BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона

Мы с Ренарсом первый раз гуляем по Москве. Отстояли огромную очередь, чтобы увидеть Ленина. Дружба крепкая, радость истинная, момент прекрасный!

Новогодний концерт в нашей школе. Мы с Ренарсом юные, стройные и ещё с волосами, суперчуваки!

Дания, наша первая поездка за границу. Гостим у девушки из нашей школы, которая по обмену учится здесь и живёт в семье пастора. Даже концерт сыграли в датской школе!

Наш выпускной 12-го класса. Хоть Каспарс и не закончил школу, отмечаем вместе

Волшебная фотография, одна из самых радостных у нас. Сделана Антоном Корбайном перед нашим концертом в Лондоне. Тут видно нашу группу из песочницы! Мы – песочная банда

Марис Михельсонс:

Песня Би-2 «Мой рок-н-ролл» – это прямо про нашего Мэджика! В 1998 году мы целых три сезона играли спектакль «Швейк» в рижском театре Дайлес – было около 130 спектаклей! Мы исполняли на сцене песни, а также были железнодорожниками, тюремщиками, психопатами и даже девушками лёгкого поведения. Каждый раз мы приезжали в театр часа за два, чтобы порепетировать, настроиться, войти в образ… и вот все на месте, а Мэджика нет. Звоним – недоступен. Саундчек прошел, зрителей запускают в большой зал, аншлаг, а Мэджика всё нет – очевидно, его накануне опять засосала опасная трясина рок-н-ролла. Тогда мы с Муминьшем судорожно делим гитарные партии Мэджика, наспех переделываем аранжировку, учим и бежим играть. Волновались дико, нам самим казалось, что это полная ж*па, но выбора не было, show must go on! В антракте примчался запыхавшийся Мэджик, на него жалко было смотреть! Он взволнован, ему дико стыдно – а все ржут. Каждый понимал, что это могло случиться с любым из нас, мы просто были рады, что наш товарищ нашёлся и он в порядке!

Вообще, мы хоть и можем жёстко подшутить, но очень друг друга любим. В день 40-летия Мэджика мы проводили финал любительского чемпионата по футболу «Mītava Open», который BrainStorm организует уже много лет. Родная Елгава, церемония награждения, играет духовой оркестр, пляшут красивые девчонки из группы поддержки, а Мэджик ни в какую не хочет отмечать свой юбилей, потому что это плохая примета. Тогда мы с парнями решили, что всё равно устроим ему праздник. Церемония завершилась, все попрощались и будто бы поехали по домам. Мэджик приезжает к себе – а его на поляне у дома, как настоящего барина, встречает духовой оркестр! Он был в полном шоке, восторге и очень рад!

Ещё мы арендовали баню на плоту, и она подплыла по реке прямо к дому Мэджика. Мы все там сидели почти до утра – в парилке был люк прямо в воду – и так нам было весело и хорошо друг с другом! Здорово, когда из ничего рождается момент, который потом надолго остается в памяти дорогих тебе людей.

Весь BrainStorm родился летом: Рога 19 июля, я 3 августа, Муминьш 18 августа, Мэджик 24 августа, и последний Ренарс 1 сентября. Часто в эти дни у нас концерты, и я до сих пор краснею, когда в какой-то момент Ренарс со сцены говорит: «Сегодня у нашего доброго друга Мариса большой день, давайте поздравим его!» И тогда вся группа вместе с публикой поёт традиционную латышскую песню, наш аналог «Happy Birthday To You».

Мне всегда в этот момент очень приятно – будто на твой день рождения пришли не только лучшие друзья, но и ещё несколько тысяч человек. Я очень смущаюсь, но с годами учусь любоваться моментом.

Вообще, я про Мэджика рассказал, а сам тоже хорош! В дикие девяностые в Латвии был очень популярен стритбол – любительские матчи на улице. Однажды такой фестиваль стритбола проходил в центре Риги, в Верманском парке, и нас позвали там сыграть. Мы в ту пору жили ещё в Елгаве, парни поехали пораньше, а я решил доделать свои дела и отправиться на электричке. Приезжаю в Ригу за час до выступления: прекрасный жаркий летний день, я шагаю пешком от вокзала к парку, там всего минут 15 ходьбы.

