Полный трындец-1, или Феникса вызывали?

Деревянный пол занялся. От меня к старику пролегли две огненные дорожки.

Я испуганно ахнула. Машинально отпрыгнула прочь от огня.

Вместе с огнем из меня будто вырвался гнев и раздражение. А вместо них появился испуг.

Да я же так дом сожгу!

– Простите! – закричала, хватая со стола скатерть.

Тарелки с грохотом поскакали по полу. Недоеденная фасоль разлетелась в разные стороны, а я уже тащила скатерть к огню.

– Сейчас все исправлю!

Я хотела сбить огонь, как нас учили на ОБЖ, но запнулась за конец скатерти, волочащийся между ног, и всем весом рухнула на пол. Взвыла от боли в отбитых локтях. Старик же, ничуть не волнуясь, повел рукой над огнем – и тот моментально впитался в доски, оставив после себя черный обугленный след.

– Ну, теперь поняла? – дед посмотрел на меня с укоризной. – Нельзя тебе обратно. Силу свою ты не чувствуешь и владеть ею не умеешь.

– Что это? – пролепетала, не решаясь подняться. – К-как я сделала это?

Мозг отказывался верить глазам и ушам. Ну не бывает так! Не бывает!

– Учиться надо тебе, девонька, – вздохнул старик. – В Академию боевых искусств прямая дорога. Там научат, как твой дар обуздать. Я бы и сам обучил, да стар уже с твоей силой тягаться. Щедро Феникс тебя одарил, очень щедро.

Продолжая качать головой, он подошел ко мне. Забрал скатерть из онемевших пальцев и помог подняться. Я невольно отметила силу в его старых узловатых руках, испещренных темными венами. Вспомнила, как он отбил огонь, и с запоздалым изумлением уставилась на свои ладони.

– Давай познакомимся, что ли, – хмыкнул дед, заметив, как я таращусь на свои руки. – Я Марциус. Анимаг и астролог. Кстати, весьма неплохой. Когда-то преподавал астрологию на факультете прорицания, а потом и до ректора дослужился. Но меня все время тянуло в лес, к истокам природы. Однажды я не выдержал и поддался этому зову.

Он махнул в сторону окна:

– С тех пор и живу здесь один. Жду твоего появления. Звезды сказали мне, где и когда возродится Сердце Мира.

Я слушала спокойный голос мага, а внутри все сжималось. Будто гигантские тиски стискивали мою грудь. Еще немного – и хрустнут ребра.

Неожиданно горло сжалось. Я поняла, что сейчас разревусь. Только усилием воли затолкнула слезы назад.

– Значит, все это правда? – пробормотала, кусая дрожащие губы. – Я не сошла с ума? Мне это все не привиделось?

– Нет, девонька. Это твоя Судьба. Уж не знаю, по какой причине Феникс выбрал тебя для своего воплощения, но теперь ты Сердце нашего Мира. Сердце Алестериума. Тебе оказана великая честь, никогда об этом не забывай.

– И… и что же мне делать? – я все-таки всхлипнула.

Мама, папа, простите. Чует сердце, я к вам уже не вернусь. Но и перспектива непонятной высокой чести тоже не радует. Я о ней не просила. Одно дело книжки читать, да фантазировать, а другое дело – реальность. Ну, не готова я к подвигам!

– Как что? – Марциус искренне удивился. – Жить. Учиться. Есть, правда, проблемка одна…

Я мысленно прощалась с родителями и не сразу заметила, как он на меня смотрит.

– К-какая? – напряглась.

– У нас только одна академия, куда возьмут с твоим даром. В столице Леронии. Как раз новый набор начался. Но там учатся принцы.

– О, нет! – спохватилась. – Не хочу попадаться им на глаза!

А то еще решат доделать свой ритуал. Сожгут меня к чертовой бабушке!

– Вот и я думаю, что не стоит им видеть тебя. Пусть мальчишки остынут. Они и так едва не передрались, когда ты сбежала, а теперь еще их ждет наказание. Тамошний ректор страшно не любит, когда адепты нарушают дисциплину.

– Откуда вы знаете? – уставилась на него, испытывая мрачное удовлетворение.

Так им и надо! Пусть знают, кого вызывать!

