– Одно другого не исключает! – донеслось из-за какой-то колонны. Я пошёл на голос, но когда я заглянул за тот исполинский столб, где, как мне казалось, должна была находиться моя спутница, то не обнаружил там никого и ничего, кроме нецензурного слова, нацарапанного на глянцевой поверхности фиолетового камня.

– И только на Земле я открыла ещё одно поразительное свойство эмоций! – раздалось совершенно с противоположной стороны зала.

– Какое же? – Я опять устремился за звуком её слов, но и там меня ждала лишь пустота. Зато на этой колонне уже было нацарапано кое-что поприличнее: «В+З=» и сердечко.

– Оказалось, что эмоция имеет не только вид, но и направленность! – раздалось прямо у меня за спиной. Я резко обернулся, но и на сей раз никого не увидел. И в этот момент кто-то внезапно ущипнул меня за задницу. Пока я вертелся обратно, из моего рта вылетела довольно длинная тирада, в числе прочих содержавшая в себе слово с первой колонны. Зимба стояла напротив меня и хохотала так заливисто, что мне пришлось простить ей эту, без сомнения, архиподлую выходку и засмеяться вслед за ней.

– Прости, – сквозь смех выдавила она, – мне просто захотелось похулиганить. В твоём сне так хорошо и уютно, что у меня здорово поднялось настроение. И это несмотря на то, что я просто зверски голодная!

– Ого! Ты из последних сил держишься, чтобы меня не обглодать?

– Расслабься! – махнула она рукой. – В твоём сне твоими эмоциями закусить очень проблематично. То есть, в теории я могу это сделать, но сил на это у меня уйдёт несравнимо больше, чем я получу взамен. Так что здесь ты можешь меня не бояться. Хотя, не кривя душой сказать, меня ты можешь не бояться нигде. И это вовсе не потому, что страх невкусный, как ты уже успел убедиться, а потому, что я не хочу тебя объедать. Пускай даже я не ела почти месяц, но будь спокоен: как только мы расстанемся, я найду, кем полакомиться.

– А сколько ты можешь прожить, не кушая? – осторожно поинтересовался я.

– Зависит от того, насколько плотно я пообедала в последний раз. Для примера: если съесть полностью одну эмоцию одного человека, то хватит в среднем от одной до трёх недель, в зависимости от того, сколько её у него было. А если сразу человек у ста понадкусывать, но не до конца, а оставив на рассаду, то и полгода потом могу поститься. Но кстати, мы немного отошли от темы как раз на самом интересном месте. Я говорила про направленность эмоции. Так вот: оказалось, что эмоция, которая направлена непосредственно мне, во много раз вкуснее и сытнее, чем та же самая, но направленная кому-то или чему-то другому. Понимаешь?

– Эм, – почесал я затылок, – а разве ты можешь перехватить эмоцию, которую человек испытывает к кому-то другому?

– Здрасьте пожалуйста! – Зимба удивилась вслед за мной. – Именно так мы и питались у себя на родине. Наши белковые не подозревают о нашем существовании. Все их чувства, которыми мы кормимся, они испытывают исключительно друг к другу. Но здесь, на Земле, я решила дать волю своему юному духу исследователя. Чтобы получше изучить местное меню, я вселилась в одного молодого человека…

– Ты и это умеешь?! – вытаращился я на неё.

– Ну да… – Зимба остановилась и смущённо повозила носком туфли по полу. – И в живых существ могу, и в неживые предметы. Может, на улицу выйдем?

Её предложение мне понравилось, и мы, предусмотрительно взявшись за руки, прямо сквозь стеклянную стену вышли на мощёный каким-то пористым зелёным камнем тротуар, обрамлённый желтоватыми поребриками. Дорога уходила в сторону милых сердцу маленьких частных домиков, и мы уступили ей право задавать направление нашей неспешной прогулки.

