Ну как так-то? Как падающий на спину человек может быть совсем без эмоций. Он точно не настоящий. Киборг. Совсем не реагирует на мои тычки, просто наблюдает, закинув руки за голову. Я даже пощипала его для проверки, вообще не дрогнул и не поморщился. Может, он боли не чувствует? Бывает же такое?

И тут свершилось чудо. Кирилл улыбнулся. Божечки, какой он красавчик, когда улыбается. Я зависла, пытаясь запомнить все черточки лица в этой сногсшибательной улыбке. И глаза, в которых отражалось звездное небо. Ничего себе, это фантастика какая-то. Конечно, я не могла нарисовать такое сама. Такого же просто не бывает! Радужка глаз переливалась, и в ней мелькали и снова исчезали тонкой рябью сияющие прожилины. И цвет индиго становился все насыщеннее. Может, от цвета неба, смешивающегося с его цветом глаз, они стали почти фиолетовые? Или он все-таки пришелец?

Это зрелище настолько меня заворожило, что я не могла отвести взгляд ни на секунду, даже уселась поудобнее, наблюдая за этим уникальным явлением, а в следующую секунду я понимаю, что сижу у него на коленях, откинувшись на плечо. Кирилл крепко меня держит, и до меня доходит, что мы в движении. Едем в машине на заднем сиденье. Опять провал в памяти. Не помню, как я тут оказалась.

– Ты чем думаешь? – раздался недовольный мужской голос с водительского места. – Нет, Кир. Сегодня.

Мы ехали уже по Москве. На какое время я вырубилась? Минут на двадцать точно, а может, и больше. Куда они меня везут?

– Тогда часа через два, – ответил Кирилл.

– Какая буква в слове «нет» тебе непонятна? – спросил водитель у Кирилла.

– Все, – буркнул Кир.

– Мы и без тебя справимся. Все прошло как надо. За исключением твоей самодеятельности. Почему ты нарушил план? Цель была достигнута, осталось просто уйти.

– А он уже отвык, что приказы командира не обсуждаются, – раздался второй голос с переднего пассажирского сиденья. – Девчонка ему мозг повредила. А я предупреждал! Нет от них никакой радости, одни проблемы.

– Джексон, от тебя проблем не меньше. Про перья напомнить?

– Ой, да я просто в индейца маскировался, заткнись, бледнолицый! Это у тебя проблемы. С головой. К нему гости нагрянули, а он по лесу с девицей скачет.

– Те, которых не было в списке приглашенных, свалились с неба неожиданно, и если бы не ее желание прогуляться по лесу, возможно, я бы не смог уйти вообще.

– Нет, ты это слышишь, Илюх? Он меня за идиота держит! Ты бы и с ней мог уйти, как мы планировали, что тебе в лесу понадобилось? – оскорбился почему-то пассажир. – Как ты ушел, вопроса бы не было, как смогли уйти вдвоем с базы, не нашумев, вот что интересно!

– Борзый зачистил одно звено. Подозрительно близко к вам. Как знал.

– Может, и знал. Раз он не тот, кем казался. Выясним, – сказал водитель. – Кир, не дури. Она того не стоит. Ты такое провернул под носом Клима на этой сделке, а теперь рискуешь все испортить. Он же уверен, что ты просто на бабки его кинул. Что будет, если он поймет, что сделка лишь пенка на капучино?

– Хочу понять, зачем она…

Кирилл как будто почувствовал, что я не сплю и подслушиваю. Повернув ко мне лицо и положив ладонь на щеку, нежно погладил большим пальцем.

– Проснулась? – тихо спросил Кир.

– Я не помню, как…

– Бывает. Перенервничала, – не дослушав меня, ответил Кирилл, угадав мой вопрос.

Разве? Да, я нервничала, конечно. Раньше тоже всякие ситуации бывали, и я не засыпала на ходу. Убегала я, конечно, не от головорезов и не от людей с автоматами. Но страха было не меньше, даже больше. Тогда я точно знала, что меня ждет. А тут вариантов много, и не все они пугающие. Паника была оттого, что я растерялась, так далеко я свой план не продумывала. Да и не ожидала, что все меня бросят.

