Студенты замерли – в кабинет вошли два охотника-оперативника в форме: серые рубашки с нашивками, черные брюки и ботинки на шнуровке. Один был молодым черноволосым парнем с раскосыми глазами и обаятельной хитрой улыбкой. Старшекурсники узнали его и приветливо помахали, парень же гордо выпятил грудь, демонстрируя блестящий значок. Второй вел себя куда сдержаннее. Его до сих пор очень хорошо помнили, а Руслан даже потер руку и насупился.

– Знакомьтесь, Серебров Борис Алексеевич и Чонаев Кир Маданиятович, – представила охотников преподавательница.

– Можно просто Кир. Как жизнь? – попытался разрядить обстановку молодой оперативник, весело подмигнул, но только Лиля отреагировала так же дружелюбно, остальные сухо поздоровались и не сводили глаз с Сереброва. Оба охотника отошли в сторону, а в центр комнаты вышла Арина Валерьевна.

– Приступим. Встаньте, пожалуйста, напротив барьеров по одному.

Цветкова успела занять место на другом конце комнаты и внимательно рассмотрела конструкцию. Невольно вспомнились препятствия, через которые заставляют прыгать лошадей. Ее же не заставят выполнять какие-нибудь кульбиты? Лиля осторожно постучала по преграде – обычная фанера, выкрашенная морилкой, две опоры по бокам, внизу колесики, на полу рельсы. Барьер двигался. Интересно зачем.

Арина Валерьевна привлекла внимание студентов, напомнила теорию, и когда убедилась, что вопросов нет, хлопнула в ладоши и скомандовала:

– Приступайте!

Создание самого простого знака «успокоение» требовало невероятной концентрации. В тот миг, когда Лиля вызвала на онемевших руках еле заметные искры, мышцы напряглись до дрожи. Кожу на кончиках пальцев закололо, как на морозе.

– Молодец, Цветкова, держи, держи! – к ней поспешила Арина Валерьевна. – Теперь рисуй знак. Сначала медленно выводи полукруг, а под конец быстро закончи, будто хочешь скинуть искры с пальцев.

Девушка послушно выполнила указание и с восторгом смотрела на искрящийся серебристый рисунок, зависший в воздухе. На секунду усталость исчезла, и Лиля заулыбалась. У нее получилось! У первой из всей группы!

– Теперь давай попрактикуемся.

– Что? Это не все? – Лиля удивленно подняла голову. К ней хотел было подойти заскучавший Кир, но Серебров его остановил. Девушка нервно сглотнула, когда охотник встал напротив нее.

– Как учеба, Цветкова?

Лиля поняла, что мужчина заметил ее реакцию и теперь будто издевался.

– Была неплохо.

– Группа, секунду внимания. Пока отдохните и послушайте. Сейчас Цветкова перейдет непосредственно к практике, – старшекурсники оживились, молодой охотник также смотрел с интересом, а вот одногруппники – с искренним сочувствием. Арина Валерьевна продолжила:

– Как вы помните, источником всех знаков служат ваши собственные эмоции. В первую очередь нужно добиться гармонии внутри и с помощью знака передать это состояние другому человеку. «Успокоение» применяют чаще всего, чтобы утихомирить агрессивно настроенного человека. Так как вам пока рано контактировать с аддиктами, то сейчас вы будете отрабатывать знак при помощи упражнения с барьером.

После этого Арина Валерьевна повернулась к девушке и охотнику:

– Цветкова, Борис Алексеевич использует телекинез и будет удерживать барьер. Эмоциональный источник для этого знака как раз злость. Так что ваша задача, используя «успокоение», ослабить телекинез и сдвинуть барьер на три шага вперед. Это все. Вопросов нет? Тогда приступайте.

Звучало довольно просто. Лиля растерянно взялась за верхний край преграды и хотела было толкнуть, но колесики словно вросли в пол. Борис Алексеевич просто смотрел на барьер, никаких знаков или искр, но чертова штука не трогалась с места!

– Как это возможно? – пробормотала девушка, поднимая руку. Искры зажглись не сразу, но Лиля сконцентрировалась изо всех сил, аккуратно вывела полукруг, и в воздухе застыл знак. На этот раз он сиял ярче и не исчезал, девушка готова была поклясться, что свет словно вытягивает силы. Лиля налегла на барьер и сдвинулась ровно на шаг!