Подхожу ближе и думаю – надо же, какая приятная знакомая музыка звучит, кто бы это мог быть? Захожу в парк и понимаю – блин, да это же BrainStorm!

Я рванул вперед, но вокруг толпа людей, у меня в руках тяжелый аккордеон, я еле протиснулся! Наконец вижу перед собой красивенькую деревянную сцену, эстраду, как в старых парках. Я закидываю на неё чемодан с аккордеоном, вскарабкиваюсь сам и как ни в чём ни бывало присоединяюсь к ребятам. Пару песен ещё успел сыграть!

Я бы хотел сказать, что настоящих друзей в жизни у меня четверо. Но как на самом деле – я не знаю, если честно. Друга от доброго знакомого отличает то, что вы готовы помочь друг другу в любой ситуации, несмотря ни на что – не могу, не сейчас, потом, неудобно, неинтересно – всё равно, если чувствуешь, что ты нужен, то приходишь и делаешь.

Ещё я думаю – мужчинам нечего делить. Да, мы можем сравнить дома, машины, часы друг друга, но не делаем из этого выводов, кто дурак, а кто молодец. Плюс есть некое внутреннее ощущение – ты встречаешь своего друга и можешь просто с ним помолчать, посидеть в общей тишине и хорошо при этом себя чувствовать. Бывает также необъяснимое желание просто увидеть этого человека, побыть рядом. Это не любовь, это всё дружба! И главное в ней – не предать. Но, если свою вторую половинку тоже можно назвать другом, то вот там было у меня и предательство со стороны девушки. Меня тогда очень сильно это ударило. Я бы хотел думать, что тот опыт я оставил в прошлом и не переношу на новые отношения. Если тебя предали один раз, это не обязательно повторится. Время лечит, это правда, и надо переживать трудности просто продолжая жить. С верой в друзей.

Радостное фото, полное солнца и любви. Мы делали его для Китая, нужны были новые снимки группы. Мы просто вышли из офиса, гуляли по парку и фотографировались

Это мы в том самом спектакле «Швейк»! Играем женщин легкого поведения и поём озорную песню про солдата, которого мы любим

Это мы с Ренарсом зашли в гости к Роге после школы

У меня рубашка «Adidas», а это значит, что только что вышел наш первый альбом! Позади нас школьный экран для диафильмов. 1992 год

Это ранний BrainStorm. Одноклассник Ренарса работал в местной газете и смог нас поснимать. Наши первые представления о настоящей рок-фотосессии!

Каспарс Рога:

Теоретически я могу представить себе жизнь без друзей. Я очень самодостаточный. Мы приходим в этот мир одни и уходим одни. Даже если вы падаете с кем-то в самолёте, смерть у вас будет всё равно индивидуальная. Любая привязанность – это наш выбор, наш эгоизм. Иногда это помогает жить, мы радуемся, что есть друзья, но сама идея, что они вам чем-то обязаны, рождает все проблемы. Это хорошо заметно на экскурсиях с друзьями – вам легко и весело ровно до того момента, пока один не захочет пойти в Эрмитаж, другой – гулять на набережную, а третий – обедать в кафе: и никто не обязан отказываться от своих интересов ради тебя. Другое дело, если случается настоящая беда – тогда вы обратитесь именно к друзьям, на которых можно положиться. Но никто не обязан жить твою жизнь, ты должен жить её сам. Это касается и детей, и любимой женщины, хотя я тут рискую быть неправильно понятым, скажут: «Ты псих!» Получается, что и предательства как такового нет, оно невозможно. Впрочем, мы все очень смелые на словах.

