44. Ярослав
Сегодня выяснилось, что еще до нашей встречи Камилка познакомилась с другим парнем, влюбилась в него, залетела, но нежданчик… Он был женат! И она вышла за меня, не ставя в известность, что ее "особое" положение – далеко не моих рук дело! Тварь! Во время нашего супружества, в течение замужней жизни клялась мне в любви и не вызывала ни малейших подозрений. И как врала? У меня даже мысли не было, что Полька может быть не моим ребенком. А я ведь ее любил как родную! Я с ними по больницам лежал, содержал, чего только не пережил. И вот как, скажите мне, как можно простить и забыть такую подлость?..
В этот "прекрасный" день я не выдержал и продолжил полный разбор полетов. А хрен ли Камилка меня все эти годы вводила в заблуждение?! Все, лавочка прикрыта! Пусть катится к любимому мужчине и отцу своего ребенка, меня ее проблемы больше не должны касаться.
Камилла оказалась расчетливой тварью – "ради Полиночки", как она себя оправдывала, закатывала мне истерики, угрожала, просила прощения. Здесь бы даже Станиславский сказал: "Верю!" Но я принял тяжелое, и тем не менее, как считаю, правильное решение: ребенок должен жить со своим родным отцом, а женщина – со своим любимым мужчиной. И мне уже до лампочки, состоят ли они в отношениях.
Мне похрен, что с Камилкиных слов, она с отцом ребенка после выяснения, что он женат, не поддерживала связь. Мне плевать, что у нее к отцу Полинки нет никаких чувств. Пусть. Она должна была сразу обо всем подумать! Сама во всем виновата!
Переделать сущность человека невозможно. А для меня честь и достоинство превыше всего. Когда я сделал свой выбор в пользу Камилки, решив взять ее в жены, я свое решение уважал, налево не ходил первоначально… Потом было, но чисто для профилактики и здоровья! Ставить в известность о похождениях – а зачем?
Я изменял и продолжал изменять, но разводиться же не собирался. А все почему? Да потому, что эту дуру Камилку по-своему любил и уважал как мать СВОЕГО ребенка. И детей я, между прочим, на стороне не заделал ни разу!
*****
Камилла предлагала взять тайм-аут. Но почему, интересно узнать, я должен идти этой падшей женщине на уступки? Она, конечно, опять оправдывалась Полькой, которой после мероприятий органов опеки психологически тяжело.
– Ну, а я-то тут теперь при чем?! – в который раз уточнял я для своей будущей бывшей. – Сделай одолжение, возьми себя, наконец, в руки и свыкнись с этой мыслью! Тяжесть нашего положения не выходит за рамки моих сомнений в тебе!
– Это твои распущенность и склонность к неблаговидным удовольствиям – вот, что сделало наше положение тяжелым! А о чем ты сейчас городишь, я не понимаю!
– Сомнения, – устало выдыхаю, надеясь, что ее мозг “правильно” заработает с минуты на минуту.
– Какие сомнения, Ярослав?
– Большие! – вечно в конфликтах ее невыносимая манера быть правой прорезается.
– Яр, как ты не понимаешь? – завела Камилка свою шарманку опять. И сколько гневного возмущения в голосе. Так хочешь меня дураком выставить? Что ж, давай, дорогая, жги, я, может быть, даже послушаю твой бред, ведь это так на тебя похоже. – Мы растили Полиночку с самого рождения. Она считает тебя папой! Она ведь только-только от пережитого отходить начала…
Не, это уже ни в какие ворота. Я ж не каменный, чтоб Камилка там себе не думала. Русский для нее родной?! Сколько можно объяснять, что я не собираюсь эту всю канитель проглотить?
