– У меня всё готово, а ты куда пропал? По нужде что ль?
– Там девки ряженые поют, – промямлил зачарованным голосом электрик.
– Да какие девки? Это ветер воет, – отозвался Витька, но всё же пошел проверить. Обогнув трансформаторную станцию увидел Витька двух чудовищ, волосатых с головы до ног.
Одна из девушек больно ущипнула электрика, тот невольно ругнулся. Тут и с него морок спал.
– Это ряженые, – отчего-то виноваты голосом пробормотал электрик.
– Да откуда бы это ряженым быть в лесу в три часа ночи? – пыхтел Витька, прыгая по сугробам к машине. – Давай быстрее, а то могут и заколупать.
Кажется, последнее слово произвело на электрика большое впечатление, и он, обгоняя Витьку, дал дёру. Хоть и считал себя электрик райцентрским, почти городским, вырос на поселковых поверьях и отлично помнил, истории про святочниц, которые нападают на человека и отрывают от него по кусочку.
Витька всё же добрался до машины первым и, оглянувшись, заметил, что электрика рядом с ним нет. Свет фонаря, закрепленного на голове, шарил по лесной поляне: ремонтник упал в десяти шагах от машины, и одна из святочниц держит его за ногу. Надо было спасать электрика. В кармане вместе с ключами Витька нащупал бусы, которые он Маринке давеча вытянул и с досады сунул в карман – с глаз долой. Тогда Витька крикнул: «Эге-гей, нежить!», чтоб святочницы его заметили, покрутил бусы в поднятой руке, да и забросил в снег подальше. Как было известно Витьке от бабы Мани, святочницам не чуждо желание нарядиться, и если чем их и можно отвлечь, то только безделушками.
Пока святочная нечисть делила бусы, Витька помог электрику подняться, открыл машину и дал газу. К нему запрыгнул электрик, и они помчались прочь от трансформатора и красующихся чудищ.
Оставил Витька электрика в помещении аварийной службы. И тот после увиденного так до утра глаз и не сомкнул. Боялся, что за ним святочницы придут. Лишь повторял: «Медведи, это были медведи».
Тем временем ребенок Витькин проснулся. Увидел, что мать не спит, у окна сидит, и тоже на улицу стал глядеть. А под окном на привязи сидит чёрт. Наблюдал ребенок за чёртом и говорит:
– Мам, что там за собака такая странная у нас на цепи сидит и рожи мне в окно кривит?
– Рожи кривит? – возмутилась Любаша. – Ну, пойдем узнаем, почему.
Вышла Любаша во двор с ребенком, а чёрт так и подставляет своё свиное рыльце. Ребенок смотрел-смотрел, и как дернет чёрта за бороду, тот лишь взвизгнул. А Любаша знай себе приговаривает:
– Не спится ребенку без папки. Кто его будет развлекать?
Встал чёрт на задние лапки, уши навострил и стал ходить, как по цирковой арене. Засмеялся ребенок, потом возьми да наступи чёрту на хвост. Тот аж завыл.
– Мама, собачка хочет есть, – продолжал тем временем ребенок, – давай её кормить…
В этот момент чёрт был готов провалиться сквозь землю, уж никак он не думал, что придется ему ребенка нянчить.
Когда Витька вернулся в поселок, несмотря на то, что свет был починен, горел он в одном единственном окошке – Любаша ждала его. Услышав шаги во дворе, она вышла на крыльцо:
– Замёрз?
– Ничего, – ответил Витька, – пойдем в дом.
– А я? – подал голос измотанный за ночь черт.
Отцепил черта Витька:
– Чтобы духу твоего здесь больше не было!
– Да вы меня на аркане к себе не затянете, – возмущался черт, уже перелезая через забор и потирая шею.