Есть только «сегодня»

Да, это был он. Тот, чьего звонка я так долго ждала, что уже перестала ждать.

– Я хотел узнать, как ты. Написал тебе в сети, но ты не заходишь туда. Надеюсь, у тебя всё в порядке.

Я рассмеялась. Внутри снова всё затрепетало и моё сопротивление тоже, конечно же, включилось. Хотелось и кричать, и плакать, и смеяться одновременно.

– Нет, конечно! У меня далеко не всё в порядке! У меня всё как обычно ужасно! А тебе-то что? Разве тебе не всё равно?! – эмоционально ответила я, понимая, что уже пьяна, и мне это безумно нравилось.

– Нет. Мне не всё равно, – сказал Эрик вполне серьёзно. – Что с тобой? Ты… пьяна?

Я снова засмеялась.

– Ага. Как-то так получилось… Только что-то алкоголь не сильно помогает…

– Где ты?

– А где я могу быть? Я дома. У себя дома. Одна. Всё как обычно. И как будет вечно! – сказала я, стараясь не включать свои эмоции и чувства.

– Может… я приеду? Я не хочу, чтобы ты натворила глупостей.

Я бросила трубку. Мне нечего было ответить. Слёзы снова потекли из глаз, и мне очень захотелось пойти на кухню, взять самый острый нож и вонзить его себе прямо в сердце. Мне было больно. Больно просто жить. Находиться в полном одиночестве в своей квартирке, но при этом мечтать о том, чтобы рядом ВСЕГДА был тот, кто меня будет любить, обо мне заботиться и дарить мне радость и кучу всего прекрасного каждый день. Что будет только счастье и никакой боли. Что этот человек заберёт мою боль, вырвет её из меня навсегда. И я знала, кто этот человек.

***

Раздался долгий и громкий звонок в дверь, который я ненавижу, как мне тогда казалось, всего через пару минут после моего разговора по телефону с Эриком. Я не могла встать. Совсем. Моё тело по ощущениям было похоже на что-то размякшее, тяжёлое, липкое… Снова звонок. Я понимаю, что не могу заставить себя подняться. В глазах периодически загораются какие-то разноцветные огни. Звонит телефон. Меня это начинает немного раздражать. Спустя примерно полминуты я беру трубку.

– Открой мне дверь, – сказал Эрик и после небольшой паузы добавил: – Ты можешь встать?

Я лишь вздохнула и положила трубку. Я плохо соображала, но при этом понимала, что выгляжу так, что меня можно было снимать в фильме ужасов без грима и что от меня ужасно воняет. Что делать? Мой мозг сломался и отказался пытаться работать.

В итоге я каким-то неизвестным мне образом встала и впустила Эрика в квартиру. Сама я стояла, держась за дверь. «Только бы алкоголь не пошёл обратно» – вдруг подумала я. Эрик смотрел на меня, не выражая своим взглядом ничего. По крайней мере, я тогда не увидела чего-то, что могло броситься мне в глаза. Главное, что я понимала, он не осуждал меня и не жалел. Для меня это было важно, правда, не в тот момент.

– И зачем ты приехал? – начала я разговор, хотя мне это было не очень-то интересно.

– Я… мы долгое время не общались, я захотел узнать, как ты. А когда услышал, что ты пьяна, решил приехать. Я знаю, что ты одна и… тебе некому помочь…

– Да не надо мне уже помогать, – сказала я вполне серьёзно. – Я просто устала. Не вижу выхода.

– Если ты не видишь выхода, надо его создать, – сказал он, улыбнувшись уголком губ.

Я повернулась и пошла в комнату.

– Извини, не могу тебе ничего предложить, я не ждала гостей… У меня есть только алкогольный коктейль… и не знаю, что ещё… – я начала немного приходить в себя.

– Да мне ничего не нужно, – ответил Эрик.

