Сибантийский транзит

94 Эшик

Я остановил мобиль подальше от дверей «Астреллии». В прошлый раз, когда сюда заезжал позавтракать, из зала этого вертепа порока вырвалась толпа пьяных панголов и изрешетила казенную машину. Идальго потом долго пенял мне, чтоб я не смел ездить на государственном мобиле по личным делам. Помилуйте, с каких пор завтрак – это мое личное дело?! Даже смикрику понятно, что голодный таншайв не может полноценно выполнять обязанности секретаря! А без секретаря эффективность внутренней политики дона Альбареса понизится в разы!

Но сегодня я оставил мобиль под присмотром сонного тэртли, чей горб был щедро украшен рекламой охладителей (надо сказать Идальго, чтобы оштрафовал эту компанию – у них терморегуляторы паршивые!), и повел оживленно болтавшую парочку в «Астреллию».

Когда я удалюсь от государственных дел и открою пару-тройку ресторанов,  то постараюсь, чтобы атмосфера в них не была столь унылой, как в этом скопище металлолома. Хозяин «Астреллии» Джуан Ру-Гарсиа почему-то решил превратить ресторанный зал в выставку достижений астрельской технологии. Он развесил по стенам всякую дребедень, которую горожане повытаскивали из раскопок, под потолком пустил летать Исчезающую птицу, а стойка бара у него периодически поднимается в воздух вместе со стульями. Это же надо додуматься?! Человек (или даже пангол) немножко выпьет, и без того с трудом удерживает равновесие, а тут его еще и раскачивают в воздухе! А Птица, так называемая? Сидишь, ни о чем не подозреваешь, ешь рагу, а тут у тебя из-под стола вдруг крылья выпархивают! Она же, дрянь такая, реально исчезает и появляется абсолютно в любом месте! Ладно еще, когда, взлетая, подол какой-нибудь дамочки задерет – это еще куда ни шло, но, если бокал со столика утянет, и лови ее потом по всему залу! Понятно, что она не живая, и вино не вылакает, но обидно же – мечешься, как дурак, народ вокруг радуется, а между тем, за вино деньги плачены!

Даже странно, что ресторан до сих пор не прогорел, а вовсе наоборот! Обворовывали, правда, раза два, конкуренты, но Ру-Гарсия каким-то образом своей птичке оригинальную программу вставил. Если заведение чужое, то Исчезающая не только сразу же оттуда сматывается, но перед этим умудряется все вокруг перемазать липкой дрянью с омерзительным запахом. Так что Птицу воровать перестали, а остальное добро можно легко заменить на новое, благо в городских карьерах и свалках всякого хватает.

– Привет, Джуан! – поздоровался я, едва мы переступили порог.

– Привет, Эшик! Здравствуйте, сеньорита Альбарес и вы, сеньор!

Похоже, Анджею Долански понравилось, когда его назвали сеньором. Он даже как-то приосанился и повел Шаннуир к свободному столику вполне почтительно, как и положено приличному сеньору. Столик, правда, выбрал самый неудачный – как раз напротив музыкального автомата. У астреллов музыка своеобразная – тренькает в зависимости от настроения заказчика. А настроение у парочки было прекрасное, поэтому  наша «музыкальная шкатулка» начала наигрывать легонький галоп с идиотским хихиканьем. Но я это дело быстро пресек, представив, как одним ударом освобождаю родную планету от паримов. Воспроизводить угрозы автомату не положено, поэтому он вякнул ноту сожаления и замолк.

Высокородных посетителей Джуан подошел обслуживать сам. Поскольку в меню наш гость не разбирался, то заказ делал я, надеясь, что Шаннуир при молодом человеке не станет  жадничать. Джуан только улыбнулся ехидненько, когда я потребовал свежего хвоста нюэль, но заверил, что все хвосты в ресторане наисвежайшие. Шаннуир реально ничего не сказала, потому что Анджей в этот момент ей что-то плел о своих достижениях на ветролетах. Так что, я уж заказывал, чего душенька пожелала!

– Бака Остина давно видел? – спросил я, когда моя фантазия исчерпалась, и Джуан выключил запись. Анджей сразу утратил интерес к хвастовству и весь обратился в слух.

– Да он здесь с утра сидит! Вон, в уголочке!

Вообще-то, я сразу мог бы догадаться, что там находится десар, потому как рядом со столиком разлеглись в сытых позах штуки четыре ормигаса. Посетитель сидел к нам спиной, а лицом к музыкальному автомату, и его автомат, судя по вспышкам, наяривал какую-то вариацию на тему джиги. «Судя по вспышкам» – это значит, что звук был отключен. Только десары умеют наслаждаться музыкой беззвучно!