В мае 2019 состоялась премьера моего первого фильма – «В поисках мистера Каулиньша» («Meklējot Mr. Kaulinu»). Как режиссёр я хотел навести зрителя на размышления о настоящей дружбе. Каулиньша хорошо знают все ребята из BrainStorm, а я могу назвать его одним из своих лучших друзей, он многому научил меня. Мы сошлись, когда он был успешным банкиром с безлимитными средствами, а я – рок-н-ролльным фриком с длинными немытыми волосами и в шапке с помпоном. Закрутились в коктейль шик, эстетика, анархия девушки и богема – а в один момент Каулиньш обанкротился и исчез.

Сгорели все деньги BrainStorm, которые лежали в его банке, нам нечем было расплатиться с продюсером альбома «Four Shores». Из ямы нас тогда вытащила Айя Аушкапа, заняв у отца несколько десятков тысяч долларов. Это не помешало мне потом снова поверить Каулиньшу и разделить с ним бизнес. Я понял, что главный вопрос у многих людей – как можно доверять другу, если он тебя предал. А понимаете – это неважно. В какой-то момент всё материальное, бытовое становится вторичным – есть ценности, которые намного выше. Если говорить в терминах любви, то настоящую дружбу можно назвать безусловной любовью. Ты просто принимаешь человека таким, какой он есть.

Многие считают, что Каулиньш – настоящий мерзавец, но я вижу, что он хороший. После банкротства он не ездил на Bentley, он сидел на лавочке в одном носке. Единственное, в чём его можно упрекнуть – ему не хватило храбрости признаться в своём провале всему BrainStorm.

Мне кажется, он всю жизнь хотел быть музыкантом и романтическим поэтом, а я – бизнесменом и банкиром. Когда в твоём друге есть то, чего недостаёт тебе самому, вы вместе становитесь совершенством. Так и в BrainStorm мы все дополняем друг друга. Например, у Муминьша была в природе тихая гармония. А я, наоборот, очень быстрый, вспыльчивый, темпераментный. Я могу быть резким и ультимативным, даже если неправ.

Со временем я учусь дистанцироваться, чтобы мои ежовые иглы не выскакивали так часто. В Ренарсе меня восхищает целеустремлённость и способность учиться – он был первым из нас, кто выучил английский, занимался пением, он всю жизнь прилежно и успешно учится. А я нет.

Я плыву по течению, беру всего понемногу от жизни, не умею заниматься с педагогом. Если бы мы были Spice Girls, то Мэджик был бы «спортивной перчинкой».

Он очень хозяйственный, ему хорошо даются все виды спорта – сёрфинг, лыжи, плавание, прыжки с парашютов, с вертолётов – это всё его. Меня это радует, но самому мне вполне хватает базовой гимнастики, просто чтобы оставаться в форме. А Марис меня удивляет своей способностью скрупулёзно трудиться, создавать дизайн, основательно подойти к делу. Он даже покупает журналы интерьеров, это поразительно!

Я думаю, что ребята про меня знают всё – как и я про них. Раньше мы вчетвером очень много и глубоко обсуждали личные темы, но сегодня между нами царствует дипломатия. Каждый прекрасно понимает, как именно нужно разговаривать с другим, куда залезать – а где промолчать. Но споры творческого плана у нас до сих пор разгораются, и пока они есть, с нами будет всё в порядке.

Помню, когда мы только собрали группу, у нас был внутренний уговор не жениться, карьера на первом месте. Полугода не прошло, как приходит Ренарс и заявляет: «Всё, парни, такое дело – у меня будут близнецы, я женюсь». И тут мы все как коты, облитые холодной водой: «ПРЕДАТЕЛЬ!» Это был шок. Хорошо, что у нас хватило ума посмеяться над этим и пойти дальше. Ренарс умудрился круто всё совмещать – и молодую семью, и юношеские клятвы, – теперь у него замечательные сыновья, это была судьба. Человек предполагает, а бог располагает.

