Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

В Люблин привезли примерно 40 тыс. раненых, в том числе австрийцев. Их везли на крестьянских телегах много миль по плохим дорогам. На телегу грузили по трое, и чаще всего живыми удавалось довезти лишь двоих из них. Я узнал, что у русских имеются передовые госпитали (полкового звена), а также полевые госпитали. Кроме того, на транспортном узле, как правило, находится так называемый сборный пункт, откуда пациентов направляют в местные госпитали, размещенные, например, в зданиях школ и в прочих местах. Тех, кто способен перенести перевозку, железной дорогой отправляют во внутренние районы страны.

9-я армия развернута в окрестностях Сандомира, на правом берегу Вислы, а ее основная тыловая база располагается в Ивангороде. Каждый из корпусов имеет собственные линии снабжения и свою службу тыла. Вчера в Островец были отправлены поездом 40 тыс. пудов грузов, еще 6 тыс. – отправили пароходами по Висле и 16 тыс. пудов – сухопутным путем, по дороге по правому берегу реки. У русских здесь имеется четыре парохода, грузоподъемностью по 6 тыс. пудов каждый. Обычный воинский эшелон способен перевезти до 45 тыс. пудов груза, чего достаточно для обеспечения одного армейского корпуса на один день всем необходимым, в том числе фуражом и т. д.

В Люблине мне пришлось наблюдать за 56-м тыловым транспортным батальоном (на крестьянских телегах), который только что прибыл из Бобруйска. Батальон получил приказ разгрузиться с поезда и отвезти хлеб на 74 версты в сторону фронта, где солдаты, как говорят, голодают.

Покидая Варшаву, я обратил внимание, что одна из арок северного пешеходного моста подготовлена для взрыва, а на правом берегу Вислы готовы позиции для полевой артиллерии, нацеленные в сторону города. Аналогично в Ивангороде – недавно отрыли траншеи.

Пока мы ужинали в гостинице в Ивангороде, туда прибыли человек двадцать свежеиспеченных молодых офицеров. Они успели пройти по два года артиллерийского училища, после чего в связи с военными действиями были срочно произведены в офицерский чин. Все направлялись в 9-ю армию, где их распределят по артиллерийским батареям. Каждый был преисполнен энтузиазма. Они говорили, что единственно опасаются того, что им придется до конца войны сражаться с австрийцами и никогда не удастся помериться силами с немцами. Я сказал полковнику: «Они все мечтают стать фельдмаршалами». На что тот ответил: «Нет, их заветная мечта – крест Святого Георгия, но войне очень нужно молодое пополнение. В Павловском полку из одиннадцати недавно прибывших четверо уже убиты и семеро ранены».

Вскоре юноши уже быстро и бодро царапали письма домой.

Уехали из Ивангорода поездом в десять часов вечера.

Пятница, 18 сентября 1914 г. Сандомир

В девять утра прибыл в Островец под проливным дождем. В полдень выехал на машине через Ожаров и Завихост в Сандомир, куда приехал в пять. Мой слуга Максим, ординарец Иван и одна из моих лошадей прибыли только к 10 часам вечера. Полицейский инспектор нашел для меня уютную чистую комнату в этом очень грязном городе, забитом войсками.

Русские держат на Австрийском фронте массу кавалерии. Казачий офицер рассказывал, что здесь собрали 34 донских казачьих полка второго и третьего разряда, 15 полков казаков только из Оренбурга, не говоря о Кубани, Тереке, Урале и т. д. В Сандомире я видел эскадрон уральских казаков – все крупные, рыжебородые, похожие на дикарей. Почти у каждого поверх обычной серой шинели надеты водонепроницаемые плащи. Не удивляюсь, что австрийцы боятся их.

Солдаты, которых я вижу здесь, не выглядят такими измотанными, как те, что были в армии бедняги Самсонова.

