Зубы все пообломали, ибо, несмотря на то, что моего друга vassago кто-то считал склочником, малолетним неадекватом, поливающем грязью хороших людей, я его таковым не считала. Так как общалась с ним очень много и могла предсказать его реакции: это практически беззлобный взрослый человек старше моего отца (да, в магомире было полно людей старше 30 лет!), которого надо было постараться вывести из себя. Он находил что-то, писал об этом, и умудрялся выбесить своими простыми истинами просто потрясающее количество людей. Зато очень интересно было читать то, что он написал. Многие с огромным интересом читали и ждали следующего выхода журнала, но мало кто в этом признавался, ибо понимали, что сапогом могут пройтись и по ним в следующий раз.
Отношения наших персонажей даже были подкреплены в виртуальном ЗАГСе. На самом деле я просто хотела написать статью про виртуальные церемонии заключения брака, а для прохождения всех этапов требовался второй человек. Где-то на просторах интернета имеется свидетельство о заключении брака. 9 апреля 2009 года. Чуть далее прилагается копия.
Герои в принципе могут походить на своего создателя, а могут не походить совершенно. Одно знаю точно, vassago и Лилия действительно списаны с тех, кто создавал этих персонажей: характером, внешностью. Моя Противоречивая тоже в принципе похожа на меня тогдашнюю. Только татуировок у меня нет, бандану никогда не носила, а волосы у меня всего лишь тёмно-русые и чаще заплетены в косы, а не распущены. Хотя образ, по большей части, мною не раскрывался тогда.
В 2009 году Алёна Ершова попыталась нарисовать моего персонажа как видела (на стульчике с блокнотом в руках). У меня тоже был рисунок. Он был срисован с одной тетради, на которой девушка очень сильно напоминала мне Противоречивую.
Некоторые из рассказов, те, где мы в полном угаре (радиоэфиры), были написаны тогда – в 2010 – 2011 годах. Многие из них мы писали совместно. В радиоэфирах участвовали Лилия и Паулина. Девчата смеялись, и я вместе с ними.
Всё остальное (а это большая часть) было написано с 2018-го по 2020-й год. Попытка вспомнить и описать всё то, что тогда весёлого или не очень происходило. То есть, выдуманного тут практически ничего нет. Или есть? :)
Всё происходило, только в виртуальной реальности. Я попыталась вшить это в якобы существующую другую реальность. Мира полного магии. И даже целых миров. Отдельных, огромных, словно планет, как в Слимпериаде. Насколько хорошо получилось судить вам. Разная стилистика и разный подход объясняются именно временным разрывом в написании рассказов, а также тем, что изначально это как книга не задумывалось :) Просто иногда брала и писала очередную историю.
Все истории до данного раздела располагаются в обратной последовательности: в начале самые поздние события, в конце самые ранние. Все последующие истории (после данного раздела) идут уже в обычной последовательности: от более ранних к более поздним, и являются уже событиями, произошедшими после того, как Гадкая Саламандра закрылась навсегда, а Противоречивая ушла из мира магии и отказалась от своего имени. Но в этих рассказах она всё равно будет упоминаться под привычным никнеймом. Для удобства.
Как-то так ;)
***
Тонкие бледные руки безжизненно обхватывали одеяло, которое то прятало горящее температурой тело, то безжалостно открывало. Девушка тяжело дышала. Температура была не столь уж высока, но в том славном промежутке, о котором немало сочинено ехидных женских замечаний. У мужика 37 и 2 или, упаси Господи, 37 и 8, а он готовится умирать, пока его жена при тех же показателях наводит порядок в доме. Из Противоречивой вряд ли бы получился хоть сколько-нибудь полноценный мужик, но она тоже уже готовилась испустить дух. Разве что не поскуливала. Если бы температура тела была на один градус выше, она бы тоже уже супчик приготовила.