Много лет перед концертом у нас есть один ритуал: мы особым образом соприкасаемся кулаками, обнимаемся и потом складываем ладони в центр круга. Я думаю, что это наше обещание друг другу – неважно, что произошло перед этим, на сцену мы выходим как одно целое, это очень важно. Иначе сыграть концерт не получится, надо оставлять проблемы за сценой, как повседневную одежду на вешалке в гримерке. Это помогает каждому из нас собраться, если всё надоело или просто плохо в данный момент. Даже если у нас тридцатый концерт за месяц, мы не можем его сыграть с холодным носом, нет у нас такого права перед людьми. Зрители чувствуют моментально, есть стопроцентная отдача или нет.

Конечно, Ренарсу тут бывает тяжелее всех, ведь он на передовой. Я помню время, когда он был деспотом. Ему хотелось, чтобы группа была идеальной, а поскольку мы были непрофессиональными музыкантами, у нас часто не получалось, он сразу выдавал огневую реакцию. Как солист он пережил огромное испытание властью. Я думаю, что из всего BrainStorm именно Ренарс – тот человек, кто больше других себя перелопатил. Мы там, где мы есть, благодаря ему. В течение всей жизни Ренарс странным образом дисциплинирует меня одним своим присутствием рядом, своей моделью жизни. Когда мы вместе, мы оба будто надеваем военную форму – спина сразу выпрямляется, появляется осанка, присутствует глубокое взаимное уважение… Однажды, правда, он залепил мне сильную пощёчину. А я не ответил ему тем же. Я такой чёрт, что сразу понял – я теперь в выигрышной ситуации. Мне очень жаль Ренарса, он потом очень страдал, а ведь я сам его довёл. Я тогда был настоящим гондоном.

Мы стоим на фоне моей машины. Антон Корбайн снимает и говорит, что это вторая такая холодная съёмка после U2 и «New Year’s Day»

Это Рига, красивая аллея недалеко от Памятника Свободы. За полчаса до этого кадра мы заехали с Антоном Корбайном в секонд-хэнд и купили эти нарядные пижамы, мы в них потом и выступали!

На первом плане мой друг Артурс Скрастыньш, ныне известный актёр! В шляпах Ренарс и Марис, а я в белом

Одна из первых фотосессий группы – на школьной лестнице под финиковой пальмой

Тут мы играем в игру, что в объектив смотрят только те, кто в шляпах, и дружат с детского сада!

Ренарс Кауперс:

Дело было в Германии, где мы записывали альбом. Ночью мы с Каспарсом вдвоем брели по тёмной улице из студии, я был истощен и сильно не в духе. Каспарс упорно мне что-то рассказывал, в чем-то убеждал, доставал вербально. Он был как муха, жужжал-жужжал мне в ухо, это было невыносимо, и тут я взорвался и сильно ударил его по лицу. Я сам был шокирован – это совсем на меня непохоже, очень нетипичная реакция. Мне было невероятно стыдно. В тот вечер Каспарс со мной не говорил, и все ребята были на меня обижены. Конечно, я очень переживал, извинялся… Постепенно эта рана затянулась, но это был тяжёлый и нехороший урок. Если честно, я до сих пор переживаю, ведь Каспарс – судьбой мне посланный человек, который с детского сада присматривает за мной.

Я бы не мог жить без друзей, это точно. Всё, что я делаю – я делаю коллективно, с кем-то. Даже если я появляюсь на троне один – рядом всегда команда. С BrainStorm мы сейчас как четыре колеса автомобиля, а сколько нам дано свыше топлива – не знает никто. Вот The Beatles, ливерпульские ребята, начали играть в своём городе, потом поехали дальше, стали суперзвёздами, прожили в группе очень интенсивную жизнь. Каждый из них не смог бы прыгнуть так высоко, не будь рядом трёх остальных. Возможно, кто-то из них был чуть больше лидером, но именно вместе они выросли как личности.

Я думаю, что с BrainStorm та же история – мы стали самими собой, шагая вместе. Лично я точно не набрался бы смелости зайти так далеко без этих ребят. Есть три кита, на которых держится BrainStorm – дружба, музыка и бизнес. Мне кажется, мы очень хорошо балансируем на этом треугольнике – не зря ведь говорят, что трёхногая табуретка гораздо устойчивее четвероногой… или четырёхногой? В любом случае, именно это три основных коня, которые тянут упряжку.

