Предназначение

Стол, как и беседка, увеличились в размерах, а крышу беседки и её стены покрыли листья винограда. На столе возникли блюда с фруктами и кувшины, большие и маленькие, (как оказалось, с нектаром и амброзией). В центре стола высились несколько толстых бутылей с вином, покрытых пылью и без этикеток. Глядя на все это великолепие, я подумала, что 1) хорошо, что я сижу и 2) это не может быть на самом деле, наверное, я сплю. Я чувствовала себя как мультяшный персонаж, для которого невидимый дух накрыл стол из воздуха.

– Без этого нашей трапезы не бывает, – сообщил всем нам Дионис, потянувшись к кувшину. – У вас же есть нектар и амброзия? Почему они не на столе?

– Верно, у нас есть нектар и амброзия, – ответила мама, – мы заказываем их по интернету в специализированном магазине для потомков богов. Но мы… мы не употребляем их постоянно. Только когда нужно восстановить силы, или когда возникают проблемы со здоровьем. И то в небольших количествах.

– Да-да, понятно. Сейчас самое время подкрепиться нектаром и амброзией, и выслушать новости, которые хочет сообщить вам ваша дочь.

С этим словами Дионис повернулся ко мне, словно приглашая продолжить его речь. Родители озадаченно смотрели на меня, не понимая, о чем это говорит Дионис – ведь я так ничего им не рассказала, оставив новость на совместный ужин. В этот момент для меня все встало на свои места. Я поняла, зачем божественный отец Павла Денисовича явился к нему и пришел к нам в гости. Все дело в мероприятии, которое случится уже совсем скоро – встреча Совета управляющих.

– Что же ты, Полина, смелее, начинай рассказывать, – обратился ко мне Дионис, – А я потом дополню деталями, которые вам следует знать. Он удобно устроился на своем кресле, которое тоже увеличилось в размерах.

Рассказ про будущее мероприятие – встречу Совета управляющих ТНК «Олимпик анлимитед» – занял примерно 15 минут. Я опустила детали о создании корпорации, озвучила только конкретику и некоторые организационные детали.

Во время моего рассказа, Дионис сидел, потягивая вино, и согласно кивая головой. Родители, Павел Денисович и Ника слушали, открыв рты. Видно было, что у них возникли тысячи вопросов и комментариев. Когда рассказ закончился, я взглянула на Диониса и спросила его:

– Все верно, я ничего не упустила?

– Да, молодец, только суть, ничего лишнего. Кто-нибудь хочет что-то сказать? – обратился Дионис к присутствующим, как председательствующий на собрании.

– Я хочу, – взволнованно сказал отец. – О боги! Значит, это правда, и мы действительно станем свидетелями встречи Совета управляющих! Когда-то отец, Гермес, упоминал об этих встречах…

– Уверен, ваш отец скоро появится, – перебил его Дионис – все-таки он был очень невежливым! – сейчас на Олимпе все озабочены подготовкой к этой встрече. Поэтому у Гермеса много дел – ведь именно его департамент занимается организационными деталями.

– Да, конечно, – согласился отец, – так вот, эта встреча… Это большая честь для нас и большая ответственность. И я рад, что мы, что наша семья – пусть через Полину – тут он сияющими глазами посмотрел на меня, – будем причастны к её подготовке.

– Вообще-то с этой встречей все идет не так, – голос Диониса внезапно изменился, из него пропала легкомысленность. – Слишком много неизвестных факторов, повестка меняется чуть ли не каждый день. Есть недовольные тем, что встречу перенесли в Москву, а времени на подготовку всего ничего. Строят заговоры, как у нас это обычно бывает.

Он фыркнул, обратился ко мне, доверительно наклонившись через стол.

– Мне известно, что ваше руководство сильно озабочено этой встречей. Подготовить за три недели и блестяще провести встречу Совета, которой не было уже восемь лет, это чрезвычайно сложная задача. К тому же каждый департамент требует, чтобы их вопросы были включены без изъятий…

Я слушала Диониса и искренне недоумевала, почему он говорит об этом мне. А не Шанхайскому или Грековой. При чем тут я?? У меня совсем другие задачи – о которых, я, кстати, ничего не знаю!