– Получилось, – восторженно прошептала она и уставилась в пол, чтобы убедиться в «триумфе», но без подпитки знак в секунду растаял. Серебров выставил вперед руку, и барьер отъехал назад почти на метр.

– Это… нечестно! – зашипела Лиля и возмущенно уставилась на преподавательницу, ища поддержки, но Арина Валерьевна отвернулась, разъясняя что-то изможденной Вике.

– Это был мой честно заработанный шаг, – девушка с вызовом посмотрела на охотника, на его лице появилась наглая усмешка.

– Не спи, Цветкова, – он немного подвинул барьер. – До стены недалеко.

Лиля выставила руку, но внутри все клокотало от гнева. Искры не зажигались, а Серебров продолжал наступать.

– Думай, Цветкова, – он не скрывал насмешливого тона. – Может, что-то делаешь не так?

Злость не давала сосредоточиться, а барьер продолжал двигаться. Хотелось закричать, возмутиться, бить ногами дурацкую фанеру! Ну почему знак не появляется? Это нечестно!

Девушка уперлась спиной в стену, и Борис Алексеевич опустил руку. Вместе с этим схлынула злость, бушевавшая внутри еще секунду назад.

– Ну что ж. Отдыхай.

Лиля медленно проводила охотника взглядом и от обиды пнула проклятый барьер – тот легко отъехал назад. Стоп. Секунду. А почему она злилась? Девушка запустила пальцы в волосы, лихорадочно соображая. Вот так дела. Вот в чем сложность упражнения. Не в телекинезе, а в том, что охотники легко ловили чужие эмоции. Вот что она делала не так! Бесилась, вместо того чтобы отгородиться и успокоиться.

Так. Она обязана попробовать снова. И в этот раз заранее сконцентрируется на каком-нибудь приятном ощущении. Например, как они с подругами гуляли в зимнем лесу. Тогда пригревало солнце, хрустел под ногами снег, тихо щебетали птицы, почувствовав первые нотки весны. Настоящая гармония! Да! То, что нужно!

– Уже закончили? – спросила Арина Валерьевна, обходившая аудиторию.

– Нет! – выкрикнула Лиля. Серебров удивленно повернулся, впрочем, как и все остальные.

– Я поняла, где ошиблась!

– Борис Алексеевич? – преподавательница посмотрела на охотника, тот просто кивнул и вернулся на место.

– Я почти… – Лиля встала поудобнее, разминая руку, но барьер начал надвигаться без предупреждения.

Да какого…! Это не по правилам! Задание же звучало совсем не так!

Стоп! Она опять «словила» его злость. Воспоминания о зимнем лесе исказились, и вместо «гармонии» Лиля вспомнила про холод, неудобную обувь и окончательно потеряла настрой. Чтобы не упасть, девушка вцепилась в края барьера и уперлась ногами, но это не помогло. Что же делать? Стена все ближе!

Лиля закрыла глаза и выдохнула. Нужно успокоиться. Ничего страшного не происходит. Это просто барьер, стена, а он просто человек…

В памяти всплыл давно забытый образ их встречи в больнице, и… в груди разлилось тепло, словно зажегся крошечный огонек. Лиля уцепилась за это чувство, стараясь всеми силами сохранить его.

Искры засветились, и проявился знак. Девушка протянула руку, не открывая глаз.

Ему незачем вредить мне… незачем на меня злиться.

Лиля крепче схватилась за кант барьера, уперлась в фанеру правой ногой, налегла, перевешиваясь через край, и с трудом сдвинулась вперед.

Главное – удержать тепло!

Лиля толкала барьер, вытянув руку, – знак гасил гнев охотника. Девушка налегала изо всех сил на преграду, и стоило сдвинуться хоть на сантиметр, как она тут же подставляла ногу, закрепляя крохотные шаги. Еще и еще! Девушка взмокла, но прошла гораздо больше, чем просила преподавательница, и не собиралась останавливаться.