Но с момента, как пришел в домик Кирилл, я чувствовала себя намного спокойнее. А сейчас вообще мне так хорошо в его объятиях, как будто я нашла свой дом. В котором мне уютно и ничего не страшно. Какое-то волшебное ощущение, что я под его защитой, опять чувствую бешеную энергетику, окутавшую меня невидимым одеялом. И я еще теснее прижалась к Кириллу, наслаждаясь таким незнакомым мне чувством.

Рука Кирилла переместилась на затылок, закапываясь в волосы. Где мой хвост? Когда он успел мои волосы растрепать? Но подумать об этом мне оказалось некогда, как только я подняла к нему лицо, он лишь мельком посмотрел на меня и закрыл глаза, а его губы моментально накрыли мои.

Наверное, я все-таки еще сплю. Он целовал меня так жадно, словно захватывая в сладкий плен. Или как перед разлукой с неизвестным исходом.

Его губы опьяняют, как и горячее дыхание и быстро вздымающаяся могучая грудная клетка, к которой он меня прижимал второй рукой. Целовал так горячо, что в этом огне я моментально воспламенилась, тая под его напором, как плитка шоколада на солнце. До головокружения погружает меня в свою мистическую ауру, ни малейшего шанса остаться хотя бы на грани реальности. Один миг, одно прикосновение, и я уже хочу, чтобы этот поцелуй не заканчивался никогда.

Скорее всего, на пульсометре нет таких значений, способных оценить, насколько мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Поцелуй становился все глубже и жарче, и, забираясь ладонью под мою футболку, Кирилл даже не думал его прекращать, тихо простонав что-то, снова впился в губы, поглаживая грудь и сжимая соски пальцами.

Он горел так же, как и я. Прижимая уже обеими руками – обхватив мои бедра – к своей внушительно увеличившейся ширинке мой зад. Я расстегнула его рубашку, совершенно забыв, где мы находимся. Да какой там – где, я даже не осознавала, что мы не одни, что это жалкий Фантош меня целует. Кажется, что я была под каким-то воздействием с его стороны, как иначе объяснить мое безумие? Адское желание, выжигающее меня болезненно скручивающимися веревками, без шанса остановить хотя бы поцелуй, который только еще больше распаляет и от которого я не в силах оторваться.

Глава 18

Понимаю, что Илья прав. Мне нужно уехать как можно скорее. Все фигуры на этой шахматной доске – короли. И у каждого есть возможность сделать мою жизнь хуже, чем в обители зла. Но мне до безумия не хочется выпускать ее из рук. Обманщицу, предательницу и стерву высшей пробы. Но что поделать, пока она мне нужна, и я не могу это изменить, не так быстро.

С нетерпением жду, когда Лера проснется, и едва она приходит в себя, уже не сдерживаю свои желания. Хочу увести с собой все, что смогу. Ее вкус, ее запах и дерзкий взгляд и жаркий поцелуй. Сейчас это все только мое. Накопившийся адреналин и стресс можно выплеснуть самым эффективным способом. Но если у тебя друзья не контуженные на всю голову, конечно.

– Они не доедут, – донесся смешок Джексона. – Тормозни у «Макдональдса», вон в том уголочке.

– Хрен ему. Я дольше парковаться буду, знаю я его рекорды в шесть секунд! – намеренно громко отвечает Илья, не думая останавливаться.

– Илюх, там уже дымится, наверное, и три не продержится, – ржет Джексон.

– Огнетушитель за твоим сиденьем. И презики в бардачке. Ребят, вам клубничные или банановые? – продолжает стебаться Илюха.

Ну что за утырки, бля? Мстят мне, гады, за все мои эксперименты. Лера продолжает гладить меня нежными ладошками, расстегнув рубашку, но в глазах уже смешинки и она закусывает губу, чтобы не смеяться в голос, а у меня и правда все дымится уже пиздец как. Но я тоже заражаюсь их распиздяйским весельем и любуюсь ее улыбкой, не пытаясь прятать свою.

