И тут же схватилась за голову. Как и где, одна, без средств в Шербуре, она найдет тетю Ирэн?! Ей же надо было еще вчера срочно послать телеграмму по тетиному адресу!
Нелли в панике заметалась по комнатам, извлекла из своих документов конвертик с адресом графини Загряжской в Париже (как же она доберется до Парижа?!) и бросилась к кнопке вызова стюардесс. Появившаяся незамедлительно мисс Моррис. неуверенно покачала головой: в военное время крейсер соблюдает режим радиотишины, даже тактические маркониграммы сведены к минимуму, не говоря уже о телеграммах от команды или пассажиров. Можно, конечно, посоветоваться с мистером Брауном, или, еще лучше, с одним из старших офицеров, но она почти уверена, что …
Договорить мисс Моррис не успела. Раздалась резкая сирена.
– Ой! Учебная тревога! Немедленно надевайте жилет, мэм, и – вниз, к спасательным лодкам! – затараторила стюардесса. – Ой, я не успею сбегать за своим в каюту! Что же делать?! Ах, вашей каюте полагается два жилета! Вот они!
И так как Нелли бестолково топталась на месте, мисс Моррис ловко натянула на нее и на себя жилеты, крепко связав их за спиной, и увлекла ее бегом вниз по лестнице, на первую палубу. На груди их жилетов красовалась большая цифра восемь. Имеено к восьмой спасательной лодке и притащила ее стюардесса. На палубе, вокруг лодок аккуратными рядами стояли члены экипажа и толпились недоумевающие ошеломленные беженцы. Каждой лодкой руководил один из офицеров. Лодкой номер восемь управлял краснощекий полнеющий офицер с тремя нашивками на рукавах, рупором и секундомером в руках.
– Первый помощник капитана мистер Биссет, – прошептала мисс Моррис, округлив глаза, – еще бы, мээм, ваша лодка номер восемь для пассажиров экстра класса!
Мистер Биссет, тем временем, наводил порядок в своей группе.
– Вы здесь какими ветрами, мисс? – поинтересовался он у Неллиной стюардессы, но остался доволен ее объяснениями.
– Правильно сделали, мисс, что воспользовались вторым жилетом, чтобы не терять времени. Мое почтение, мээм, – эти слова относились уже к Нелли.
Офицеры смотрели куда-то вверх. Нелли тоже задрала голову.
На мостике капитан Рострон резко провел ладонью поперек горла.
– Всем на исходную позицию! Пятнадцать минут – это слишком много! – объявил первый помощник.
У Нелли вырвался вздох. Мистер Биссет вежливо объяснил:
– Капитан Рострон не делает исключений ни для королей, ни для президентов. Придется подчиниться, принсэсс.
Учебную тревогу провели еще три раза, пока время сбора экипажа и пассажиров не сократилось до восьми с половиной минут. Нелли и мисс Моррис так и носились вверх и вниз по лестнице, взявшись за руки, как две подружки. Наконец, небожитель на мостике утвердительно кивнул головой, и обессиленные люди начали расползаться с палубы.
Было уже почти пять часов вечера. Нелли в изнеможении полулежала на диване. Мисс Моррис ушла, пообещав прислать к ней старшего стюарда.
Тот появился только в семь.
Мистер Браун повертел в руках конверт с адресом графини Загряжской и повторил слова стюардессы о том, что вряд ли телеграмму удастся послать. Сегодня около полуночи они входят в Дарданеллы, где, по сводкам, их ожидает целая свора германских подводных лодок. Тем не менее, он доложит о просьбе ее сиятельства капитану, так как в военное время только капитан может принять решение об отправке гражданской телеграммы.
В восемь часов веснусчатый официант («Том Уильямс к вашим услугам, мээм!») прикатил обильный ужин, неизменный шоколад и – маленькую вазочку со свежей веткой белого амариллиса.
– Капитан Рострон любит цветы, мэм! – широко улыбнулся Том.
«А еще любит загонять людей учебными тревогами» – проворчала себе под нос Нелли, – «и загадывать цветочные загадки!» А, может быть, он просто забыл, что давече уже присылал ей амариллис?
В ту ночь, Нелли, приняв ванну, легла спать рано. Вряд ли в сложившейся военной ситуации стоит ожидать ночного визита, рассудила она.
Ведь это замечательно! Но радости Нелли не чувствовала. Наверное, просто устала.
***
Было далеко за полночь, когда «Тубероза» приняла бой. Корабль шел на максимальной скорости, отстреливаясь шестью пушками попеременно с каждого борта и постоянно меняя курс – загзагом, чтобы избежать прямого попадания торпеды. Корпус корабля вибрировал от напряжения и вздрагивал после каждого залпа. От звука канонады у Нелли заложило уши, и она чуть не оглохла. Казалось, закричи она сейчас, сама бы не услышала своего голоса.
Но кричать не хотелось, и, почему-то, страшно не было.