Наше путешествие началось очень давно, и я вижу, как каждый из нас растет, меняется. В школе Мэджик учился в параллельном классе, он был очень крутой парень, шустрый, стильный, красивый. Очень эмоциональный, даже вспыльчивый, но всегда позитивный и добрый. Баскетболист – нравился всем девушкам! И мне нравился, но, конечно, в другом смысле. Помню, была у нас мода кидаться ластиками в школьных коридорах, и однажды Мэджик попал в глаз одному парню, которого тоже звали Ренарс. Все тогда суетились, переживали за него, потому что правда очень серьёзно ему в глаз прилетело, и я тоже тревожился, но за Мэджика. К счастью, кончилось всё для всех хорошо.

Наша дружба с Марисом укрепилась в тот момент, когда мы сидели у него дома и придумывали, как бы нам стать популярными.

Марис у нас мастер на все руки, он хозяин в широком смысле. Я этот талант очень ценю, хотел бы его иметь – а уж как моя жена бы этого хотела, ух! Марис если что-то делает, причём неважно, дом или песню, он делает это не спеша, основательно, обдуманно – на века! Я думаю, что мы с Каспарсом более импульсивные, и этим иногда бесим Мариса с Мэджиком, но спасибо им, что терпят. Вообще, у нас в группе демократия, но есть моменты, когда каждый может топнуть ножкой и сказать: «Не буду!» Каспарс, например, наотрез отказывается летать на некоторых моделях самолётов. Иногда я могу высказаться ультимативно, потому что мне как солисту чаще приходится выражать мнение группы, а если лично я его не разделяю – то и говорить не буду.

Каспарс в школе ходил в забавной серой кофте, у которой рукава были длиннее, чем нужно, он ими смешно размахивал. Помню, родственники привезли ему из Германии джинсы и кассетный плеер «Walkman» с оранжевыми наушниками – о, как я ему завидовал!

На этом плеере он и дал мне впервые послушать альбом Depeche Mode «Music for the Masses», когда мы вырубали кусты в канаве учебного электрического полигона. Это была фантастика! Музыка, конечно, не кусты. Каспарс в юности жил весьма богемной жизнью, и он сильно изменился, ведь сейчас он прагматично руководит стратегией BrainStorm, вместе с Айей выводит группу на новый уровень. В нём соседствуют искреннее великодушие и въедливая педантичность. Он в своё время ввел в BrainStorm штрафы за опоздание, по евро за минуту, – и это реально научило нас пунктуальности! Хотя иногда я не понимаю, как можно так сильно любить весь мир и при этом загонять товарища в угол из-за малейшего нарушения дисциплины. Я восхищаюсь его талантом видеть вещи сверху, общую картину.

Когда мы в любом обсуждении заходим в тупик, приходит Каспарс и говорит: «Ха! Спокойно, я всё вижу кристально чисто!» Каспарс внимателен к природе, он всегда любую букашечку, которую увидит в квартире, возьмёт и на улицу вынесет, чтобы не пострадала ни одна живая душа просто потому, что кого-то бесит, как она жужжит. Вот я скорее прихлопну комара – не могу лгать, много я в своей жизни букашек погубил, эх! И мне кажется, Каспарс иногда преувеличенно это делает, но это всё равно трогательно.

Он санитар кармы каждого из нас и BrainStorm! А ещё он большой идеалист. Ему очень нравится песня Джона Леннона «Imagine» – в ней есть тот идеальный мир, к которому он стремится. И я желаю ему и нам всем в этом только успеха!

За что я хватаюсь, когда трудно держаться? За гитару и за друзей. В прямом смысле, потому что, если я не в духе или напряжен, я беру гитару и полчаса могу играть, петь, музыка гармонизирует меня. Я счастлив, что у меня есть эта возможность. За друзей я тоже хватаюсь буквально. Был момент в Берлине – мы записывали альбом «7 Steps Of Fresh Air», и однажды утром я пошёл в парк размяться, побегать. Обратно решил пройти короткой дорогой, через детскую площадку. А она была застелена специальным покрытием, мокрым от утренней росы. Я поскользнулся, нога пошла вперед, я услышал «кряк» – и упал. «Ай, – думаю, – вот как бы сейчас полсекунды обратно отмотать!» Но как всегда в жизни – никак. Так и лежу со сломанной ногой на детской площадке, больно очень, встать не могу, и телефона у меня с собой нет. Вокруг стали собираться детки, что-то лепетали на немецком, смешили меня, зайчата.

