В этот же вечер она потеряла очень ценную вещь, скорее она так думала. Радио было подарено ей мужем Владимиром, которого она безумно любила. Именно во времена его жизни у них в семье были процветающие времена, хоть и тоже тяжёлые. Сейчас же… Понемногу она теряет всё, что приобрела тогда, как и её сын.
–
Мам, ты пришла. – Прозвучал голос Арсения, даже не заходившего в зал, что бы не увидеть мать.
–
Арсений, иди сюда. – Сказала она, смотря на радио и до сих пор сдерживая накапливаемый порыв эмоций.
–
Да что такое…? – Произнёс сын, войдя в зал.
–
Ты хоть под ноги смотреть научись, или не ставь радио так близко к себе… Хотя теперь ты его уже не поставишь. – Сказала она, не осмелившись посмотреть в глаза сыну.
Она всё так же смотрела на радио, не желающее издавать хоть какой-то звук.
–
Да чё уж тебе, сложно отнести его на ремонт? – Сказал Лёша, явно не хотя оставаться стоя перед матерью.
–
Опять мне на тебя деньги тратить, ты хоть попробуй заработать сам, а то совсем не уважаешь мой труд… – Сказала она сдавленным голосом, после чего подняла глаза на сына.
–
Опять тратить деньги, опять тратить чёртовы деньги! Ну конечно, это же ты на меня потратишь деньги, не для нас обоих! – Сказал возмущённый Лёша.
–
Ты же понимаешь, что это ты его сейчас сломал, а пользуешься им как раз-таки только ты. – Сказала Любовь, смотря сыну уже прямо в глаза.
–
Я ещё и виноват! Я вообще поставил его близко, потому что хотел сделать уроки, на день матери стих написать как раз-таки, это ты меня не уважаешь! – Сказал он возмущённо, постоянно смотря в разные стороны.
–
Может лучше хотя бы извинишься, а не будешь возмущаться. – Сказала женщина, пытаясь мирно решить конфликт.
–
За что извиняться!? Это я ещё и унижаться должен, а может ты лучше перестанешь ко мне придираться, и просто сдашь на ремонт? Задолбала меня во всём винить… Правильно мои друзья говорят, мать у меня сумасшедшая, даже нормально к гостям отнестись не может, сразу же запретила гостить, высокомерная! – Сказал он возмущённо, нервно и иронично по отношению к матери.
–
Эти же друзья заставили меня час убирать дом после 12 часовой смены. Может сами бы хоть поработали где? Даже уроки ведь не делают…
–
Они прибирались, сами мне сказали, что всё убрали! – Сказал Арсений.
–
Что ты мне врёшь!? – Уже начиная срываться от такой наглости, начала ругаться Любовь Даниловна.
–
Не ори на меня!! Иди пей свой чай, а то я с голоду умру сейчас. – Сказал Арсений, уходя в свою комнату.
–
Стоять! Я тебя не отпускала. Хватит терпеть это! Отца не стало и ты совсем распоясался, я даже не помню последние твои тёплые слова или хотя бы грубую помощь, ты вообще ничего не делаешь!
–
Заткнись! Иди к чертям, не трогай меня, я ещё стих хотел ей написать, неблагодарная! – Услышала добивающие слова мать…
Ссоры у них были почти каждый день, однако так нагло сын никогда не высказывался, потому что стычки были на узкие темы, а тут стоило матери хоть что-то высказать по отношению к сыну, пошла серьёзная ответочка.
–
Ты как вообще позволяешь себе такое говорить!? Я же знаю, что это тебе твои дружки собутыльники всё это навязали, в тебе почти ничего отцовского не осталось! – Сказала, вдруг возобновив сдерживание эмоций, Любовь Даниловна.
После своего высказывания, она простояла в коридоре несколько секунд в тишине, которую нарушил грубо распахнувшаяся дверь комнаты сына. Тот вышел с бутылкой пива и ещё одним радио… Радио, которое подарил ему отец на день рождения, когда он в тот же год скончался… Тогда Лёша поклялся не трогать это радио, а оставить как памятник. Тогда он умел красиво говорить, а сейчас…
Любовь Воробьёва ахнула от изумления, когда Арсений буквально протаранил её своим шагом, будто она была для него заклятым врагом и обидчиком.
Арсений подошёл к креслу в зале, спихнул оттуда на пол крошки от пирожков с мясом, поднёс стол и уселся на это кресло. Поставив на стол радио, он включил на полную громкость канал со страшными рассказами о преступниках, убийцах и похитителях, которых либо поймали и казнили, либо которые до сих пор на свободе проводят свои коварные и бездушные деяния. Он с наглым и гордым лицом сидел на кресле и пил пиво, положив одну ногу на другую.
Любовь Даниловна начала что-то жалобно говорить, но сын её не слушал. В конце концов она не выдержала и заплакала. Арсений увидел это и немного повернул колёсико громкости, сбавив силу звука. Его мать уже одевалась и громко ругалась. Арсений ничего не разобрал, однако всё-таки одна фраза дошла до его ушей.
–
Отец будет недоволен твоим поведением!! – Сказала она громко, хотя на этот раз сдержалась и ничего провокационного по отношению к сыну не сказала.
Дверь захлопнулась, а Алёша всё продолжал пить. Вскоре он взбесился и выключил радио, выбросив пустую алкогольную ёмкость на пол, от чего она разбилась…
–
Дура, такая дура! Куда она пойдёт? Да она в одиночку сама погибнет морально. У тебя ведь даже нормальных друзей нет, мать! – Сказал грубо и злобно пьяный Арсений, уже плетясь ногами, идя в комнату. Там он достал листок с начатым стихом и ручку…
Вот так он продолжил своё творение:
«Милая моя…
Отправляйся на кладбища,
Хоть в мир пеплища,
Только не беси меня
Дура»
Перечитав строки, он жирно зачеркнул последнее слово и оставил это четверостишие красоваться на своём столе. Бросив ручку на стол, он свалился на кровать и заснул… Храпом своим глушил он все звуки в доме.
Свет солнца уже бился во все возможные окна, но до Лёши они не доходили. Люди ходили на улице, словно уже давным давно проснулись… Так и есть.
Арсений открыл глаза, картинка перед ним была мыльная, потом стала чётче. У него был вид, будто он всю ночь где-то работал. Голова раскалывалась, из-за чего ему пришлось встать и пойти за таблеткой. Когда он уже шёл по коридору, чуть не упал. Абсолютно только-только проснувшийся разум, который не успел что-либо понять. Проходя мимо зала, он увидел куски стекла, но это его сильно не смутило.
Придя на кухню, он налил себе стакан воды, взял обычную беленькую таблетку. Пока он запивал лекарство водой, его глаза, наконец получившие волю смотреть куда угодно, посмотрели на часы. Время было уже за полдень.
–
Проспал… – Сказал он устало, поставив кружку на стол и дальше пойдя в ванную.
Приведя себя немного в порядок, он зашёл в зал, потому что вспомнил осколки стекла, которые он вроде как видел, а вроде как те ему померещились или вообще приснились. Всё-таки усталые глаза его не обманули.
–
Что вчера было… Мамка на работе… Хотя она бы прибралась, сама разбила что ли? – Начал раздумывать парень, как вдруг ему пришёл в голову не очень приятный сценарий.
–
Нет-нет-нет! – Сказал он, с испуганным лицом идя в свою комнату.