Сандомир взяли в понедельник 14-го; при этом Тульский полк понес тяжелые потери. Город был оккупирован австрийцами в течение двух с половиной недель. Моя хозяйка, которая немного знает французский, говорит, что у нее в доме останавливались и венгры, и казаки, и многие другие.

Вплоть до сегодняшнего дня где-то поблизости шли бои, и небо на юго-востоке освещали пожары горящих деревень.

Суббота, 19 сентября 1914 г. Сандомир

Я хорошо выспался в удобной постели, а перед тем, как мы отправились на автомобиле в штаб армии в Золбнев, в 12 верстах к юго-востоку от Сандомира, мадам П. напоила нас чаем.

По ее словам, ее муж настоял, чтобы на время оккупации Сандомира австрийцами она переехала в дом к сестре. В тот день, когда вернулись русские, немцы насильно забрали с собой 17 самых уважаемых горожан. Одним из этих людей был и ее муж, 56-летний аптекарь. Предлогом ареста стало то, что из одного из домов в районе, где стоял и его дом, кто-то произвел выстрел. Теперь жена была в отчаянии, так как от мужа не приходило вестей, и вряд ли он появится в ближайшие месяцы.

Штаб 9-й армии располагался на вилле в окружении красивейших цветов. Здание выглядело старинным и, скорее всего, относилось к XVII веку. Мебель выполнена в старом добром стиле ампир. Начальник штаба армии генерал Гулевич провел меня в небольшую отдельно расположенную комнату для приватного разговора. Но когда он попытался присесть на кресло, то оно обрушилось под его весом, и генерал оказался лежащим на полу с торчащими вверх ногами. Возможно, лет сто назад это была хорошая мебель, но теперь она не могла выдержать веса человека. Я предъявил свои документы. Гулевич пояснил, что генерал Лещицкий пришел в ужас оттого, что я прикомандирован к нему, так как он не говорит ни по-английски, ни по-французски. Он зашел на минуту, чтобы познакомиться со мной, и, кажется, понял мою русскую речь!

Мне разъяснили общую обстановку. Рузский и Брусилов все еще отжимают австрийцев на запад. Плеве и Эверт гонят их на юг. Скорее всего, вот-вот будет занят Ярослав. Лещицкий ведет наступление на юг и на юго-запад. Похоже, австрийцы отступили на запад от Баранова, который вчера был занят русскими войсками. Очевидно, они намерены занять жесткую оборону по реке Вислок.

Планируется попытка рейда пяти кавалерийских дивизий под командованием генерала Новикова А.В. с задачей перерезать линии коммуникаций австро-венгерских войск в районе Кракова и тем самым вынудить их отступить. Я попросил и получил разрешение отправиться в рейд вместе с русской кавалерией.

Какое-то время разговаривал с польской дамой, которая пыталась узнать мое мнение по поводу русской армии, особенно после тех чудесных успехов, которые ей удалось достичь после прошлой войны с Японией. Она показала мне место, где взорвались два снаряда, выпущенные русскими гаубицами. От одного из них образовалась воронка пяти футов^[12] глубиной на расстоянии десяти метров от дома. Женщине с мужем тогда пришлось провести две ночи и один день в подвале. Два ее сына сражаются в австро-венгерской армии, и с начала войны от них не было никаких новостей. Какой все-таки несчастный народ поляки! Надеюсь, что одним из результатов этой войны будет объединение их под протекторатом России. Мысль о том, что подобные кратеры могут появиться в нашем саду в Ольстере, кого угодно заставит платить любые налоги на многочисленную армию.

Мы ехали дальше, к Розвадову, чтобы осмотреть большое количество имущества, захваченного у австрийцев. Я прекрасно пообедал щами (капустный суп. – Авт.) с черным хлебом. Возможно, мне придется перейти на эту пищу в течение примерно недели!

Дурново-младший, который прибыл в 9-ю армию Лещицкого из Генерального штаба, привез мне привет от великого князя, а также новость о том, что «в Остенде грузится вторая британская армия, которая вместе с бельгийцами будет действовать на немецких коммуникациях».