Некоторое время мы просто стояли на определённом расстоянии друг от друга. Я чувствовала напряжение и не понимала, что нужно делать. Он пристально смотрел на меня. Я не помню, как он оказался рядом. Моё сердце бешено забилось, и я испугалась, что не смогу с этим справиться. Его рука коснулась моего лица. Моего, как я была убеждена, совсем непривлекательного и помятого лица. Но тогда мне было плевать на то, как я выгляжу. Его нежные губы касаются моих, и у меня мгновенно сводит всю область живота. А дальше начинается то, в чём я хотела бы навечно утонуть. Потому что это океан Жизни, океан Любви, океан всего самого Прекрасного, что может быть в этом мире. Не существовало ничего кроме нас. Не существовало ни времени, ни каких-либо преград, ни проблем. Было лишь плавное, совершенное течение воды, то горячей, то чуть более прохладной, и казалось, что напиться ей невозможно. Я, наконец, узнала, что значит заниматься любовью. Именно любовью. Когда два человека сливаются в единое целое. Это было так нежно и одновременно так страстно! Я узнала, что такое, когда два человека близки. До того момента я никогда не чувствовала такого доверия, я никогда не испытывала таких неземных ощущений. Мой мозг был полностью отключен. Наверное, если бы он мог улыбаться или танцевать, он делал бы именно это. Внутри меня были включены лишь мои ощущения, лишь то, от чего я могла получать истинное наслаждение. Каждая клеточка моего тела ощущала абсолютно всё: каждое его движение, каждое прикосновение. И мне хотелось ласкать каждый миллиметр его тела, его лица, которые были абсолютно совершенны. Во всём этом не может быть фальши. В такие моменты люди просто не могут друг друга не любить! Мне казалось, что наши души были в тот момент как никогда открыты друг другу, и никаких слов не нужно было! Ни единого слова! Только наше дыхание, прикосновения. Язык наших тел говорил всё за нас. Я не хотела думать ни о чём, да и не могла! Ведь в тот момент происходило лучшее, что могло быть в моей жизни, то, чего я так долго ждала.

***

Я открыла и глаза, пытаясь вернуться в действительность и понять, где я. Спустя пару минут, мозг выдал мне воспоминания о том, что было перед тем, как я отключилась, и я офигела. Интересно было бы посмотреть на моё выражение лица в тот момент. Конечно же, первое, о чём я подумала, это то, что мне всё приснилось. Конечно же, это был сон, просто очень реалистичный. Всерьёз думая, что этого на самом деле не было, я закрыла глаза. Но спустя пару мгновений я услышала звуки какой-то деятельности на кухне. «Мама приехала?» – подумала я. Но потом я подумала, что мне это всё показалось. И тут мой мозг резко выдал мне новую информацию: «А что, если это было наяву? Где… Эрик? Он ушёл? Нет, только не это!» Моё сердце безумно заколотилось, я чувствовала сильнейшие удары внутри себя… Страх перекрыл мне дыхание. Несмотря на то, что моё тело меня не слушалось, ноги не шли, а голова раскалывалась, я как-то смогла подняться с кровати и пойти в сторону кухни. Дорога в моей маленькой квартирке показалась мне вечностью. «А что, если дома никого? Я одна? Опять? Я этого не переживу!» Меня начало трясти. Я дошла до коридорчика, ведущего на кухню. Сглотнув и набрав в лёгкие воздуха, я повернула. И увидела его. Самого прекрасного, самого красивого и самого любимого человека на свете. То, что я чувствовала, я ощущала в последний раз, когда, будучи ещё маленькой, открывала входную дверь мокрыми от волнения руками и видела маму, которая вернулась с работы. Живая, здоровая… Как я была рада, даже, наверное, счастлива, с каким облегчением я выдыхала! Мама дома! Теперь можно снова Жить! То же я почувствовала и в тот момент. Он здесь, он рядом, он не ушёл. Всё хорошо. Какое счастье! Как я хочу, чтобы это мгновение длилось вечно!

– Я не мог уйти. Это было бы слишком жестоко… – произнёс он, глядя на меня.

Я улыбнулась. Тогда мне казалась, что вся кухня озарена солнцем. Так и было. Потому что там был он.

– Я сделал тебе пару бутербродов из того, что у тебя было… чай… Чем ты вообще питаешься, если в холодильнике совсем пусто?

Я хотела что-то ответить, но вдруг в моих глазах потемнело, и я лишь успела понять, что падаю.

Через несколько мгновений я вновь открыла глаза. Лицо Эрика теперь было уже очень близко.

– Тебе срочно надо что-то попить и съесть! Тебя тошнит? Ты вся зелёная!