– Ой, а тут только XXL, сорян, Кирилл! Твоих мини-напальчников нет!

– Какую музыку включить для атмосфэ-э-эр-ры?

– Да не, у нас таких коротких треков нет, давай сами споем!

– Давай Джокера! – обрадовался Илья, и эти два идиота завыли, пританцовывая на радость случайным зрителям из соседних машин на светофоре.

– Если ты со мной, я могу дышать.

Если ты со мной, жива моя душа.

Каждый новый вдох для тебя одной,

Сердце бьется вновь, если ты со мной!

Мне интересно было наблюдать за Лерой и ее реакцией на моих друзей и на то, что происходит между нами. То, в чем я уверен с первой минуты нашего знакомства, она наверняка тоже чувствует. Это притяжение – неземное, не ощутить невозможно. И не Борзому, ни Киду, ни кому еще этого не изменить.

С первых строк песни улыбка Леры погасла. Она осторожно обернулась к пацанам, разглядывая их в зеркало заднего вида, и, задержавшись взглядом на Илье, быстро отвернулась ко мне.

Удивление, растерянность, испуг. Что она увидела? Лера пересела с моих коленей на сиденье, за спину Илюхи, и хмуро смотрела на светофор, отсчитывающий секунды до разрешающего сигнала. Одновременно с загоревшимся зеленым Лера выскочила из машины прямо на проезжую часть, перебегая дорогу сигналящим машинам с риском угодить под колеса. Мы выскочили вслед за ней на пару секунд позже, но скорость потока уже была значительно выше, чем когда водители только трогались с места. Перебежав четыре полосы, Лера обернулась, наверное, хотела убедиться, что мы не помчали за ней сломя голову, и, встретившись со мной взглядом, отсалютовала, как совсем недавно делал я, оставляя ее рюкзак у подъезда. И убежала во дворы.

– Бля, Кир, это она! Девка с чердака! – воскликнул Илья.

Понятно. Она узнала Илью. Видела его во дворе дома. Почему это напугало ее? Почему она все время убегает? Что за план у нее был на сделке? Одни вопросы, но заниматься ими некогда. Нужно доводить дело до конца. А чтобы у моих неслучайных «жертв» было больше времени, нужно уехать. Они должны сработаться вместе, пока есть против кого дружить. Все, кроме Клима, в этом списке покупашек играют свою важную роль. Ни одно звено не должно выпасть и желательно выполнить свою роль, но с этим им помогут.

– Джексон, есть что-то уколоть? – потирая плечо, спросил у друга, который штопал меня пару раз.

– Ты ее тащил по лесу? Рука? – догадался эскулап военный.

– Да.

– Ты свихнулся, тоже надо бы вылечить.

– От этого колоть не надо. Мне идиотом среди вас легче прятаться.

– Кир, пора, – вмешался Илья, – времени почти не осталось. Улетай, иначе все было зря.

– Илюх, Джексон… помогите ей. Клим ее будет искать.

– Она его дочь, ничего он ей не сделает. И она следила за тобой с чердака все это время. Они с Борзым помогли тебе уйти, только чтобы ты был жив, пока деньги у тебя, неужели не понимаешь? Она же просто хитрая меркантильная особа приятной наружности!

– А вторая девчонка кто?

– Все, Кир, время. Мы разберемся кто. До связи.

Возвращаясь в Россию полгода назад, я и не думал, что так скоро снова вернусь на службу. Опять стану Евгением Соколовым. Опять буду ходить под пулями, мечтая вернуться живым, завести семью. В сырых окопах я никогда не думал о клубах и развлечениях, радостях холостяцкой жизни. Я хотел домашнего тепла и уюта. Любви и заботы близких людей. Хотел приходить домой с работы, где ждет любимая и любящая женщина. Ничего больше. Все это, доступное в жизни многих мужчин, то, от чего некоторые воротят носы, там кажется чем-то недосягаемым. Чем-то, ради чего стоит выжить.