– Камил, послушай меня, я не поклонник индийского кино! – без сожаления перебил ту, которую когда-то считал чем-то вроде бриллианта. А оказалось, что обознался, всего лишь обычная стекляшка. – Скажи мне, милая моя, что ты думаешь я должен делать во всей этой ситуации, но только не говори мне, что я должен делать то, что ты думаешь, ок? Потому что я не хочу, чтобы через двадцать-тридцать лет девчонка сравнивала наше сходство и искала родного отца.
– Почему все не может быть как прежде?
– Да потому, что твое оправдание – как дырка в заднице – у всех есть! Прислушайся к голосу разума! Слышишь?! Слышишь, какую чушь твой “голос разума” несет?
– Яр , ты не понимаешь!
– Камил, это ты не понимаешь! Я слишком много знаю. Прошлое – покосившаяся изба, будущее – фундамент особняка, а настоящее – строительный вагончик. Пойми и прими уже, наконец, я не ставил целью менять вашу картину мира, но мы с тобой реально по разные стороны барракуды!
Мне Камилка продолжала канифолить мозги тем, что ошиблась, а потом воспылала чувствами ко мне и боялась разрушить наши зарождающиеся отношения. Все говорила: "Прости, это мой косяк!", но какой это, черт возьми, косяк?! Дело здесь не в нас, да и даже не в наших чувствах. Главный в этом театре абсурда – ребенок. Не мой ребенок. И с этим ребенком все должно быть по-честному. И я с верой и правдой Полинке сказал: "Полинка, я оказался не твоим папой. У тебя другой отец, и, если твоя мать не дура, то ты скоро с ним познакомишься. Полька, это не прощание, я просто тебя больше никогда не увижу!".
И это я еще, можно сказать, святым оказался! У меня вон подчиненный случайно узнал, что один из трех детей не его. И когда он это выяснил, то первоначально просто отметелил жену так, что она оказалась в реанимации. А потом поставил ультиматум, чтобы бастарда в детдом сдала. Она послушалась от бессилия, от супруга полностью зависела. Но он отыгрываться начал каждый день по полной, простить не смог, гордость его задета была сильно. А женушка его еще что-то вякать пыталась. Так мужик велел ей выметаться. Та сопротивлялась, ну а он все равно вышвырнул нахрен. Завел теперь себе нормальную бабу, бывшей доступ к общим детям отрезал, растит их сам, а приблудыш по-прежнему в детдоме ютится.
Я не обязан отвечать за чужие надежды ожидания. У меня есть я. У меня есть моя жизнь. И мне хочется встретить чистую девушку, которая поможет мне забыть весь этот ужас. Я собираюсь правильно устроить свою личную жизнь. И чужой довесок для меня является помехой. Никому не нужны чужие дети. Для меня это устоявшаяся аксиома. Чужой ребенок с "левыми" генами родным по-любому не станет.
45. Максим
Домой я прикатил после всех откровений с Милкой уже утром. Обратно ехал не спеша. Тяжелым грузом на меня давили воспоминания о разговоре с Камиллой. И под эти размышления дорога, как мне показалось, пролетела слишком быстро. Взглянув на часы, понял, что мне на самом деле показалось. Почти семь с половиной часов прошло после того, как я уехал из гостиницы.
Я вышел из машины и задумчиво щурился на мягком утреннем солнце. Неужели с Камиллой моя жизнь может казаться счастливее, чем на просторах одиночества или отношений с Катюхой? Смятение было столь сильным, что мои ноги невольно перешли на бег. И с каждым новым шагом у меня в голове возникали все новые вопросы…
…Должен ли я оставаться с женщиной, которая предъявляет ко мне ненавистные требования?..
…Действительно ли мне необходимо мучиться, проживая жизнь с Катькой?..
…Надо ли мне продолжать тащиться на эту гребаную работу, которая не приносит мне ни радости, ни пользы?..
…Может, мне забить на все и всех?..
…Могу ли я пуститься во все тяжкие? И станет ли мне от этого легче?..
…Буду ли я теперь уже выполнять дурацкие прихоти и обеспечивать Катьку, если она мне была нужна изначально только для видимости здоровых отношений?..