Вероятно, Дионис услышал мои мысли, потому что он оборвал свою речь и как-то странно посмотрел на меня.

– Конечно, ты пока не понимаешь, зачем я рассказываю тебе про «внутреннюю кухню» Олимпика. Но так получилось, у тебя будет миссия, так или иначе, связанная с этой встречей.

– У меня? Особая миссия? – переспросила я, с недоверием глядя на Диониса. – Вы что-то путаете.

– А ещё, – наш олимпийский гость вдруг ухмыльнулся, – как побочный продукт, у тебя жизнь заиграет яркими красками. А ты, – он склонился над столом, цепко глядя на меня, – перестанешь быть серьезной – чересчур ты сурова и непреклонна! Расслабишься, станешь больше улыбаться, и личная жизнь наладится. Из-за особенностей характера в личной жизни у тебя сплошные проблемы и чехарда.

Он выпрямился, прислонился головой к спинке кресла, а в вечернем небе вдруг сверкнула молния. За столом царило молчание. Все присутствующие, за исключением Диониса, чувствовали себя неловко, избегали смотреть друг на друга. А бог вина с Олимпа, абсолютно довольный собой, положил на тарелку гроздь винограда и отщипывал ягоды.

***

Меня разрывали противоречивые чувства, когда я слушала слова Диониса.

То, что он сказал про особую миссию, связанную с подготовкой к встрече Совета, меня обрадовало. Я любила сложные задачи, к которым требовался особый подход. Но жестокие слова обо мне самой, о проблемах в личной жизни, только разозлили. Как он посмел так говорить обо мне? Даже если слова и были отчасти правдивы, Дионис не имел права вмешиваться. Да еще и комментировать вслух!

Обидная реплика бога виноделия всколыхнуло все то, что было спрятано глубоко внутри. Вот я, серьезная, не по годам, трехлетняя девочка. Малышка с рыжими кудряшками и большими глазами, цвета темной сирени, которая смотрит на свою мать и говорит о том, что хочет, чтобы все было справедливо. Первоклашка с косичками и большими белыми бантиками спряталась за букетом цветов и наблюдает за будущими одноклассниками. Угловатая девочка-подросток сидит в библиотеке, рассматривая книги. Она же, только с подругой, пришла на первое занятие в театральную студию… Здесь для типичного «ботаника» открылась волшебная дверь. Оказалось, что можно быть другой, открытой, веселой, общительной, преодолеть зажатость, сохраняя врожденную внутреннюю серьезность, оставаясь интровертом.

Излишне серьезное отношение к себе и другим вкупе со стремлением к справедливости были нешуточными препятствиями для личной жизни. В театральном кружке я освоила навыки «искусства представления», о котором писал Станиславский. Но не слишком успешно использовала их для налаживания личной жизни. Не знаю, что тому было причиной. Может, полное фиаско с первой влюбленностью в Макса? Ведь любого, кто ухаживал за мной, я невольно сравнивала с ним, и никто не выдерживал конкуренции. Все отношения заканчивались очень быстро. Один молодой человек на прощание посоветовал научиться смеяться… «Чехарда – это точно о тебе, – произнес у меня в голове ехидный голос, – вспомни-ка свой «счастливый» опыт общения с мужчинами! Безусловно, до Ники тебе далеко, она «чемпионка» по выбору не тех мужчин. Вспомни, когда ты последний раз ходила на настоящее свидание и знакомилась с мужчиной? А твоя внешность? Разве ты ей довольна? Ты себе нравишься? Ты вообще замечаешь, как выглядишь? Когда ты беззаботно смеялась, не думая про то, как при этом выглядишь? Можешь вспомнить?». Голос в голове не умолкал, а я вспоминала череду молодых людей, с которыми у меня были так называемые краткосрочные отношения. Как говорится, от трех до шести месяцев. Притом, что желающих завязать отношения всегда было много, мне никто не нравился настолько, чтобы познакомить их с родителями. Да и ухажеры, не получая того, чего хотели или ожидали, быстро остывали и отношения заканчивались. «Еще бы, все эти молодые люди не соответствуют твоему идеалу, – внутренний голос продолжал отпускать свои язвительные комментарии. – Где уж им, ты возвела вокруг себя бастионы серьезности и справедливости, и поставила героя на пьедестал. И где он, твой герой? Затерялся в пути? Так же, как умение смеяться?».