Полковник С. из кадрового отдела 9-й армии, с которым я провел последние несколько дней, просто великий храпун. Каждый раз храп прерывает только звонок побудки. Я лежу без сна и представляю себе, как подрагивают его ноздри. Наверное, его можно услышать даже во Владивостоке! Днем он пытается усердно работать, но мне кажется, что он слишком много говорит. Тем не менее этот человек – добрая душа. Он пришел в настоящее изумление, узнав, что я бреюсь каждый день, и еще больше удивился, когда я рассказал, что некоторые англичане бреются дважды в день.

Воскресенье, 20 сентября 1914 г. Климонтов

Пронизывающе сырой день и не очень приятное начало для рейда. Генерал Эрдели, который командует 14-й кавалерийской дивизией, и его адъютант князь Кантакузен прислали за мной в 9.30 утра. По озерам грязи мы приехали в Климонтов, где располагается штаб 14-й кавалерийской дивизии, и остановились на ночь. Дивизия подошла примерно к трем часам дня, проделав марш от Тарнобжега, в южном течении Вислы, откуда отправилась в восемь часов утра. Прошлым вечером через Сандомир на северо-запад прошла 8-я дивизия.

В составе корпуса генерала Новикова насчитывается 140 кавалерийских эскадронов. Сюда входят 5, 8, 14-я и две донские казачьи дивизии, туркестанская казачья бригада, а также четыре сотни пограничной стражи.

По поводу нашей «задачи», похоже, имеются некоторые сомнения. Говорят, что после ливневых дождей Висла вышла из берегов, а места, где переправа возможна, тщательно охраняются. Снова всплыл вопрос о возможности прорыва не восточнее, а западнее Харькова.

Мы получили вполне сносный обед, включая чай, всего за сорок копеек (десять пенсов!). Население города почти полностью составляют евреи. Мне встретился еврей, который бывал в Торонто и говорил на вполне сносном «американском английском».

Вчера в первый раз видел Новикова. Он расхаживал по обширному залу на вилле в Золбневе, обсуждая с начальником своего штаба полковником Дрейером планы рейда. Молодой офицер назвал его самым передовым кавалерийским командиром в русской армии. Внешне это высокий мужчина приятной наружности, очень похожий на британских кавалерийских офицеров.

С Эрдели мне уже доводилось встречаться прежде в Санкт-Петербурге. Он показался мне более умным и утонченным. Начинал он службу в гвардейском гусарском полку, где служил вместе с императором, был командиром драгунского гвардейского полка, а к началу войны являлся генерал-квартирмейстером в Санкт-Петербургском военном округе, оттуда был переведен на эту должность в 9-ю армию. Ему только 44 года.

После мобилизации дивизия испытала трудные времена. Она много раз участвовала в стычках с немцами и австрийцами между Радомом и Ивангородом. Доктор говорит, что люди «устали», но и лошади, и солдаты выглядят молодцеватыми и здоровыми.

Понедельник, 21 сентября 1914 г. Стопница

Проехал верхом вместе с дивизией 43 версты (30 миль) от Климонтова через Богорье до Стопницы. Во время марша два эскадрона шли впереди, один был разбит на несколько патрульных отрядов, а второй – в качестве авангарда. Следом за нами шли оставшиеся четыре эскадрона передового полка с артиллерийской батареей.

Офицерами штаба дивизии являются: начальник штаба полковник Вестфален; ему 49 лет, и выглядит он так, будто только что пришел в себя после тяжелой болезни; капитан Генерального штаба Сапожников, очень грамотный и инициативный офицер; два офицера, прикомандированных из Генерального штаба, один из них учился в академии до самого начала войны; офицер, отвечающий за вопросы управления, комендант штаба, который также отвечает за работу штабистов, работающих в отрыве от основного состава штаба; переводчик; офицеры связи из соседних дивизий, офицер и пятеро солдат из каждого из четырех полков дивизии (они назначаются в «боевые патрули», и при приближении противника на дистанцию пяти верст немедленно отправляются ему навстречу с задачей добыть точные данные о его численности и характере построения); офицер и два солдата от каждого полка и артиллерийских подразделений дивизии, которые используются в качестве посыльных; при этом важнейшие послания отправляются посыльным-офицером, а обычные – солдатами.

