– Постой, постой! – приподнявшись на передние лапы, сказал Пёс. – Уж не хочешь ли ты сказать,
что, не желая курить, мы, собаки, в чём-то умнее самих людей?
– Мне не легко это говорить, – вздохнув, ответил Бобик, – но, по-моему, так и есть. В конце концов,
не во всём же людям быть умнее нас.
– Не во всём, – поразмыслив, согласился Пёс Драный, – хотя, с собачьей точки зрения, курение
это такая глупость, что быть умным здесь совсем не трудно.
Охотничий инстинкт
Хочешь – не хочешь, но если ты лежишь во дворе, а по перилам балкона первого этажа нагло
прохаживается кот Шкода – весь такой противно гибкий и чёрный до блеска, то ты всё равно станешь
наблюдать именно за ним.
– А приходилось ли тебе когда-нибудь есть кошек? – спросил вдруг Бобик Пса Драного во время
такого наблюдения.
9
– Бр-р, – потряс головой Пёс, – об этом и думать противно. Колбасы за свою жизнь я скушал не
мало, а кошек ни одной. Если только их не бывает в колбасе.
– Надеюсь, что нет. Так вот скажи тогда, пожалуйста, не слишком ли большое место занимают
кошки в нашей собачьей жизни? Ну, вот чего мы за ними гоняемся? Почему они нам покоя не дают?
Некоторое время они лежали, размышляя над таким важным собачьим вопросом.
– Вероятней всего, – предположил Пёс Драный, – это у нас проявление охотничьего инстинкта.
– Глупый он какой-то этот инстинкт, – заметил Бобик. – Зачем гоняться за тем, что нам не нужно?
– Ой, Бобик, не убивай меня окончательно! Уж, не знаю, бывают ли инстинкты умные, в принципе,
но глупее нашего, и впрямь, не найти. Ведь, если подумать, то не такие уж мы и голодные, чтобы этих
несъедобных кошек гонять…
В это время, кот Шкода, будто услышав их, спрыгнул с балкона и мягко, словно на цыпочках, зашагал по тротуару. Собаки увидели это одновременно и так же одновременно с лаем сорвались с
места. В два прыжка Шкода оказался в недосягаемости на ближайшем дереве, глядя оттуда
вытаращенными глазами на обоих друзей сразу. Собаки побегали немого вокруг ствола, полаяли,
потом сели, успокаиваясь.
– Тьфу ты! – окончательно придя в себя, сказал Пёс Драный. – Ну, и глупостей же ты наговорил!
Зачем думать над тем, что ясно без всякого думанья? Нам положено их гонять, вот и гоняем.
Бобик хотел сказать, что-нибудь умное, но ничего умного, после их рывка за кошкой, у него не
нашлось.
– Тьфу ты! – сказал и он.
Как не злиться на кота
Пёс Драный только выбежал из подъезда на прогулку, а тут уже другой, рыжий и пушистый кот
Вальяжа чинно и даже с каким-то достоинством, вышагивает по тротуару. Возмущенный такой
наглостью, Пёс Драный сходу облаял кота. Однако тот не бросился наутек по примеру собрата
Шкоды, а остановился, превратившись в тугую пружину: хребёт дугой, хвост трубой, шерсть дыбом.
Этого ещё не хватало! От ярости Пса Драного подбрасывало на месте, разрывало от лая, но цапнуть
Вальяжу он не решался. Попробуй, сунься – там такие коготки, что и без глаз не долго остаться. Но
что же делать? Да ничего – только прыгать вокруг него и лаять, что есть сил.
И тут на помощь примчался разъярённый Бобик. Он так сильно разбежался, что сначала даже
пронёсся мимо них вместе с облаком пыли. Пёс Драный воспрянул духом. Ну, держись несчастный
котяра, уж вместе-то мы тебя так облаем, что ты навсегда забудешь, как ходить по нашему тротуару!
А Бобик сегодня молодец! Зол прямо за шестерых!