– Я знаю все, что происходит в этом лесу, – заявил он уклончиво. – Или думаешь, что сама так ловко сиганула в кусты, а они не заметили? Принцы, чай, старшекурсники. Сразу поисковую сеть раскинули, да только не со мной им тягаться.

Марциус усмехнулся в бороду, очень довольный тем, что принцев провел, и сменил тему:

– Так что выбираешь? Этот мир, академию и новую жизнь? Или вернуться назад, в мертвое тело?

Я колебалась.

– А в живое нельзя? Нельзя меня вернуть назад и оживить?

– Нет, не получится. Жизнь конечна, смерть – вечна. Я не некромант, чтобы умертвия поднимать.

Что ж, видимо не судьба мне обратно вернуться. Придется засучивать рукава и искать себя в этом мире.

А впрочем, почему так печально? Разве я не мечтала попасть в другой мир? Не завидовала попаданкам? Не хотела изменить свою жизнь?

Вот. Теперь у меня все условия. Только что-то радости нет.

– Ну, так что ты решила? – Марциус отвлек меня от мрачных мыслей. – Согласна?

Я молча кивнула.

А что еще оставалось? Истерику закатить? Думаю, бесполезно.

– Вот и отличненько, – он знакомым жестом потер руки и тонко хихикнул.

Неужели опять приступ?

Опасливо покосилась на мага. Тот довольно пропел:

– Сейчас я все сделаю! Немного подправлю, и даже мама родная не узнает.

А вот про маму не надо. Я шмыгнула носом.

– Стой спокойно! – приказал старикан. – Не крутись, а то криво получится.

Он начал выписывать над моим лицом диковинные пассы, потом опустил руки вниз, повторяя формы моего тела, но не прикасаясь. И так несколько раз, сопровождая эти странные действия не менее странным бормотанием.

У меня зачесалась спина и шея. Но стоило шевельнуться, как Марциус зыркнул на меня так, что я вытянулась по стойке “смирно”.

Пять минут пытки, превратившиеся в бесконечность, и он довольно вздохнул:

– Все. Завтра утром отправимся в Даадамар. Так и быть, лично тебя отвезу и перед ректором замолвлю словечко. Только помни, никому не рассказывай, кто ты есть. Много желающих найдется наложить свои жадные лапы на Феникса. У кого в руках Сердце Мира – тот миром и правит.

Подумав, добавил:

– Обращайся ко мне нир Марциус или профессор. И постарайся ничего здесь не сжечь. Этот домик мне очень дорог!

Глава 3

Эту ночь я спала тревожно. Моя жизнь так резко переменилась, что мысли о предстоящем обучении и новых трудностях не давали уснуть. Я ворочалась и вздыхала. Вспоминала родителей, немногочисленных друзей, недочитанные книги…

А еще мне было немного стыдно за истерику и за то, что едва не спалила Марциусу дом…

В общем, я решила, что утром попрошу у мага прощения. Он же не виноват в том, что со мною случилось. Наоборот, помог. Кто знает, что со мной было бы, если бы не он? А вдруг те пять идио… ой, принцев выполнили бы угрозу?

На рассвете мы поднялись. Марциус со стуком поставил на стол деревянные плошки с кашей. Я же, краснея от стыда за вчерашнее поведение, сказала ему спасибо.

Собственный голос показался грубоватым, чужим. Спросонья что ли?

– Садись, ешь, – маг махнул рукой. Потом тонко хихикнул: – Из тебя вышел симпатичный парнишка. Можешь называть меня дядей.

Вот тут у меня глаза полезли на лоб.

Как парнишка?!

Не доверяя глазам, на всякий случай ощупала свое тело. Да нет, грудь на месте. Мой родной четвертый размер, так сказать, семейное достояние, что в наследство от мамы передалось. Между ног тоже ничего лишнего не отросло. Так почему парнишка?

Старик улыбался в кулак, наблюдая за моими нервными действиями.

– Хорош! – наконец выдал вердикт. – Ох, как хорош! Все девки будут твои. Только смотри, близко не подпускай, потому что все это, – он сделал движение рукой, обрисовывая мою фигуру, – иллюзия.

– В смысле? – я уставилась на него.

Ой… А голос у меня действительно изменился. Стал на октаву ниже. А я-то думала, что спросонок!