Я не боялся ни Клима, ни влиятельных покупателей. Мое исчезновение – лишь часть плана. А не побег. Но Лера, конечно, решит иначе. Она считает меня марионеткой Клима. Значит, будет думать, что я в бегах от него. Скорее всего, и Борзенький меня поищет. Может, даже и найдет. Если я позволю.

Глава 19

Добравшись до чердака, я так и не решила – уезжать с него или нет. Катьку не хочется подставить, но Сашка сказал, что тут Клим не найдет, а Борзому можно верить.

Тот мужчина, Илья, видел меня во дворе, знал подъезд, в котором я живу. Но тут девять этажей по четыре квартиры на каждом, не будут же они бегать по всем? Да и мысль, что они могли найти меня раньше, знали, где я, но не приближались, убедила меня, что я не нужна им в их махинациях. Наверное, просто наблюдали или вынюхивали что-то, а теперь дело сделано. Деньги у Кирилла, как я поняла, кинул он Клима, значит, я больше ему не интересна, сбежит, скорее всего, заляжет где-то.

Первую неделю я еще ждала, что появится кто-то из них. Ждала, что Кирилл придет в свою квартиру. Но никто так и не нарисовался. В окнах Кирилла всегда было темно. В бегах вся шайка, наверное. Сидеть на жопе ровно я, конечно, неспособна, и в первые же дни мы с Катей наворотили дел. То есть я-то в этот раз приличным человеком была, а вот подружка умудрилась вылить на голову какому-то мажорику кофе.

Мало мне было своих проблем, надо бы сидеть тише воды, а не это вот все. И я бегала по чердаку, думая, как это все разгребать.

– Лера, да не будет он меня искать. Ты же видела, он обычный богатенький бездельник. Ему, что ли, делать нечего, из-за пары пятнышек на рубашке по всей Москве нас искать. Ничего он нам не сделает.

– Да, ладно, что уж теперь, – махнула я рукой. Действительно, не самая большая проблема этот мажорик. – Иди на свой Арбат, я дома буду.

Катя унеслась дарить радость людям своим голосом. А на меня накатила тоска. До встречи с Кириллом в моей жизни не было светлых пятен, но я не унывала. Никогда не опускала руки. Даже находила плюсы в своем положении. Ведь Сашка меня действительно многому обучил, и, может, когда-то мне это пригодится. Хотя уже пригодилось. Сбежать, например, от Кира и его друзей.

Илью я узнала не сразу. Я не слишком хорошо его запомнила во дворе. Но у него была яркая примета – шрам на щеке и шее. Широкий и небрежно сшитый. Их с Киром, наверное, один хирург латал. После той же пьянки трясущимися руками.

Кир очень странный и, наверное, надо было послушать свою интуицию и бежать от него в первый же день. Но мне не давали покоя мысли, что я не помню, где его дом. Я была там дважды и не запомнила совершенно, куда мы ехали. Даже в какой стороне от Москвы, по какому шоссе, что проезжали. Ничего. И я практически не помню, как мы шли по лесу, а ведь там неблизко было. Не помню, как оказались в машине. Я шизофреничка? Не удивлюсь, если так. Вспомнила. Последнее, что я видела в лесу, это его улыбку и глаза.

Руки потребовали кисточку сразу. Мне понравилась та улыбка, но еще больше мне понравилось, как он смотрел на меня в машине, когда его друзья прикалывались над ним. Было ощущение, что его взгляд обнажен. В его глазах бушевал огонь такой силы, что у меня мурашки разбегались только от этого неприкрытого желания. Потом он улыбался мне так искренне, с нежностью глядел в мои глаза. А еще в них была печаль, не знаю почему, но все эти яркие эмоции в его глазах, даже веселье от шуточек его друзей, все было с налетом грусти.

Как одержимая я рисовала его дни напролет. А ночи караулила у окна. Но, так и не дождавшись ни разу, засыпала. И только во сне мы снова встречались каждую ночь.