И лишь теперь от их солидарного лая Вальяжа трусливо бросился бежать. Впрочем, если по
совести, то не так уж и бросился, да не так уж и трусливо. Он просто сделал три прыжка в сторону, а
с четвёртого взлетел на свой балкон. И главное, тут же успокоился! Сел, пригладил лапкой усы и,
кажется, даже зевнул от скуки. Ох, и наглец! Злишься тут на него, а ему хоть бы хны! Знает, что
теперь он в безопасности и, видите ли, зевает. Позевал бы он вот здесь на тротуаре! Хотя, нет: пусть
уж лучше зевает на балконе – гавкать на балкон всё же менее позорно.
Налаявшись до хрипа, друзья отошли в сторонку, легли под берёзкой и приуныли.
– Ты не находишь, что мы выглядим несколько глуповато? – первым заговорил Бобик. – Увидели
кота и шуму на весь двор! А толку-то – даже цапнуть его не смогли.
– Да уж, если бы смогли, то это было бы просто здорово! – воодушевлено сказал Пёс Драный.
Эта мысль привела его в восторг, он вскочил на ноги и ещё несколько раз хрипло гавкнул на уже
заснувшего кота.
– Но ведь не смогли же… – заметил Бобик.
– Ну и что ж? – упав рядом с ним, ответил Пёс Драный. – Кто видел, что не смогли? Зато все
слышали, как решительно мы действовали.
– А не глупо ли нам вообще лаять на него? Впрочем, как и на всех остальных кошек тоже?
– Да глупо, конечно, – признался, наконец, Пёс, – но что делать, если адреналин покоя не даёт?
– Нет, я-то лаю, кажется, просто так, сам по себе.
– Нет, Бобик, ты тоже лаешь с адреналином. Лаять без адреналина совсем никудышное дело –
самому скучно станет.
– Но ведь если я не знаю, что это такое, значит лаю без него.
– Да как же без него, если адреналин – это злость, которая закипает в тебе при виде кота?
– А, ну так это другое дело, – согласился Бобик, – тогда я, можно сказать, одним адреналином и
лаю. И куда его деть тоже не пойму. Вот если бы с ним как-нибудь по-умному справляться…
– Скажешь тоже «по-умному», – передразнил Пёс Драный, – да как вспомнить про этот ум, когда
лаять надо?
– Действительно, – грустно согласился Бобик, – совсем невозможно.
– А-а, – безнадёжно проговорил Пёс Драный и поплёлся домой.
На следующее утро Бобик выбежал на прогулку и первое, что он увидел, был его друг, который
кругами носится вокруг детской площадки. Бобик в недоумении сел невдалеке и стал ждать, когда тот
набегается.
10
Наконец Пёс Драный притормозил, и устало подбежал к Бобику. Его бока вздымались, с языка
капала влага.
– Всё! Наверное, уже хватит … – с трудом проговорил он.
– Ну почему же хватит? – иронично заметил Бобик. – Побегал бы ещё…
– Нет, хватит. Кажется, уже весь адреналин закончился.
Ах, вот оно что! Бобик оглянулся в сторону кошачьего этажа и увидел там сразу обоих дремлющих
котов – каждого на своём балконе.
– Ну, ты и молоде-ец! – восхитился он, но уже с невольно закипающим рычанием, от вида этих
наглецов.
– То, что молодец – это понятно, – снисходительно ответил Пёс Драный, – главное, что я ещё и
умный.
Но Бобик его не слышал – он уже мчался по тому же кругу. Он тоже хотел быть умным. Ох, сколько же кругов нужно намотать сразу за обоих котов!
Зачем собаке палка?
Утром друзья отдыхали под любимой берёзкой, с любопытством наблюдая, как Шмель пискливо
лает на кота Вальяжу, сидящего на балконе.
– Ну, просто уморительная картина, – заметил Пёс Драный, уже с высоты обретённого опыта. – Ты
только послушай, как он тявкает.
– Тявкает? Почему ты сказал «тявкает»?
– Так известно же, Бобик, что в этой жизни кто-то лает, а кто-то всего лишь тявкает.