– А чего уж тут не понять? Парнем я тебя сделал, но только внешне. На вот, смотри.

Взмах рукой – и передо мной из воздуха образовалось самое настоящее зеркало. Нет, не совсем настоящее: стоило ткнуть в него пальцем, как моя рука прошла его насквозь, а по зеркальной глади, как по воде, разошлись круги.

– Пальцем не тыкай! – строго одернул маг. – Не для этого я силы трачу. Смотри, а то уберу сейчас.

Угроза возымела действие. Я спрятала руки за спину и уставилась на себя.

Точнее… на свою полную противоположность. Марциус неуловимо изменил черты моего лица так, что теперь никто не признал бы во мне девушку. Больше того, он куда-то дел мои килограммы, да еще и рост увеличил.

Из зеркала на меня смотрел конопатый парнишка лет семнадцати с простодушным деревенским лицом. Щуплый и долговязый. С взлохмаченными волосами соломенного цвета, лишь концы отдавали рыжим.

– Э-э-э… – протянула, пытаясь осознать свой новый облик.

Марциус, конечно, преувеличил, сказав, что все девки будут мои. Вид у меня, так сказать, непрезентабельный. Хлипкий какой-то. Кажется, ветер дунет – и меня унесет.

– А нельзя было сделать не только выше ростом, но и шире в плечах? И лицо поинтереснее.

– Эка ты, – усмехнулся старик. – Капризная.

И тут я поняла, что не спросила самого главного:

– А зачем вы меня парнем сделали?

– Принцы-то не дураки, ищут тебя. То есть деву фигуристую, рыжей масти.

– А я… – кажется, до меня начало доходить.

– А ты мой племянник теперь. И имя у тебя подходящее – Злата. Золото значит. Будешь Златом.

В словах мага сквозила уверенность, а вот я все еще сомневалась. Подцепила пальцем длинную прядь, что лежала у меня на плече. В зеркале отразились мои пальцы, берущие воздух в щепотку.

– А как с этим быть? Может, отрезать?

И почувствовала, как волосы недовольно зашевелились. У меня, кстати, было стойкое ощущение, что моя шевелюра с момента попадания сюда не только цвет изменила, но еще и сделалась гуще в два раза.

– Нет, волосы даже не тронь! – Марциус внезапно посерьезнел. – Для мага это самая важная часть организма: чем длиннее волосы, чем насыщеннее их цвет – тем сильнее потенциал.

– Оу…

– Но не переживай. Я, конечно, не могу полностью скрыть твою огненную суть, но моих сил достаточно, чтобы отвести ненужные взгляды. Каждый, кто глянет на тебя, увидит безобидного парнишку и забудет сразу, как ты с глаз уйдешь.

Я, конечно, сомневалась, что все так легко, но другого выхода не было. Пришлось довериться Марциусу.

***

После скудного завтрака мы начали собираться.

Маг выдал мне мужскую одежду и сапоги. Все на пару размеров больше. Пока я путалась в рукавах, пытаясь понять, как “это” носить, он собрал в котомку еду и питье, какие-то книги, теплые вещи, что могут понадобиться на первое время, и завязал. Мешочек с деньгами повесил на пояс. Потом посмотрел на меня.

Судя по хмыканью, оценил мой видок. Щелкнул пальцами, и одежда моментально уменьшилась. По фигуре, конечно, не села, но и сваливаться перестала.

Я чуть не присвистнула. Точнее, присвистнула бы, если б умела.

Еще щелчок – и сапоги, только что спадавшие с ног, сели как влитые.

– Ого! – вырвался у меня вздох восхищения. – А я так тоже смогу?

– Сможешь, – усмехнулся мой спаситель. – На занятиях по бытовой магии и не такому учат.

– Бытовой? – в груди разочарованно ёкнуло сердце.

Старик хитро прищурился:

– А ты что-то другое хотела?

– Ну… не знаю… – задумалась.

– А чувствуешь что?

В тот момент я не могла объяснить, что чувствую. Может, потому что сама не знала, как это назвать. Но у меня было стойкое ощущение, что бытовая магия – это не то, что мне нужно. Внутри меня что-то бурлило, кипело, будто смола в закрытом котле. И это что-то требовало выхода.