И тут раздался звонок. На дисплее высветилось имя дружбана. Первой мыслью, которая посетила мою голову, стало желание послать его в далекое путешествие к подножью горы Кху Ям. Ну или проигнорировать звонок, чтобы не портить отношения. Потом я подумал, что мне не помешает приятельская поддержка. Может, совет толковый даст. Но я ни хрена не угадал. Витька, конечно, выслушал меня от начала и до конца. Так сказать, дал выговориться и спустить пар. Но вместо того, чтобы посоветовать мне хоть что–то дельное, тупо заключил:
– Знаешь, Макс, это просто жизнь.
– Может быть, – шептал я, ускоряя шаг, – но только не моя.
От моей ночной эйфории почти ничего не осталось, когда из свободы с Камиллой мне вновь пришлось шагнуть в плен моей жалкой жизни. Снова вернуться в тюремную клетку отношений с Катериной.
Открыв дверь, я понял, что она у меня. Тяжело вздохнул. Говорить сейчас я ни с кем не хотел. Уж тем более с Катькой. Прошел на кухню. Поставил чайник. И тут на пороге появилась моя мадемуазель. В изящном полупрозрачном халатике. И с маской недовольства на лице.
– Максим, ты бросил меня одну!
Ответа от меня она не дождалась и продолжила свою тираду на высоких тонах. Так, что у меня аж уши заложило. Впрочем, всю основную часть я по факту пропускал мимо ушей. Только и слышал периодически ее обрывки из речи:
…Где ты пропадал всю ночь?..
…Что за номера ты выкидываешь?!..
…Выставил меня идиоткой!..
…Я собиралась познакомить тебя с одноклассниками, а ты исчез, не предупредив!..
…А если бы не знакомые, я не знаю, как добиралась бы сюда!..
Катюха была обозленная, раздраженная и не собиралась сдерживаться. От слова совсем. Я мрачно смотрел на нее. Достойное продолжение ночи.
– Что ты сверкаешь глазами? А?! Пытаешься юлить? Не я тебя бросила, а ты меня!
– Катерина, езжай к себе, – сквозь зубы, еле сдерживаясь, проговорил я. – Придешь ко мне, когда повзрослеешь
– Что?! Ты мне такое говоришь после того, что натворил?! – Катя уже почти перешла на визг.
Все это безумно раздражает меня. Но я ничего не могу сделать. А, может, и не хочу. Хотя бы просто потому, что мне насрать. Я смотрю на нее сердитым взглядом. Обычно я довольно спокойный с ней, но сейчас чувствую в себе небывалый гнев. Я ощущаю, что в любой момент могу сорваться. С усилием сжимаю руки в кулаки и пытаюсь потушить злость, что бурлит внутри меня.
– Чего ты от меня хочешь? – я сдерживаюсь из последних сил.
– Где ты был?! – зря Катюха задала этот вопрос. Хотя бы потому, что я психанул без тормозов, только вспомнив, где же я был.
– Не твое дело! Я тебе не муж, чтобы отчитываться! – рявкнул я.
Моя вспышка охладила Катерину. Она растеряла все слова и просто смотрела на меня, пребывая в шоке. Я никогда не повышал на Катьку голос. Таким она меня еще не видела.
– И вообще, собирай–ка свои вещи, и проваливай к мамаше. У меня скоро командировка. Тебе здесь делать нечего.
– Как нечего? – на этот раз уже почти прошептала Катюха. – Я думала…
– О чем ты думала?! Хотя… Плевать о чем, – я говорил только отрывистыми словами да тяжелыми фразами. – Собирай вещи. Уезжай отсюда. И забудь мой адрес. Навсегда.
– Максик, – прошептала она с какой–то нежностью в голосе. – Ну почему ты так со мной?