– И вот, сидя в этом парне, я тихонько изучала, какие чувства он испытывает в разных обстоятельствах. Как же мне повезло, что у него была девушка! Эти доброта и забота, да ещё направленные туда, где находилась я, оказались такой сказочной вкусняхой, что мне на какое-то время показалось, что я нашла то, о чём мечтала последнее столетие. Но в одну из ночей я попробовала страсть и сексуальное желание.

– То есть, эта парочка даже не догадывалась, что на самом деле у них был тройничок? – уточнил я.

– Ну я же им никак не мешала! – наивно похлопала глазками Зимба. – Просто наслаждалась божественной пищей и радовалась своей очередной удаче.

Я только сейчас заметил, что мы идём всё так же держась за руки, как вышли из стеклянной стены дома. И меня этот факт совсем не напрягал, даже наоборот.

– Чуть позже у меня созрел гениальный план, – заговорщическим голосом продолжала моя спутница. – Я решила попробовать сама стать тем объектом, к которому люди испытывали бы нежные чувства. Но вышла небольшая загвоздка. Дело в том, что чтобы воплотиться в материальное существо, мне нужно очень много энергии. Ведь как устроено то, что люди называют материей? На самом деле, от энергии она отличается лишь в мелких деталях, о чём ваша наука пока ещё недостаточно осведомлена. Не буду сейчас подробно углубляться, иначе за время нашей лекции ты проспишь пару суток, а я помру от голода. В общем, кванты, из которых я состою – это мельчайшие единицы энергии, составляющей элементарные частицы. Из тех, в свою очередь, строятся молекулы, а далее – уже всевозможные предметы. Изначально мои кванты имеют весьма малую взаимосвязь. Её хватает для обмена информационными импульсами друг с другом и какого-то взаимного перемещения в пространстве. Можно провести аналогию с нейронами головного мозга.

– То есть, ты – большой квантовый мозг? – уточнил я.

– Что-то вроде. И есть несколько способов собирать эти кванты в элементарные частицы, а те – в молекулы. Но на поддержание этих атомарных и молекулярных связей, на взаимное их притяжение, тратится уйма энергии, которую требуется пополнять. Есть менее затратный способ материализации, но он годится только для неживых предметов, и заключается в атомарной переработке одной материи в другую. Для создания живого организма он не подходит, зато прекрасно сгодился для изготовления тех электронных устройств, одно из которых ты приобрёл год назад. Но к ним мы вернёмся чуть погодя. В общем, чем крупнее существо, в которое я превращаюсь, тем больше энергии тратится на поддержание этого состояния. И тогда я решила начать с кого-то маленького. Первой моей попыткой «выйти в свет» стал хомячок, которого нашла пятилетняя девочка.

– Предположу, что попытка оказалась неудачной, – усмехнулся я. – Дети обычно мучают хомячков, думая, что просто играют.

– Ты знаешь, нет! Я вообще везучая, что и подтвердил тот случай. Девочка меня обожала, заботилась и обращалась со мной очень аккуратно. Мне пришлись по вкусу её тёплые чувства ко мне, и если бы не ничтожно малое их количество, то я бы на этом и остановилась. Разумеется, когда девочка куда-то уходила, я тут же перемещалась в дом к другому ребёнку и продолжала трапезу уже его заботой и умилением. Но всё равно мне этого хватало впритык. Пару раз даже, не удержавшись, я доедала эмоции детей до конца, что, увы, приводило к их полной потере.

– И тебе не было их жалко? – нахмурился я. – Тебя не мучила потом совесть?

– Совесть? – переспросила она. – Это такая болезнь вроде несварения желудка?

– Ну как бы тебе объяснить… – замялся я.

– Не парься, – хихикнула Зимба, – я знаю, что это такое. Скажу так: у меня было гораздо больше шансов умереть от голода, чем от стыда. К тому же, люди без сочувствия и заботливости зачастую довольно хорошо устраиваются в этой жизни. Эти качества многим помешали пролезть на верушку иерархии по чужим головам.