Все это дико измучило меня, еще и Катю угораздило ногу подвернуть, а значит, мне придется выползать из убежища, бегать за едой больше некому.

В магазин я добралась без приключений, а вот на обратном пути мне перегородил дорогу Илья.

– Привет, – просто, как со старой знакомой радостно поздоровался он.

– Здрасте, – проявила и я чудеса воспитания.

– Вот не пойму, то бегаешь от нас, то стоишь, нос задрав. Не боишься?

– Боюсь. За вас. Молодые еще. Могли бы жить и не тужить, а вы все мне под руку лезете. Что надо?

– Да так… с Борзым твоим хочу поговорить или с Кидом, – Илья пристально вглядывался мне глаза, как полицейский на допросе в сериалах.

– Ну, я за них, что передать?

– Что есть важная информация. Расскажу только лично.

– Я передам. В обмен на взаимную любезность.

– Все, что пожелаешь, девочка. В пределах пятидесяти рублей. Я на мели.

– Неужели? Вы же теперь сказочно богаты! Ну да ладно, на мое желание хватит. Слушай внимательно! Вон там за углом маршрутка есть тридцать первая. Садись в нее и езжай до конечной.

– А там что?

– Чертаново. Там таким чертям как вы как раз место!

Я унеслась в сторону дома под его хохот, но он даже не сделал попытки догнать меня. Кида они захотели. Да лучше бы вам этому Киду в прицел не попадаться, гангстеры плохо сшитые. Наверное, и у Джексона где-то корявый шрам есть. Понятно, что они не в курсе, что это я и есть Кид. Но непонятно, нафига я им сдалась. Для чего?

Катя пятый день симулирует хромоту, а я пятый день, возвращаясь из магазина, тащу корзину с цветами. То Илья, то Джексон ждут меня во дворе с этими клумбами. Говорят, от Кирилла. А я не могу их не взять. Мне никто никогда не дарил цветы. Но не только поэтому. У меня сердце сжимается и почему-то тревожно на душе за Кирилла, наверное, потому что на них теперь охота и он в опасности, а меня с гранатой рядом нет. Он не приезжает, и от этого все паршивее каждый день настроение. Что за глупая тоска по обманщику и махинатору? Но забыть его невероятные глаза, его жаркий поцелуй в машине и наглые руки и… ничего не могу забыть. Не получается.

Его друзья не говорят, где он, типа уехал, а когда вернется – они не в курсе. Возможно, и цветы дарят не от него, а задабривая меня, чтобы с Борзым или с Кидом свела. А сами знают, и где он, и собирается ли вообще возвращаться.

– Лерка, переезжай за город. В дом Кирилла. Там безопаснее. Дом оборудован полностью. На танке не прорвешься, – уговаривал меня Джексон.

– А ты умеешь на танке ездить?

– …нет, не совсем. Но на боевых машинах приходилось кататься. В армии.

Илья и Джексон казались мне самыми обычными парнями. Бесхитростными, добрыми. Они ни разу ни к чему не пытались принудить меня силой. Если я отказывалась разговаривать, просто уходили. Не угрожали и не запугивали. А я все ждала, когда они раскроют свой план, зачем таскаются ко мне.

– Зачем я вам? – решила спросить напрямую, раз уж они не болтливы.

– Кирилл переживает, что Клим тебя достанет. Просил беречь тебя. А у нас дел много. Переезжай, а? Подружку свою возьми, если хочешь. Нам проще, и тебе нечего боятся.

– Я подумаю. Подружку не надо впутывать… она бестолковая, все растреплет сразу по всем углам, – соврала я, просто чтобы не вздумали к Катьке лезть, даже с вопросами. – Она не знает, кто я. Если скажете, я вас убью! Понятно?

– Угу, – пытался не заржать Джексон, но все равно не удержался. Вот ведь мужчины бестолковые. Разве если я на голову ниже, это может помешать всадить пулю в лоб?

– Вот и славненько. Завтра в три приезжайте. Я манатки свои соберу, подружке скажу, что в другую страну уезжаю. Где тепло и море. А кстати, ваш заяц где плутает? Там жарко?