Мама, когда слышала от меня, что с Игорем\Сашей\Мишей и далее по списку, все закончено, только вздыхала. А последние полгода я вообще пресекала все предложения «завести отношения». Предпочитала им походы с коллегами после работы в кино или в кафе или поездку к кому-либо на дачу на выходные. Но это всегда в большой компании, без какого-либо интима. Значит, со мной и правда было что-то не так?       Я не привыкла, чтобы так безапелляционно и вслух говорили о моей личной жизни. Точнее, об её отсутствии. «Да, у меня нет личной жизни! Почему – не знаю. Может, потому что я сама этого хочу? Быть одной? Возможно… Кто знает? Может, мне так удобно! Не нужно напрягаться, подстраиваться под кого-то. Но это мое дело! Какого черта этот хитрый бог громогласно объявил неудобную правду?!».

Поток мыслей в моей голове нарастал.

«А может, я все еще жду Максима? Как долго я была влюблена в него в школе? Целый год, наполненный бессонными ночами, ревностью и несбыточными надеждами. И что, теперь мои надежды сбудутся? С какой стати? Ты что-то видишь? Никаких признаков! Ни-че-го! Хотя… Было такое, что я поверила – мы можем быть вместе. И когда это было? Больше десяти лет назад, перед его отъездом? Глупости все это. Ха! Самой не смешно? «Смешно, потому что так и есть! – язвительно произнес внутренний голос. – Через брата следила за его жизнью, все надеялась. Знала, что у него нет постоянной подружки, и вела себя также – временные отношения! Два похода в кино – и до свиданья! Все свободны! И к чему все это привело?? Все так же серьезна и неприступна. На внешность свою «забила»!». «Или на меня так действует Ника с её постоянными проблемами в личной жизни? – голоса в моей голове продолжали спорить друг с другом. – Ника рассказывает, я «примеряю» её ситуацию на себя, и понимаю, что не хочу, чтобы у меня было вот так. Смотреть на телефон, ожидая звонка, получать внушения, что я мало зарабатываю, одалживать деньги, понимая, что никогда не получу их обратно, выслушивать сравнения с прошлыми «подружками». Нетушки, ешьте сами! Мне и одной хорошо! Если бы только не мама с её озабоченностью…».

Одним из побочных негативных эффектов отсутствия личной жизни и каких-либо перспектив создать семью, стали недоразумения и утрата взаимопонимания в отношениях с мамой. Прежде она всегда меня поддерживала, переживала, помогала, никогда не вмешивалась в отношения с друзьями и мужчинами. Многое изменилось, когда Егор женился, у него родился ребенок, а потом он уехал в Америку. Сын и внук были далеко, и мама все свое внимание и заботу обратила на меня. Она ненавязчиво, но регулярно, упоминала о том, что дочь «одной её подруги» недавно вышла замуж и ждет ребенка. Расстраивалась, когда я прекращала отношения с очередным ухажером. Иногда я думала, что у моей мамы навязчивая идея выдать замуж взрослую дочь и похвастаться перед коллегами и знакомыми. Её намеки на то, что пора бы найти хорошего молодого человека и выйти замуж так «достали» меня, что я до минимума сократила встречи с родителями. Папа, отдаю ему должное, пресекал мамины речи и просил оставить дочь в покое, говоря, что у меня своя жизнь. Это помогало, но ненадолго. Я вынырнула из своего внутреннего монолога, и посмотрела на бога вина, который внимательно наблюдал за мной. На лице у него не было никакого смущения. Ну да, он же бог, бессмертный олимпиец, которому позволено все. Можно говорить все, что угодно, не думая о том, что делаешь человеку больно. Все равно тебе за это ничего не будет. Стояла тишина, только издалека слышался звук включенного телевизора; шла какая-то из популярных субботних программ.