В шесть вечера мы подъехали к дому польского землевладельца. Хозяйка, элегантная пожилая дама, которая относится к Англии с трогательным восхищением, пожелала обязательно познакомиться со мной. Она сомневается в том, что русские выполнят свои обещания, данные Польше. По ее словам, русское правительство захватило все средства в городских фондах и в частных банках, большинство из которых были присланы польскими эмигрантами из Америки. И теперь чиновники не получают жалованья, а пенсионеры – пенсий!

Прошлой ночью я ночевал в одной комнате с князем Кантакузеном и спал очень беспокойно. Капитан Генерального штаба доставил приказы из штаба корпуса только к двум часам ночи. После этого они долго обсуждались, в то время как в соседней комнате приступили к составлению приказов по дивизии. Потом всю ночь звонил телефон для связи между штабом дивизии и полками, который тоже стоял в соседней комнате, но с другой стороны. Один лишь Бог знает, о чем они могли столько говорить!

Сегодняшним вечером нашим соседом слева по берегу Вислы является 5-я дивизия, а справа – 8-я. Наши патрули доходят до самой реки. Юго-восточнее и южнее, на расстоянии примерно 25 верст от Стопницы, противник оборудовал свой плацдарм.

Вторник, 22 сентября 1914 г. Стопница

Начальник дивизии и два офицера Генерального штаба примерно в час ночи вернулись с совещания у командира корпуса. В десять утра они снова выехали в сопровождении конвоя и посыльных на рекогносцировку в сторону Вислы.

Предполагается, что в районе реки у австрийцев имеется только ландвер. Все утро слышна канонада с юго-восточного направления.

Утром 22-го числа наши войска располагаются следующим образом:

14-я кавалерийская дивизия – Билец, близ Стопницы, передовые отряды – на рубеже Корчин – Бржеско (на реке Висла);

5-я кавалерийская дивизия – Билец, Корчин, 23-го числа выдвинется на северо-запад, к Мехову;

8-я кавалерийская дивизия – Билец, Солец, юго-восточнее Стопницы;

туркестанская казачья бригада – Билец, Буск. 23-го числа выдвинется на северо-запад, к Нагловице;

14, 5 и 8-я дивизии назначены в рейд в южном направлении, 4-я и 5-я казачьи дивизии обеспечивают тылы на правом фланге.

До подхода 4-й и 5-й донских казачьих дивизий задача ведения разведки в западном направлении возложена на туркестанскую бригаду и 5-ю дивизию. Штаб казачьей бригады разместится в Нагловице (к северо-западу от Андреева). Бригада будет вести разведку до рубежа Лансберг – Соснице. 5-я дивизия силами своих 36 эскадронов ведет разведку на рубеже Соснице— Бендин до Кракова на фронте шириной 300 миль.

Австрийцы подожгли временно возведенный деревянный мост севернее Щецина; кроме того, сегодня с южного берега Вислы они обстреляли наши патрули.

После получения приказов из штаба корпуса или армии капитан Сапожников вызывает офицеров-связных и диктует им приказы по дивизии, которые эти офицеры доставляют в части и подразделения. По телефону в полки и бригады передается только время выступления. Приказы никогда не составляются до того, как произойдут столкновения с кавалерией противника.

Офицеры, которые командуют патрульными отрядами, получают подробные инструкции относительно районов ведения разведки, а также ее задач, требующих доклада командованию. Им указывается также время и место отправки донесений. Отправленные в разведку вчера утром три эскадрона 14-й дивизии должны были сосредоточиться на рубеже Корчин – Пинчов, откуда двигаться влево, к Висле, до рубежа Корчин – Бржеско.