– Катя, знаешь в чем твоя главная проблема? А? – она молчит. По глазам понимаю, что о чем–то думает. – Твоя проблема в том, что ты даже не пытаешься научиться летать. Ты только вьешь гнездо. Задолбала! Я от тебя устал!
– Отойди пока за линию.
– Какую?
– За линию вежливости. Представь себе ее, если не видишь!
Катюхино лицо почему-то немного смягчается, и она обходит стол, подходя ко мне.
– Катерина, – рычу я ее имя.
– В последнее время ты так напряжен. Может быть, я могу помочь тебе с этим, – я отодвигаюсь вместе с креслом, когда она подходит ближе. Я встаю, а она падает передо мной на колени. Она тянется ко мне. Но я отскакиваю от нее, чуть не споткнувшись о кресло. Пытаюсь отойти подальше.
– У меня кое–кто есть, – огрызаюсь я на нее.
Гнев, который я чувствовал пару минут назад, вернулся в полную силу. Камилла, женщина моей мечты, снова появляется перед глазами. Ее тело под моим. Ее волосы ниспадают вокруг меня, пока мы занимаемся любовью. Она сумела забрать когда–то все мои печали. Я чувствовал себя рожденным заново. Я чувствовал, что снова нашел свой дом. И все благодаря ей.
– Ты твердый, – говорит Катюха, прерывая мои мысли.
Я смотрю на нее, стоящую на коленях. Ее глаза рассматривают контуры моего члена, который твердеет из–за того, что я просто думаю о женщине своей мечты. Мои руки самопроизвольно скрещиваются на груди. И я смотрю вниз на Катьку. Мой стояк быстро исчезает.
– Не для тебя. Вставай.
Мои руки начинают трястись. Она, спотыкаясь, встает на ноги и выбегает из моей личной комнаты так быстро, как позволяют ее каблуки. Я беру в руки стеклянные фоторамки, которые она с таким усердием расставляла на моем столе, и бросаю их по очереди в стену так сильно, как могу. Одна из них даже попадает в зеркало, и повсюду разлетается стекло.
– Блять, – я запускаю руки в свои волосы. Лицо Камилушки снова вспыхивает в моей голове. Клянусь, я чувствую ее руки на моей груди. Ее пальцы, впивающиеся в меня, когда я сжимаю ее бедра. Запах секса, который наполняет воздух.
Решаю поторопить свою курицу. Хочу, чтобы она как можно быстрее покинула мою квартиру. Нашел ее в гостиной. И снова напомнил, чтобы она проваливала отсюда.
– Но я… – Катька потерянно смотрела на меня. Она выглядела растерянной девочкой, которая не понимала, за что же ее сейчас наказывают. – Я ведь тебе ничего плохого не сделала!
Однако мне было плевать на нее. Я не желал видеть Катьку, а потому сказал, как отрезал:
– У тебя тридцать минут. И такси вызови. Я к тебе шофером не нанимался. Домой не повезу.
Я подвинул Катерину, стоящую у входа в гостиную. И перед тем, как уйти в спальню, добавил:
– Все, что не успеешь собрать, подбирать будешь под окнами.
Когда через час я закрыл дверь за зареванной Катькой, то мне было несколько не по себе. Наверное, она не заслуживала подобного обращения. Она же не виновата, что она – не Мила. Но ее претензии сильно вывели меня из себя. По сути, Катька всегда мечтала о сильном плече, на котором можно повиснуть. Она полагала, что я обязан оплатить, защитить и обеспечить ей все ее нужды… Что ж, вот и еще одна перевернутая страница моей жизни.
Сказать сейчас, что мне было хреново – значит ничего не сказать. Я залезаю под раковину, где держу бутылку ликера и открываю ее. Я наливаю немного в стакан и быстро выпиваю, прежде чем сделать это снова. Мне нужно заглушить нахлынувший поток воспоминаний, но даже ожог от алкоголя не останавливает их.