Поддаваясь интуиции, я прикрыла глаза и увидела это. Огромный огненный шар, полыхающий яркими всполохами. Из него, точно протуберанцы из солнца, вырывались языки пламени. Они тянулись ко мне, пытались лизнуть.

Не отдавая себе отчета, я протянула руку к этому шару. И один из протуберанцев прошел сквозь мою ладонь.

Я рефлекторно отпрянула. Распахнула глаза и схватила пострадавшую руку здоровой. Уже собралась завизжать, как вдруг поняла, что нет никакого ожога.

Ни малейшего покраснения или боли.

– Что это? – пробормотала, оглядывая конечность.

– Увидела? – хмыкнул Марциус. – Это твоя новая сущность. Новая ты. А теперь идем, некогда рассиживаться. Дела сами себя не сделают.

Пребывая в легком шоке, я последовала за ним.

***

Стоило выйти из домика, и меня охватил запоздалый страх. Я вспомнила, с каким трудом карабкалась сюда два дня назад. И как чуть не сорвалась. А потом поняла, что повторить этот подвиг вряд ли смогу, разве что за мной будут гнаться местные чудовища с сумасшедшими принцами во главе.

Но Марциус – большое спасибо ему за это! – не стал проверять мои навыки по спуску с горы, а сразу перенес меня вниз.

Пока я облегченно вздыхала и приводила в порядок колотящееся сердце, он сказал, что нам нужно добраться до ближайшей деревни, а идти до нее целый день. И что не стоит терять время даром, иначе не успеем попасть туда до заката. В деревне останемся на ночлег, а уже поутру наймем телегу, не пешком же идти до самой столицы.

У меня возник резонный вопрос:

– А разве вы не можете превратиться в лошадь и домчать нас до деревни за короткое время?

В глазах мага мелькнули сомнения насчет моих умственных способностей. Но он все же ответил. Медленно, делая акцент на каждом слове. И у меня зародилось подозрение, что так он объяснял новый материал самым нерадивым студентам.

– Я не могу превратиться в лошадь. Олень – мой облик-перевертыш, и я принимаю его только ночью, в свете луны. Это первое. Даже в образе оленя я слишком стар, чтобы тащить тебя на себе, а ты слишком тяжелая, чтобы сидеть у меня на горбу. Это второе. Ну и третье: если я обращусь, за нами потянется магический шлейф. Но раз уж тебе не терпится скорее попасть в руки наследников – пожалуйста, не стану мешать.

– Э-э-э… – я немного зависла, – а если мы пешком пойдем, то они нас не найдут?

– Надеюсь, что нет. Вряд ли их заинтересует старый дед и тщедушный подросток. Но нам лучше поторопиться.

Мы шли, а я во все глаза смотрела на новый и пока еще чужой для меня мир. Все здесь казалось причудливым. И солнце слишком большое, и деревья слишком огромные. Я таких странных стволов и ветвей никогда не видела. И те, и другие будто свиты из сотен канатов, да и листочки на них необычные. Похожи на дубовые, только плотнее. Глянцевые, словно воском залиты. Под деревьями, меж узловатых корней стелилась трава. На вид вполне обычная, только она поднималась сразу, едва мы прошли по ней.

А еще над нашими головами раздавалось пение птиц. Невидимые певуньи скрывались в густой листве. Я так заслушалась, что едва не споткнулась об упавшую ветку. Поймала насмешливый взгляд Марциуса и зашагала бодрее. Стыдно стало, что старик ловчее меня через кочки и ямы прыгает!

Вскоре лес закончился, и мы пошли по узкой стежке между полей. А там цветы неизвестные среди колосьев качаются на ветру и тянут свои головки к свету. И у птиц, что в чистом небе летают, слишком яркое, непривычное мне оперение.

Когда солнце достигло зенита, Марциус объявил привал. Я тут же плюхнулась под ближайшее дерево, обмахиваясь от жары. Совсем выбилась из сил, пока шли. Не приучены мои ноги к долгим прогулкам пешком, да еще от лесного воздуха голова кружилась и желудок требовал мзду.

Старик развязал узел котомки и достал печеные корешки, по вкусу напомнившие мне картофель, круглые небольшие булочки, соль, кусок вяленого мяса и бутыль с напитком, оказавшимся кислым, но приятным на вкус.