Я хотела ответить что-то вроде: «Ну как можно стать зелёной, я же не Халк⁶!», но сил у меня никаких не было. Эрик принёс мне чай.

– Тебе нельзя резко вставать.

Я отпила из кружки немного чая и посмотрела на него, а затем прикоснулась к его руке. Он в свою очередь большим пальцем другой руки начал гладить мою щеку. Я хотела нажать на паузу на «пульте» жизни, но не знала, где этот «пульт».

– Разреши мне сделать тебя счастливой, – произнёс он своим низким, но таким нежным бархатным голосом.

Из моих глаз в один миг одна за другой потекли слёзы. По всему телу пробежали миллионы мурашек… Я как никогда чувствовала себя живой, как никогда чувствовала Жизнь.

– Ты уже сделал меня самой счастливой на свете, – тихо сказала я, улыбаясь. – Но я не против быть счастливой и дальше.

– Прости, мне нужно ехать, у меня меньше чем через час начинается репетиция. Я позвоню или напишу, как освобожусь.

После этого он встал и начал собираться. Мой мозг снова отключился, так как почувствовал надвигающееся слово: «Опасность». Я с ужасом думала о том, что будет, когда он уйдёт. Как я буду жить? Точно когда мама уходила на работу, и я не понимала, что делать дальше. «Что же мне теперь делать одной?» – каждый раз думала я со слезами на глазах. Как же мне было больно и плохо! Я считала часы и минуты до её прихода… Неужели это всё снова повторяется? Эта тотальная зависимость… Я уже не представляю жизни без него! Мой мозг не понимает, как можно после того, что произошло, снова остаться одной! Стало страшно, больно, уже одиноко. Когда он полностью собрался и оделся, он опять подошёл ко мне. Он смотрел на меня так, что я не могла отвести взгляда.

– Помни: есть только «сегодня». Не копайся в прошлом, не думай со страхом о будущем. Живи в моменте. Жизнь не заканчивается! Находи в каждом моменте Жизнь! Чувствуй её, чувствуй себя… – и после этого его губы вновь коснулись моих.

Когда дверь закрылась, страх полностью окутал меня, я была парализована, я не могла дышать! «А если он ушёл навсегда?» Ком в горле был настолько сильный, что он сдавливал мне всю шею, руки были ледяные, в глазах стояли слёзы. Я действительно несколько минут была скована этим жутким страхом. «Нет, я не хочу, чтобы это был конец! Нет! Но что мне делать, если он не позвонит? Что я тогда буду делать?» – кричала я внутри себя. Я встала с кровати и начала ходить по комнате, так, как делала, когда мама не подходила к телефону, и я страшно волновалась. Я не понимала, как мне прожить ближайшие часы, как дожить до вечера, как дождаться его звонка и что делать, если он не позвонит. В мыслях было только одно. «Не смей так делать!» – вдруг прокричала я, запрокинув голову к потолку. Я обращалась к Господу. «Нет, с меня хватит боли, я больше не выдержу! Я умоляю, не наказывай меня, я не хочу расплачиваться за эти мгновения счастья! Я хочу быть с ним, только с ним! Пожалуйста, сделай так, чтобы мы были вместе, я умоляю!» Я плакала, хотя слёз было не так много, а вот страха внутри был океан. Внутри меня будто была густая чёрная смола, в которой я утопала всё больше и больше, внутри которой я не могла пошевелиться. Я чувствовала абсолютную беспомощность, бессилие, неспособность на что-либо повлиять. Я чувствовала себя марионеткой в чьих-то руках, в «руках» высших сил. Я ощущала себя жертвой жизни, потому что всё в жизни проходит, жизнь – это беспрерывное движение вперёд. Именно за это я её ненавижу. Мы не знаем, что будет дальше, и мы никак не можем к этому подготовиться. Мы всегда готовы к счастью и никогда не будем готовы к несчастью. Я не готова к ударам судьбы, я это понимаю. Я не смогу это пережить, я слишком слаба. Остаётся верить только в то, что Бог даст мне испытания «по силам», но только, зная свою жизнь, догадываюсь, что вряд ли так будет.