– Ну да. Очень жарко. Можно сказать, горячая то… э-э-э… тепло, короче. И море есть.

– Ну, значит, скажу, что с ним уезжаю. Илья лучше тебя врет. Ни разу не спалился, что знает, где Кир. Так что незачет тебе, Джексон. Иди, тренируйся.

– Разрешите выполнять?

– Ага. И завтра в три. Не опаздывайте.

– Илья заберет. А то я еще что-нибудь разболтаю.

Я согласилась по трем причинам. Во-первых, мое любопытство, что они затеяли и зачем им Кид, меня уже доедает. А во-вторых, в его доме я переверну все вверх дном, но узнаю, кто он такой, этот таинственный тип, по которому я медленно схожу с ума и с каждым днем все больше тоскую. И тревога все больше нарастает, такого раньше не было никогда. Неужели я так сильно за него переживаю, больше, чем за себя? Или это предчувствие не с ним связано? Ну ладно. Третья причина уехать самая важная. Катю надо держать как можно дальше от всего этого. Моя единственная верная подруга и так в жизни дерьма хапнула, пора ей топать в лучшую жизнь, а я – самый худший попутчик. Как ее с чердака вытащить, я придумаю, а пока тут пусть поживет еще немного. Может, и на лечение ей найду средства.

В предвкушении поездки в его дом мое настроение удивительным образом улучшилось. Даже не прикладывала особых усилий, чтобы выглядеть счастливой, рассказывая Кате о новом повороте в своей жизни. И уже в половину третьего торчала во дворе.

Глава 20

В комнату Кейт я завалился без стука. Роковая красотка лежала на кровати, скинув одеяла на пол. Напялила красивое красное кружевное белье и даже чулки. Подготовилась, нимфоманка. Не глядя на меня, девушка похлопала ладошкой по кровати рядом с собой, приглашая присоединиться.

А присоединиться было к чему. Около ее косметического столика, четко напротив нее, неуклюже вилял задом афроамериканец, которого называли тут Ян. Высокий и мускулистый парень, растопырив пятерню, втирал в себя вонючее ароматическое масло, которое стекало по голому торсу в пятнистые милитари-штаны.

– Кейт, ты же знаешь, что это запрещено? Ты ведь обещала больше не использовать свои навыки на членах команды вне стен специально отведенной для этого комнаты.

– А ты обещал не возвращаться сюда. А если вернешься, то привезешь балалайку, водку и медведя. Где все это?

– Ян тебя просто бесит или планы на него серьезные?

Кейт нахмурилась, не желая признаваться, что запала на парня, который, в отличие от всех остальных мужиков, не пускает слюни при виде ее задницы.

– Айс, а кто тебя больше раздражает? Те, которые говорят: «Ой, да не верю я в ваши гипнозы и прочую херню», или те, которые просят: «А научи меня по быстрому тоже так делать»? – спросила Кейт.

А может, и не Кейт. Никто из нас не знает настоящих имен друг друга. И даже позывные на разных базах разные. Сегодня я у американцев. Позывной «Сумрак» им в лом выговаривать, и они придумали свой. Тут я Айс.

– Никто. Мне похер.

– А меня те, кто просят научить, – Кейт расположилась на кровати в сексуальном нижнем белье, приняв соблазнительную позу, продолжала перекатывать два маленьких полосатых шарика в руке. А я растянулся рядом, наблюдая за ее местью Яну.

– Ты просто недавно в этом. Потом станет безразлично.

– Не станет. Этот Ян меня сегодня выбесил. Мы потратили всю сознательную жизнь на это. Изучали материю сознания, рефлекторные условия, реакции, нейроны. Да я зафакалась с этими тоннами исследований! А он – «научи за пять минут». Козел!

– Не злись, ты его отпускаешь, – посоветовал ей, видя, что «Козел Ян» выходит из ее контроля. – Академики Сеченов и Павлов потратили на это всю жизнь. И не только они. И ничего, не злились.