Мятущийся ум панически пытался решить задачу: что такое нужно сделать чтобы тельце не окочурилось? То, что это тельце переживало и более тяжкие времена, никак на логику не влияло. Ум, находясь под воздействием вируса, просто отказывался мыслить здраво и деловито. Какая трезвость в таких условиях? Здесь вам не школа, когда пришёл к Ягге в магпункт и сдался на милость богине, у которой память болезнью не отшибло, и она прекрасно знает, чем можно вылечить несовершеннолетнего мага. Пока мозги больного заняты последовательным исполнением рекомендаций (то над картошкой подыши, то отвару выпей, то ещё чего), они успокаиваются и перестают думать о страшном. Не до того. А здесь, в мире лопухоидов, максимум на что можно рассчитывать – на деловое обслуживание в медицинской организации.
Она уже бывала в лопухоидных больницах в глубоком детстве. Болеть доводилось часто. Но, как водится у большинства людей, старая неприятная информация стирается с жёсткого диска, и ты легко налетаешь на те же самые грабли. Надеясь передоверить ответственность за собственную тушку врачам, она всё-таки набрала номер вызова скорой медицинской помощи. Со своими мятущимися мозгами она с трудом отвечала на вопросы по телефону. Такая куча уточнений: в гроб вгонят быстрее, чем вирус. Но самое славное ожидало её ещё впереди. Приехавшие через час (полный паники час) врачи ещё пуще забодали её вопросами. Словно в отместку за то, что их вызвали на столь несущественную температуру. Поняв, что она предпочитает всё же сдаться в больницу, они ушли на улицу дожидаться, пока она соберётся. Однако, желая спасти задницу, девушка благополучно забыла, что сама задница как раз-таки редко спасается. Именно ей больше всего и достаётся.
Суматошно собравшись и мысленно уже радуясь (оххх), Противоречивая спустилась вниз к белой машине с молчаливыми мигалками наверху. Рядом с машиной довольно докуривал сигарету медбрат. Он успел насладиться моментом, прежде чем загрузиться следом за больной в отсек для перевозки пассажиров. Словив дымное дыхание, она внезапно пожалела о своём решении. С утра совершенно пустой желудок и запах сигарет с болезненным восприятием – это плохо совместимые вещи. Она внезапно ощутила позыв прочистить желудок посредством выхода через горло самого желудка. Чего мелочиться? Сразу! Целиком!
После старта машины она вдруг припомнила кое-что интересное. Удивительную способность российского автопрома подскакивать даже на ровной дороге. Зато она смогла показать себя в высоте прыжка из положения сидя. Жаль, что рекорд побить трудно – для этого нужно сначала пробить головой потолок. Всю дорогу до больницы они с медбратом мило играли в игру "кого по машине мотать будет сильнее всего?" Она выигрывала во всех направлениях. Помогало отсутствие опыта и истощённое слабое тельце не способное хоть сколько-нибудь сопротивляться.
После того, как в двух больницах (и там, и там её старательно пытали одними и теми же вопросами) отказались принимать на себя лишний больной рот, да ещё и в выходной, её наконец-то привезли в больницу, в которой согласились взять на "постой". К тому времени она уже не чаяла просто прилечь и отдохнуть. После очередного часового допроса она наконец-то смогла улечься в кровать. Кровать оказалась со славным сюрпризом, обещающим ей незабываемую неделю. Сквозь два тонюсеньких матраца отлично ощущались деревянные доски в основании. Противоречивая была человеком непритязательным, могла бы и вообще на голом полу спать. Но! Как только она улеглась, пришла медсестра, жизнерадостно помахивая шприцом, наполненным лекарством. После которого Противоречивой от боли судорогой свело всю левую конечность. С такой болью было очень трудно расположиться на твёрдой кровати в позе "лежа на спине". В других позах же капельницу ей почему-то ставить не пожелали. Чуть позже квест усложнился: судорогой свело уже вторую ногу и лежать на досках стало ещё интереснее.