Она смогла продвинуть преграду далеко, сразу на несколько шагов, не успела подставить ногу… как вдруг пальцы коснулись руки охотника. Девушка широко распахнула глаза и вздрогнула – она подошла слишком близко. Борис Алексеевич даже не вытянул руку для своего знака. Всего на мгновение они встретились взглядами, и…

Барьер больше ничего не удерживало. Лиля наклонилась, и фанера, на которую она опиралась, скользнула по рельсам назад, ударив ее по ногам. Девушка, взвизгнув, не удержалась и повалилась вперед на охотника, сбив его с ног.

Они сидели в коридоре перед кабинетом. Серебров держал пакет с сухим льдом на затылке – удар о пол оказался болезненным, а Лиля прикладывала лед к переносице. Девушка смущенно сжалась на самом краю скамейки, радуясь, что из-за компресса не видно ее лица.

Как же ей было неловко! Она буквально сгорала от стыда, а еще проклятый мозг все напоминал, как она полетела вперед и впечаталась… в грудь? В живот? Какой кошмар. Сердце опять зашлось, и стало тяжелее дышать.

Ну почему приехал именно Серебров? Лучше уж она бы упала на того веселого парня… Конечно, лучше всего было бы ровно стоять на ногах.

– Цветкова, – тихо выдохнул Борис Алексеевич. Лиля вздрогнула, не ожидав, что охотник заговорит с ней.

– Ну кто так делает? Приходи помочь, говорили они, первый год знаков… Как-то мне с твоей группой не везет.

– Увлеклась, – пробормотала Лиля, тихо выдыхая про себя. Он не сердился.

– Простите, Борис Алексеевич.

– Боря… – машинально поправил мужчина и сам удивился. – Однако неплохо меня знаком приложило.

– Боря? – Лиля неожиданно для себя расплылась в глупой улыбке.

– Цветкова, не наглей. Борис, но на «вы» и когда рядом никого.

Мужчина снова замолк, но Лилю так и подмывало что-нибудь спросить. Почему он сегодня пришел? А тогда? Это просто совпадение? А как он создавал знак? Но с языка сорвался совершенно дурацкий вопрос.

– Борис, – она не избежала соблазна назвать охотника по имени, – а вы выкинули мою резиночку?

Охотник удивленно поднял брови и слегка наклонил голову: до него не сразу дошло, что речь шла о «детском безобразии», которое он снял с ее головы полтора года назад.

– Понятия не имею, где она, – Серебров усмехнулся. – Но все равно бы не вернул. Не заслужила.

– Но я же все выполнила. Прошла чуть ли не полкласса.

– А надо было всего три шага и без выкрутасов.

Дверь резко открылась, из аудитории послышалось движение, Кир вынес бледную, как полотно, Вику. Лиля подскочила, но Борис резко усадил ее на скамейку.

– Вот без тебя там не справятся, – скептично проговорил он. – Вся медчасть сидит и молится, когда же придет Цветкова.

– Вдруг я могу помочь…

– Да ничем ты тут не поможешь, – Борис Алексеевич замолчал, словно раздумывал, стоит ли говорить или нет, но все же продолжил: – Она не тянет. На оперативника – точно.

Лиля взвилась, выпрямилась и с вызовом посмотрела на охотника. Неловкость мигом прошла.

Что он такое говорит? Вика самая умная в группе, как она может не тянуть?

– Ну давай, – безразлично хмыкнул мужчина. – Скажи, что я, негодяй такой, обижаю милую девочку.

– Вы не правы. Вика лучше многих. Если даже у меня получилось, то Вика…

– Ты – это ты, Цветкова. Она – это она. Ты тянешь, подружка – нет. Такое бывает. Если честно, не она одна…

– Тогда я ей помогу. Девочки возились со мной. Если надо, то я ради них…

– Цветкова, тебе просто нужен был хороший пинок, а тут… Не надо тащить человека туда, где ему не место. На что он ни физически, ни морально не заточен. Может, из нее гениальный аналитик выйдет, а ты ее в «поле». Так, за компанию, устроишь человеку персональный ад. Хороша помощь.

Лиля насупилась, ее задевал самоуверенный спокойный тон и слова, которые оставалось только проглотить.