– Ты все за своих топишь? А кубки по нейроанатомии от нас таскаешь? Наши не меньший вклад внесли, а скорее даже больший, пока вы за занавесом сидите. У нас такие разработки! Мы время на десятилетия опережаем!

Мне давно надоело с ней спорить, кто из величайших умов достиг большего в изучении тайн мозга и подсознания. Но заняться все равно больше нечем. Я уже две недели кочую с базы на базу. Наша структура не подчиняется ни одному государству и одновременно подчиняется всем. То есть наше руководство, как и мы, собраны со всех континентов. Более тридцати стран. И решения они принимают совместно. Вот такой безграничный мир и дружба в эпицентре войны, где у каждой страны есть свои интересы, но мы вне политических игр. Наша задача глобальнее.

– Кейт, а ты все с шариками? Когда научишься без них?

– Мне не дается этот уровень. Сложно поймать эту долю секунды в переходах сознания. Это ты у нас легко их находишь, а по мне все переходы одинаковые. Но вот нужный не всегда получается поймать.

– Ты просто невнимательна, это раз. Ты мешаешь и сбиваешь Яна своими эмоциями, это два. И ты к нему небезразлична, это три.

– Ты тоже показываешь свои эмоции, когда манипулируешь людьми.

– Только те, которые они хотят видеть. Это не мешает, а наоборот, упрощает управление. И ты не даешь ему нас слышать, это тоже минус.

– Айс, хочешь посмотреть, какой у него член? Говорят, у них есть чем похвастаться! – кивнув мне на Яна, спросила Кейт.

Бедолага Ян имел неосторожность прилюдно простебать Кейтлин, а потом еще и пристал к ней «покажи, да расскажи» И еще и утверждал, что его гипноз не берет. Теперь вот стриптиз танцует, но не знает об этом. И не вспомнит, почему измазал себя маслом с ног до головы.

– Воздержусь. Не буду вам мешать, – вставая с кресла и проходя мимо Яна, хотел помочь мужику, но передумал. Во-первых, Кейт знойная штучка, так что он даже в плюсе, а во-вторых, уже завтра он всем будет рассказывать, что Кейт не смогла его загипнозить, и он, весь такой устойчивый и несломленный, снова будет ее донимать.

Все тут было привычно и большинство людей знакомы. Но я как будто только физически тут оказался, а душой, мыслями и сердцем остался в России. Я не мог часто связываться с парнями, но когда звонил, первым делом спрашивал о ней, только потом о деле.

Джексон набрал меня в оговоренное время и начал рассказывать о делах, но я никак не мог сконцентрироваться. Илья уехал за Лерой и везет ее ко мне в дом. И единственное, о чем я думаю, что сейчас увижу ее входящую в дверь за спиной Джексона.

– Он уже был у всех семерых. Завтра он повторно едет к Сергееву, узнает, заинтересовался ли тот предложением. Если Сергеев загорелся идеей надрать тебе задницу, то остальных он сам подтянет. Списки ему «случайно» уже показали, – сообщил мне о проделанной Ильей работе друг.

– И остальные уже в курсе, кто еще купил участок?

– Да. Все теперь знают, что у них есть один общий гаденыш, кинувший их на бабки.

– Гаденыш рад. Клим где?

– Клим рыщет по всем притонам и малинам, тебя ищет и дочь. Борзый единственный знал, где она живет.

– Встретились с ним?

– Знаешь, тут такое дело… слухи ходят, что Борзого заподозрил в предательстве Клим. Из-за Леры. Видимо, догадался, что она с ним хотела забрать тебя и заставить отдать им деньги. И, говорят, Борзый пропал. Или сбежал, или уже нет его совсем, если Клим нашел.

– А по Киду что?

– Ничего, как и прежде. Никто не знает его даже в лицо. Привидение. Лера точно знает его, но говорить о нем отказывается. Мы понаблюдаем за ней в доме. Может, она с ними свяжется. С Сашкой или с Кидом этим.

– Надо точно узнать, где Борзый. Возможно, Клим его держит где-то. Тогда он и Леру может подставить, да и сам явно не пряники в темнице жует.