Дионис театрально вздохнул и сказал, отвечая на мои мысли.

– С тобой все в порядке, Полина. Выброси глупости из своей головы. На этом Совете на тебя будет возложена особая задача. Так совпало. – Он развел руками. – Как говорят смертные, звезды сошлись, и встречу перенесли в Москву. А у нас на Олимпе мы говорим, что тебе выпала честь оказать нам, богам, услугу. И не волнуйся, перед тем, как это произойдет, ты получишь от некоторых из нас «плюшки». Они тебя порадуют, вот увидишь.

Закончив свою речь, бог вина громко расхохотался, а в руках у него появилось большое блюдо с пирожками. Обстановка за нашим столом волшебным образом изменилась: напряжение ушло, на лица вернулись улыбки, мы услышали стрекотание цикад и ощутили очарование теплого летнего вечера. Павел Денисович наполнял бокалы вином, возобновился общий разговор. Я порывалась ответить Дионису, но на ум приходили сплошные банальности. Дионис же, казалось, позабыл обо мне. Я не участвовала в общем разговоре, а прислушивалась к себе. Бог вина затронул крайне неприятную тему и сделал это публично. В глубине души я понимала, что он в чем-то прав. По поводу серости, скуки, отсутствия личной жизни. Было удобно не признаваться себе в этом, загоняя проблемы внутрь, прикрывая суетой на работе, хватаясь за множество дел и воздвигая стену между собой и другими людьми. Отсутствие личной жизни я объясняла себе тем, что в наше время выходят замуж и женятся позже, после тридцати. А значит, у меня все впереди. Тем более, что мало кто из коллег моего возраста имел прочные отношения или семью. Все откладывали это на «потом», занимались «карьерой». Наверное, по этой причине я и чувствовала себя комфортно в нашем коллективе. Но слова о том, что хорошо бы мне научиться смеяться, по-настоящему задели меня. После того болезненного расставания (три месяца назад), я спряталась в свою раковину. Но отличие было в том, что я присматривалась к себе и училась улыбаться. Не только на деловых встречах, где вовремя улыбнуться и рассмеяться на чью-то шутку, для меня было легко и просто (ведь там не я, а «Полина – успешный пиар менеджер»). Я училась улыбаться в разговорах с коллегами на кухне, на улице случайным прохожим, продавцу в магазине. Было очень немного людей, с которыми мне было легко улыбаться. Кроме семьи, это были Ника и Павел Денисович. С остальными дело шло не шатко ни валко. Открытость, легкость, улыбчивость – этому я только училась, а помогало мне любопытство. Я отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Нику, которая еще не произнесла ни слова за нашим необычным дачным ужином. Её лицо было сосредоточено, она хмурилась, и я догадалась, что она собирается о чем-то спросить представителя Олимпа. Папа продолжал беседовать с Дионисом, к ним присоединился и Павел Денисович. Напряжение, которое висело в воздухе с появлением бога вина, немного спало. Повернувшись к маме, я заметила у неё на лице виноватое выражение.

– Детка, мне так жаль, – тихо произнесла она, – так жаль, что это коснулось именно тебя…

– Что именно, мама? – я рассеянно слушала её, не понимая, о чем она говорит.

–Моя мама – твоя бабушка опасалась, что я буду «двенадцатой», и это проявится во мне. Все-таки союз потомков Зевса и Немезиды, родовая линия их дочери Елены Троянской. Но когда мы с папой поженились, родились вы с Егором, она поняла, что меня «пронесло». Время от времени это случается в таких семьях, как наша. Семейный рок, выбор богов. Об этом и сказал Дионис. Каждое 12-е поколение. Я не знаю, что это означает, – продолжала говорить мама. – После нашей свадьбы, мама никогда не поднимала тему. Но теперь все должно быть хорошо, – её лицо прояснилось. – Ты очень расстроилась? Из-за слов Диониса о твоей личной жизни?