Остаток дня три подруги провели в комнате у Вики. Девушка быстро пришла в себя, но слабость осталась.

– Вот это урок! – Лиля тщетно пыталась завязать беседу, но Вика с Катей больше помалкивали. Одна от усталости, вторая от сдерживаемой злости. Кате удалось вызвать искру, но барьер, который держал охотник, она не сдвинула ни на миллиметр. В первый раз за время обучения она не справилась с заданием.

– Это что-то невозможное! – выпалила Катя. – Что-то за гранью. И как, блин, использовать эти… штуки?

– Главное, успокоиться. Вы чего, девочки? Раньше тоже было сложно…

– Не так! – Катя вскочила, но спохватилась. – Ладно, уже поздно. Я сегодня домой. Отпустили на выходные. Хочу прийти в себя после этого кошмара. В понедельник опять чертова практика. Надеюсь, уже без этих двоих. Слушай, Цветочек, а чего ты смолчала? Я видела, что Серебров не держал барьер, а прибил тебя к стене.

– Он мне помочь хотел… Знаешь, Борис сказал… – Лиля запнулась, а глаза Кати сверкнули от злости.

– Борис. Приехали. Цветочек, у меня новости: хрень творит твой Борис, а ты его оправдываешь. Втюрилась, так молчи, – Катя вышла из комнаты, хлопнув дверью. Лиля перевела затравленный взгляд на Вику.

– Цветочек, не обидишься, если скажу, что хотела бы поспать?

– А, да, хорошо…

Выходные прошли для Лили спокойно, да и Катя тоже поднабралась сил. Она вернулась в понедельник невероятно бодрой, с блестящими глазами, и с легкостью вызвала знак, а затем расправилась с барьером. После она все пыталась извиниться перед Лилей, но та и не думала обижаться. Она улыбалась Кате, весело кивала, а сама все чаще вспоминала слова охотника и с волнением следила за Викой. Как и предсказывал Борис, подруга не справилась ни в понедельник, ни на последующих уроках. Вика замыкалась, утыкаясь в книги, пытаясь найти решение, в отличие от других однокурсников, которые во всеуслышание возмущались, что занятия «неадекватно сложные». Это продолжалось неделю, а затем самый «горластый» Руслан исчез, его комната опустела. После этого оставшихся студентов третьего курса собрали в актовом зале. На сцену поднялся начальник учебной части Андрей Андреевич Смирнов, невысокий полноватый мужчина лет пятидесяти. На лбу и под глазами залегли глубокие морщины, на висках заметно блестела седина. Лиля слышала, что он вел курс усложненных боевых знаков и был очень строгим. Мужчина оглядел присутствующих и сухо проговорил:

– Любой волен уйти, когда захочет. Напомню только: каждый подписывал контракт, после расторжения которого знания об «Оке», аддиктах – все, что осело в голове, сотрется. Часто это затрагивает и другие воспоминания. Для некоторых – не такая страшная утрата. Но советую подумать как следует и решить: готовы ли вы работать? Если нет, лучше уйти сейчас, чем страдать, а потом стереть из памяти четыре года жизни. На этом все. Возвращайтесь к учебе. Желающих уйти жду в своем кабинете.

После речи студенты притихли. Лиля же восприняла слова Андрея Андреевича как «пугалку», чтобы ребята собрались. В конце концов, она сама доказала, что изучать знаки хоть и сложно, но вполне возможно. Уж если «глупая школьница» смогла, то остальные… Но краем глаза девушка заметила, что Марк с Сашей поднялись и направились за Смирновым. Лиля не понимала, почему они это сделали, и среагировала, как испуганный ребенок, который отчаянно скрывает страх.

– Вот тряпки. Ну и правильно, настоящие оперативники никогда не сдаются. А мы стойкие, да, Вик? Вика?

– Прости, Цветочек, – проговорила она и пошла к выходу из зала.