Сердобольные соседки по палате, испугавшись в половине одиннадцатого ночи больного вида новоприбывшей, подняли на уши персонал. Заявившийся суровый врач, недовольный тем, что его оторвали от явно очень важного дела, сурово выговаривал девчонке за её глупости, сурово задавал вопросы, буквально впечатывая свою жесткость в местах, где должен был стоять знак вопроса. Видя, что язык у пациентки заплетается из-за сильнейшей усталости в гонке по городу в больном состоянии и из-за того, что она просто желала поспать, он из большого человеколюбия назначил дополнительную капельницу. В 23 часа…
Через пару дней, почувствовав, наконец, облегчение, и пожелавшая живо взять ответственность за собственную тушку обратно, Противоречивая спросила у врача, когда можно будет выписаться? Странный был ответ: через неделю. То принимать не хотим, то нескоро ещё и выпустим. Как, день рождения через три дня? Тем более надо отлежаться, чтобы не было желания в день рождения гульнуть и тем самым недолечившееся тельце добить. Тем более оставим!
***
Противоречивая поцокала языком, потыкала пером в пергамент, благополучно порвав его от усердия, достойным лучшего применения.
– Ну что ж, давненько я не занималась этим делом! Много воды утекло с той поры, когда я освещала последние гадости магических миров. Аж слюна сейчас побежит от предвкушения наггадить ближнему. Тётя Проти совсем отётилась, пора стариной тряхнуть, вспомнить былое, – Противоречивая с трудом наковыряла в своей тёмной шевелюре светлый волос, потрясла им для убедительности и принялась строчить на листе:
«Здание редакции журнала «Гадкая саламандра» давно обклеено рекламными баннерами теперешнего владельца, чтоб ему неладно было. Не зданию, а владельцу. А дом стоит, ветшает хмуро. Многие школы магии, громко заявившие о себе в прошлом, стали затухать еще раньше, чем прекратился выпуск наших номеров.» – Противоречивая, оторвавшись от статьи на миг, начала загибать пальцы на левой руке, – «Это ж сколько лет-то прошло, тэк-с, крайний, сто одиннадцатый, номер (не считая за отдельный номер тот длинный опус на всю страницу, посвящённый очередному скандалу) вышел в марте 2013 года… 2014, 2015, 2016, 2017… 4,5 года. Празднуем, господа, подыхание кучи магических миров. Так скучно было, что я из них выпала года на 4, и не вспоминала ни про одну школу магии. Нет, вру, вспоминала периодически: лениво совала нос в некоторые, дабы убедиться, что с прожитым пора прощаться насовсем. Они уже история, причём, позабытая.
Не так давно мне вздумалось вновь посещать Вечность. Мои старые помещения давно исчезли за долговременным отсутствием меня родимой: что кабинет сотрудницы Службы Безопасности, что комната ученицы Сияющего факультета. Все куда-то… ммм… сбежали! Пришлось начинать всё заново. Так, пару раз за день в патруль выходила, если было не лень. Со скрипом поднималась в строчках Зала Славы. Ибо противников было мало и чаще столкновения происходили либо со слабым, что не давало опыта, либо с сильным, что … также не давало опыта.
И тут, вдруг, Вечность оживилась, в коридорах все забегали, высунув языки. Я, конечно, не больно-то обратила внимание на провокационный новый опрос у социолога: «Возродится ли Вечность?». Чего-то ответила, чего уж и не помню, и забыла, что опрос вообще был. А тут, а там… Короче!
13 августа 2017 года на доске объявлений появилась новость: «Серьезные изменения в патруле: больше шансов встретить равного противника человека или духа, больше стычек, больше духов вплоть до 80-го уровня!» Залежалые старички с Тёмного и Сумеречного факультетов внезапно забегали и запрыгали. Я-то надеялась, что они проснутся, когда я вместе со Светлыми продвину Свет хотя бы процентов на 40-50%. Сейчас положение не то чтобы хорошее: 2% Света и 98% Тьмы. И тут сообщение, которое всех словно по темечку приложило. Все ломанулись в патруль. Я тоже. Кстати сказать, действительно, сейчас куда как чаще происходит стычка, соответственно чаще результат, в том числе и победный. Я резко принялась набирать обороты, в какой-то момент урвав несколько тысяч опыта и подняв себя на одну строчку в Зале Славы выше. Обрадовалась, ага.