Я задумалась. Расстроилась? Наверное, нет. Потому что, несмотря на все тяготы, жизнь у моей прапрапра Елены Троянской была очень яркой и запоминающейся. Скучной её точно не назовешь. А потом…

– Я не понимаю, что это значит – 12-е поколение, мама. И что случается в таких семьях, как наша. Какой выбор богов? Ты никогда об этом не говорила. – Я повернулась к маме, её лицо застыло. – Твои слова «12-е поколение» и «коснулось» для меня лишены всякого смысла. Как и то, что должно во мне «проявиться». Что касается моей личной жизни… Она такая, какая есть.

Мама, видимо, не ожидала подобного резкого ответа. Она с обидой взглянула на меня и отвернулась. Ей пришлось не по нраву легкомысленное отношение к нашему «семейному року». Кстати, что за «семейный рок»? Что значит «выбор богов»? Мама молчала об этом столько лет, а теперь, после появления Диониса, решила «поделиться» со мной. По каким-то своим причинам мама была убеждена, что я буду переживать из-за отсутствия прочных отношений и трудностей с созданием семьи. Она вела себя так, как большинство мам – проецируют на своих детей собственные жизненные ценности и образ жизни. При этом, забывая, что многое меняется, и социальная среда и “new age” накладывают свой отпечаток на наше поколение. Как, впрочем, особенности характера и психики. Вечер, между тем, продолжался. Мама присоединилась к беседе с Дионисом. Я же решила, что после пережитых потрясений и разговоров с богом вина сейчас самое время для меня выпить нектар и восстановить энергию. Я наполнила два бокала божественным напитком и протянула один Нике. Она никоим образом не комментировала слова Диониса, и я была признательна ей за это.

– Ну что, какой у тебя вкус? – поинтересовалась я у подруги. – Ведь он для всех разный, приобретает вкус любимого напитка. У меня это, сейчас, например, вкус клубничного молочного коктейля из Макдональдса.

– У меня – горячий шоколад, – сказала Ника. – А вообще, лично мне сейчас интересно другое. Я намерена использовать момент и выяснить подробности про свою бабулю. Кстати, – поинтересовалась Ника, – мне показалось, что ты не особенно расстроилась из-за семейной метки. Или нет?

– «Семейная метка» – это что-то новенькое, – улыбнулась я. – Нет, я не расстроилась, вместо меня мама переживает. Она никогда мне ничего не рассказывала, это была тайна за семью печатями. А теперь вываливает на меня подробности, что, оказывается, в нашей семье есть какой-то рок и это может в ком-то проявиться. Возможно, это я, – пожав плечами, я посмотрела на подругу. – Мама видит все со своей колокольни. Её мечта – чтобы я вышла замуж, родила ребенка и стала, как они с папой. Она не понимает, что меня это не волнует. Или, скорее, не хочет понимать. А я… У меня свалилась гора с плеч, я почувствовала себя свободной. Странные ощущения. Пока не очень понимаю.

Я помолчала, прислушиваясь к собственным мыслям.

– Гораздо больше меня волнует миссия, о которой упомянул Дионис, – нахмурилась я. – Вот тут есть о чем подумать.

Мы с Никой участвовали в разговоре за столом, иногда вставляя реплики. Такого необычного вечера у меня прежде не случалось. Застолье с богом вина, обсуждение встречи совета управляющих и моя особая миссия от олимпийцев. Бестактное замечание Диониса о моей неудачной личной жизни. Слишком много всего вместил этот прекрасный теплый летний вечер.

– Мне пора, – сказал, поднимаясь, Дионис. – Варвара, спасибо за ужин, оставляю вам свои дары, наслаждайтесь прекрасным вином. Полина, – он внимательно посмотрел на меня, – уверен, у тебя все будет отлично. Григорий, рад был знакомству, вы достойный сын Гермеса.

– А мне вы ничего не скажете? – Ника с вызовом посмотрела на бога вина. – Что-нибудь про мое будущее? Или хотя бы – где моя бабушка?