– Вик! Постой! Ты куда? Цветочек, чего расселась, она просто психует, – Катя поспешила за подругой, а Лиля так и осталась сидеть в кресле. За дверь вышла не просто однокурсница, а человек, который всегда заботился о ней. Лиля хотела было вскочить, побежать за Катей, но в ушах зазвучали слова Сереброва. А что, если… так будет лучше? Неизведанные, сложные эмоции смешались в душе девушки. Она судорожно вцепилась в подлокотник, сползла на край сиденья. Как так? Из Вики получился бы прекрасный оперативник, наверное, она же так хотела… вот и Катя готова помочь. Но правильно ли это? Неужели знал, что все так произойдет? Нелепость какая.

Лиле начало казаться, что она попала в странную чужую игру, где едва она приспосабливалась к правилам, как все переворачивалось с ног на голову. А Серебров, словно таинственный мастер, появлялся из ниоткуда и подкидывал подсказки, чтобы она окончательно не сбилась с пути.

Пугающий образ, от которого Лиля поспешила закрыться.

Вика не ушла, а перевелась на архивное отделение, но, так как учебный корпус и общежитие аналитиков находились в другом районе, девушке пришлось переехать. Катя тоже стала холоднее и отстранилась, словно большую часть времени думала о чем-то своем. Даже умудрилась перерасходовать силы, создавая защитную сферу, и проспала почти сутки в медчасти. Лиля тогда не на шутку испугалась, что и она уйдет, но все обошлось. Катя осталась, но дружили они уже не так, как прежде. Закончились вечерние посиделки, и Лиле не оставалось ничего, кроме как погрузиться в учебу. Четыре группы третьего курса объединили в одну, состоящую всего из десяти человек. Жизнь вошла в новое русло, от прежнего студенческого веселья не осталось и следа.

Но самой важной стала третья встреча с Серебровым. По спине девушки до сих пор пробегали мурашки, когда она вспоминала день последнего экзамена. Они с Катей сидели на ступеньках перед входом, наслаждаясь летним солнцем. Остальные уже ушли праздновать, а подруги предпочли тишину сумерек. Вроде бы и счастливые, что экзамены позади, но измотанные, молчаливые. Будущее казалось смутным, как небо над головой: вроде чистое, но на горизонте уже сгущались тучи. Девушки гадали, как это – приходить каждый день в отдел, носить форму, выслеживать и исцелять аддиктов? Как это, когда все по-настоящему?

– Надо все-таки отпраздновать, – протянула Катя. – Поехали к Вике, вырвем ее из бумажного небытия и сходим куда-нибудь.

– Хорошая идея, – поддержала Лиля. – Как думаешь, нас скоро распределят? Вдруг будем работать в одном отделе. Было бы здорово.

– Пожалуй.

Они неспешно шли по дороге, болтая, когда мимо промчался синий «Субару». Девушки отскочили в сторону, с удивлением провожая машину – вроде никто из педагогов на такой не ездил, а рабочие автомобили «Ока» были исключительно черными. К удивлению девушек, машина затормозила и из нее вышел Борис Серебров.

– Цветкова, далеко собралась?

– Да так, – пожала плечами девушка.

– То есть ничего серьезного?

Лиля покосилась на Катю, и та покачала головой.

– Тогда поехали. У нас много дел.

– Как это «у нас»?

– Вот так. Стажер Цветкова, в машину, живо.

Девушка подчинилась. Она бросила прощальный взгляд на подругу и села на переднее сиденье.

– Пристегнись и… поздравляю с окончанием учебы, – проговорил Борис и, открыв бардачок, кинул девушке на колени розовую резиночку с «хеллоу китти».

* * *

– Вам помочь? – К Лиле подошел медбрат, тот самый молодой человек, которого врач называл Славой. – Мы уже собираемся уезжать.

Девушка молча протянула планшет.

– Спасибо, – пробормотал он, внимательно проверяя каждую строчку. – Вы не подумайте, Лилия Витальевна, просто оперативники обычно не очень знакомы со всеми этими бумагами. То подписи нет, то не в ту колонку напишут, то еще что-нибудь… А тут случай сложный. Лучше перепроверить.

– Да пожалуйста, – хмыкнула Лиля, Серебров давно приучил ее все внимательно читать. Да и медбрат уж точно не мог знать: почти каждый вечер, закончив стажерскую работу, Лиля мчалась к Вике, где она и Катя помогали подруге наверстывать программу. Конечно, они не очень хорошо разбирались в аналитических дисциплинах, но хотя бы могли вовремя растолкать подругу, подставить чашку кофе, а порой помогали расчерчивать и заполнять бесконечные таблицы.