Проходя мимо очередного уютного домика за резной декоративной оградкой, мы заметили сидевшего на крыльце огромного чёрного котяру. Судя по его морде, он был в курсе нашего с ней неразрешённого конфликта и взглядом поддерживал меня: «Давай, мужик, я мысленно с тобой!»

– И всё-таки, как ни крути, – вздохнула Зимба, когда мы отошли от дома с котом, – а самое большое количество эмоций вы, люди, как и наши соседи по планете, испытываете к себе подобным. И тогда у меня родился новый гениальный план: создать устройство, позволяющее использовать местные источники энергии для поддержания моего «воплощённого» состояния. Кое-что в физике я понимаю…

– Всем бы это «кое-что» понимать! – восхищённо перебил я, вспомнив, как она готовила меня к экзаменам.

– Ой, я тебя умоляю! – всплеснула руками она. – По сравнению с моими далёкими предками, которые играючи сворачивали в дулю межгалактическое пространство, я вообще дуб дубом. Всего-то и дел было, что создать вихревое поле, работающее на моих частотах. А дальше уже я сама могла спокойно материализоваться, пользуясь этим полем. Ну и, не откладывая на завтра, решила тут же потестировать своё изобретение в деле. И вот здесь как нельзя кстати мне попался тот картёжник из спального района. Я припрятала прибор на осветительном столбе, подключив прямо к проводам, и, став таким хитромордым мужичком, предложила ему сыграть в дурачка. Ну а дальше ты знаешь, что было.

– А азарт тоже вкусный? – поинтересовался я. – Вроде бы там, в твоём ресторане, я его не пробовал.

– Ну не сказать, что что-то прям изысканное, но на завтрак сойдёт, – Зимба на мгновение о чём-то задумалась, машинально погладив себя по животу. – Ну а после такой удачи мою пытливую натуру уже было не остановить. Я наклепала этих приборов… как бы обозвать их попроще… Генераторы поля же, точно! В общем, наделала генераторов и начала прикидываться разными людьми с целью вызывать у собеседников нужные эмоции по отношению ко мне. Ой, не представляешь, сколько разных вкусностей я тогда напробовалась и кем я только не была!

Зимба с нескрываемым удовольствием погрузилась в перечисление своих больших и маленьких ролей, сыгранных экспромтом, без репетиций и без претензий на аплодисменты и признание, с однй лишь прозаично-гастрономической целью. Одним ухом я слушал её упоённое щебетание, а другим – ловил очарованные серебристым светом звёзд ночные шорохи, издаваемые самим неведомым мне миром. Здесь действительно было хорошо и уютно, я нигде и никогда в жизни не чувствовал себя так. Мой дом и мой город были для меня чужими. Хоть я и прожил всю жизнь в этих стенах и на этих улицах, но стать для меня родными они так и не смогли. А этот маленький городок с похожими на сказочные домиками и витиевато петляющими улочками за какие-то пару сотен шагов стал для меня тем самым местом, куда хотелось возвращаться вновь и вновь, делясь с ним самыми сокровенными мыслями и переживаниями.

– Итак, – тоном Шерлока Холмса, раскрывшего очередное запутанное преступление, продолжала Зимба, – самая вкусная и калорийная эмоция мной была установлена. Это сексуальное желание. Другие тоже неплохи, но мне чисто по вкусу больше понравилась именно она. И где же это желание могло находиться в больших количествах? Экспериментальным путём были найдены его главные месторождения. Ими оказались одинокие молодые люди слегка постпубертатного возраста, а также столь же одинокие дамы тридцати-сорока лет. В этом возрасте у людей вырабатывается максимальное количество этой эмоции. А чем меньше человек удовлетворяет своё желание, тем больше его в нём накапливается. Поэтому я научилась довольно убедительно прикидываться либо галантным солидным мужчиной, либо наивной юной девушкой. Главной задачей было как можно точнее попасть в интересы жертвы, понять, какие черты собеседника вызовут в ней максимальную симпатию. Это тоже можно сделать разными способами, я пробовала все подряд: от прямого чтения памяти человека до непринуждённых бесед о жизни, постепенно выводящих собеседника на столь откровенные душеизлияния, что по ним зачастую можно было писать многотомные биографические романы. В какой-то момент во мне проснулся талант творца: мне стало важно не только раскрутить человека на эмоции, но и придумать для этого как можно более интересную схему!