– Идут, – сообщил мне Джексон, и мой мир сократился до размеров входной двери.

Сердце сжалось до размера наперстка, когда в двери влетела красавица с озорной улыбкой. Не для меня, для Джексона. Разлившаяся в груди бездонная тоска поглотила с головой. Я вернусь только через год. Она, конечно, не ждет меня и сейчас, а уж спустя время и не вспомнит ни разу.

– Джексон, а я про тебя теперь секретный секрет знаю! – Лера хитро прищурила глаза и показала на Илью, как будто он не видит ее наглого слива информатора.

– Не верь ему! – сразу заявил Джексон.

– Да? Ну вот, а я поверила. Значит, ты не обладатель звания «лучший стрелок» из вашей банды?

– Стрелок? – удивился Джексон, ни разу в жизни не бравший в руки оружия.

– Я имел ввиду, что ты свои не куришь. Ты же бросаешь. Третий год уже.

– А Илья плавать не умеет! – оскорбился Джексон.

У меня вскипело все внутри. Они, что там перед моей девочкой свои перья распушили? Как подростки на школьной дискотеке, кто кого засадит быстрее? Выпендриваются и хорохорятся. Илья еще костюмчик нацепил, бизнесмен, бля. Охренели совсем?

– Как многочлен ваш? – спросила Лера, нахмурившись.

– Кто? – хором спросили пацаны, выпучив глаза.

– Кир. У него шрам на спине похож на пенис. Что за пьяный врач его штопал?

Илюха заржал и кивал, соглашаясь с ней, а Джексон опять расстроился оценке своей ювелирной работы. В сложных условиях вообще было чудо, что он смог меня вытащить с того света.

– Я его штопал. И я не был пьяный. Там просто ране… рана была сложная, – ляпнул Джексон. Вот идиот.

– Да пофиг мне на него. Пусть подальше от меня бегает, а то я ему и второй почикаю. Где моя комната? А давайте все стены в коричнево-желтый покрасим, а то скучно? А тут есть телик? А что вот в той комнате в бассейне? Почему она закрыта? Илья, пойдем, покажу, как не утонуть! А давайте на мишени фотки Кира прикрепим? А знаете, как сделать ловушки для воров из подручных материалов? А в гараж из дома можно попасть?

Лера трещала без умолку, а парни закатили глаза и, дождавшись, когда Лера уйдет в указанную комнату, где она будет жить, хором мне сообщили:

– Сумрак, ты когда вернешься, лучше сразу беги. Сначала от нее, а потом и от нас. Ты на что нас подписал, сукин сын?

– На самые веселые десять дней вашей жизни! – ответила вместо меня Лера, глядя на монитор ноута Джексона. Она не могла меня видеть, но было ощущение, что смотрит прямо в глаза.

– Почему десять? – спросил Илья.

– Потом я уеду. Так что поспеши в бассейн, научу тебя не тонуть. Плавки есть? Хотя можешь и голышом. Некоторые там так и плавали, да, Фантош?

В комнате повисла тишина. Парни явно не ожидали от девушки такой смекалки. А она была в ярости и метала молнии самыми красивыми глазами на свете. Можешь не стараться, Милашка. Ты уже меня ими убила.

– Айс! Я хочу секса! Ян сбежал! – раздалось за моей спиной, и я поспешил отключить связь, надеясь, что Лера не знает английский.

– А я при чем?

– Научи меня, как держать контроль, если я сама теряюсь от… Ну, ты понял.

– Никак. Это невозможно, Кейт. Что тебе мешает трахнуть его без гипноза?

– Я не хочу, чтобы он помнил это! Ладно. Пошел он к черту. Через три дня едем к Жуманам. Мне кажется, там ловушка.

А мне не кажется. Я в этом уверен. Шансов, конечно, мало уйти от них живыми. А без Ильи и Джексона они вообще равны нулю. Но выхода нет. Только тут меня не достанут толстосумы, у которых связи до самой макушки. Скрываться где то еще бесполезно.