– Вроде все правильно, – кивнул медбрат. – Сами и курировать будете? Хорошо. Завтра с вами свяжутся.

– Какая будет легенда?

– Как обычно, запой, сорвался, впервые, не рассчитал. Память скорректируют.

Лиля не любила алкогольные легенды, но это был самый простой способ для человека осознать и принять, что с ним произошло. Бросила любимая девушка, и бедняга запил до потери пульса. Все банально.

Охотница приблизилась к Диме, хотелось запечатлеть в памяти человеческий образ. Бывший аддикт, заметив Лилю, проговорил:

– А я вас помню. Имя… красивое, как цветок.

– Лилия, Лиля.

– Дима, – хрипло проговорил он, протягивая руку. Охотница пожала ледяную ладонь. Неприятное ощущение. Дима же слабо улыбнулся и с силой стиснул руку Лилии.

IV

Москва

9 июня, 2017 год

Екатерина Свиридова, для большинства просто Катенька, мечтала как можно быстрее выйти из машины. А все потому, что салон пропах мятой – терпкий аромат успел впитаться в кожаную куртку и длинные русые волосы. А запах мяты – это воспоминания, к сожалению, не те, от которых на душе становится легче. Хорошо, что можно заглушить волнение, переключившись на работу.

В пятничный вечер почти все места в небольшом дворе были заняты. Черная машина несколько раз обогнула детскую площадку, прежде чем нашлось место для парковки – свободный закуток как раз у торца одноподъездной башни.

Первой из автомобиля выскочила Катя, вслед за ней, но уже не спеша, водитель – женщина в строгой темной одежде. Наставница Кати.

Ее звали Алла, на вид ей было чуть больше тридцати. Черные коротко стриженные волосы оттеняли бледное лицо.

– Надеюсь, наша «клиентка» у себя, – пробормотала Катя: меньше всего ей хотелось бегать по двору и высматривать след в сумерках. Чего таить – поисковик из нее был не лучший. Вот если кого раскидать… но обычно такие методы не требовались. Девушка внимательно посмотрела на панельную девятиэтажку, завидуя опытным оперативникам, которым хватало одного взгляда, чтобы узнать, на месте ли аддикт. Она же видела только типовой дом с облупившейся краской. Вздохнув, Катя включила рабочий телефон, но удача явно была не на ее стороне – приложение-помощник намертво зависло.

– Вот, блин, тупая хрень, – девушка встряхнула мобильный, это не помогло. – Бесполезный кусок…

– Катенька, у вас что-нибудь показывает? – женщина подошла ближе. Она держала в руках стаканчик с напитком, от него и исходил острый запах с нотками перечной мяты. К счастью для Кати, наставница допила остатки травяного чая и выкинула стакан в ближайшую урну.

– Нет. Понятно. У меня тоже. Тогда поднимемся.

Катя не спорила. Некогда одна из лучших выпускниц, она все еще ходила в стажерах. За неполный год девушке успели дважды сменить наставника. Дурацкие неписаные правила: «стажировать сотрудника женского пола лучше всего женщине». С Цветковой так не парились, и она уже бегала со значком. Катя же успела поработать практически во всех московских отделах, пока наконец ее не перевели в южный, где и поручили Алле Швецовой.

Женщина несильно радовалась, но спорить с начальством не стала. Дело было вовсе не в Кате: Швецова с пониманием отнеслась к стажерке. Просто Алла рассчитывала уйти в отпуск и устроить с мужем долгожданный медовый месяц. Теперь же отдых не светил до января. Так что наставница не проявляла ни малейшей заинтересованности в работе.

Почти весь день прошел тихо. Ближе к концу дежурства Алла, уже не стесняясь, лазила в интернете, вслух мечтала о том, что приготовит на ужин и чем можно заняться в выходные, а Катя только кивала, откровенно скучая. Когда в дверях появилась аналитик Виктория, бывшая однокурсница Кати, наставница решила, что девушка зашла выпить чаю. Но в руках у Вики была тонкая папка.