– Да ты – творческая личность! – усмехнулся я. – Жаль, что на этой планете нет публики, способной по достоинству оценить этот твой вид искусства.

– Я – самодостаточная творческая личность, – цинично прищурилась Зимба. – Мне для оценки своего таланта хватит меня самой. Это вы, люди, постоянно ищете чьёго-либо одобрения. Да, кстати, – после небольшой паузы добавила она, – многие детали своих схем я позаимствовала из вашей культуры: кино, книг, мультфильмов. Если люди сами создают вещи, вызывающие нужные эмоции, то глупо было бы ими не воспользоваться.

– Погоди, – задумался я, – ты ведь раньше говорила, что читаешь мысли человека непроизвольно, что просто не можешь перестать это делать. А теперь заявляешь, что сама выбирала, читать или не читать. Нестыковочка, ай-яй-яй!

– Бу-бу-бу, злой полицейский! – театрально нахмурилась она. – Мысли – это то, что человек думает в данный момент. А память зарыта чуть глубже, и чтобы выудить оттуда информацию, мне нужно самостоятельно в ней покопаться. Как говорится, учите матчасть!

Дорога, всё так же продолжая петлять, начала плавно спускаться вниз – туда, откуда начал доноситься еле различимый ухом плеск воды.

– И так сложилось, – говорила моя спутница, – что наиболее часто попадающимися мне носителями моей любимой эмоции стали компьютерные гики. Ну или же просто молодые люди, по каким-то причинам имевшие проблемы в отношениях с противоположным полом и поэтому заменившие девушек на компьютеры. Уж прости, Вить, за прямоту, но ты был из их числа. И такой креативной схематознице, как мне, просто обязана была прийти идея оптового окучивания этого вида «грядок». Да не кривись ты так! Я понимаю, что тебе неприятно чувствовать себя каким-то беспомощным растением, особенно если тебе с детства вдолбили, что ты – якобы, царь природы. Но увы, эта лестница бесконечна, и всегда кто-то будет стоять на ступеньку выше. Хорошая новость в том, что можно научиться ходить по ней. Ну да ладно, это тема для отдельного разговора, а что касается моей схемы, то без ложной скромности скажу, что она получилась просто шикарной! Как говорят ваши фокусники, «следите за руками». Начну с технической стороны. Согласись, немного подозрительно будет выглядеть, если к тебе в дом придёт неизвестный человек, или какое другое существо, и поставит в уголок коробочку с антенной.

– Ну да, – кивнул я, – заняться сексом с этим человеком – это самое последнее, что мне захотелось бы сделать в такой ситуации.

– Вот именно! Значит, решила я, нужно как-то сделать так, чтобы «клиенты» сами приносили генераторы в свои дома и запускали их.

– Вот это настоящее коварство! – не смог не восхититься я. – Чтобы жертва сама хотела приобрести орудие своего оболванивания…

– Да уж конечно! – махнула рукой Зимба. – Скажи это производителям телевизоров, поржут.

Её приятный голос сливался в красивый микс со стрекотанием ночных сверчков и неотвратимо приближающимся успокаивающим плеском воды.

– Логика была простая: если человеку важнее всего в жизни его компьютер, то нужно вывести из строя какую-нибудь его запчасть, чтобы расстроенный парень сразу побежал её менять. И уже вместо новой запчасти подсунуть ему моё супер-мега-устройство. Что в компе проще всего испортить дистанционно? Правильно, сетевой интерфейс: ему хватит одного небольшого электрического разряда. А если организовать грозу…

– Ты и это умеешь? – уже без особого удивления вставил я.