В какое-то мгновение там чего-то крякнулось, дёрнулось, и результаты, полученные за сутки, куда-то вдруг подевались. У всех. Чудненько. И как говорить после этого, что опыт нельзя пропить? И осталась тётя Проти на старой позиции. Впрочем, это не помешало вновь набирать обороты.
Ну, зато хоть посмеялась над свежим номером Вестника, вышедшим 14 августа. Юбилейный, между прочим, тридцатый! Главред (на то он и расшифровывается как «главная вредина») спихнул написание статей на новичка: пусть вырабатывает опыт. Зато смешной новичок. Я чуть не под столом валялась. Лет пять назад точно бы упала со стула. А сейчас я уже старая, умудренная, смеюсь с толком, с чувством, с расстановкой. Да ладно, так же ржу как лошадь. Собственно, что я хотела-то донести? Светлые, Сияющие, давайте живее в бой, пора бить Тьму. Пли… Бомби!!!»
***
В тонких длинных бледных пальцах она сжимала кружку с тыквенным соком. Противоречивая отпила глоток и поморщилась. Не потому, что горячий – ожоги ей были не страшны. Странный вкус – вот что. Почему Гурий Пуппер так его любит? Англичанин, что с него взять. В Магфорде (школа магии в Англии) этот напиток самый популярный. В русской же школе магии для трудновоспитуемых подростков Тибидохс подобное не наливалось. За радость было, если получишь не манно-кашенную или редечную скатерть-самобранку на свой стол. Всё полагалось на до омерзения брутальный случай. А случай зависел от одинаковых с лица обоих из ларца. Ведь именно они накрывали столы.
Мало кто знал эту её сторону жизни. Многим казалось, что она возникла буквально из ниоткуда, сразу заняв место правой руки главного редактора журнала «Гадкая Саламандра» vassago, не имея при этом особого таланта к писательству и какого-либо подходящего образования. Впрочем, со специальным образованием там у всех было не густо. Никто не знал о её прошлом. Но Противоречивую, как и любого человека, родили и вырастили люди. Она никому о них никогда не рассказывала. Впрочем, никто особенно и не интересовался. Она училась в обычной не магической школе несколько классов. А когда проснулись магические способности (влепила географичке хорошим сглазом, от которого та икала целую неделю, и долгое время ещё передвигалась боком, несмотря на отправленный отдел Магщества Продрыглых Магций для устранения последствий и зачистки памяти всех причастных к инциденту, кроме способной к магии ученицы, разумеется), отправилась в Тибидохс.
Везде было одинаково. И в школе, и в семье, и позже много где она не находила понимания и действительно близкого отношения кого-либо. Иногда ей казалась, что она с другой планеты, зачем-то оставлена здесь. Присматривать за людьми? Она всегда была очень и очень серьезной, и рассудительной не по возрасту. Она не была «ботаником», но ощущения были схожие. Только к заучкам хотя бы обращаются иногда вежливо, чтобы списать. Она бы тоже могла давать, но исходя из своих личных симпатий, а не из боязни, что побьют, если откажет.
Нет, явно её не отвергали, не отталкивали, не презирали. Но активно не понимали. В гости так уж и вовсе не звали – не самый лучший друг-собеседник. Всё, что люди не могут уразуметь – они сторонятся или пытаются записать в странное. «Странная» – это самая вежливая формулировка, которая использовалась по отношению к ней. Чокнутая, ненормальная. Что уж прямо такого в ней было? Она могла легко рассуждать совершенно об обычных вещах, но, когда это делалось вслух, люди реагировали одинаково – вертели пальцем у виска. Слишком серьёзно, слишком наивно, слишком непонятно? Что? Почему? Долго её никто не выдерживал, а многие откровенно избегали. Она даже начала думать, что может быть она излишне занудливая, голос неприятный, и поэтому люди не выносят?