Задание было простое: зеленый уровень. Девушка, аддикт, тип «Л». Между собой охотники называли таких «нимфами», так как обычно это были юные красотки, подпитывавшиеся исключительно за счет мужчин. В запущенных случаях нимфы начинали управлять своими жертвами, что, мягко говоря, затрудняло работу оперативника. Но раз речь шла о «зеленке», то их ждал, скорее всего, подъезд, исписанный любовными посланиями.

Алла нехотя посмотрела на папку, посетовала, что некому передать, и неспешно засобиралась. Катя же чуть не прыгала от радости: из-за катавасии с наставниками у нее до сих пор не набралось и двадцати дел.

Охотницы зашли в подъезд – на светлых стенах не было ни одной надписи. Неисправными оказались только двери лифта, открывшиеся с противным скрежетом. Женщины вышли на последнем этаже, но и здесь никаких нелепых стишков и сердечек, пронзенных кривыми стрелами.

– Надо проверить, – Алла зажмурилась, переключаясь на зрение охотника – глаза замерцали. Женщина обвела взглядом лестничную площадку и вдруг покачнулась, прижимая руку ко рту. Катя настороженно прищурилась: неужели со второй наставницей придется расстаться? Да еще по той же причине, что и с предыдущей?

– Вы в порядке?

– Да, да… дистония, – женщина оперлась о стену, переводя дыхание. – Видимо, сегодня давление… такой холод летом, неудивительно. Посмотрите, пожалуйста, след.

Стажерка кивнула. Даже в серых тонах подъезд казался ярким: почти все следы белые – прямо дом «высокой культуры быта». Какие-то чуть светлее, какие-то едва читались. Закончив осматривать лестницу, Катя подошла к двери квартиры.

А ведь совсем новая, даже наклейку с логотипом фирмы не сняли.

– Мы правильно приехали? – нахмурилась девушка, касаясь ручки двери. – Чище только у монаха в келье.

– Ничего не знаю, – пожала плечами Алла, – адрес верный. Может, опять накосячили аналитики? Уже надоело…

Алла не успела закончить мысль – громко хлопнула металлическая входная дверь, по подъезду эхом раздались громкие шаги, и почти сразу пришел в движение лифт. Охотницы выпрямились, инстинктивно чувствуя, что «гости» спешат на их этаж.

– Что… – начала было Катя, но Алла жестом остановила ее.

Из лифта на площадку вышли двое охотников. Оба мужчины были одеты в черные пальто, похожие на кители. Охотники из особого отдела – спецы. Кате еще никогда не приходилось с ними сталкиваться. Она мало что знала о закрытом отделе, обросшем таким количеством слухов и баек, что сложно было отличить правду от фантазий. Только три вещи Катя знала точно: туда набирали «матерых» оперативников, после отбора проводили дополнительное обучение и они занимались самыми сложными делами.

Первый мужчина вполне подходил под сложившийся образ спеца – ему было около пятидесяти, хмурый, с резкими чертами лица. Но вот второй…

Он же был едва ли старше Кати! Впрочем, молодой спец выглядел серьезным и сосредоточенным. Под глазами залегли темные круги, как у человека, который сутки не спал, и…

Черт… что у него с волосами?

Довольно короткие и белые, темнеющие к вискам. Сначала Катя решила, что парень выкрасил их по «хип-стерской» моде или вроде того, но затем поняла…

Седые!

Старший вздохнул с облегчением и пробормотал: «Успели».

– Иван Зорин, сотрудник специального отдела, – представился он, демонстрируя значок. – Прошу отойти от двери.

Катя отпрыгнула в сторону. Со стороны лестницы нарастал шум шагов, и вслед за оперативниками на площадку поднялась бригада клиперов: пять человек в черных комбинезонах. Кто-то с объемными сумками в руках, у кого-то не менее увесистый рюкзак за спиной. Первым шел крепкий мужчина, средних лет. Он молча подошел к двери, с легкостью вскрыл замок, и бригада, вместе с молодым спецом скрылась в квартире.

Наставница, спохватившись, представилась:

– Старший оперативник Швецова Алла Леонидовна и стажерка Екатерина Свиридова. Мы здесь на задании. Аддикт, ним… – женщина спохватилась: – Луксур.