– А в вашем мире это получается гораздо проще, чем у нас, – пожала плечами она. – Не знаю, почему. Но если сделать хорошую, качественную грозу, то из сгоревших по всему городу сетевух можно будет построить дом. Поэтому алгоритм мой был простым, как табуретка: с вечера в виде эдакого бомжика раскидать по комиссионкам моё «заряженное» железо, ночью забабахать красивую и мощную грозу, ну а с утра ждать «поклёвки».

– А иероглифы из молний – это просто любовь к творчеству, или они имели какой-то практический смысл? – уточнил я.

– Это ещё один вид искусства, которым я владею, – просияла Зимба. – Тебе понравилось?

– Мне не понравилось то, что было после, – проворчал я.

– Ой ли? – прищурилась эта хитрая бестия. – А у меня другая информация!

– И ко многим ты являлась так же, как ко мне? – нахмурился я.

– А сейчас суровый мужчина Виктор начнёт меня ревновать! – тоном стороннего комментатора проговорила Зимба. – Кстати, дорогие зрители, он имеет на это полное право.

– А если без клоунады? – раздражённо спросил я.

– Без неё мне стало бы совсем хреново, – вздохнула она. – Всё-таки, жить одной, без какого-либо общения с себе подобными и заботиться лишь о поиске пропитания – довольно угнетающее занятие. Когда наша мать-планета перестала нас кормить, и наши прежде возвышенные и духовные мысли развернулись в сторону поиска пищи, в нас стало появляться что-то животное. Я и сейчас порой ловлю себя на ощущении, будто я – эдакий затаившийся в засаде хищник. А юмор – черта, присущая только высокоинтеллектуальным существам, и когда я шучу или ёрничаю, этот хищник засыпает.

– Ну и как этот хищник обгладывал моих товарищей по несчастью, а также, по совместительству, невольных соперников?

– Очень просто, – развела руками Зимба. – Сначала знакомилась с ними, якобы, через чат: когда в игре, когда – в аське. Непринуждённо расспрашивала об увлечениях, составляла подробный психологический портрет: интересы, предпочтения. И уже из полученной информации решала, кем мне будет лучше предстать перед ним, чтобы он испытал ко мне самые сильные положительные эмоции. Хоть мысли здесь я и не читаю, но твой вопрос предвижу: да, я бывала эльфийками из игры. И даже орчанкой один раз. Но всё же в подавляющем большинстве случаев я представлялась обычной геймершей, решившей познакомиться с товарищем по клану, либо же, как в твоём случае, – собеседницей из аськи.

– И что же, – изумился я, – ни у кого не возникло подозрений, что здесь что-то не так, когда ты выходила из своего поля?

– Из поля я к ним не выходила, – вздохнула она. – Я появлялась в их жизни весьма прозаично: стучалась в дверь. Идея выйти прямо из поля, опять же, кстати, позаимствованная из множества художественных произведений, мне пришла только с тобой.

– Нет, погоди, а как ты убеждала их воткнуть антенну в интерфейс?

– Тоже разными способами. Например, говорила, что это экспериментальный беспроводной интернет, в котором можно сидеть бесплатно. Но с тобой вышло совсем иначе. Помнишь, ты в первую ночь нашего знакомства рассказывал мне, какие книги читаешь? Такой солидный набор фантастики натолкнул меня на безумную идею: а что если никем не прикидываться, а представиться тем существом, кем я являюсь на самом деле? Я решила, что ты готов к такому контакту, и, как видишь, не прогадала!

– То есть, то, что ты – инопланетянка, ты рассказала только мне? – не понял я.

– Именно! – она от души восхитилась моим гениальным открытием. – Ты единственный человек, знающий правду обо мне. Даже твои новые приятели из органов, включая полковника, понятия не имеют, что я такое.

– И никакие они мне не приятели! – насупился я. – Тот факт, что я с ними выпил, вовсе не означает, что сей процесс доставил мне удовольствие, и я хотел бы его повторить.