Я была вынуждена в итоге успокоиться, взять себя в руки, через силу съесть то, что мне приготовил Эрик, и продолжить свою работу, выполнять которую мне так не хотелось. Мне хотелось жить, хотелось быть с ним, а не сидеть снова в одиночестве и что-то делать. Неважно, что, важно – что снова одной. Я в очередной раз смирилась с ситуацией, как делала практически каждый день своей жизни, и села за работу. Я не могу сказать, что рисование, как и любая работа руками, успокаивает. Может быть, кому-то она и помогает отвлечься, но точно не мне. Большую часть времени во время работы я начинаю активно думать, и мне это очень не нравится. Моя голова редко бывает пуста, но в такие редкие моменты, когда такое всё же случается, я вздыхаю с облегчением и наслаждаюсь этим временем, наслаждаюсь этой пустотой. Потому что мне кажется, что мои эмоции и страдания, засыпают, притупляются, и внутренне мне становится так хорошо. Но только это пустота. А она точно не характерна для жизни. Я не хотела смотреть на время, смотреть на телефон и ждать его звонка. Но я нервничала. Внутри я была спокойна, но мой организм говорил об обратном, я не могла совладать со своими нервами. Но у меня не было вариантов кроме одного – сидеть и ждать. В 11-м часу он позвонил. Спросил, как я, и сказал, что у него есть важные дела и он не приедет. Что позвонит или напишет завтра. Мне стало очень плохо после этого короткого разговора. Снова стало больно. Когда я положила трубку, я заплакала. Это были просто слёзы… от отчаяния, безвыходности. Я снова чувствовала себя самой несчастной и самой одинокой в этом мире. «Неужели это всё?!» – с ужасом думала я. Я понимала, что ничего не могу сделать, не могу изменить ситуацию. «Всё в твоих руках». Сколько раз мне повторяли эту фразу! Но я не могу идти против воли судьбы, я не могу бороться с законами жизни, с людьми… Я не могу ничем управлять! В тот момент я снова не понимала, что мне делать, как спастись. Когда всем не до тебя. «Боже, как ужасно! Как стыдно! Я всю жизнь никому не нужна! Ну почему именно я, за что мне это с самого начала моей жизни?!» Я никогда не знала, что такое семья, я никогда не была окружена людьми. Да, в определённый период моей жизни, когда я часто находилась в коллективе, я общалась с людьми, активно и интересно жила… Но как только я окончила институт, всё это исчезло. Я понимала, что меня ждёт «чёрная дыра». И я, к сожалению, не ошибалась. Я опустила руки, закрылась ото всех в своей «раковине» и стала просто существовать. Нервных срывов со временем стало меньше, но прошло слишком много лет. Долгое время я плакала, а порой безумно рыдала, каждый день, и бывало, по несколько раз. Я искала выходы, не хотела мириться с собственной жизнью, не могла её принять… Но я не нашла ни единого выхода. Я не смогла себя изменить. Я проиграла. Устала. Сделала неправильный выбор, но, как мне казалось, он был вынужденный и единственно возможный лично для меня.

Я позвонила Асе.

– Можно к тебе прийти? Мне очень нужно тебе кое-что рассказать. Это важно, – сказала я.

– Слушай, вообще я занята. Мне, правда, некогда.

– Ась, мне это очень нужно. Прошу.

В итоге моя великодушная подруга согласилась меня принять, понимая, что мой монолог затянется часа на три. Она воспитанная, терпеливая, милосердная, и вообще ангел во плоти. Мне очень с ней повезло, но я беспощадно пользуюсь её добротой. Я понимаю, что ничего не могу ей дать как подруга, и часто меня это напрягает. Я всегда чувствую свою вину перед ней и иногда с ужасом осознаю, что никак не могу её загладить.

– Представь, как мне сейчас тяжело… После того счастливого, волшебного… что произошло, – говорила я ей. – Я не знаю, что делать дальше. Я не понимаю, что должна делать!

– Ох… я не знаю. Но зная тебя, я могу дать только один совет: не сходи с ума, не теряй разум и почву из-под ног. Продолжай жить, как жила. Не зацикливайся на нём, не думай постоянно о том, что тебе надо делать. Не решай глобальные задачи, которых нет.

– Но он уже изменил привычное течение моей жизни. Он уже перевернул всё внутри меня! Господи… я не знаю, как с этим справиться!!! – снова закричала я в слезах.