46. Камилла
– Солнышко, все будет так, как ты захочешь! – услышав последующий ответ, я нежно улыбнулась. Да так словно невидимый собеседник, с которым я общалась, мог видеть меня. – Конечно, не сомневайся!
Я почувствовала, что сумочка сползает, и попыталась на ходу подтянуть ее. Кейс с документами в одной руке и смартфон – в другой не способствовали упрощению задачи. Я отвлеклась от дороги, рассмеялась на что–то из сказанного собеседником, и сумка все–таки съехала, развеселив меня этим еще больше. Как бы там ни было, весна давала о себе знать, и настроение было замечательным.
– Целую, радость моя. Скоро увидимся!
Сквозь смех попрощалась я, пытаясь на ходу упорядочить все, что находилось у меня в руках. И вместе с тем, не останавливаясь, я задела идущую навстречу мне женщину своим плечом.
– Простите, – притормозив, я подняла голову. И на моем лице по–прежнему была улыбка. Сперва была.
И вот мне начали синхронно отвечать:
– Да это Вы меня извините…
А потом… Мы встретились глазами с дамочкой, которую я нечаянно задела. И вот тогда в мой адрес понеслась целая гамма недовольных чувств:
– Я смотрю, некоторым посторониться сложно. Камилла, как всегда, в своем репертуаре! – прохожая смерила меня взглядом с ног до головы. – А ты при всем при том смеешься! Тебе же, как обычно, все нипочем! Только и знаешь, как получать удовольствие от жизни! Совсем ни стыда нет, ни совести! – напоказ озвучивала свои мысли Диана, повышая все больше громкость с каждым высказанным словом.
А ведь еще буквально пару минут назад у меня было такое хорошее настроение. От предвкушения приближающегося дня рождения доченьки. От чудесной весенней погоды, которая, казалось, шептала о том, чтобы все радовались жизни. Да и просто потому, что я живу, а не существую.
Но нет! Как бы ни так! Все вмиг было утеряно безвозвратно. И от потока негатива, внезапно нахлынувшего на меня средь бела дня, я даже отступила на шаг. В любой другой момент я, наверное, рассмеялась бы в лицо прохожей. Ну, или просто прошла мимо хотя бы, не тратя своих эмоций. Но такой контраст почему–то резко огорошил и выбил меня из привычного образа, который по привычке служил защитой.
Мне просто рано удалось понять, что если ты по несчастью выделяешься наличием красоты, ума или тем и другим вместе взятым… То одна половина общественности желает твоей смерти, делая выстрелы в спину на каждом углу. Ну, а другая – ничуть не лучше. Хотя бы потому, что старается сделать тебя более несчастным, пока ты еще жив.
И я не представляла, что бы мне еще сказала Диана, и как бы я сама повела себя дальше. Но тут ее, подхватив под локоток, отвели в сторонку и что–то недовольно высказали, из–за чего она затихла. Фактически ко мне уже подошел Михаил, Дианин муж, вместе с которым с детства дружит Макс.
– Привет, Камил, – с ноткой вины в голосе обратился он.
– Привет, – ответила я, уже немного придя в себя. – Давно не виделись.
– Давно, – кивнул он.
Около минуты мы ничего друг другу не говорили. Но потом Мишаня нашел, что добавить:
– Ты прости уж Диану. Ну не в настроении она сегодня, вот всем и перепадает… – он тяжело вздохнул.
Я немного натянуто улыбнулась в ответ, решив поскорее завершить диалог:
– Ладно, забыли. Я пойду, Миш, – мне все–таки удалось перехватить поудобнее и сумку, в которую я уже успела пристроить смартфон, и кейс.
Но он вдруг встал передо мной, пытаясь задержать.
– Камил… – я озадаченно подняла глаза на оживленного мужчину, явно перевозбужденного от каких–то мыслей.
– Что такое? – с осторожностью произнесла я.
– Ты знаешь, Макс около пяти недель назад из командировки вернулся… – многозначительный взгляд на меня и пауза.