Офицеры объясняют нежелание австрийской кавалерии вступать в бой с русскими кавалеристами отсутствием у противника пик. Теперь каждый русский кавалерист, если позволяет обстановка, должен будет иметь при себе пику. Немецкая пика на несколько дюймов короче русской, что стало для русских очень приятным откровением. Русская кавалерия в разведке придерживается практически той же тактики, что и немецкая: ее задачей является уничтожение любого разведывательного подразделения противника. В начале войны немецкие уланы в Польше носили на пиках флажки, которые, впрочем, вскоре отменили. Австрийские карабины несовершенны. В 14-й дивизии говорят, что ни один солдат еще не был даже ранен из этого оружия.

Дивизионный врач рассказал мне, что у него двое сыновей и дочь. Он и его дети – лютеране. Один из сыновей женат на девушке – православной, второй – на католичке. Дочь замужем за мусульманином.

Среда, 23 сентября 1914 г. Злота

Мы поднялись в 6.30 и в 8 часов утра, попрощавшись и поблагодарив наших хозяев, у которых жили в течение последних двух дней, покинули этот дом. Под пронизывающим ветром мы ехали верхом по самым ужасным дорогам, каких мне не приходилось видеть даже в России. Наш путь лежал к Висле, после чего, развернувшись налево, мы перестроились в две колонны и вступили в бой против 200 «соколов», как называют себя польские партизаны. Не самое приятное дело!

В 21.45 мы остановились в комфортабельном доме в городке Злота. Практически 14 часов пришлось провести в пути. Какая удача, что Максим успел сделать для меня несколько бутербродов, за что я ему сердечно благодарен. Русские слишком мягкосердечны. На обратном пути несколько раз мы плутали, и если бы кто-нибудь поинтересовался моим мнением, то я бы, разумеется, захватил кого-нибудь из местных жителей и заставил его показывать дорогу.

Офицеры почти всегда носят карты в шапках. Они никогда их не разворачивают. Карта-двухверстка, которая не поступает в продажу, достаточно достоверна. Десятиверстка полна неточностей и явных ошибок.

Двухверстки поступают в войска в недостаточном количестве, поэтому некоторые офицеры пользуются трехверсткой, скверной картой, где слабо отражен рельеф местности.

Офицеры в составе «боевых патрулей» часто оказывались без карты местности, на которой им предстояло действовать. Причина, разумеется, заключалась в том, что такие карты остались в тыловом обозе.

После начала войны каждый полк 14-й дивизии получил по 203 запасных лошади. Эти лошади поступили в резервные эскадроны. Примерно 90 из них через несколько месяцев пошли на ежегодную замену конного состава. Остальные были предназначены для создания шести новых кавалерийских полков, которые предложили сформировать в этом году. Большинство животных плохо обучены и настолько слабы, что множество уже успело выйти из строя. Помимо этого, больных и слабых лошадей практически каждый день прямо на марше меняют на реквизированных в обмен на квитанции у местного населения.

Дивизионный врач сегодня показал мне сводку убитых и раненых за последний месяц – с 13 августа по 13 сентября. Этот период дивизия постоянно находилась при выполнении боевой задачи. Офицеры: убитых – 0, раненых – 7. Рядовой состав: убитых – 32, раненых – 130. Это из общего количества 5200 человек.

Два еврея спорят о войне. Один заявил: «Мы победим». Другой с ним согласился. Кто-то спросил, а на какой они стороне? Оба ответили: «Конечно, мы за тех, кто победит».