После небольшой паузы Ася сказала:

– Вспомни, что ты мне когда-то говорила. Что ты сказала себе: «Стоп». Ты больше ни в кого не влюбляешься, ни по кому не сходишь с ума. Вспомни, как ты мыслила, как ты говорила много лет! Ты приняла для себя тогда верное решение. Да, ты всё равно страдаешь, но ведь тебе не нужен ещё один мощный повод для ещё более безумных страданий! Ну если ты не умеешь быть счастливой! Ты всегда делаешь трагедию на пустом месте! Он что сказал, что между вами всё кончено?!

Мой ответ не требовался. А я, тем временем, начала думать о том, что было много лет назад, как я мыслила, как столько раз страдала от неразделённой или вообще недоступной мне любви… Как я перестала верить в любовь и перестала её ждать. Как однажды наш культуролог в институте сказал нам в тот момент, когда нас было немного в аудитории: «Главный „вуз“ для девушки – выйти удачно замуж». Я тогда возмущённо подумала: «Да что за старо-древние убеждения, что за ограниченность?!», а потом чуть ли не на всех «углах» кричала: «Надо уходить в работу, реализовываться в профессии! Работа не предаст!!!» Тогда я и допустить не могла, что и твоя профессия может делать больно, что больно может быть вообще от всего! И что даже профессия может не ответить тебе взаимностью, даже если ты полностью отдаёшься ей. А позже я тотально разочаровалась в жизни и перестала верить в справедливость.

Когда я вернулась домой, сил на работу у меня уже не было. Я думала всё-таки написать Эрику, но была уверена, что он не захочет со мной переписываться, и снова сдержала свой порыв. Мне хотелось «лезть на стену» в прямом смысле слова. В голове в очередной раз возник вопрос: «К чему же это всё приведёт?» Прошлое показалось мне таким незначительным. Точно как и моё настоящее. Я легла на кровать. Почувствовала, как моё тело устало от вечно расслабленного состояния, но я знала, что другого у него, скорее всего, не будет. Меня снова не было нигде и ни с кем. Разум сказал мне: «Пока» и отключился.

На следующий день ко мне неожиданно нагрянула мама. Я уже догадывалась, что длительной лекции мне не избежать, но только мне было совершенно не до этого, впрочем, как и всегда. Все мысли были о том, где Эрик, чем он занимается и когда напишет.

– Долго ты ещё собираешься так проводить дни и свою жизнь? – спросила с крайне недовольным видом маман.

– Я ничего не собираюсь и не планирую, – коротко и честно ответила я.

– Ты считаешь, это нормально? Ну если у тебя не получилось ничего… значит, надо заняться чем-то другим, надо изменить своё сознание. Надо зарабатывать деньги, надо иметь стабильный доход! Сколько можно жить за мой счёт?! Хорошо ты устроилась, очень удобно! Но тебе самой не стыдно?

– Перед кем?

– Да перед всеми!

– Я живу одна и мало с кем общаюсь.

– Мне стыдно! Что я о тебе должна говорить?

– А за что тебе стыдно? – начала закипать я. – За то, что твоя дочь – художница?! И вообще, почему тебе всегда так важно, что подумают другие?! Они кто вообще?! Если они ничего не понимают – это их проблемы!

– Проблемы только у тебя, и причём большие! А ты не хочешь их решать! Ты не хочешь брать ответственность за собственную жизнь! Я тебя тяну, а помогаю тебе всю жизнь… Но это не может длиться бесконечно! Я не вечный двигатель, я не робот, как ты думаешь! Мне тоже это надоело, я тоже устала! Сколько можно быть ребёнком?! Только я подкидываю тебе работу, ты сама что делаешь? Я содержу тебя! Но тебе этого мало!

Наезд был серьёзный, но справедливый. Я снова почувствовала свою никчемность и ущербность. Конечно, мама была права. Я жалкая неудачница и эгоистка. Я противна сама себе. Но предать своё любимое дело, прогнуться под реальную жизнь и начать делать то, на что я пообещала себе никогда не соглашаться, я не могла.

– То есть я, художница по образованию и по призванию, творческий человек, должна пойти работать уборщицей или продавщицей?! Мне надо целыми днями тупо мыть пол или сидеть за кассой и считать деньги?!