Нет, дело было именно в мышлении. Люди: и маги, и не маги, создавали какие-то правила, следовали им. Условности. Они пронизывали абсолютно всё бытие человеческое. Но она не находила в них действительного смысла и нужды. Не видела собственной потребности в них. Могла следовать, но не понимала: для чего вся эта поверхностная муть? И взрослая понять не смогла. По крайней мере, внутренне к себе применить не получалось нипочём. Она могла поулыбаться на фотокамеру, как всегда требовала мать, кричащая, что она опять весь кадр испортит. Но зачем всё это фарисейство? Необходимость существования фотографий её удивляла даже больше, чем нужда улыбаться и делать для будущих поколений вид о том, как было классно. Хотя классно точно не было. И это поразительное цепляние за прошлое. Определённо, в правилах людских не было конкретного смысла. Вернее, был, но настолько убогий, что его точно не стоило возводить в такую степень важности. И для неё он точно никогда не смог бы стать важным в такой же степени.
Ей пришлось стать другой: веселой, легкомысленной и неглубокой. И только один человек видел, какая она на самом деле, но он был так далеко от неё. Она пыталась подстроиться под других людей, принимать правила, хотя бы часть. Ведь общения, понимания и принятия хочет любой человек. Спряталась среди не магического населения (в Тибидохсе их называли лопухоидами), нашла себе занятие по интересам далёкое от магии. И подумала, что, наконец, обрела близких людей, которые тоже в некоторых вещах мыслят сходным образом. Что они похожи, что они свои. Но и здесь не пошло. Разочарование ударило сильнее, чем она ожидала. Хотя уже допускала вероятность собственной ошибки: столько «своих» никогда и никому ещё не удавалось найти. Без очарования иллюзиями не будет и разочарования.
На самом деле, по её наблюдениям, люди сами не соображали, чего хотели. Сначала требовали, чтобы человек не был такой нахмуренной букой, а потом вдруг начинали требовать перестать быть таким беззаботным и относиться, наконец, к делу посерьезнее. Как будто весёлое поведение как-то противоречит серьёзным намерениям и делам. Они требовали честности и искренности, и при этом ждали, чтобы к ним относились с бОльшим пониманием к их состоянию. Будь честен, но не смей быть таковым, когда кому-то плохо. Они говорили «будь собой», но такую, как она одобрять не хотели. Они не принимали ни её, ни себя, ни весь окружающий мир. Они видели агрессию там, где она отсутствовала, потому что сами были агрессивны. Воспринимали весёлость и смешливость за ехидство и язвительность, считая, что она нарочно хочет кого-то унизить или оскорбить своими словами.
– Кого ты хочешь впечатлить? Их? Себя? Весь мир? Никто не оценит твоих порывов. Никто и никогда, – сказала она самой себе вслух, проглотив ещё пару глотков обжигающего сока и заглядывая в уже пустую кружку.