Бой закончился внезапно. Скорее всего, командиры германских подлодок не стали рисковать своей шеей в угоду далеким петроградским бунтовщикам, да еще под самый конец войны.
К утру, без дальнейших приключений пройдя Дарданеллы и Эгейское море, «Тубероза» прибыла в Александрию. Корабль зашумел пестрой смесью сходящих на берег пассажиров, инженеров, оценивающих возможные повреждения корабля, матросов, занятых пополнением горючего, боеприпасов, провианта, да мало еще чем может заниматься команда океанского лайнера в одном из самых оживленных портов Средиземного моря!
Поближе к вечеру в дверь каюты вежливо постучали, и на пороге появился первый офицер собственной персоной.
– Первый помощник капитана Джеймс Гордон Партридж Биссет, к вашим услугам, принсэсс Мишэрски! – торжественно представился он, сорвав с головы фуражку.
– Чем обязана? – вежливо осведомилась Нелли, и не поверила своим собственным ушам: откуда только выплыли слова давно забытого придворного этикета! – Пожалуйста, присаживайтесь!
Мистер Биссет воспринял ее слова как должное и согласился присесть только на минуту: дела.
– Я пришел с поручением от капитана, мээм. Он желает вас заверить в том, что непременно отыщет вашу тетушку, – и тут первый офицер не удержался от улыбки, – чтобы вы не беспокоились.
Нелли от радости всплеснула руками.
– И еще коммандер Рострон надеется, что вам не было уж очень страшно во время боя.
Нелли покачала головой.
– Почему-то не было. Когда мы прибываем в Шербур?
– Завтра, к трем часам дня. «Мавритания» – самое быстроходное судно в мире, – с гордостью заявил Биссет.
Первый помощник собрался было подняться из обитого гобеленом кресла. У него было круглощекое добродушное лицо, и Нелли решилась.
– Мистер Биссет, разрешите задать вам … немного… личный вопрос?
Офицер остановился и вопросительно посмотрел на молодую княжну.
– Если я смогу ответить, то конечно, мээм.
– Вам не известна причина… по которой капитан… принимает… такое доброе участие в моей судьбе?
– Эти апартаменты и соответствующий сэрвис вам положены по статусу, мээм. Кроме того, капитан Рострон всегда заботливо относится к своим пассажирам, да к тому же еще и беженцам в военное время, – проговорил Биссет, уже без улыбки.
«А он ведь далеко не глуп», – подумала девушка, – «обманчивый облик этакого добродушного весельчака».
Нелли решилась на невинную ложь.
– Понимаете, я ведь никому не показывала своих документов. Кто мог сообщить капитану и вам о моем происхождении? Мне ведь стало плохо, и я оказалась в лазарете. Мои бумаги были у доктора. Добрый доктор мог скрыть от меня, но сообщить капитану о каком-нибудь недуге, и капитану стало меня жаль. Туберкулезе, например, – поспешно добавила Нелли.
Рассказывать о белом цветке ей не хотелось, как будто это была их общая с Ростроном тайна.
– Главный корабельный хирург находится в том же звании, что и я, и подчиняется только капитану. Мне он не докладывает, принсэсс.
Первый помощник теперь барабанил пальцами по колену.
Наступила неловкая тишина.
– Значит, участие капитана мне показалось, – прошептала Нелли, и отвела глаза от проницательного взгляда Биссета.
Она была уже не рада, что затеяла этот разговор.
– Доктор МакЛарен действительно докладывал о вас капитану в моем присутствии и показывал ваши докуметы, – медленно проговорил Биссет, тщательно подбирая слова. – Мне показалось, что размышления по этому поводу вас несколько… эээ… смутили?
Нелли покраснела.
– И именно поэтому я разрешу себе высказать свое собственное предположение.
Нелли подалась вперед, вся внимание.
– Могу я поинтересоваться днем вашего рождения, мээм? – неожиданно спросил Биссет.
– Первое января, 1900 года, – удивленно ответила Нелли.
– Первый день нового столетия, – улыбнулся он. – Именно в этот день родился старший сын капитана Рострона. Вы – его полная ровесница.
– А дочь у него есть? – тихо спросила Нелли после небольшой паузы.
– Трое сыновей, и дочке три годика, – широко улыбаясь, мистер Биссет поднялся с кресла.
– Мы, моряки, при всей нашей суровости, народ сентиментальный! – и, отвесив вежливый поклон, первый помощник исчез за дверями.
Оставшись одна, Нелли долго сидела, погруженная в свои мысли.
Ближе к ночи, она забрала свежую ветку амариллиса к себе на ночную тумбочку. Свернувшись калачиком под прохладным ароматным пододеяльником, Нелли нежно провела пальцем по белому лепестку. Давно забытое чувство безопасности и защищенности охватило ее, и она уснула сладким светлым сном, которым спала еще девочкой в родительском доме.