Аппетит на свежем воздухе разгулялся не на шутку, хотя и так, сколько себя помню, дважды звать меня к столу еще не приходилось. Всегда любила поесть. И всегда за едой просматривала новости в соцсетях.

Вот и сейчас, утолив первый голод, по привычке достала телефон. Да только сети снова не оказалось. Ну какая сеть в мире магии?

Полистала фотографии родителей, соседской кошки, что приходила к нам в сарай мышей ловить, старшей сестры и ее сына. Повздыхала над ними.

Лучше все удалить, чтобы больше не думать и не тосковать. Да, наверное, так будет правильно. Только вот рука не поднялась.

Зато порадовала читалка. Все скачанные книги оказались на месте. Будет чем на досуге развлечься. Если, конечно, найду альтернативный источник питания. Моя-то батарея не вечная. Тех шестидесяти процентов заряда, что есть, надолго не хватит. Разрядится мой телефончик и превратится в бесполезный предмет.

Я вздыхала, крутила в руках телефон и одновременно запихивала в себя остатки обеда.

Марциус только с усмешкой поглядывал на меня, но молчал. Сам он ел мало.

После еды старик сложил остатки еды и питья в котомку, а ее саму закинул за плечо. Мне жуть как хотелось спать, сказывалась бессонная ночь, да еще и ноги с непривычки будто свинцом налились. Но я поднялась вслед за своим проводником. Позевывая и прикрывая рот рукой, двинулась за ним.

– Может, теперь я понесу? – предложила я ему.

Неудобно как-то. Взрослая деваха идет с пустыми руками, а старик тащит на себе все вещи.

Марциус оглянулся. Его серые глаза лукаво блеснули.

– Может, и понесешь. А уверена, что справишься?

– Ну… не попробую – не узнаю, – смутилась в ответ. И почему-то мне показалось, что речь идет вовсе не о котомке.

Дедуля улыбнулся в бороду, но ничего не сказал. А у меня возникла новая мысль.

– Марциус, а почему я вас понимаю? – спросила, пристраивая его мешок себе на плечо. Надо сказать, не очень тяжелый. – И принцев этих. Они ведь не люди, да?

– И я тоже не человек.

Я украдкой на него покосилась.

– А кто вы?

– Маг, я ведь уже говорил.

– Разве маги не люди? – ничего не могу понять.

– Многие считают, что нет. У людей одни правила, у магов другие.

– А в чем разница?

– Сама скоро узнаешь. Я там для тебя книжечку захватил. “Краткая история Алестериума” называется, на досуге прочтешь. А что язык понимаешь, так это обычное дело. Феникс наделил тебя способностью различать языки нашего мира.

– Все? – я недоверчиво уставилась на него.

– Может, и все, – старик загадочно хмыкнул. – Кто его знает?

К вечеру, перед самым закатом, мы добрались до деревни. Я к тому времени уже падала с ног, пот градом тек по лицу, сердце выпрыгивало из груди, да еще эта одышка! Откуда только взялась?

Но хуже всего было то, что котомка, сначала вообще ничего не весившая, с каждым пройденным километром становилась все тяжелее. Под конец мне стало казаться, что я тащу на себе мешок камней. Но признаться Марциусу, что устала, язык не повернулся.

Стоило лишь посмотреть, как этот сухонький старичок бодро шагает, а еще улыбается солнцу, травам, птицам, и что-то там насвистывает под нос, как меня охватывал стыд и злость на свое слабое тело.

Теперь-то я вспомнила все съеденные пирожки, каждый час лежания на диване с книжкой и все пропущенные уроки физкультуры! И горько пожалела о них.

Затянувшаяся прогулка стала для меня пыткой.

Глава 4

Деревня встретила нас гомоном местной ребятни, что носилась по единственной широкой улице. Детишки, видно, весь день помогали родителям по хозяйству, а теперь, почувствовав волю, оглашали воздух веселыми воплями.

– Айда на чудище смотреть! – махнул рукой толстощекий мальчуган лет десяти, на голову выше других, а потом засунул в рот два пальца и свистнул не хуже Соловья-разбойника.

Крикливой оравой ребятня рванула вдоль улицы к центру деревни.