Бывшая журналистка откинулась на спинку стула и закинула ноги на стол, с угрюмостью разглядывая пальцы на ступнях. Кривоватые, словно склонившиеся друг к другу большие шляпки на тонких основаниях. Прямо как опята на пеньке. Она себя ощущала мухомором среди этих опят. Иногда до безобразия яркая, безбашенная. А главное, многие так и норовят пнуть, считая её дрянью, которая способна нарочно причинить вред. Словно она стремится в корзинку залезть к хорошим грибам и всенепременно омрачить чужой праздник жизни, а не растет тихонько в стороне на свой лад. И ведь даже родители не раз говорили, что она испортила им жизнь, отравила отдых, отпуск или ещё что-то в том же духе. Её неподчинение каким-то их внутренне-общественным порядкам корежило окружающих. Бесило. Раздражало. Они не могли с этим мириться. Потому что они-то без правил не могли вовсе. И упорно пытались переделать её, такую неудобную, такую неправильную…
***
Противоречивая выглянула из-за угла. Оочень осторожно. Медленно! Фух. Вроде никого. Хотя в коридорах Вечности в последнее время (вот хохма!) чаще всего было только это огромное и жирное – Никого. Духи изредка и вяло нападали, а то и вовсе она сама налетала из-за угла на кого-нибудь из Светлых. Нос к лобешнику – это очень больно. Для длинного, любопытного и неугомонного носа Проти в особенности. И обидно! Тут и не поглядишь, что в сущности-то это был лоб, фактически, своего. То есть человека со Светлого факультета, где учились рассудительные добряки, несущие благо своей занудливой речью. Она сама была на факультете Сияющих. Иначе их ещё называли «добро с кулаками». Не хотите нашего света? Так мы вам всунем его куда-нибудь вот этим вот копьём или щитом пригладим.
Кулаком в нос Светлому тоже влепить дабы лбом везде не светил – дело хорошее, доброе. Но после этого обычно начинался коридорный поединок. Это вам не махалово в трактире «Заворот кишок» на Лысой горе, где всякая пьянь забывает о своих магических кольцах, волшебных палочках и прочих атрибутах. Это магия! Правда, часто девушке после этого приходилось откупаться у Смерти, дабы вернуться в тело, с которым так неудачно распрощалась. Да и ощущение вчерашнего перепоя, длившегося несколько часов после воскрешения, тоже не самое приятное событие. После такого, сколь бы она ни была бы воинственной, а все же осторожность соблюдала. Да и нос жалко. Он длинный и красивый… был… когда-то. Противоречивая двинулась дальше вдоль стеночки, держась настороже. В патруле всё-таки.
В этих переходах она блуждала, когда была студенткой, сующей нос всюду и не дающей покоя ни ректору Хоттабычу, ни местному, практически вечному, стражу – Северусу. Здесь же она бродила, когда на ней были погоны, а она сама служила в СБ Вечности под началом всё того же Северуса. Нет, «СБ» это не «Сволочи и Бздельники», а «Служба Безопасности». Самая настоящая местечковая служба безопасности! Местечковая, но с очень длинными лапами на весь мир магии. Работенка явно мало ей подходила: с ее-то трепливым языком и напрочь отсутствующим чувством субординации. Зато, как работник с нужными и как нельзя кстати соответствующими должности талантами, очень высоко ценилась. Поэтому она как могла, сдерживала свои болтливые порывы. И даже получала повышения. Теперь уже не вспомнить до кого она тогда смогла дослужиться. Зато вроде бронзовую медальку «за боевые заслуги III степени» умудрилась отхватить.
Там же она подрабатывала внештатным журналистом. На самом деле, акулёнком пера она много где вкалывала, более всего в журнале «Гадкая Саламандра», в котором и прославилась на всю катушку. Она была известна всем, даже хмыри болотные здоровались при встрече. Разве что блохам не было никакого дела до неё, как, впрочем, и до всего остального. В ГС же она и написала статью о Вечности, и тогда о школе узнало куда как больше магов, волшебников, колдунов, некромагов. Хлынула тогда лавина людей и нелюдей с магическими способностями. А теперь вот она выгуливает свой многострадальный нос по коридорам, покрытым толстым слоем пыли. Столько времени прошло. Лет 11 никак?.. Слава – штука неверная, быстротечная, особенно для миров, за которыми некому фанатично присматривать. Управлять. За много лет она немало повидала взлётов различных школ магии и их быстрых и не очень угасаний.