– Работу, связанную с деньгами, тебе доверять, конечно, нельзя, а вот научиться мыть пол можно, хоть ты и никогда тряпку в руках не держала… Вообще позор, конечно. Никогда не думала, что моя дочь вырастет такой…

– Ну да, уметь мыть пол – это главное умение в жизни!

– Не передёргивай! Ты ведёшь себя как подросток! Будто тебе 13! Твои ровесницы уже детей имеют, работают, помогают родителям… А ты… Ну в кого ты такая уродка? Даже твой отец не был таким! Он не знал, что такое целыми днями лежать на диване и тупо смотреть телевизор! – начала мама крайне неприятную для меня тему. Ненавижу, когда она начинает сравнивать меня с отцом и вообще говорить про него. Как можно говорить о том, что мой подонок-отец лучше меня?! Для меня это сильное оскорбление.

– Может, не будем о нём? – тихо, без особой надежды сказала я.

– А всё взаимосвязано! Ну если ты сама не смогла воспользоваться своими связями, если не смогла применить где-то свой талант, если не знала, куда пойти со своим дипломом, что теперь мне говорить? Что предлагать?! Я не знаю, как пробиться в этой сфере, как продавать картины, для меня это загадка! Я не нахожусь в таких кругах, я не знакома с коллекционерами! Их должна была знать ты! Но годы твоей учёбы прошли зря!

– Мама, а нам никто и не говорил о том, как и где продавать свои работы! И нас, в отличие от вас, не распределяли на работу после окончания института, институт теперь не даёт ничего кроме ненужной бумажки! – вновь повысила тон я.

– «Ненужной»! Ерунду не говори! Без диплома сейчас никуда не устроишься!

– А где твой? – задала я резонный вопрос.

– Мой мне помог в своё время. И вообще не сравнивай! Тогда были другие времена! Сейчас большие требования! А ты не отвечаешь никаким! Лежишь дома и ждёшь, что тебе кто-то позвонит, пригласит куда-то, даст работу… С чего ты взяла, что так вообще бывает?

– Мне так хочется!

– Надо отделять желаемое от действительного. Не пять лет уже.

– Может, хватит напоминать мне о моём возрасте? – мама снова начала давить на одну из моих болевых точек.

– А ты не веди себя как ребёнок! Мне надоело выдумывать про тебя что-то, чтобы не выглядеть в глазах подруг и знакомых полной дурой! Не смогла вырастить нормальную дочь! Ох… Значит, так, сегодня же открываешь интернет и ищешь работу. Сама звонишь, узнаёшь всё, приезжаешь на собеседование. Хватит сидеть на моей шее.

– А что я скажу на собеседовании, можно узнать? Везде требуют опыт! Опыт работы в какой-то сфере! А у меня его тупо нет! Какой смысл идти? Чтобы снова опозориться?! – ответила я маме так уже в тысячный раз.

– Обойдёшь сто мест – в 101-м возьмут.

– Ты серьёзно?! – я часто поражаюсь маминой наивности.

Я нередко задумывалась о том, чтобы пойти работать хоть куда-то. Не уборщицей и не в магазин, конечно, чтоб опозориться окончательно перед всеми, а куда-то в более приличное место, например, администратором в какой-то центр искусств и тому подобное, но до собеседования так ни разу и не доходило. Я отлично понимала, что такая «временная» работа может стать постоянной, а я этого слишком сильно боялась. И боюсь до сих пор, поэтому обещать что-либо маме я не стала, хотя знала, что она не успокоится, а эта тема не закроется никогда. Я отказывалась верить в то, что приобрела в жизни только негативный опыт и знаю точно, что надо сделать, чтобы не получилось ничего, и совсем не знаю, как сделать так, чтобы гарантированно получилось. Просто тратить свои силы и время впустую я не собиралась. И в таком тупике я нахожусь уже много лет.

Когда мама уехала, я с одной стороны почувствовала облегчение и любимый воздух свободы, с другой мне хотелось застрелиться. «Как жить? Когда везде эти чёртовы „стены“ невозможностей, когда все двери закрыты, когда все отвернулись и не вернулись?» – крутилось в моей голове. Всё моё существо снова сильно захотело спать, спать и только спать. Я готова была прыгнуть с крыши, но опять ударилась об очередную «стену» – как попасть на крышу, если она закрыта?!