В таком возрасте дети тянутся ко старшим и во всем им подражают. Я невольно вспомнила о племяннике, симпатичном мальчишке восьми лет – и грусть накатила волной. Любила с ним возиться, на маленькую стипендию умудрялась покупать ему сладости и игрушки.

Все, не буду думать о прошлом, иначе от тоски сойду с ума. Ничего уже не вернуть. Надеюсь, родители утешатся внуком, а старшая сестра поддержит их в старости. Мне же только остается строить по-новому свою жизнь и стараться с оптимизмом смотреть в будущее.

***

На окраине села стоял дом, внешним видом напоминающий хижину Марциуса. К нему-то мы и подошли. Я надвинула на нос капюшон, не очень-то веря в “иллюзию”. Старик постучал.

Дверь открыл мужчина средних лет, с густой бородой и веселыми светлыми глазами.

– Пусти путников переночевать, добрый хозяин! – произнес Марциус, слегка поклонившись хозяину.

Мужичок внимательно оглядел нас.

– Кто такие будете? Как вас звать-величать? – ответил он дружелюбно.

– Марциус я, маг и гадатель, – согнулся в пояс мой проводник. Я на всякий случай повторила его движение. Рука мага тут же легла мне на затылок, не давая выпрямить спину. – А это племянник мой, Злат. Держим путь в Градовец, на ярмарку.

Хозяин дома, видимо, таким объяснением удовлетворился. Открыл дверь пошире и отступил.

– А чего не пустить людей хороших! Правда, места в доме маловато, у нас прибавление в семье. Но ночи еще теплые, можно на сене в сарае переночевать. И ужин как раз готов.

– Будем рады любому приему, – заверил Марциус. Я активно закивала, подтверждая его слова. – Нам и нужна-то малость: крыша над головой, чтобы от дождя укрыться, да стены, чтобы от ветра холодного спастись.

– Ну, то и другое у нас найдется.

В доме оказалась хозяйская молодая жена и четверо детишек-погодок, тихо сидящих за столом. Они перестали усиленно работать ложками, едва увидели нас. Пятого ребенка, младенца, женщина кормила грудью. Когда мы вошли в единственную, но довольно просторную комнату, она приветливо улыбнулась нам. А затем отвернулась, не желая смущать.

Хозяин усадил нас за общий стол и подвинул деревянные миски с кашей. Мне она напомнила пшено с молоком.

На столе стояли блюда с обычной деревенской едой: тушеные овощи, что могли собрать с огорода, свежие фрукты из сада, ягодный напиток. И все выглядело таким вкусным, что рот моментально наполнился слюной.

Мне пришлось все-таки снять капюшон, не хотелось ловить на себе удивленные взгляды. А заодно меньше двигаться и больше молчать, чтобы никто не заподозрил крупногабаритную девушку под личиной хилого юноши. Слишком поздно пришла мне в голову мысль, что парень – это не только внешность, быть “парнем” нужно учиться. Походка, жесты, интонация – если я не хочу, чтобы меня раскусили, придется создать новую личность.

Одно утешало: маг сказал, что когда мы уйдем из этого дома, никто из его обитателей не вспомнит мое лицо. Надеюсь, он знает, о чем говорит.

После сытного ужина хозяин дал нам теплые лоскутные одеяла, проводил до дверей сарая, а потом ушел в дом. Марциус быстро соорудил себе из соломы подобие ложа и сверху накрыл своей курткой, чтоб не колола бока. Причем устроился он поближе к стене, а моих сил только и хватило, что бухнуться в кучу сена посреди сарая. И застонать от блаженства.

Наконец-то! Наконец-то я высплюсь и отдохну!

***

Как бы не так!

Я думала, что как только закрою глаза, тут же провалюсь в сон. Как же! Марциус уже давно мирно похрапывал, а я по-прежнему пялилась в потолок. Вот же натура дурная! Как только о чем-то переживаю, не могу спокойно заснуть, в голову лезут всякие мысли и тревожат душу. Да еще все тело болит после дневного марафона. Мышцы ноют. Кажется, я за всю жизнь столько не ходила пешком, как за один день в этом мире!

Попробовала с телефона почитать немного – не помогло. Только еще больше тоска навалилась. Может, если пройдусь по свежему воздуху, то успокоюсь и сразу засну?

