***
На следующее утро Вера Павловна проснулась и спустилась на первый этаж дома, чтобы позавтракать. Накануне вечером они все же пришли с Андрюшей к решению пойти вместе в участок. Женщина заметила Володю, который размеренно пил кофе с молоком. Она попросила, чтобы тот сходил к отцу и разбудил его.
Внук отправился выполнять просьбу бабушки. Буквально через пару минут он вернулся обратно на кухню и продолжил пить свой напиток.
Прошло около двадцати минут. За это время Вера Павловна успела приготовить завтрак. Женщине показалось очень странным то, что ее сын до сих пор не вышел к ней, так как тому никогда не было нужно много времени, чтобы раскачаться после сна, умыться и одеться.
Зайдя в комнату сына, она заметила, что его там уже нет. Вера Павловна позвала Андрея по имени, но никто не откликнулся. Тогда она решила обойти весь дом. Женщина даже вышла во двор, но так и не обнаружила сына.
В прихожей Вера Павловна обратила внимание на то, что верхняя одежда Андрея висит дома, обувь также стоит на месте, а это значит, что он не мог уйти в сильный мороз куда-то далеко и тем более надолго. И все же сына нигде не было.
Что за глупые шутки?!
Обеспокоенная женщина начала снова искать своего пропавшего сына, попросив Володеньку помочь ей с этим. После повторного осмотра дома и его окрестностей они отправились на свою семейную ферму.
Вера Павловна заметила дым, исходящий из свинарника и со всех ног помчалась в его сторону. Подбежав к двери и открыв ее, она увидела обгоревшее тело своего сына…
Какое-то время женщина стояла неподвижно, будто ее ноги приросли к земле. Когда она начала анализировать увиденное, то сиюминутно ощутила отчаянную боль в сердце. Глаза продолжали видеть жуткую картинку, но мозг отказывался принимать эту болезненную информацию.
Женщина почувствовала, что с каждой прошедшей секундой земля начала уходить из-под ног. Глаза все больше наполнялись слезами, а дыхание стало запредельно прерывистым и тяжелым.
Вера Павловна еле держалась на ногах и никак не могла поверить в то, что ее сын мертв. Он больше не дышит. Он больше не живет. Это какой-то неправдоподобный сон.
Еще более странным было то, что обгорел Андрюшенька в том самом месте, куда он предыдущим днем спрятал останки своей семьи. И теперь сам же ушел на тот свет вслед за ними.
Жуткая и нестерпимая боль, поселившаяся в душе. Отчаяние и глубочайшая печаль, охватившие всецело.
Тошнотворное ощущение потери настолько разрушало ее внутренний мир, что Вера Павловна была не в состоянии осмыслить и осознать окружающую реальность. Все вокруг стало казаться бессмысленным, пустым.
Сильное сотрясение охватило женщину столь тяжко, что руки начали ходить ходуном. Вера Павловна упала навзничь. Она была не в состоянии присесть или подняться. Весь мир для нее замер на эти мгновения тоски и скорби. Из глубин души рвался наружу крик ошеломляющей боли против беспощадной реальности.
Как ей теперь жить без Андрюшеньки?
Нестерпимые материнские муки. Горькое чувство вины. Лютое ощущение самой главной потери. Разум боролся с понимание того, что больше ничего нельзя сделать или изменить. Все. Точка. Ее любимого Андрюшеньки больше никогда не будет рядом. Отныне она не сможет услышать его славный голос, почувствовать силу его сыновних объятий.
Глубочайший шок. Мучительная скорбь. Беспросветное отчаяние. Горестные чувства одолевали Веру Павловну, поглощая весь ее разум одним четким осознанием – настал день смерти ее единственно любимого и оберегаемого ребенка.
Кто мог убить Андрюшеньку?! За что?! Ответов на эти и многие другие вопросы у Веры Павловны в тот момент не было.