Я легла на диван и взяла в руки телефон. Мне ничего не оставалось кроме как написать Эрику. Тупо бродить по неинтересным мне страницам в интернете до жути надоело, как и все бесконечные сериалы, мелодрамы и шоу-проекты, которых я пересмотрела огромное количество за последние годы. «Ты занят? Я хотела бы увидеться» – написала я, и почувствовала, как моё сердце снова бешено колотится. Ожидание ответа, конечно, было мучительным для меня. Через несколько минут он пришёл: «Я пока занят, но вечером постараюсь приехать». На моём лице появилась улыбка. Я не могла поверить своему счастью. Мне казалось, что этот человек уже стал моим смыслом, всем для меня. Мне было страшно, волнительно и радостно одновременно. Лучик надежды внутри меня снова загорелся.

***

Когда раздался долгожданный звонок в дверь, я была уже готова к встрече с самым важным на тот момент человеком. Я приняла душ, привела своё тело в порядок, на что ушло довольно много времени, сделала макияж, распустила волосы, понимая, что должна выглядеть как минимум прилично, особенно после того, в каком виде предстала перед Эриком в прошлый раз.

– Привет, – просто сказал он, входя в мой дом.

– Раздевайся, проходи, – сказала я так, будто передо мной был давний знакомый, который заехал «на огонёк».

– Я надеюсь, ты не сильно страдала всё это время, – сказал он, приблизившись ко мне, после чего он нежно дотронулся до моего лица.

– Ну… так… – уклончиво ответила я.

Когда он поцеловал меня, всё внутри меня вновь мгновенно всколыхнуло, зажглось.

– Я действительно был занят, но я не забывал о тебе.

Я предложила пойти на кухню. Там я дала Эрику чай, поставила на стол то, что у меня было. Я совершенно не знала, что делать, а сам Эрик не проявлял какую-то инициативу. Он спросил меня, чем я занималась, и я рассказала ему о том, что приезжала мама, о нашем разговоре.

– Рано или поздно нужно выходить из зоны комфорта. Все через это проходят. Ты останавливаешь себя, сопротивляешься, не давая жизни шансов проявить её возможности. Жизнь невероятно многогранна, но если ты не сделаешь уверенный шаг вперёд, ты ничего от неё не получишь, ничего не увидишь. Жизнь любит смельчаков, безумцев. Сейчас вообще безумие в тренде, особенно в искусстве! Тебе нужно просто пойти и заявить о себе!

– Да как?! – начала снова раздражаться я.

– Ну ты же знаешь пути. Ты просто делаешь вид, что не видишь их. А на самом деле просто не хочешь видеть, потому что они тебе не нравятся.

– Я понимаю это, – тихо сказала я, глядя в пол.

– У тебя есть что-то покрепче? – вдруг спросил Эрик.

– Что-то из алкоголя?

– Да.

– Сейчас поищу.

Я нашла у себя в комнате в одном из ящиков так называемой «стенки» коньяк и дурацкое самодельное вино, которое мама приносила на Новый год, и, взяв бутылку коньяка, пошла обратно на кухню. Я чувствовала волнение в каждой клеточке своего тела. Я взяла подходящие рюмки, которые с трудом нашла, и Эрик налил нам обоим напиток.

– Скажи, что ты чувствуешь, когда читаешь или слушаешь истории людей, которые пережили или переживают в своей жизни что-то по-настоящему страшное? Серьёзные смертельные болезни, теракты, потерю близких… Людей, которые живут с инвалидностью…

Мне нужно было несколько мгновений, чтобы прийти в себя и осознать сам вопрос, а потом ещё столько же, чтобы начать на него отвечать. Слишком серьёзная и болезненная тема.

– Ну… ты же назвал разные случаи… – начала я.

– Но их объединяет одно.

– Я восхищаюсь этими людьми. Правда. Для меня это… нечеловеческая сила духа… – мой голос начал дрожать. Я мгновенно вспомнила то, что видела по телевизору в детстве: страшные теракты, которые унесли жизни многих людей, детей, сделали других детей инвалидами. – Я не очень понимаю тех, кто борется со смертельными болезнями, не понимаю то, как они хотят жить, не согласна с их словами о том, что жизнь – это дар и так далее. Инвалидов я понимаю больше, но… совершенно не понимаю, как они смогли найти в себе силы, чтобы жить дальше. Я не могу себе этого представить, совсем. Просто не понимаю, – мои глаза уже были наполнены слезами.