Брови Диониса сошлись на переносице. Родители и Павел Денисович, кажется, пришли в ужас – как Ника могла в таком тоне говорить с богом. А мне стало любопытно, что будет дальше.

– Про твое будущее ничего не скажу, – медленно произнес Дионис, – а про твою бабушку…. Тихе редко бывает на Олимпе. Большую часть времени она проводит на земле, ей здесь нравится. Поскольку твоя бабка – богиня удачи или случая, ей, как ты понимаешь, всегда везет в игре. Так что в основном она живет в Лас- Вегасе. Или в Монако.

После этих слов вокруг Диониса появилось серебристое сияние, и он исчез. А мы остались стоять, не в состоянии произнести ни слова.

Глава 8.

Ника

На следующее утро Ника проснулась рано, ей не спалось, хотя после знаменательного ужина все разошлись за полночь. В доме стояла тишина. Всю ночь ей снились сны – про Троянскую войну, про Олимп и Лас-Вегас. Видимо, из-за вчерашних разговоров за столом, слишком много говорили о прошлом – после того, как Дионис исчез. Все вздохнули с облегчением, и долго обсуждали события за ужином: от появления олимпийского бога за столом до его исчезновения.

Павел Денисович поведал друзьям, что удивился, когда встретил в саду своего божественного родителя. Дионис сказал, что пойдет с ним на ужин к друзьям, и Павел Денисович даже не стал задавать такой глупый вопрос – как же тот узнал про приглашение. Это было само собой разумеющееся. Полинина мама расстраивалась из-за реакции дочери на «семейный рок». Она все повторяла, что Полине нужна семья, приводила в пример их с папой и семью Егора. Но Полина только отшучивалась, повторяя, что готова к любому развитию событий. Ведь теперь она знает, что причина не в ней. Так сложилось. Тем более, ей есть чем заниматься – готовить вместе с офисом встречу Совета управляющих и привыкать к тому, что ей предназначена особая миссия. Полина надеялась, что это задание даст возможность выбраться из офисной рутины и понять, чем она хочет заниматься дальше. Договорились, что Полина переговорит с руководством про Нику. Конечно, обсудили бабушку Ники – Тихе с её страстью к играм. Ника хранила в секрете то, что услышала от деда: историю его знакомства с Тихе и как Гермес передал ему ребенка в корзине под роспись. Внутренне она осознавала, что не готова делиться такими подробностями семейной истории. На вопрос матери Полины, видела ли она когда-нибудь свою божественную бабушку, Ника поведала историю о появлении Тихе на её дне рождения. Упомянула и про подарок. Все поохали, внимательно рассматривали цепочку с кулоном – рогом изобилия, и старались подбодрить её. Ника радовалась, что поехала с Полиной на дачу. Благодаря внезапному появлению Диониса, она, вопреки всему, почувствовала, что стала ближе к своей божественной родственнице. По крайней мере, теперь она знала, где можно её встретить. Мысль о поездке в Лас-Вегас или Монако поселилась в её голове. Про деньги, которые понадобятся для такой поездки, Ника не задумывалась.

Павел Денисович с Григорием Васильевичем долго обсуждали, какое особое задание будет у Полины, и о чем пойдет разговор на Совете. Они строили разные предположения, но, ни к чему и не пришли. Варвара Петровна тоже участвовала в их разговоре, а Ника с Полиной обсуждали появление Диониса.

Наполняя бокалы отличным терпким вином, они с серьезным видом высказывали предположения, как может выглядеть, например, Гермес. Ведь Дионис пришел в облике мужчины лет 45 и, таким образом, смотрелся моложе своего сына – ха-ха-ха! Ника запомнила Тихе как молодую красивую женщину. Полина заметила, что боги могут выглядеть как захотят. Девушки прислушивались к разговорам взрослых и наслаждались летним вечером. Вместе помогали Варваре Петровне убирать со стола, а Григорий Васильевич отправился «проводить», как он сказал, соседа домой. Варвара Петровна неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Беспокойно ворочаясь в кровати, Ника долго не могла заснуть, перебирая в голове вечерние разговоры.