Кроме ее сына имя преступника не знал никто. Официальной версией было то, что Чернов Андрей Семенович так сильно сожалел о содеянном, что умер в результате самосожжения. Но Вера Павловна отказывалась в это верить.
Женщина не сомневалась в том, что ее сына убили. Она никак не могла выбросить из головы тот факт, что кто-то подложил два бревна к двери свинарника таким образом, чтобы ее нельзя было открыть изнутри.
На фоне горя Вера Павловна и ее единственный уцелевший внук Володя должны были как никогда сплотиться, но произошло все ровным счетом наоборот. Родственные отношения бабушки и внука потерпели крах. Женщина за что-то возненавидела свою кровинушку настолько, что Владимир спешно уехал на проживание в город к друзьям матери.
Глава 4
По мере повествования участковым всей этой истории я испытывала леденящий страх и суеверный ужас. Мне было сложно принять все, смириться со случившимся. Руки бесконтрольно подрагивали от напряжения. Я никак не могла полностью осознать и признать чудовищную историю семьи Черновых и купленного мною дома.
– Иван Сергеевич, – я долго не могла определиться, что же не так. Какая-то мысль настойчиво жужжала на краю сознания, но не желала быть пойманной. Пробежавшись по фактам еще раз, я осознала волнующий меня теперь вопрос. – А почему меня обо всем этом никто не предупредил при покупке дома?
– Так вы ж, наверное, не спрашивали, – легко и просто заключил в ответ участковый.
– Спрашивала, – меня обуревала едва сдерживаемая злость. – Я спрашивала. И про причину продажи дома. И про предыдущих владельцев.
– Ну, что поделать? – мужчина не секунду задумался, пришел к чему-то в своей голове и едва заметно пожал плечами. – Не повезло вам, Аня, значит. Сами подумайте, кто ж о таком при оформлении сделки заговорит…
Поток бранных слов так и рвался наружу. Какого хрена ко всему этому дерьму должна была примешаться и я?!
– Если бы мне было все это сразу известно, то я бы ни за какие коврижки не стала покупать жилье с "такой" историей, – не смогла удержаться от комментария и выпалила буквально на одном дыхании.
– Ой, да ладно вам, гражданочка, – насмешливо проговорил этот изначально незваный гость, обесценивая мои чувства. – Не будьте такой мнительной, это все уже давно в прошлом.
Охотно хотелось бы мне сейчас в его слова поверить, но ощущения почему-то продолжают кричать об обратном.
Некоторое время мы молча продолжали пить чай, пока меня вновь не "осенило" очередной нестыковкой.
– А что случилось с семейной фермой? – на меня уставились удивленные глаза. – Ну, с той, про которую вы рассказывали. Я не припоминаю, чтобы она хоть как-то значилась в документах купли-продажи.
– Так ее в них и не должно было быть, – ответил с поучительным видом знатока этот странный человек. – Ферму народ почти сразу после случившегося разобрал. Там сейчас просто ничего нет.
Мы еще немного пообщались, но после звонка от жены участковый поспешил домой.
Я закрыла дверь, оградив себя от мира снаружи. Вот только как мне теперь "переваривать" все услышанное, ума не приложу…
***
…Шарк-шарк-шарк…
Дурной звук опять выводил меня из спящего состояния. Я не могла осознать, я все еще сплю или уже проснулась.
…Шарк-шарк-шарк…
Неторопливые шаги были отчетливо слышны в ночной тишине дома.
…Шарк-шарк-шарк…
Я попробовала отрешиться от реальности, плотно укутавшись в теплое одеяло.
…Шарк-шарк-шарк…
Это просто мое воображение. Я взрослый человек, всей этой паранормальной хрени точно не существует. Все в полном порядке. Я одна в доме. Больше тут никого быть не может.
Через полуприкрытые глаза я успела заметить чей-то силуэт.
…Шарк-шарк-шарк…
С каждым мгновением он становился все ближе ко мне. На небольшом расстоянии стало очевидно, что это пожилая женщина.