…Какого лешего?!..
Миша отвел взгляд. А я молчала. Разговаривать о Максе я, конечно, не горела желанием. Но и упрощать жизнь Михаилу не собиралась. Раз уж начал, пусть заканчивает сам.
Мишаня тем временем продолжал играть в молчанку. А еще он начал нервно переминаться с ноги на ногу. И тут я чувствую, что начинаю переживать.
…Что там могло произойти?..
…Ну что?!..
…Скажи уже!..
…Если вернулся, значит живой…
…А, может, ранен?..
…Так, наверное, я бы уже знала…
…С нашими–то общими знакомыми встречалась за это время…
…Нет, точно знала бы…
И Мишаня наконец–таки созрел для продолжения:
– Я не знаю, что до этого у вас между собой произошло, Камил. Вот только Макс, когда вернулся, отпуск взял. Сидит дома, ни с кем не общается. Да что там, даже нас к себе не пускает. Пить стал по–черному.
Он поднял на меня изучающий взгляд. И замолчал. Опять.
…Да что ж такое–то, а?!..
– Я не говорю, чтобы ты вернулась, – вопреки словам, на лице Мишани начал распознаваться упрашивающий взгляд. – Но убедительно обращусь к тебе с личной просьбой. Сходи к нему, а? Может, хотя бы ты Макса в себя сможешь привести. Мы уже реально не знаем, что с ним делать. Максим… Он пропадает, Камил.
…Вот это поворот!..
…Спинным мозгом чувствую, что мое согласие сейчас до добра не доведет…
…Опять прошлое разбережу. Себе же больнее потом сделаю…
…Так, Камилла, думай еще…
…Проблем со здоровьем у Макса нет. И слава Богу! А ощущения… Они же эфемерные. Да и депрессия со временем обязательно пройдет…
…Но говорить “нет” в открытую мне почему–то стыдно. Как бы так сейчас грамотно ускользнуть…
И мне в голову не пришло ничего лучше, чем пойти в наступление, отвечая вопросом на вопрос:
– Да с чего ты вообще взял, что он примет мою помощь? Почему ты так уверен, что он захочет меня видеть и слушать?
– Камилла, послушай меня сейчас, пожалуйста, внимательно. Я не видел Максима таким с тех пор, как умерли его родители. С тобой он впервые за все это время был по–настоящему счастлив. Ты действительно вернула Макса к жизни. Я слышал это в его голосе каждый раз, когда мы разговаривали по телефону. Я видел это по его лицу, когда вы были вместе. Да все вокруг наблюдали, как ты заботилась о нем. Это было даже написано у него на лице.
Я слушала Мишу внимательно и даже как–то жадно. Но мне не хочется, чтобы он увидел мои эмоции. Поэтому рисую на лице непроницаемые глаза и отвечаю спокойным тоном голоса:
– Миш, ты с этим не по адресу. У него ведь женщина есть.
– Камил, он расстался с ней прямо перед командировкой, – мужчина снова замялся, решая, стоит ли мне говорить что–то еще или нет. По всей видимости, сделал выбор в мою пользу, потому что продолжил начатую тему. – Да она и не нужна была ему, – от таких слов моя левая бровь резко взлетела, но я сдержалась и спокойно ответила:
– Я подумаю, Миш. А теперь, прости. Но мне, правда, пора.
Мужчина коротко кивнул мне и отошел. А вот я отправилась дальше. Своей дорогой. Но в то же время унесла с собой неспокойные размышления.
…Ага, как же, прямо так взяла с разбега и сиганула второй раз в ту же реку…
…Не на ту напали…
…Нет–нет–нет…
…Наши отношения и личные беседы с Максимом точно были не такими, чтобы я прямо сильно жаждала их возобновить…
…Простите меня за прямоту, конечно, но после его поганых поступков это стало правдой…
…Ну, или я хочу, чтобы это было правдой…
…Короче, не суть важно…