Во время нашей сегодняшней стычки с «соколами» мы подожгли усадьбу Чарков, прекрасное старинное здание. Его владельца молодого графа Павловского со слугой привезли к нам на крестьянской телеге. Мне было жаль этого мальчишку, который выглядел как воспитанный джентльмен. Его вид очень контрастировал с некоторыми из субъектов, столпившихся вокруг него, однако всем было ясно, что именно он укрывал у себя «соколов» до нашего прихода. А местные жители указали на графа как на главного организатора отряда. Старший брат молодого человека имеет австрийское гражданство и служит в австрийском кавалерийском полку. Другой брат служил вольноопределяющимся в том самом полку, что сегодня захватил его в плен. Семья имеет владения в Литве и под Краковом. Юноша держался естественно, без напыщенности. То и дело он оглядывался на свой сгоревший дом. Под конвоем его увезли в Буск. Сам он, несомненно, оставался в доме в надежде, что его пожалеют и не тронут.

Сегодня мне довелось собственными глазами увидеть действие в построении «лавой», что совсем не впечатлило. Эскадрон просто наступал в открытом строю, а когда по нему открыли огонь, отступил. Он грубо нащупал очертания траншей противника и не имел потерь только потому, что ему противостояли нерегулярные войска. Такая тактика, на мой взгляд, является уязвимой. Поскольку прежде мы уже располагали информацией, что нам противостоят всего 200 «соколов», мы могли бы отправить одну бригаду маршем к месту, где располагается бивуак. И если бы вторая бригада направила вперед один из своих полков в построении «лавой», он быстро нащупал бы фланги противника и вынудил его отступить из траншеи, а затем мог бы отрезать неприятелю путь к отступлению.

В приказах на марш, отданных вчера вечером, был указан район расположения бивуака. В устных приказах, отданных сегодня к полудню, бригадам назначили населенные пункты, в которых они будут дислоцированы. Приказы об организации охранения быстро написал капитан Сапожников еще во время «битвы».

Я очень удобно расположился на ночлег у графа Веселовского. Мы прекрасно поужинали, а утром мне даже удалось принять ванну.

Четверг, 24 сентября 1914 г. Злота

В 15.00 капитан Сапожников, взяв с собой один эскадрон и офицера понтонной бригады, отправился на рекогносцировку в район Бржеско. По нашим данным, там располагался батальон австрийцев, которые то ли разрушали, то ли, наоборот, строили мост. Если верно последнее предположение, нам следует ожидать здесь наступление противника, но лично я думаю, что это маловероятно. Я все еще надеюсь, что мы все же переправимся на другой берег и тем самым ослабим оборону неприятеля и ускорим наступление 9-й армии на Краков.

Сегодня мы узнали, что войска Плеве заняли Ярослав, таким образом отрезав Перемышль от прямого железнодорожного сообщения с Краковом.

Мне очень жаль поляков. Эти бедняги не знают, оставаться ли им в своих домах или попытаться уйти. Сами они говорят, что, когда приходят вооруженные «соколы», они не в силах сопротивляться, а потом русские военные обвиняют их в этом. Сегодня за чаем пожилая хозяйка дома спросила меня, кто был молодой офицер, который сидел с нами за столом. Узнав, что это казак, она содрогнулась. Женщина рассказала, как 10 дней назад ее брат, хозяин соседней усадьбы, умер от сердечного приступа, когда подавал платок казаку, которому он понадобился для маскировки. В 1863 г. ее дед и отец участвовали в партизанском движении. Их дом окружили, оба мужчины были ранены. Ее бабку, которой было 80 лет, застрелил казак. Я очень надеюсь, что после наступления мира положение этого многострадального народа улучшится. Наша хозяйка призналась, что только вчера в пять часов вечера узнала, что ее дом будет «занят». Это была плохая новость, но здесь ничего нельзя поделать. Бедная женщина пришла в ужас при виде грязи, которую посыльные разносят на своих сапогах, но, в конце концов, здесь нет коврика, чтобы чистить обувь!

Сегодня она горько пожаловалась на то, что солдаты воруют яблоки у еврея, который уже купил у нее урожай фруктов. Она рассказала об этом коменданту, но, как я догадываюсь, это ни к чему не приведет. Похоже, офицеры не понимают, что это подрывает дисциплину.

