогда сами скажите это директору!

Стоит отметить, что директор контролировала каждый шаг в школе, как заправский машинист, который неусыпно следит за ходом поезда. Она требовала от сотрудников, чтобы все шло гладко, как по рельсам, и малейшее изменение в планах всегда вызывало у всего коллектива страх перед ее взрывным темпераментом и вводило сотрудников в ступор. Брать на себя инициативу по решению проблемы было чревато неприятностями, а докладывать директору о сбое в системе никто не решался, опасаясь навлечь гнев на свою голову.

Но мне отступать было уже некуда, и, кипя от праведного негодования, я влетела в кабинет к директору, где как на духу выпалила, что никак не смогу поприсутствовать на завтрашнем мероприятии по причине отъезда к мужу в увольнение. Директор посмотрела мне прямо в глаза. У нее была привычка подолгу сверлить оппонента взглядом, будто проверяя, не врет ли он, или словно пытаясь переиграть его в конкурс гляделок.

– Ну что ж, – наконец вздохнула она, повернувшись к администратору, которая проследовала за мной. – Отпустим, что ли, с вами на этот раз Алису Дмитриевну?

В этот момент у меня разыгралась фантазия, и я ощутила себя крепостной, которая пытается увильнуть от обязательной барщины.

Глава 14. Ох, уж эти детки!

Кроме участи крепостного, современный учитель также может с легкостью примерить на себя роль раба – раба системы, которая отняла у него все рычаги воздействия на поведение учащихся, при этом оставив полный спектр должностных обязанностей по обучению, просвещению и воспитанию. Педагог не имеет права ставить двойки, выгонять детей с урока, вести к директору, да и беседа с родителями в платной школе не может привести ни к чему хорошему, кроме выговора самому учителю.

Давно уже канули в Лету те времена, когда преподавателю достаточно было просто качественно доносить материал до учащихся, которые смирно сидели и слушали, загипнотизированные его неоспоримым авторитетом, как кролики перед удавом. Отныне нашей главной задачей было найти подход к каждому ученику, дабы заронить в его разум хоть какие-то зерна английского языка. В сегодняшней реальности все учителя похожи на слепых котят, которых бросают в школьный омут, а уж они там барахтаются из последних сил, пытаясь, кто как может, совладать с детьми.

Иногда мне удавалось выплывать успешно. Один мой ученик имел привычку комментировать все происходящее на уроке. Делал он это внезапно и непременно громко. Круг его тем был совершенно не ограничен. Его наблюдения касались всего вокруг: от забавно звучащих английских слов до письменных принадлежностей соседа по парте и погоды за окном. На замечания, как водится, он не реагировал. Другие дети, которым за полтора часа порядком надоедал этот бенефис одного актера, начинали затыкать его сами, что неминуемо приводило к еще более громким конфликтам. Повинуясь своему педагогическому чутью, я стала вовлекать его в учебный процесс, полагая, что пусть уже он лучше болтает по делу, чем просто сотрясает воздух. Каждый раз, объясняя новую тему, одним глазом я постоянно косила в его сторону и как только замечала, что он открывает рот, тут же работала на опережение. Вызывала его к доске, просила зачитать вслух пример из учебника, спрашивала перевод знакомого слова, поручала читать диалог. В итоге он даже получил одну из главных ролей с наибольшим количеством реплик в пьесе, которую мы репетировали к окончанию учебного года. Остальные ребята были возмущены тем, что он выходил к доске чаще, чем все другие ученики вместе взятые. Зато такой подход быстро принес свои плоды. Ему стало элементарно некогда разглагольствовать на посторонние темы, и, с горем пополам, он стал усваивать материал.

Как-то раз администратор, заглянув к нам в кабинет во время урока, увидела его у доски. После занятия она поймала меня в коридоре и спросила, как он себя ведет.

– Нормально, только болтать любит, – призналась я.

Тут-то она и рассказала мне, что этого мальчика два года переводили из группы в группу, так как никто не знал, что с ним делать. На уроках он громко кричал и ругался матом, и даже присутствие его мамы на занятиях не помогало его приструнить. Выгнать же его не могли, чтобы не потерять доход.