…Шарк-шарк-шарк…
Силуэт кажется легким и воздушным, но в следующую секунду кровать рядом со мной ощутимо прогибается под тяжелым весом тела рядом. Через меня перелазят на другую сторону постели, и я чувствую тело чужого человека, хотя на сто процентов понимаю, что существо совершенно точно неживое.
Меня клонит сон. Я лежу на боку, но краем глаза вижу какие-то движения чужих рук над своей головой. Резко накатывает давящая усталость.
…Кажется, что-то не так…
Я безумно хочу спать. Мои глаза закрываются.
…Подсознание кричит, что нельзя засыпать, я больше не проснусь…
Черт! За моей спиной нечистая творит свои делишки, а я ухожу в отруб! Мать твою! Как мне страшно!
Что же делать?!
В следующую секунду я слетаю с постели и бегу к выключателю, издавая истошный вопль. Спинным мозгом чую, что меня сейчас цапнут, но пальцы успевают стукнуть по кнопкам, и комната освещается слепящим светом.
Меня лихорадочно трясет. Я не удерживаюсь на слабеющих ногах и падаю на колени. Глаза застилает пеленой, но я зло стираю слезы и осматриваю пространство вокруг.
Никого нет.
Черт возьми, при свете тут никого нет!
Я не могла в это поверить! Схватила телефон, включив фонарик, взяла вешалку в другую руку, чтобы суметь оказать хоть какую-то самооборону, и пошла проверять каждую проклятую комнату этого гребаного дома, чтобы убедиться, что ко мне реально никто не пробрался.
Дом был полностью пуст. Все окна и входная дверь были наглухо закрыты. Я на трясущихся ногах продолжала осматривать каждый уголок. Свет теперь был включен мной во всех комнатах. Поток слез не прекращался, а истерика набирала обороты.
Я вернулась в спальню. Села на кровать, обняв себя руками за колени. Со всхлипами начала вслух читать все молитвы, которые только были мне известны.
Заснуть я в эту ночь больше не смогла. А на работу явилась с сильно опухшими глазами и нескрываемо покрасневшим лицом от травмирующих психику переживаний.
Глава 5
Обезболивающие таблетки не спасали. Тупая головная боль набатом звучала в голове, а внутриглазное давление было таким сильным, что я никак не могла хоть на чем-то сосредоточиться.
Окружающие меня на работе люди бросали сочувствующие взгляды, стараясь не поднимать лишний раз привычный шум. Приходящие на консультации по доступным грантам потенциальные заявители не задерживались, а тактично пытались поскорее убраться восвояси со словами "А мы к вам завтра подойдем".
Мне вот интересно, о чем они все думали, когда видели мою опухшую физиономию? С одной стороны, стыдно. А с другой, мне тут не всю жизнь жить да работать, поэтому я должна пребывать в состоянии "вообще не колышет".
История семьи Черновых постепенно переплеталась в моей голове с ночной тарабарщиной. Пришедшая старуха и реальные ощущения от ее присутствия мелькали в обрывках воспоминаний, а после соединялись с жуткими впечатлениями от поведанной участковым историей.
После обеда пара дамочек зрелого возраста решила утолить коллективное любопытство, поэтому они подошли за душевным разговором и попытались выведать, что ж за бурная ночка у меня случилась.
Я приняла решение не пугать народ паранормальной стороной всего происходящего. Нет, себе и своим ощущениям я доверяла, но рациональной стороной своего мышления отказывалась в это верить. Озвучить решила то же, что и соседке – в доме кто-то ходит по ночам.
Неравнодушные коллеги поохали и посоветовали срочно сменить замки. Была еще от них оговорочка, что поселок предельно спокойный, все люди добрые и зла никому не желают, но осторожности и собственного спокойствия ради стоит это сделать. И чем раньше, тем лучше.
Я благодарно закивала головой, вспоминая, что и так собиралась менять замки. На самом деле… зачем я с этим затянула?