– Ну, иди к своему Остину! – велел я Анджею, а сам начал настраиваться на вкушение хвоста нюэль. Это блюдо не терпит суеты!

95

Анджей изо всех сил старался не спешить. Медленно встал, неторопливо подошел, только ормигасы почему-то враз отпрыгнули и возмущенно зафыркали, когда человек едва на них не наступил. Он не успел заговорить.

– Садитесь, господин Долански! – не оборачиваясь, предложил Остин.

Анджей опустился на стул и увидел, что тарелка перед Остином пуста, зато рядом с ней на столешнице лежит раскрытый пакетик с сушеными смикриками. Еще перед управляющим «Фуэла» стояла глиняная кружка с чем-то золотисто-прозрачным.

С тех пор как Анджей видел его, Остин ничуть не изменился. Все те же пышные усы, туго обтянутые желтоватой кожей скулы, внимательные карие глаза и низко нависшие брови. Если бы не одежда, то типичный бродяга!

Но одежда у Остина всегда выглядела чуть более модной, чем у самых изысканных щеголей «Фуэла». Вот и сегодня поверх дорогущей рубашки от Торенти у него был надет жилет из кожи крокодила. У самого Анджея в гардеробе имелись ботинки с верхом из крокодила, но жилет наверняка стоил целое состояние!

– Ваш отец крайне обеспокоен! – сообщил Остин, прихлебывая свой напиток из кружки. – Он считает, что вы поступили крайне безответственно, нарушая условия контракта с Юноной.

– Вы говорили с ним?! – Анджей так обрадовался новости, что даже забыл о своих обычных дрязгах с отцом.

– Конечно же, он со мной связался сразу после того, как получил извещение от Идальго о печальных последствиях вашей легкомысленности!

– От Идальго?! – изумился Анджей, невольно оглядываясь в сторону столика Шаннуир. – А мне сказали, для  разговора по дальней связи надо ехать в Супериор!

– Иностранцам – да, а правителю страны – нет. В чем дело, вы огорчены?!

Анджей решил, что разбираться со своими правами иностранца и инопланетянина на Сибанте он будет потом, а сейчас надо выбраться с этой планеты, как можно скорее.

– Сибант  приближается к Гианту, все рейсы звездолетов отменены!

– Да, я в курсе этого печального события! – подтвердил Остин.

– У вас есть знакомые контрабандисты?!

Брови Остина изумленно поползли вверх.

– У вас хороший товар?! – спросил он, понижая голос до шепота, и демонстративно, оглядываясь по сторонам.

– Мне надо улететь отсюда! – сердито сказал Анджей. – Нужен челнок, и контрабандист, который сможет меня забрать с планеты!

– Хотите смикрика? – неожиданно спросил Остин. Анджей машинально запустил руку в пакетик, кинул колючку в рот и принялся жевать. Брови Остина почти что изобразили знак вопроса. – Вы едите смикриков?!

– Ну, вы же предлагаете?! – в свою очередь удивился Анджей. – Почему бы и не съесть, когда есть возможность!

– Извините, что вмешиваюсь! – физиономия Эшика выражала смущение, глаза были опущены, если бы таншайвы могли краснеть, то секретарь Идальго стал бы уже пунцовым. – Я случайно оказался свидетелем вашего разговора!..

– В смысле, подслушателем? – понимающе кивнул Остин. – Извиняю.

– Это я взял на себя смелость научить сеньора Долански искусству употребления смикриков.

– Почему-то, это меня не удивляет! – спокойно сказал Остин. – А чему еще, достопочтенный Эшик, вы научили гостя Сибанта?!

– Ничему плохому! Почитанию Драконов, уважению местных обычаев…

– Воровству?..

– Клевета! Кочевники нагло врут! Тремпаро сам за нами увязался!

– Кочевники, может, и врут, но сеньора Нерия отцу Горгу неправду говорить не будет!

– Сеньора Нерия? – таншайв сел на свободный стул, подтянул пакет со смикриками к себе поближе, запустил туда руку, вытащил несколько штук и разом отправил в рот. – Сеньора Нерия – пожилая женщина, – продолжая усердно жевать, сообщил Эшик, – запросто могла ошибиться! И вообще, кому нужны ее невкусные булочки?!

– Невкусные?

– Абсолютно!