– Ты не можешь знать их мотивацию, но зачастую она лежит на поверхности… У многих она одинакова…

– Ради родных и близких? – спросила я, улыбнувшись краем губ.

– Ты никогда не хотела жить ради кого-то? Жить достойно, счастливо, преодолевать себя?

Из моих глаз потекли слёзы.

– Знаешь, – с трудом начала говорить я, – когда всё только началось… весь мой, как мне казалось и кажется до сих пор, ужас, в моей голове проскальзывала мысль о том, что должно случиться что-то по-настоящему… страшное, возможно… Что-то, что изменит меня…

– Ты ждала от жизни «пинка»? Ты втайне желала, чтобы с тобой случилось что-то страшное? Это тоже один из признаков мазохиста.

– Я не понимала тогда, что это такое… жить с этим… Что твои проблемы – это только твои проблемы, только твоя боль… – сказала я, вытирая нос рукой.

– А сейчас?

– Теперь я понимаю, что быть несчастной – это совсем некруто, это некрасиво.

– А тебе казалось, что это красиво? – немного удивлённо спросил Эрик.

– Да. В детстве я очень много смотрела фильмов, сериалов, где все главные героини всегда были красивыми, талантливыми, такими… положительными… и при этом обязательно несчастными. Да, мне казалось, что это красиво. И я… я придумывала себе боль… и утопала в ней… – говорила я, уже плохо видя Эрика из-за слёз. – А потом, спустя много лет, выяснилось, что в реальности некрасиво всё, даже боль. Она не может быть красивой. Она ужасна. И она может быть только твоя…

– Ты когда-то сравнивала свою жизнь и свои проблемы с жизнью тех людей, кто стал жертвами чего-то ужасного?

– Невольно, конечно, да. Я понимала, что… мои проблемы – это вообще не проблемы, я довольно неплохо живу и… ну… да, мне становилось стыдно. В те моменты я понимала, как глупо, как ужасно в реальной жизни выглядит моё нытьё… – говорила я, еле сдерживая поток своих эмоций. – Но ведь… мне действительно было больно! Ведь я не играла!

И я закрыла лицо руками. Поток слёз стал ещё сильнее.

– Я не хотел снова сделать тебе больно. Но… тебе нужно, пойми, нужно вспоминать такие моменты… тебе нужно думать о тех, кому тяжелее и о том, что ты тоже можешь оказаться на их месте, – произнёс Эрик. – У тебя должна чаще происходить переоценка ценностей. Ты не ценишь то, что имеешь.

– Тогда я буду ещё больше плакать! А я не хочу, я устала! – эмоционально ответила я, чувствуя, как ком сдавливает мне горло.

Я встала и подошла к окну. Я горько рыдала. Мне снова было невероятно больно, и я ненавидела эту боль. Я ощущала её каждой клеткой и чувствовала, как моё тело сковано ей. Эрик подошёл ко мне сзади, затем повернул к себе. Я упала ему на плечо, продолжая плакать. Он обнял меня. Мне хотелось раствориться в нём, оставив свою боль где-то очень далеко… и оставив её навсегда. Мне было страшно, больно… и я так хотела, чтобы Эрик почувствовал меня и забрал у меня эту боль. Через несколько мгновений он начал меня целовать. Из моих глаз по-прежнему текли слёзы. Он начал плавно снимать с меня одежду. Я попыталась снять с него свитер, в чём он мне помог, затем мы переместились в комнату. Когда его губы коснулись моего живота, мне свело уже все внутренности. Наступил тот сладостный миг, когда не хотелось думать ни о чём, только лишь получать удовольствие от момента Жизни и торжества Любви. Я хотела, чтобы этот миг длился вечно, но понимая, что это невозможно, я сосредоточилась на том, чтобы всецело прожить каждый момент нашей близости, но у меня ничего не получилось. Я утонула в нашем Океане как в самом прекрасном сне, и каким бы красочным и долгим ни был этот сон, каждый раз, когда он заканчивается, я понимаю, что он так быстро и безвозвратно пролетел, как все прекрасные мгновения моей жизни, которые составляли лишь одну миллионную от всего моего бытия.