Через полчаса после беседы Виталина Георгиевна вновь подошла ко мне и дала номер телефона их местного "мастера на все руки", который может не только оперативно помочь, но и самостоятельно купить все необходимое для замены. Я не стала больше откладывать этот насущный вопрос на потом, сразу позвонила и договорилась на сегодня.
***
Когда мне стало более или менее лучше, я начала искать рациональное зерно в сегодняшнем ночном инциденте.
Во-первых, в дом на самом деле мог пробраться какой-нибудь недоброжелатель. Это и хорошо, и плохо одновременно. Ведь, с одной стороны, сразу отпадает причина паранормальности происходящего. Но, с другой стороны, непонятно тогда, что этот нарушитель моего спокойствия хочет.
Потому что стащить что-то из имущества можно было и раньше, когда я еще не купила этот дом. Или, к примеру, пока я на работе. Но нет, вся эта хрень происходит стабильно ночью. А если вспомнить, что незнакомый объект лег со мной в постель и начал делать пассы руками, то версия о возможном грабителе попросту становится очень слабенькой.
Во-вторых, я могла бы предположить, что у меня “снова” были галлюцинации. Но я чувствую, что это не так. Хотя, если связывать те несчастья, которые случились в этом доме, с тем, что происходит в нем сейчас, то можно, наверное, говорить про скопление отрицательной энергии, да?..
В-третьих, а хрен его знает. Надо бы сменить замки. А еще не помешало бы зайти в местный храм и попросить святого отца освятить мой дом. Потому что превращаться в неврастеника (или того хуже) я точно не желаю.
***
Впервые за все время я ушла с работы вовремя.
Мне хотелось чувствовать себя спокойно и защищенно в своем доме, поэтому я надеялась поскорее решить возникшую "паранормальную" проблему.
Приближаясь к дому, я заметила какого-то мужичка средних лет. Он стоял возле моей жилплощади, но не предпринимал каких-то компрометирующих попыток по взлому или чему-то там еще.
Я подошла поближе и уточнила на всякий случай, кто этот человек такой. Незнакомый мужчина представился Сергеем Борисовичем, мастером, которому я звонила сегодня. Мы обговорили некоторые детали, и он с энтузиазмом вызвался помочь мне с заменой.
Сергей Борисович интуитивно создавал впечатление опытного и надежного специалиста, я почувствовала доверие к нему. Сработал по замкам он аккуратно и профессионально, подтвердив первоначальное впечатление о себе.
В результате я была очень довольна его работой, а также почувствовала теперь себя на капельку лучше в плане безопасности.
***
…Шарк-шарк-шарк…
Черт возьми, я так скоро заикой стану! Опять шаги! Но в этот раз какие-то беспорядочные и тяжелые. Я открыла глаза и включила прикроватный светильник, купленный сегодня в хозяйственном магазине именно для таких случаев.
Слабый свет мягко освещал спальню. Я заметила, что комнатная дверь открыта, хотя точно помню, что собираясь спать, закрывала ее. Оглушительная тишина. И бешеный стук моего сердца.
Меня колотит от напряжения, а волосы встают дыбом. Я всматривалась в проход, боясь даже коснуться ногами пола, чтобы пройти и закрыть дверь. Шагов конкретно сейчас слышно не было. Да и не спешил передо мной кто-нибудь показаться.
Было ощущение, будто от обозримой темноты исходит что-то зловещее, запредельное. Я не могла пошевелиться, словно меня в моменте парализовало от испытываемого панического страха. Теперь у меня не было никакого рационального или обнадеживающего объяснения, о котором я так беспечно подумывала еще днем.
Гробовая тишина стала все больше обволакивать меня, как неожиданно раздался гулкий грохот.
– Твою мать! – я вскочила и заорала от испуга, схватывая телефон с прикроватной тумбы и пытаясь дрожащими пальцами включить фонарик на всякий случай.
Меня очень сильно трясет, телефон несколько раз валится из рук, но я судорожно его поднимаю.