Остин вдруг резко протянул руку, Эшик от неожиданности чуть не ткнулся носом в стол, но десар только потрепал таншайва по мохнатой щеке.

– Не думаете вы о душе, господин секретарь! – медленно произнес он. – Помыслы должны быть чисты, как новая пряжка, которую вы собирались купить после того, как продадите господина Долански на рудники!

До этого момента Анджей только переводил взгляд с одного собеседника на другого, но тема рудников показалась ему явным диссонансом.

– Куда ты собирался меня продать?! – странно звенящим голосом переспросил он.

Эшик перестал жевать и задумался. Только влажный нос таншайва издавал характерное сопение, показывая, что его владелец не на шутку озабочен.

– Извольте перейти к нам, сеньор Остин! – наконец-то, Эшик вскочил и широким жестом указал на столик, за которым уже явно скучала Шаннуир. – Позвольте угостить вас свежайшим, изумительно приготовленным хвостом нюэль!

Остин, усмехаясь в усы, забрал свою кружку и изрядно опустошенный пакетик, раскланялся с Шаннуир и занял место возле нее.

Анджей поймал нервно изгибающийся хвост таншайва и чувствительно дернул:

– Так, что там насчет рудников?!

– Я тебе все потом объясню! – сдавленно пробормотал Эшик. – Пойдем скорее!

Пока они терпеливо наблюдали, как Остин расправляется с порцией деликатеса, совершенно счастливый от стоимости заказа хозяин ресторана попытался предложить Эшику  еще одного нюэля. Но Эшик не решился повторно испытывать терпение Шаннуир.

– Принесите гренки! – попросил он и впился зубами в поджаренный хлеб.

Покончив с нюэлем, Остин вытер салфеткой усы, откашлялся и произнес:

– В общем так, господин Долански, в самое ближайшее время вы отправитесь домой. На Юнону, извините, полетите рейсовым звездолетом, а вот домой я вас доставлю!

– Как? – еле слышно прошептал Анджей. – У вас есть челнок?

– Ага, вот они где?! – вдруг произнес чей-то зычный голос. – По ресторанам шляются?! Причем наверняка за мой счет!

96 Эшик

Как хорошо, что передо мной лежали гренки, а не нюэль! Не понимаю я скупости Идальго: разве можно экономить на еде для преданных ему существ?! Нет, чтобы порадоваться за нас!.. Но тут я вспомнил, что десар может прочитать мои мысли,  и начал думать о хорошем. То есть о смикриках. Но Идальго не стал развивать тему предполагаемой растраты, а подтянул к столику свободный стул, сел и сразу перешел к делу.

– Мне надо с вами поговорить, Остин!

– Вы все-таки решили обратиться к десару? – Остин почему-то смотрел не на дона Альбареса, а на столешницу, как будто именно там была написана суть будущего разговора.

– У Алвэры мало союзников, зато достаточно врагов. Кто-то вооружил аквов.

– Но мы-то с вами знаем, кто! – Остин выделил голосом именно «мы с вами».

– Да, но десары-то понимают, что станет с Алвэрой, если за оружие возьмутся местные?! Не только с людьми, но вообще со всеми! – похоже, Идальго был не на шутку взволнован.

– Десары-то как раз хорошо понимают, а понимаете ли вы, о чем просите?

– А у меня есть варианты?

Честно сказать, я сидел, переводя взгляд с одного на другого, и чувствовал себя тремпаро, у которого под ухом обсуждают тонкости биржевой игры. Но собеседники, не обращая ни малейшего внимания ни на меня, ни на молодежь, продолжали только им понятный разговор.

– Хорошо, предположим, вы получите свой подарок. Но кто его распакует?

– Я сам мог бы!

– Дон Альбарес, вы обладаете многими достоинствами. Неужели вы думаете, что заменить короля на посту символа Альвары будет так уж просто?

Идальго медленно погладил усы и посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом. У меня аж шерсть на холке встала дыбом! Я помню такой взгляд. В последний раз он так на меня смотрел перед тем, как отправить в Алнэру. Если кто не в курсе, я там чуть не погиб! А вознаграждение оказалось вдвое меньше,  чем стоимость лечения в государственной больнице! Между прочим, мог бы и увеличить оплату страхового взноса за меня! Я каждый день жизнью рискую на этой службе, а премиальные только один раз получил!

Но тут Идальго внезапно перевёл взгляд на Анджея, и мне полегчало. Что ни говори, а бесхвостые тоже иногда могут пригодиться! Правда, толку от него меньше, чем от одного мудрого таншайва, но зато и расходов меньше. Можно даже на похороны особо не тратиться. Я слышал, что стикинсы своих мертвецов вообще не хоронят. У них считается, что остаться в степи на поживу птицам и ползучим деревьям – угодно Лучезарному Ги. Так что экономия будет значительной!