– Можно посмотреть документы по делу? – формальная вежливость, Зорин прекрасно знал, что простые охотницы не имеют права отказать. Алла побледнела – документы в машине. Катя шагнула вперед:

– Простите, оставила в бардачке. Сейчас принесу.

– Поскорее, пожалуйста.

Алла шепнула «спасибо», сунула девушке ключи от машины, и Катя поспешила к лифту.

Вот так, минус еще одно задание. Это уже даже не смешно. Это же просто «зеленка»! Что здесь делают спецы с целой бригадой чистильщиков? Квартира же в идеальном порядке, ну, с точки зрения аддикции.

На первом этаже лифт опять противно заскрежетал и открылся ровно наполовину. Катя попыталась раздвинуть дверцы – механизм поддавался с трудом.

Такой чистый дом, что же никто не догадался вызвать лифтеров? Ну давай же…

Катя опустила взгляд и вдруг заметила, что створке что-то мешает. Кусочек металла прочно застрял в щели между дверцей и кабиной. Нахмурившись, девушка подняла руку и создала знак – железяка пулей вылетела из щели, стукнувшись о стенку лифта, упала на пол с тихим металлическим звоном. Катя подняла и рассмотрела находку. Интересно, кто ее умудрился туда засунуть? Искореженная монета? Нет. Кусок, отломанный от чего-то… И странный сплав, в измятом металле угадывались глубокие полоски. Может, это было чеканкой? Девушка перешла на зрение охотницы – цвет необычный, но, как ни старалась, она не могла его описать.

Надо будет спросить.

Катя закинула находку в карман и побежала к машине.

Когда она вернулась, Зорин что-то назидательно вещал Алле, но та почти не слушала, лишь рассеянно кивала. Женщине явно стало хуже, даже кожа приобрела зеленоватый оттенок.

– Спасибо, – Зорин забрал документы. – Только что пришла новая информация, нам понадобится помощь.

Катя приосанилась: может, и неплохо, что пришли спецы? Вот она, возможность заняться чем-то стоящим!

– Вторая дежурная бригада выехала на вызов, пока ждем замену, но не хочется терять время. В квартире недавно закончили ремонт. Нам повезло, у местной обслуживающей конторы проблемы, мусор вчера и сегодня не вывозили. Нужно проверить камеру мусоросборника. Искать необходимо все, что могли выкинуть во время срочного ремонта: испачканные обрывки одежды, тряпки. Все, на чем есть хотя бы слабый отпечаток ауры…

– К… копаться в мусоре? – тихо проговорила Алла. Женщина отвернулась, и ее стошнило.

– У нее… дистония, нездоровится, – Катя осторожно коснулась спины наставницы и встала между ней и Зориным. – Я отведу ее в машину.

Как только Катя вернулась к квартире, женщина-клинер выдала ей экипировку: просторный черный комбинезон, перчатки и респиратор. Катя спустилась на первый этаж, вышла из подъезда и вскрыла дверь, ведущую в мусоросборник.

Кате действительно пришлось перебирать мусор: старые тряпки, очистки, обертки, фантики, вскрывать и рассматривать содержимое некоторых пакетов.

Ничего.

Девушка ворчала про себя, что работа совсем не для оперативника. Аналитикам все эти следы искать как нечего делать. Вот их и берут в клиперы. А что Кате? В лучшем случае скажут спасибо, да и задание теперь не засчитают.

И чего Вика притащила дурацкую папку? Хотя она ж человек подневольный, всучили – и неси оперативникам, выслушивай нытье: «фу, очередная нимфа» или «а, опять гуль, может, что серьезное есть, а это отнеси в соседний кабинет». Интересно, почему бригада, что приехала со спецами, не выходила из квартиры? Что там происходит?

Катя всеми силами пыталась игнорировать запах, просачивавшийся даже сквозь респиратор, и продолжала поиски. Хотя что она может здесь найти? Все знают, что строительные отходы выносят в уличные контейнеры, а не выкидывают в мусоропровод, рискуя забить его напрочь. Плохая тактика, когда заметаешь улики.