Пятница, 25 сентября 1914 г. Домик лесника в пяти километрах южнее от Пинчова

Попрощавшись с хозяевами, в девять утра мы отправились дальше. Наш путь лежал на юг, в сторону Добьеславице. Славный день! «Кровожадный корнет» (как мы окрестили молодого офицера, который постоянно жаждет крови бошей) едет верхом на ирландском «гунтере», лошади, купленной у наших хозяев за 400 рублей, которую он сразу же решил продать не дешевле чем за 750. Пока никто не предложил ему больше 300 рублей, так как это животное явно относится к разряду тягловых.

Мы пообедали в доме польского землевладельца, у которого в коллекции обнаружили несколько прекрасных старинных гравюр. Во время обеда генералу принесли депешу из штаба корпуса, где сообщалось о том, что немцы наступают двумя крупными группировками с опорой на Ченстохов и Бендин и что дальше к северу они оккупировали Новорадомск. Нам было приказано выступить на север в направлении на Пинчов, отказавшись от идеи переправиться через Вислу, что мы планировали сделать сегодня вечером. Нашей задачей теперь стало задержать немецкое наступление на Варшаву до завершения сосредоточения армии в тылу. С утра мы успели пройти 25 верст, теперь же, в 15.30, нам придется пройти еще 35 в прямо противоположном направлении.

Дивизия выдвинулась тремя параллельными колоннами, имея на флангах по одной бригаде, сосредоточив транспорт по центру. Наша группа ехала в передовом подразделении бригады на левом фланге. В восемь часов вечера солдатами немецкого патруля был обстрелян связной нашего авангарда. В это время все мы сделали короткую остановку в лощине. Генерал приказал эскадрону выдвигаться, и солдаты устремились лавой вперед. Вскоре вернулся «кровожадный корнет», который рассказал, что немецкий стрелок ранен и захвачен в плен. Корнет с победным видом продемонстрировал нам его саблю и шлем. По словам офицера, немец не мог нормально разговаривать, так как был ранен пикой в рот!

Подъехал офицерский патруль, который сообщил, что 8-я дивизия в районе Мехова ведет бой с пехотой противника. Завтра мы продолжим путь на север. Правый фланг будет обеспечивать туркестанская бригада. С севера нас прикрывает кавказская кавалерийская дивизия под командованием генерала Charpentier (на самом деле такого не было, командир великий князь М.А. – Пер.).

К 11 часам вы подъехали к ферме, но очень мало шансов, что сегодня до ночи мы увидим наш обоз.

Ротмистр Николаев, который с вьючным транспортом следует по центральной дороге, сегодня наткнулся на немецкий патруль. Оказавшись в поле зрения немцев, он не растерялся, а вместе с тягловыми лошадьми быстрым галопом поскакал в сторону неприятеля. Всего ротмистр успел насчитать девять солдат неприятеля. Он проявил присутствие духа, достойное истинного кавалериста, потому что, промедли он хоть немного, патруль наверняка успел бы развернуться и скрыться. Все убитые и раненые в стычке пострадали от ударов пик. Командир патруля в звании капитана получил ужасное ранение в рот, лишившись всех зубов. Весь вечер он лежит на диване в столовой дома, где мы остановились, и таращится на нас. Второй офицер был убит. Всего мы насчитали убитыми или взятыми в плен 23 солдата противника из 26 патрульных.

В дневнике командира отмечалось, что сегодня утром он видел, как мы направлялись на юг. Он не рассчитывал, что мы вернемся так скоро. Здешние дороги скрыты на местности, и на них не так просто обнаружить движение войск.