– Ну это уже не столь важно, – отмахнулась Зимба. – Суть в том, что они довольно скоро обнаружили генераторы поля и начали следить за моими похождениями, чем сильно помешали моим невинным шалостям. Ну точнее, не то чтобы очень сильно… Мне они, разумеется, никакого вреда причинить не смогли бы при всём желании, а вот добычу распугать и генераторы стащить – на это они мастера. Поначалу у меня возникала мысль как-нибудь, эм… вывести их из рабочего состояния, но потом я решила, что с ними даже интереснее: появился некий момент игры. Это всё равно что в гонки на компьютере играть: с копами гораздо интереснее, чем без них. Да к тому же, если нейтрализовать этих, то совсем скоро их место займут другие такие же «отважные герои», и всё начнётся заново.

– А ты можешь убить человека? – осторожно поинтересовался я.

– Смотря, с какой точки зрения ты это спрашиваешь. Если с физической – то разумеется. А вот с моральной стороны всё гораздо сложнее. Идея лишить жизни мешающее тебе существо может прийти в голову лишь тому, кто уверен, что его собственная жизнь имеет неотвратимый предел, а посему в его понимании она – лишь разменная монета, а не что-то абсолютное и незыблемое. Мы же до знакомства с цивилизациями других планет вообще понятия не имели, что такое смерть, а стало быть, у нас не могло возникнуть идеи причинить её кому бы то ни было.

Я на целую бесконечную минуту задумался над услышанным. Ведь действительно, когда смотришь на привычные тебе вещи только с одной стороны, неизбежно начинает казаться, что других сторон у неё просто не существует, что вещь эта может быть только такой, как видишь её ты.

– В общем, я с огромным удовольствием наблюдала, как эта троица носится по области со своим пеленгатором – разве что поп-корн не грызла за просмотром. Тогда-то и придумалась легенда про сорок минут. А что, весьма удобная и многофункциональная присказка, скажу я тебе! И эти горе-Малдеры не успевают взять след, и «обед» не сильно настаивает, чтобы я с ним осталась подольше. Ведь если просто сказать человеку: «сорри, я побежала, у меня дела», то он с большой вероятностью обидится, и тогда в следующий раз вместо интереса и желания, чего доброго, напичкает меня обидой и ревностью. А они сам знаешь, какие на вкус. Ну а в случае с красивой сказкой про непреодолимый злой рок в лице законов физики, человек войдёт в положение и с нетерпением будет ждать следующей нашей встречи, копя в себе угощения для меня.

Петлявшая меж домиков и садов дорожка наконец-то вывела нас к реке, близость которой я ощущал еще возле небоскрёба. Поросший невысокой травой берег плавно спускался к лизавшей его своими волнами чёрной воде, которая неторопливо текла на юг. Почему я был уверен, что юг именно в той стороне, так и осталось для меня загадкой: компаса у меня не было, солнца на небе – тоже, а по звёздам я и так никогда не умел ориентироваться, а уж по чужим – и подавно. Но раз уж я решил, что там должен быть юг, то почему бы и нет? В конце концов, это всё же мой сон, а не чей-то ещё, поэтому здесь я сам решаю, где какая сторона света!

Видимо, мои твёрдые, как полугодовалая ириска, мысли столь явственно пропечатывались на моём лице, что Зимба, глядя на меня, довольно заулыбалась. Снова никак не сговариваясь, мы пошли вниз к реке. Мягкие травинки нежно щекотали мои ноги: я только сейчас обнаружил, что на мне надеты шорты и сандалии. Подойдя к самой реке, мы разулись и сели на край берега, опустив ноги в воду. Она была на удивление тёплой, несмотря на ночь и довольно хорошо ощутимое течение.

– И вот мы приблизились к самой интересной части истории, – тоном сказочницы из передачи «Спокойной ночи, малыши» сказала Зимба.

– В которой ты встретила меня? – попробовал угадать я.

Вместо ответа она нежно потёрлась щекой о моё плечо и, снова расплывшись в улыбке, адресовала мне свой самый хитрый ярко-зелёный взгляд.