97

Анджей по-своему понял направленный на него взгляд. Подумал, что Идальго не хочет продолжать разговор при чужаке. Ясно же, что Остин по уши замешан в местной политике, и неизвестно хорошо это или плохо. Отец не слишком одобрял самодеятельность служащих, но ещё меньше ему нравились проблемы с туземными правительствами. У Остина вроде бы таких проблем не было.

– Посмотрю, как там мобиль! – сообщил он, отодвигая стул, чтобы подняться. – Надеюсь, Бак, мы продолжим…

– Карунья совсем рядом! Толлеру надо сказать о месторождении Карунья! – быстро ответил Остин.

Это прозвучало так невпопад, что Анджей замер в нелепой полусогнутой позе, так и не выбравшись толком из-за стола.

– Что? – с недоумением переспросил он, но Остин повторить не успел.

Двери внезапно распахнулись, пропуская летящего горбом вперед тэртли, который с  грохотом  врезался в ближайший столик. Вслед за смотрителем автостоянки в помещение ворвались карабинеры, они вбегали в двери, прыгали в окна, секунд за тридцать зал «Астреллии» был наводнен черными мундирами до упора.

Анджей сел обратно и сразу же посмотрел на своих спутников.  Идальго подвинул к себе пакет со смикриками и хладнокровно бросил одного в рот. На Шаннуир выглядела довольно жалко: она краснела, бледнела и нервно теребила пояс. Эшик почти прирос к стулу, он напоминал некую экзотическую мохнатую статую. И только Остин… просто исчез! На том месте, где недавно находился Бак Остин теперь лежал жилет из кожи крокодила.

«А как же мой челнок?!» – подумал Анджей. – «Как я теперь отсюда уберусь?!»

Расталкивая карабинеров, к столику подошел человек с серым аксельбантом офицера. Плотный, лысоватый, с тщательно выбритыми щеками, он благоухал сложной смесью миндаля, флердоранжа и почему-то тремпаро. Анджей готов был поклясться, что от чистенького капитана Толлера несло гнусным запахом тремпаро, как от самого последнего кочевника!

– Сеньор Альбарес, сеньорита! – Толлер слегка наклонил голову. – С прискорбием должен сообщить, что вынужден вас задержать! В наш департамент поступило заявление от директора студии регионального вещания о том, что вы передали ему некую ложную информацию, способствующую разжиганию недоверия между народами наших стран.

Идальго выглядел совершенно спокойным. Небрежно перебросив с сидения на спинку кожаный жилет, он жестом указал Толлеру на стул.

– Присаживайтесь. Сейчас подадут напитки. Не ожидал встретить вас в нашей провинции, капитан. Вы как будто были на столичной должности?

Толлер действительно присел, и с удовольствием приняв из рук Ру-Гарсия кружку с золотистым пивом, тут же сделала изрядный глоток. Анджею показалось, что от громкого бульканья в желудке парима, Эшик даже уши прижал.

– Вы не поверите, дон Альбарес, специально послан сюда за вами! Консул полагает, что это недоразумение разрешится, как только вы дадите соответствующие объяснения.

Дон Альбарес задумчиво погладил рукоятку трости, но капитан протянул руку:

– Вы позволите?

Идальго совершенно спокойно отдал трость париму, но капитан этим не удовольствовался.

– Сеньорита должна добровольно передать свой пояс карабинерам.

– Как вы смеете?! – голос Шаннуир зазвенел, как стеклянный бокал, задетый неловким движением ножа.

– Шанни, не следует спорить с капитаном. Он всего лишь выполняет свой долг! – мягко заметил Идальго.

Тут уже Шаннуир покраснела. Она поднялась, с громким щелканьем расстегнула пряжку на поясе и, не глядя, швырнула его через плечо. Естественно, попала в карабинера, которые плотным кольцом окружили столик. Удар пришелся не в человека, а в пангола, поэтому он даже не шелохнулся, зато пояс упал на пол уже в боевой позиции, выставив кольцевое лезвие наружу.

– Что творится?! – запричитал Эшик, с ужасом глядя на лезвие, замершее в двух сантиметрах от него ступни. – Я мог здоровья лишиться! Капитан, вы должны меня оградить!

– Оградим! – пообещал Толлер, все еще удерживая на весу кружку, второй рукой  подал знак панголу.