Наконец подошла их воспитательница, и я попросил у неё телефон – хорошо, что я знаю номера друзей наизусть! Набрал Мэджика, и они с Марисом тут же прибежали. Подхватили меня, и я, прямо как на войне, обнял их за плечи и на одной ноге допрыгал до отеля. Потом они повезли меня в больницу, там мне сделали рентген, зафиксировали ногу… Это реальная ситуация в жизни – никакой философии! Вот он я, у меня трудный момент, у меня сломана нога, я не могу идти один. Но у меня есть друзья, я хватаюсь за них, потому что они рядом и готовы поддержать. Иногда ты можешь не замечать этого в обычной жизни, не ценить, как это важно, иметь настоящих друзей, но потом раз – и поскользнёшься на улице, не дай Бог. Забавно, что песня «Скользкие улицы» хоть и не об этом, но мы поем её с группой Би-2, а их я тоже могу назвать настоящими большими друзьями.

Фестиваль окончен. Кажется, всё на ура!

Фотосессия в Петербурге за 15 минут – простая и милая, как улыбка Мэджика!

Ни малейшего понятия, где это! Ах, память… Может, Каспарс знает? Рога и рога

Легендарное фото – наш третий концерт в школе и первое исполнение «Lidmašīnas»! Позади Каспарса знак выпускников – мы играем для них

Я со шваброй и двумя Марисами – у одного в руках огнетушитель, у другого – отвертка. Видно, что серьёзная фотосессия с глубоким смыслом! Школа, 1987 год

Лёва и Шура Би-2:

Лёва Би-2: Наша дружба с BrainStorm началась со скандала.

Шура Би-2: Мы познакомились с ними в Риге в начале нулевых. Был большой фестиваль, где играли BrainStorm и Би-2, причём мы, как ни странно, были хедлайнерами на их территории. И вот BrainStorm уходят со сцены, а наши резвые техники мгновенно выдёргивают все провода и ставят сетап Би-2. И тут BrainStorm возвращаются, чтобы спеть свой суперхит «Maybe», и видят…

Лёва: Они не видят, а слышат, что у них не работают ни инструменты, ни микрофоны. Парни как-то выкрутились и малыми средствами исполнили «Maybe», но скандал был грандиозный и вполне мог перерасти в международный.

Шура: Мы с Лёвой решили загладить свою вину и предложить ребятам песню. Помню, мы позвали Мэджика с Ренарсом в гостиницу, Лёвчик взял гитару, и мы напели «Скользкие улицы, иномарки целуются…» Ренарс с Мэджиком тогда ещё не так хорошо говорили по-русски, у них был сильный акцент и недопонимание, и я очень смеялся, когда Ренарс сказал: «Хорошие слова… вот только иномарки – это такие марочки, которые ты кушаешь, и тебя вставляет, да?» Мы говорим – нет, Ренарс, в России так называют иностранные машины. И с этого момента пошла наша дружба. А песня выстрелила так, что мы и не ожидали. Насколько я помню, она больше двадцати недель была в национальном топе Латвии. А на концерте BrainStorm, где они собрали 60 тысяч человек, мы никак не могли перестать играть «Скользкие улицы» – сыграли раз, потом снова, опять – нас просто не отпускали зрители. Каждое исполнение этой песни с BrainStorm – огромное событие и удовольствие. Недавно мне стукнуло 50 лет, и парни в полном составе прилетели из Риги в Москву на один день ко мне на день рождения – мы и там её спели. Вечеринка у нас была в стиле 1970-х – надеюсь, в книге будет фотография!