– Наверно, ты уже догадался, что та железячка, что ты с таким азартом выторговал у своего приятеля в комиссионке, нужна была лишь для моей материализации в человека. Подключаться к электронным устройствам и писать в чатах я могу и без неё.

– Погоди, а допустим, написать какой-то текст на экране, скажем, калькулятора тоже сможешь? – поинтересовался я, вспомнив один из сюжетов сериала «Секретные материалы», который я запоем пересмотрел на пиратских видеокассетах ещё в школе.

– Ну теоретически могу, хотя ни разу не пробовала. Какой в этом смысл?

– Напуга… Ах да… – махнул я рукой в сторону речной глади.

– Да-да-да! – подмигнула Зимба. – Зато на всех экранах города написать что-нибудь про любовь – это я с удовольствием! Ну или на небе узоры из молний. Это, кстати, была письменность наших новых разумных соседей по планете. Они не так давно её придумали – не без нашей, конечно, помощи.

– От скромности ты не помрёшь, это факт! – хмыкнул я.

– Скромность – это замечательная черта характера для раба, – вздохнула Зимба. – К счастью, на нашей планете такого явления нет и никогда не было. Разве что белковые иногда, как говорят у вас на Земле, становятся «рабами своих чувств», когда влюбляются. Мы же…

– Квантомы! – вставил я в возникшую микропаузу, когда Зимба пыталась упаковать в слова дальнейшую мысль.

– Что-что? – переспросила она, услышав незнакомое слово.

– Я придумал, как назвать ваш вид на нашем языке! – гордо заявил я. – Фантомы из квантов – квантомы!

– А знаешь, мне нравится! – просияла она, повторив пару раз это название. – Красиво звучит!

Я прямо явственно ощутил, как меня начала распирать гордость первопроходца. Видимо, желая спасти меня от лопанья, Зимба поспешила стравить давление:

– С тебя теперь название нашей планеты и… и вида наших белковых соседей!

– Хм… Ладно, подумаю, – почесал я затылок.

– Ну так, значит, мы… Квантомы то есть, – усмехнулась она, – даже лишены возможности влюбляться и быть хоть как-то зависимыми от другого существа. По крайней мере, так считалось до совсем недавнего времени…

– Наверно, в вашем понимании «недавно» – это всё, что меньше, чем миллион лет назад, – предположил я.

– Я бы даже сказала, что для нас «недавно» – это вообще когда-либо до текущего момента. Хоть вчера, хоть полмиллиарда лет назад. В нашем лексиконе это самое растяжимое понятие среди всех известных нам цивилизаций. Ну я так думаю. Но событие, заставившее меня усомниться в невозможности привязываться к кому-либо, произошло даже по твоим меркам недавно.

– Вот как? – поднял я брови. – Интересно!

– А мне-то как было интересно! – мечтательно протянула она, взглянув куда-то сквозь меня. – Но расскажу, всё же, по порядку.

Она откинулась назад, опершись на локти.

– Когда я почувствовала, что на очередной из моих генераторов поля подали напряжение, я переместилась поближе к нему, чтобы посмотреть, кто же покормит меня на этот раз. Или не покормит – тут уж как повезёт. Моему взору предстал в меру упитанный, с виду довольно сильно пришибленный жизнью паренёк по имени Витя. Вообще, если оценивать только внешность, то привлекательной она могла показаться разве что квантому-мясоеду: зашуганность, нерешительность, вечно опущенный в пол взгляд очень красноречиво рассказывали о твоём унылом характере. Но так как я была относительно сыта и не спешила с поиском более лёгкой добычи, то решила разузнать тебя поближе. Влезать в твою голову и получать всю информацию о тебе на блюдечке мне показалось скучным занятием. Поэтому, чтобы сделать своё времяпрепровождение в твоей квартире более увлекательным, я полдня понаблюдала за твоими попытками выжать воду из камня. То есть, интернет из устройства, не предназначенного для этого. И мне очень понравилось твоё упорство в достижении поставленной цели!

– Понравилось на вкус? – уточнил я.