Верзила-пангол наклонился над Эшиком, но прежде, чем он успел защелкнуть наручники на его запястьях, маленький таншайв юркнул под стол и обхватил хвостом горло капитана Толлера.

– Ни с места все или я его удавлю!

Но тут (очень некстати) появилась астрельская Исчезающая птица. И хорошо бы ей было сесть на голову кого-нибудь из паримов, так нет! Она аккуратно спикировала на и без того взволнованного таншайва. Конечно же, Эшик захотел ее сбросить, и, совершенно машинально он сделал это не руками, а хвостом, и для этого на секунду отпустил Толлера.  Капитану этой секунды хватило, чтобы опустить кружку не на столешницу, а на голову Эшика. Таншайв обмяк и сполз на пол. На этом схватка в «Астрелии» закончилась.

98

Анджею определенно не везло с паримской жандармерией: он опять не увидел  управления. В управление увезли дона Альбареса с Шаннуир, Эшика отправили в городскую больницу, а Долански снова отконвоировали в тюрьму. И не на мобиле, как приличного человека, а между горбами тремпаро, как обычного кочевника! Словом, хотя бы в одном Анджей не ошибся: от капитана Толлера действительно воняло мохнатой шкурой тремпаро, потому что половина отряда паримов прибыла сюда верхом.

Лансадорская тюрьма была менее изысканной, чем столичная. Никаких тебе белых стен, огромных ворот, фигурных решеток на окнах. Просто, грубо, надежно. Полиметаллический рудник Алисия с глубиной главного ствола тысяча двести метров, расположенный рядом с жерлом действующего вулкана, с тремя литейными и одним кузнечным цехом. Сто пятьдесят человек  в одну смену только на руднике, из них тридцать пять заключенных. Сто пятнадцать лансадорцев работают пятнадцать дней, а потом сменяются. Тридцать пять заключенных работают месяц, а потом десять дней отдыхают тут же в подземных камерах. Из Алисии не было ни одного успешного побега, только самоубийства и несчастные случаи сокращали срок заключения.

Анджей не знал местной статистики. Он просто почувствовал холодок в груди, когда перед ним распахнулась ржавая клеть, и два пангола, мрачно ухмыляясь, завели туда нового заключенного. Лязгнула дверь, и клеть понеслась вниз, только светильники на стенах замелькали. Сердце подкатило к самому горлу, в ушах почему-то зашумело.

– Это ничего! – сказал Анджей сам себе. – Это всего лишь шахта! Это обычная шахта! Разве я шахт не видел?

На третьем курсе они проходили подземную практику. Реактивный снаряд пробивал вентиляционную штольню за несколько секунд, только спускаться туда невозможно было еще часа три, потому что стены раскалялись и смрад стоял невероятный. Как будто сдохло сразу пять миллионов лягушек! Говорили, что производитель снарядов экономил на топливе и вливал туда вдвое больше органики, чем положено. Зато это реально один из самых дешевых способов проделать в пласте дыру.

Клеть остановилась секунд через тридцать, один из панголов не без усилия отворил решетчатую дверь и первым шагнул в еле освещенный туннель. Анджей едва не вступил в воду, потому что по скальному полу штрека в небольшом углублении струился ручей. В последний момент успел перепрыгнуть.

Шли довольно долго, потом повернули влево и уткнулись в грязно-белую пластиковую дверь. Дверь без затей запиралась на массивный засов, который пангол отодвинул легким движением пальцев. Анджея втолкнули через порог и захлопнули дверь. Глухо стукнул задвигаемый засов, и наступила тишина.

Тусклый свет висящего под потолком фонаря озарял маленькую каморку с неровными, вырубленными в скале стенами. Собственно, стен было только две, а на месте третей зиял черный провал.

Анджей осторожно приблизился к отсутствующей стене. Свет фонаря достигал  каменного уступа, за которым явно угадывалась  пустота, и рассеивался. Струящийся по полу ручеек перетекал через край уступа, однако звука падающей воды не было. Из провала тянуло свежим воздухом, значит, вентиляция действовала.

Почти у самой двери на полу лежало нечто, отдаленно напоминающее войлочный матрас. Анджей тронул его ладонью, удостоверился в том, что войлок безнадежно сырой, и присел возле него на корточки.

Целую вечность назад он играл в «раскопки» на рейсовом корабле «Калипсо», а прошло всего-то около двух недель. Две недели отделяли его благополучный день до этой шахты.  Такое могло произойти только с ним, с неудачником из семьи Долански!