Молодой лейтенант, взявший на себя роль переводчика, сумел довольно грамотно выбить информацию из захваченного в плен немецкого унтер-офицера. Его метод заключался в том, что он заявил пленному, что если он станет лгать и мы не поверим ему, то его сразу же расстреляют. Если же, напротив, все пройдет как нужно, его как военнопленного отправят в Центральную Россию, где он прекрасно проведет время. Потом офицер спросил немца, есть ли у него жена и дети, и, когда глаза того наполнились слезами, понял, что «тот приведен в нужное состояние духа». Это была незабываемая сцена – находиться в комнате, полной офицеров и пленных, при свете одной-единственной мерцающей свечи.

Только того унтер-офицера и нескольких солдат допрашивали отдельно, чтобы затем сверить показания. Офицеров не допрашивали, так как, согласно русским понятиям, офицер является человеком чести и его нельзя оскорблять или оказывать на него давление с целью заставить давать информацию против собственной страны.

Раненый унтер-офицер утверждал, что патруль выслали два дня назад из района, расположенного на один час западнее Мехова. Он принадлежал немецкому гвардейскому драгунскому полку. Пунктом сбора была назначена деревня в 15 верстах к юго-западу от места нашего теперешнего нахождения, и этот пункт заняла неприятельская пехота.

Суббота, 26 сентября 1914 г. Ясень, в шести верстах юго-восточнее Андреева

Максим прибыл с обозом в рабочую избу примерно в три часа ночи. Я проспал примерно три часа. В девять утра отправился верхом в путь через Пинчов.

Пинчов – городок, где в мирное время был расквартирован один из полков дивизии, 14-й уланский. Я въехал в город вместе со штаб-ротмистром Плотниковым, командиром боевого патруля, назначенного этим полком. Он был рад снова оказаться в родной обстановке. По словам офицера, было любопытно ехать в военное время через лес, где он так часто собирал грибы со своей женой. Через приятеля-еврея он достал для меня сигарет, а также помог найти место в городе, где можно было поесть.

Переехав через реку Нида по мосту у Мотковице, мы продолжили путь верхом в Ясень. Там мы остановились в маленьком деревенском доме, населенном группой женщин. Их гостиная была полна цветов, но завтра комната будет выглядеть совсем по-другому. Они могут предоставить нам только четыре комнаты, а нас здесь 18 офицеров.

Во время переправы через Ниду наше фланговое охранение заметило немецкий патруль, но противнику удалось скрыться, несмотря на то что за ним было отправлено два эскадрона. Жаль, это может испортить картину, сложившуюся вчера.

По оценкам штаба корпуса, на участке Ченстохов – Бендин противник располагает всего одним армейским корпусом в составе резервных гвардейских частей и частей IV корпуса. Если нам удастся уничтожить вражескую кавалерию и тем самым, по выражению Шапошникова, «ослепить противника», тогда нам удастся повеселиться.

Вчера Логинов, который с туркестанской казачьей бригадой вел разведку на чересчур широком фронте, был отброшен от Конецполя, а позже, как многие считают, и от Влошчовы. 8-я дивизия должна находиться в районе Водзислава, а 5-я – у Мехова, но их командиры действуют не очень энергично. Завтра одна из донских дивизий придет после форсированного марша в Кельцы на помощь Логинову. Другая, скорее всего, будет продолжать движение по краю на левом фланге. Нам предстоит несколько задержаться и задержать противника. Нида с ее заболоченной долиной является естественным оборонительным рубежом.

Мой гражданский слуга Максим попросил меня представить его к Георгиевскому кресту за участие во вчерашнем бою. Поскольку он просто ехал на телеге в центре колонны и не был вооружен, я спросил его, что он такого совершил. Он гордо ответил: «Я кричал „Ура!“»

Прекрасное утро, но после полудня появились облака. Прошлой ночью были заморозки.

Воскресенье, 27 сентября 1914 г. Ясень

Пехота противника находится где-то в радиусе 35 верст от Андреева в полосе справа налево западнее Влошчовы – Щекоцини – Ярновец – Мехов. Прошлым вечером два наших эскадрона отбросили колонну неприятельской кавалерии, которая попыталась прорваться к Андрееву.