Выходить из комнаты и осматривать дом в этот раз я не решилась. Идти на чердак, с которого и был слышен грохот – тем более. Что за чертовщина тут творится, хрен его знает!
Точно. Сегодня же надо будет сбегать в храм и попросить батюшку освятить дом. И чего я вчера это не сделала? Глупая!
Вплоть до самого утра я трусила и лежала на кровати в позе эмбриона, внимательно смотря на открытую дверь. А за ней была все та же непроглядная темнота.
***
С наступившим рассветом я решилась на то, чтобы осторожно взобраться по старой, скрипучей лестнице на чердак этого внушающего страх дома.
Многолетние доски подо мной громко скрипели, разрезая тишину предупреждением моего скорого подъема, но я не останавливалась. Мое сердце билось сильнее с каждой пройденной ступенькой. Было не по себе от того, что же я обнаружу наверху. Ощущалось что-то неизвестное и загадочное.
Поднявшись на чердак, я с замешательством заметила, что вещи были повсюду разбросаны, будто кто-то яростно искал что-то важное.
Старые книги, игрушки и разные предметы, которые я не так давно лично раскладывала в аккуратные стопки и ящики, теперь валялись на полу в каком-то хаотичном беспорядке. Я одновременно ощутила смутное удивление и растущую тревогу.
На мгновение пришла мысль, что кому-то, вероятно, удалось проникнуть на чердак и навести тут шороху. Мне хотелось разобраться в происходящем. Размышляя над всем этим, я приняла решение проверить, нет ли здесь каких-нибудь скрытых дверей или проходов.
Искренне хотела их обнаружить, потому что они могли бы с легкостью объяснить творящуюся бесовщину от беспрепятственного проникновения сюда. Я тщательно осмотрела все, вплоть до стен и потолка, но так и не нашла никаких секретных ходов.
Испытав разочарование, я не стала идти досыпать. Наоборот, чтобы не терять время, занялась сбором всех разбросанных вещей и их складыванием обратно в ящики и коробки. В этот раз я еще сняла со стен семейные картины, поставив их лицом к стене.
По правде говоря, я любила рассматривать семейные портреты. Зачастую это позволяло почувствовать особый коннект с исследуемыми мною людьми. Мне нравилось считывать, изучать и анализировать их черты и мимику, находить что-то общее, угадывать родственные связи и перенимать настроение.
Я то и дело пыталась понять, что делает те или иные отношения такими особенными. Когда накатывало одиночество, чьи-то семейные снимки позволяли заглянуть в личные миры других людей и представить, как могла бы выглядеть моя собственная жизнь, если бы я была частью, к примеру, такой же счастливой семьи.
Я всегда боялась ненадежных и нестабильных отношений, коих в нашем мире очень много. Мне до сих пор хочется найти кого-то, с кем я обрету стабильность и уют. Интересно, что порой чьи-то снимки позволяли мне восполнить эти чувства, давая возможность прикоснуться к постоянству и надежности.
Разбросанные на чердаке фотографии я также убрала от греха подальше. Интересно то, что каждая из них передавала былую жизнь, чувства и противоречивые эмоции своих прежних хозяев. Здесь моя привычка представлять себя частью чьей-то семьи не сработала, потому что их история была такой трагичной, что я боялась накликать беду на себя.
Моя паранойя дошла до таких масштабов, что мне стало казаться будто некоторые снимки и вещи были добавлены кем-то сюда недавно. Я не говорю, что у меня идеальная фотографическая память, но при прежней генеральной уборке каких-то предметов, кажется, не было.
Обратив внимание на время, поняла, что пора бы уже спускаться и собираться на работу. Чердак не давал мне покоя, и я взяла найденные недавно старый замок с ключом. Вернувшись на чердак, торопливо заперла дверь и бросила ключ в повседневную сумку.
Вновь спускаясь по лестнице, я испытала небольшое облегчение. На секунду мне показалось, что вскоре получится разгадать тайну происходящего. По крайней мере, во мне горела твердая решимость раскрыть этот пугающий секрет.