Тихо, чтобы не беспокоить сон старика, я поднялась и выскользнула из сарая. Свет в домах был погашен, но луна, как голубой алмаз в звездном обрамлении, ярко освещала улицу.

Страха не было. Даже осознание того, что я в другом мире, сейчас не тревожило. Наоборот, напряжение, что я чувствовала в сарае, внезапно отступило.

Я облегченно вздохнула и решилась на небольшую прогулку. Пройдусь до конца деревни и вернусь обратно. Улица пустая, вся как на ладони. Ничего со мной не случится.

Брела, задумчиво глядя под ноги и изредка осматриваясь. Дома вдоль улицы стояли рядком, похожие между собой, как братья-близнецы. Я вдыхала ночной воздух, наполненный сильным ароматом цветов и зелени. Его даже запах печного дыма и навоза не мог перебить.

К центру деревни улица расширялась, и вот тут я заметила сгорбленную крупную фигуру, сидевшую на корточках посреди деревенской площади.

Луна скрылась за тучами. Я остановилась, вглядываясь в полумрак.

Что тут делает человек ночью, да еще в такой позе? Может, перепил маленько и не дошел до своего дома?

Фигура шевельнулась, раздался металлический звон.

Почему-то я подумала, что это мужчина. Причем абсолютно лысый. Свет луны отражался в его гладком черепе, а за спиной торчал столб.

Присмотревшись, я тихо ахнула: у бедолаги на горле темнел железный ошейник, к которому тянулась тяжелая толстая цепь.

Он что, прикован к столбу?!

Не успела я удивиться, как тут же замерла от страха. Луна как раз выплыла из-за облаков.

На моих глазах горб на спине существа начал расти, потом раздвоился. Тень поползла по земле.

Существо повертело головой и расправило перепончатые крылья, потянулось, чтобы пустить кровь по затекшим… э-э-э конечностям, а потом вновь сложило их.

Тут же вспомнились мальчишки, что шли смотреть на чудовище, и их увлеченные крики. Не о нем ли они говорили?

Лысое крылатое существо напряженно замерло, почувствовав мое приближение, а потом, оскалившись, развернулось ко мне. Дернулось, собираясь то ли напасть, то ли отразить нападение. Казалось, и цепи не остановят его, вон как бугрятся мышцы под простой одеждой!

Я машинально отступила на шаг. Но страх, только что ползший ознобом по позвоночнику, вдруг испарился. Меня охватило спокойствие, такое теплое, умиротворяющее, что я не сдержалась и улыбнулась странному незнакомцу.

Да, видок у него был пугающий. Мощная, мускулистая фигура однозначно принадлежала мужчине, скорее парню лет двадцати. Лицо портила выпирающая челюсть, массивная, с рядами торчащих клыков. И пусть всем своим грозным видом он показывал, что не потерпит побоев, в его глазах я не увидела злобы или желания убивать. Скорее, сработал защитный рефлекс.

Не сразу, но я поняла, что отлично вижу его, и даже свежие кровоподтеки, что покрывали его кожу наравне со старыми ранами. И это при том, что на улице довольно темно.

Решив, что обдумаю свое “суперзрение” позже, осторожным жестом протянула руку к пленнику. У меня было стойкое ощущение, что он не опасен. Не знаю, откуда оно взялось, вроде никогда особой интуицией не отличалась, но сейчас почему-то безоговорочно доверилась внутреннему чутью.

Может, и зря.

От моего движения пленник резко сгруппировался, спрятал голову за локтем и зашипел. А в меня ударило волной боли и страха.

Я покачнулась, едва не сметенная с ног. Не сразу, но поняла: это были не мои эмоции.

Думал, что я хочу ударить его?! Но нападать я вовсе не собиралась!

Похоже, бедолагу не раз жестоко избивали, если он боится любого движения в свою сторону.

Внутреннее спокойствие сменилось нахлынувшим состраданием. Он решил, что я пришла его мучить!

Где-то внутри попытался подать голос здравый рассудок: бежать бы мне, не оглядываясь, в целях самосохранения. Но в этот момент наши взгляды случайно столкнулись, и меня поразили глаза получеловека-полу… не знаю кого.