– Естественно! – наивно повела плечом Зимба. – Как личность и достойного собеседника я тебя на тот момент ещё не рассматривала. Да, догадываюсь, что ты про меня сейчас думаешь, и даже не скажу «сам такой», ибо прекрасно понимаю твои чувства. Но тогда мне было просто интересно. Я сходила с тобой за компанию к твоему приятелю-хакеру и даже уже составила план, как подкинуть девайс и ему тоже. Ведь в отличие от большинства владельцев компьютеров, у него всё подключено через защитные устройства, и простой молнией его комп не прошибёшь. Кстати, рекомендую на будущее! – подмигнула она мне.

– А что, боишься, что сюда закинет ещё кого-то из твоих соотечественниц? – полюбопытствовал я.

– Это совсем не исключено, – задумчиво сказала Зимба. – Но маловероятно. Просто грозы в вашем регионе теперь будут происходить очень часто. А зачем тебе каждый раз покупать новый сетевой интерфейс?

– Ты продолжишь охоту на таких, как я?

– Когда мы с тобой начали общаться в чате, – сказала она вместо ответа на мой вопрос, – я поняла, что для меня у тебя найдётся довольно много вкусного! Помнишь, ты сначала назвал меня Ксюшкой? Разумеется, мне было очень любопытно, кто это такая, и я буквально одним глазком заглянула в вашу переписку.

– Это значит, прочитала всю от начала и до конца? – угрюмо прищурился я.

– Ну да, – беззаботно сказала Зимба. – И по тематике общения с ней, а в дальнейшем – со мной, я поняла, что попала очень даже по адресу. Ибо нерастраченного сексуального желания в тебе – целый вагон! Да нет, какой вагон – целый товарный состав! И ещё Газелька. Поэтому за первую ночь общения с тобой я наболтала себе абонемент в твою столовую, как мне казалось, месяца на два. К тому же, ты оказался довольно умным парнем! А у умных людей желание имеет особенно изысканный вкус. Слышал такой термин: «сапиосексуал»?

– Не-а.

– Это человек, которого в первую очередь привлекает ум партнёра, а потом уже – внешность. Такие могут влюбиться по переписке на расстоянии, ни разу не видя вживую объект своей страсти. Именно к этой категории ты и относишься, что мне, безусловно, очень понравилось. И как я уже говорила, решение сразу раскрыть карты и представиться тебе той, кем я являюсь на самом деле, пришло как-то само, без долгих раздумий.

– А ведь действительно, – вспомнил я. – Задаваться вопросами о твоей внешности я начал только на вторую ночь нашего знакомства!

– Вот имено! – радостно сказала Зимба. – Но этот момент всё же наступил, и передо мной встала задача понравиться твоим глазам. Я ведь справилась, да? – она игриво ткнула меня локтем в бок.

– Ещё бы! – согласился я. – Предложить мне самому придумать твою будущую внешность – это было, на мой взгляд, небольшое жульничество, но результат заставил тут же простить тебе всё на свете.

Мы лежали на краю берега, время от времени шлёпая босыми ногами по воде. Душистый аромат травы успокаивал, заставляя забыть всё плохое, успевшее побывать в моей жизни как до знакомства с этой жутко обаятельной космической пакостью, так и после сего знаменательного факта. Особенно после.

– Немного покаюсь тебе, – она устремила мечтательный взгляд в бездонное звёздное небо, – твоё желание оказалось настолько вкусным, что в первые несколько наших встреч я еле сдерживала себя, чтобы не доесть его до конца за один присест. Наверно, ты это почувствовал, но просто не понял, что с тобой творится.

«Так значит, это было не от лишнего веса» – подумал я.

– Потом я научилась правильно взаимодействовать с тобой, – продолжала Зимба. – Точнее, с твоими чувствами ко мне. Чтобы твоё желание было максимально насыщенным и вкусным, я подкидывала тебе побольше других эмоций: уважения, благодарности, доверия. Именно в их среде, как я рассчитывала, должна зреть качественная похоть сапиосексуала.