– Здравствуйте!
– Утра.
– Даже не улыбнетесь?
– Любой каприз за Ваши деньги.
Насыпает в чаюшиницу две ладони десяточек, и рот мой расплывается в улыбке. Вот и договорились.
Являетсятся взъерошенный дядька с седыми бровями.
– Мать, пусти погреться.
Пускаю.
– Сделай кофе.
Делаю.
– У вас не кофе, а мерзотно-блевотная хуйня.
– Тогда идите в соседний ларек.
– А там что, лучше?
– Нет, там хуйня поблевойтней и померзотней.
– А нахуй мне туда ходить?
– А нахуй ты всю чашку выпил?
И исчезает, хлопая дверью.
До открытия «Амфитеатра» ещё полтора часа, а я уже заработала три замечания, выговор и увольнение. Остаётся одно из двух: я до смерти забрызгаю окружающих кислотными слюнями или случится неминуемый конфуз. Бегу в ТЮЗ.
Охранник интересуется:
– Куда направляетесь?
– Дядя, пустите в туалет, очень надо.
– Не положено.
– Ничего не замышляю! Можете следить за мной всю дорогу и даже смотреть, как я писаю.
– Иди. Верю!
И вновь вернулась ко мне легкость, скромность, деликатность, шарм и обаяние. И с каждым я была радушна и мила.
А всех их я люблю, и тварь бродячую и голь перекатную. Особенно тварь и голь. Но люблю по-своему, искренне, без фальши. И меня, меня так же любите! Не пытайтесь увильнуть, умолчать, оболгать, чтобы передо мной казаться предпоследней блядью, а не последней. Я и последнюю пойму, и сама такая. И пойму, и убаюкаю, и приласкаю, и все, что есть, отдам, и чего нет, тоже отдам. Не надо мне ваших отполированных телес и отчеканенных речей. Выходите ко мне как из лесу, запинайтесь и заикайтесь, говорите все, как есть, говорите «глаза б мои тебя не видели».
А день мой продолжался. А люди, ненаглядные мои, ломились в ларек и выстраивались в очереди. Каждому я быстро и спокойно делала кофе. Хочу представить теперь зарисовку. Три участника: гость, работник общепита, голос в голове работника общепита.
Гость: Здравствуйте! Будьте добры, капучино с карамельным сиропом.
Работник общепита: День добрый! Сделаю.
Голос в голове работника общепита: Ебучая залупа ссаного говна! И нахер я вздумала разбирать сейчас кофемолку, кофе теперь откуда рожать? И ведь не собрать ее, блядину, быстро. Два болта встали, а третий только наполовину зашел, дивергент ебучий. Что делать? Тут либо сухари сушить, либо муравью хуй приделать. О, кофе, намолотый недели две назад. Хранится всего в тысячу триста раз дольше, чем надо для раскрытия вкусоароматических, блять, свойств. Пойдет. Какую же бодягу я сейчас делаю, прости господи. А потом себя прости, за то, что меня за такое простил. Сироп. Какой там нахуй был сироп? А у нас любой сироп – химозно-сахарный удар. Он все перебьет. И кофе, и молоко, и работу сердечно-сосудистой системы. Значит, будет ванильный. Надо теперь граммов 10 недолить. Сука! Слишком мало недолила. Нахуй и в пизду и в рот! Закрыться бы на перерыв, да пока не могу, трахают.