Никогда таких красивых не видела. Большие, выразительные, завораживающие своей мистической глубиной. Они принадлежали разумному существу, и в то же время неведомому созданию.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – произнесла я как можно ласковее, чтобы успокоить незнакомца.

Сама не знаю, что откуда во мне взялось. Вроде никогда котят с улицы домой не таскала, но сейчас мне хотелось сделать именно это: спасти несчастного, что сидел на цепи. Причем, даже мысли не мелькнуло, что он может быть опасен, а наказание – справедливым.

Судя по взгляду, пленник растерялся. Он отодвинулся на согнутых ногах и шевельнул крыльями. Не привык, наверное, что к нему так обращаются.

– Я вижу, что ты меня понимаешь. Почему тебя посадили на цепь?

Парень продолжал настороженно поглядывать на меня из-под хмурых бровей.

Я решила применить обманный метод.

– Раз не хочешь говорить, тогда я пойду.

Равнодушно пожала плечами и уже развернулась, как услышала в спину:

– Они думают, что это я зарезал корову.

Голос хриплый, грубый. Как раз под стать мускулистой фигуре и будто вытесанному из камня лицу.

Сработало. Я сдержала улыбку и повернулась к пленнику.

– А это сделал не ты?

– Я не зверь! – рыкнул в ответ.

– А кто? – задала я, казалось, простой вопрос.

Но парень неожиданно завис, как телефон с переполненной памятью.

– Я полукровка, – ответил он после небольшой заминки. – Отец – горгулья, а мать родом из этой деревни.

– Почему же с тобой так жестоко обошлись? Ты же не чужак им.

Его удивил мой вопрос.

– Я не помню иного обращения. Отца не знаю, мать родами умерла, другой семьи не осталось. Да и не любит местный народ полукровок. С детства выживаю только тем, что выполняю тяжелую работу в поле.

Теперь понятно, откуда такие мышцы.

Он продолжил говорить, стараясь не смотреть на меня. Я чувствовала, что ему тяжело это вспоминать.

– Когда у старосты пропала корова, все жители деревни принялись ее искать. Я нашел первым. В овраге. Освежеванный труп.

– И все решили, что это сделал ты?

– Да.

– Дай-ка предположу: на твоих руках и одежде следов крови в тот момент не было?

– Не было, – подтвердил полукровка.

– Вот народ! – возмутилась я. – Лишь бы сделать виноватым. Нашли козла отпущения!

– Кого?

– Не важно, – отмахнулась. – Что же мне с тобой делать-то?

Задумалась, потирая подбородок и поглядывая на пленника. Что-то внутри меня зудело назойливой мухой, требовало, чтобы я оказала помощь этому парню. Интуиция? Шестое чувство? Или вдруг во мне открылось предвидение?

Да кто его знает! Главное, что отмахнуться не могу.

Тряхнув головой, бесстрашно шагнула к столбу.

Я – и бесстрашно?!

Решила, что буду удивляться потом.

Парень насторожился, принюхался. Он не спускал с меня напряженного взгляда.

Надо же, боится, а должно все происходить наоборот.

Я же невольно вспомнила, как подожгла хижину Марциуса. Тогда я была очень зла, видимо, потому и сработали дарованные силы на чистых эмоциях. Может, и сейчас получится их использовать, если очень захотеть спасти бедолагу? Как-никак, магия у меня есть, научиться бы ею пользоваться…

Не попробую – не узнаю.

Все еще испытывая возмущение за несправедливое наказание ни в чем не повинного существа, прикоснулась к цепи. Представила, что мои чувства – это огонь, что в моих жилах бурлит раскаленная лава. Сконцентрировалась на языках внутреннего пламени и послала мысленный импульс ладоням.

Не успела еще осознать, что случилось, а железо уже стало мягким, как глина в моих руках. Потекло.

Глаза у пленника моментально расширились. Да и мои полезли на лоб. Я даже не ожидала, что смогу это сделать. Но цепь разомкнулась!

Меня охватило радостное облегчение. Губы сами расползлись в улыбку, когда я то же самое проделала с ошейником, благо он не так сильно прилегал к шее. Я все боялась обжечь нового знакомого. Пришлось очень близко наклониться к нему.

Здоровяк притих, тараща на меня большие глазищи. Дикий какой, не привык, что о нем проявляют заботу и дотрагиваются так осторожно.