Внезапно затрясся пол, беспардонно нарушая тишину и неторопливые ностальгические размышления далеко уже не юной и далеко уже не журналистки. Стены тоже словно решили, что стоять ровно им скучно и не интересно – надо бы потанцевать. На недоуменную Противоречивую из бокового перехода вылетела молодая особа, чуть-чуть не сшибив её. Алалина.
«Кажется, это на ее лоб я регулярно натыкалась» – решила продолжить степенные раздумья бывшая журналистка. Как будто для этого было самое подходящее время. Коридоры продолжали ходить ходуном. По полу пробежала трещина, стены стали крошиться, а с потолка начала быстро сыпаться штукатурка, прицельно приземляясь на носы девушек.
– Кажется, началось! – прохрипела от испуга Алалина, подбирая полы мантии в момент небольшой передышки после забега.
– Что именно? – удивилась Проти, до сих пор ошарашенная быстрой трансформацией: от тишины и спокойствия к крушению замка.
– Телепортируемся! – крикнула Светлая и схватила ученицу Сияющего за руку. Магическое кольцо выбросило двойную красную искру, и девушек вынесло из опасного места к границам мира Вечности.
– Ты разве не читала объявления на доске при входе? Хоттабыч объявил о консервации школы и окружающего пространства ещё пару недель назад, – отряхиваясь, пояснила завуч Тёмного отделения Тибидохса Алалина Рейн (вот такой вот парадокс – а в Вечности оказалась на Светлом факультете студенткой. В этой школе лояльно относились ко взрослым ученикам, так как правила существования кардинально отличались от иных мест).
– Да, припоминаю что-то такое, – Противоречивая вздохнула, наблюдая, как руины сначала превращаются в пыль, а следом и в полное ничто. Никого и Ничто … и Вечность канули в Никуда. Как это… логично! И немного грустно.
– Ну что ж, это всё, что осталось нам, – словно подзеркалив мысли Противоречивой, тоже вздохнула Алалина. – Приглашаю тебя к нам. Не забыла ещё, надеюсь, старый добрый остров Буян и нашу школу для трудновоспитуемых подростков? Чайку попьём, обсудим возможность преподавания тобой твоей любимой Нечистологии. Как раз нехватка персонала. Вакансия свободная.
– Попьём. Обсудим, – легко согласилась Противоречивая и позволила телепортировать себя на остров Буян. В море-океане который. Где Алатырь-камень бел горюч стоит.
***
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Ладно, с аптекой случился перебор: в ближайшей перспективе не было ни одной. Они предпочитали заполонять центральные улицы: буквально в каждом подъезде понатыканы. Но не здесь. Здесь отсутствовали даже небольшие магазины и ларьки. И таинственных заведений по продаже алкоголя в запретное время из-под полы тоже не замечено. Как ни удивительно.
Бессмысленный и тусклый свет.
В этом переулке на освещении, видимо, решили сэкономить – до следующего фонаря было очень далеко. А ближнему явно были до фонаря (следующего!) чужие женские страхи, рождаемые в темноте осенних улиц. У него были свои глобальные планы на обозримое будущее: погаснуть насовсем. Заслуженный отдых и всё такое. Он этого заслужил своей тяжкой ночной службой. А остальное ему было не важно.
Тишина. Здесь царила глубочайшая тишина, очень редко прерываемая отдалённым шорохом шин с соседних улиц. Такое ощущение, что она поспешно впитывала в себя все нечаянно доносившиеся сюда звуки. Чтобы здесь ничто не могло нарушить благословенного покоя.
Прямо на неё из полутьмы в слабый круг света внезапно выкатился мячик. Подозрительно пушистый. Вынырнула следом и хозяйка, суетливо и как-то рвано догоняя забавного шпица, который довольно улепётывал одному ему известным курсом. Женщину не было жаль, так как направление было более или менее прямое и не предполагало излишних кустов и неведомых тропинок. Пока что.
Противоречивая свернула в другой переулок, где было ещё темнее. Здесь коммунальные службы и вовсе не стали отвлекаться на ерунду вроде светильников. Подслеповато щурясь (слабые очки, которые ей было лень менять уже несколько лет, ну и темнота вдобавок, конечно, делали своё гряз…кхм, чёрное дело, да!), она вышагивала своим быстрым тяжёлым (по меткому определению одной ехидной торговки – солдатским) шагом по тротуару. Плитка под ногами большей частью лежала неровно: рытвины, выбоины и ухабы одна на другой. Они словно соревновались, кто из них лучше всего выпендрится и выиграет только им одним известный конкурс.
Неожиданно где-то в отдалении послышался звук, который напоминал вой вервольфа. Противоречивая даже испуганно дёрнулась, спешно припоминая фазу луны на сегодняшний день. Этого не хватало. Но тут же обругала саму себя: откуда взяться оборотню в этом городе обычных людей, где буквально воняет немагичностью и полным отсутствием «странностей». Вся раса перекидышей давным-давно живёт в своем Оборотневом мире и не покидает его. Большинство из них не используют магию и живут замкнуто, недолюбливая чужаков, в том числе и магов. Очень редко кто из них постоянно проживает в мирах чародеев, колдунов и волшебников. И уж тем более в этом провинциальном городе Земли им делать нечего. Хотя. Всякое могло случиться за долгое время. Чисто теоретически. Не только лопухоиды устраивают войны друг с другом и с собственной окружающей средой. Представители рода человеческого, наделённые магическими способностями, так же не отличались уживчивостью. И часто разворачивали свои замыслы по захвату нужных им миров.
Умрешь – начнешь опять сначала. (И куда задевались ещё две строчки любимого Блока?).
Редкие маги могут, да. Особенно в некоторых специализированных мирах, вроде Вечности – там для этого своеобразная система разработана. Пасть и тут же воскреснуть. Для них это из разряда «упал, отжался». Однако, при этом можно лишиться крупной суммы денег. Смертушка со своими бюрократическими заморочками так обдерёт на выходе, что проще заглянуть в казино с этими же монетами на пару часиков.
Впереди послышалось заполошное пыхтение. Интенсивностью напоминающее пыхтение маньяка. «Маньяк-убийца или сексуальный маньяк – это куда ближе к здешней действительности», – мысленно похмыкала девушка, быстро отходя после очередного испуга, навеянного таинственностью ночи, не зная то ли досадовать на то, что амулет с боевыми заклинаниями оставила дома (это в последние годы происходило довольно часто), то ли что. Через секунду она уловила тень на уровне колена. Тень рвалась с решимостью одержимца задохнуться на удерживающем шнурке. С поразительной невозмутимостью и зашкаливающим достоинством хозяин пса не желал повиснуть на поводке, и ни в какую не хотел позволить себя уволочь по земле своему четверолапому другу на огромных скоростях. Хотя пёс явно стремился продемонстрировать всю свою мощь, силу и прыть.
«Кто кого переборет?» – спросила себя Противоречивая, приближаясь к проспекту, на котором все было нормально с освещением, звуками и оживлённостью.
Аптека. Улица. Фонарь.
Вот и аптеку видно. Ну, не зазря же половину вечера вспоминать классика. Только вот у него это стихотворение значило совсем другое. Хотя, кто его знает, какую часть своей реальности он вкладывал в эти строчки.
***
Она вытянула перед собой пальцы, медленно сгибая и разгибая, и при этом словно слегка удивлённо их рассматривая. До паучьих ладоней Волан-де-Морта, этого дохлого английского цуцика, наводящего жуть на всю Британию, её рукам было конечно далеко. Но пальцы тоже были тонкие и поразительно длинные. Бледные с веточками сине-фиолетовых вен. В отличие от него, она не пользовалась волшебными палочками. В Тибидохсе учили передавать магическую энергию через кольцо, а чуть позже она перешла на амулеты. Правда и про кольцо не забывала.