– А-а, – сказал Бобик и задумался над тем, что делает он.
Некоторое время они лежали молча.
– Тоже адреналинчик покоя не даёт, – снова сказал Бобик, кивнув на уже охрипшего Шмеля, и
пояснил, – я говорю «адреналинчик», потому что адреналин в Шмеля просто не поместится.
– О, как же много на этом свете глупых псов… – вздохнув, проговорил Пёс. – Я тут с утра
наблюдал ещё одну любопытную картину. Выходит, значит, во двор этот бульдог Барбарис, которого
ты считаешь очень культурным, со своим хозяином. А хозяин вышел для того, чтобы выбросить
какую-то не нужную палку. Так вот швыряет он её вот туда, к забору. А что делает наш славный
Барбарисик? Он несётся во всю прыть за этой палкой, хватает её и приносит назад! И так, примерно,
сорок девять раз.
– Сорок девять раз! – удивился Бобик. И что же за все сорок девять раз он так эту палку и не
выбросил?
– Ну, при чём здесь «за все сорок девять раз»? Палку можно выбросить лишь в какой-то
последний раз. Например, в девятый или десятый. Хотя, можно и в первый.
– Так почему же он не выбросил в первый или в десятый раз?
– Ну, как же её выбросишь с таким глупым псом?! Слушай, Бобик, ты совсем меня запутал. Не
умничай, пожалуйста, а?
– Ты извини, пожалуйста, я не специально – у меня это само выходит.
– Так вот, наблюдал я за ними полчаса. И за всё это время у хозяина так ничего и не вышло. Он
уже устал её швырять, уже устал смеяться над глупостью своего пса, а тот, как приносил эту палку,
так и приносит.
– И что же было потом?
– А то, что эту, не нужную палку, пришлось унести домой.
– Я тоже такое видел, – признался Бобик, – но я решил, что это игра. Разве твой хозяин не делал
так? Ну, хотя бы в то время, когда конфетами тебя кормил, а ты ложился, вставал, гавкал?
– Было дело, – признался Пёс Драный, – однажды он тоже взял палку, откинул её в сторону и что-
то крикнул. Ну, я-то не такой дурень, как этот …дурень. Я сразу всё понял. Я схватил палку, отнёс её к
мусорным бакам и бросил там. Если мой хозяин что-то выбрасывает, разве не должен я помочь?
Зачем я буду что-то делать против своего замечательного хозяина? Но как он смеялся тогда, как
смеялся. Как был рад моей помощи!
– И что же больше он эти палки не швырял?
– Ни-ког-да! С тех пор, видя собак, бегающих за палками, он только смеётся, а меня ласково
гладит по шее. Вот здесь.
Хозяева и телевизор
Друзья снова говорили о хозяевах. Пёс Драный, конечно же, считал лучшим своего хозяина, Бобик
– своего.
– А вот мой хозяин, вот мой хозяин, – взахлёб говорил Бобик, – он такой умный, такой умный! Он
умный до такой степени, что всё свободное время телевизор смотрит. Вот так!
– Ну и что? А вот мой вдобавок к телевизору ещё и газету читает!
– Но ты бы видел, как мой хозяин смотрит телевизор!
– Эка, невидаль! И как же это он его так смотрит? Вверх ногами что ли?
– Послушай, Пёс Драный, ты хоть и друг, но не смей так переворачивать моего хозяина, хорошо?
11
– Хорошо, хорошо. Извини, Бобик. Но как же он всё-таки его смотрит?
– А смотрит он внимательно, внимательно. Бывает, по часу шевельнуться не может. Во какая у
него выдержка!
– Зато мой, когда футбол смотрит, может так заорать, что в ушах десять минут звенит. Вот так-то! А
однажды он и меня рядом усадил, давай, мол, вместе поболеем. А чего там смотреть? Ну, ладно бы
ещё там собак показывали, которые кость друг у друга отбирают, а там ведь просто люди с мячом.
Сижу, тоскую, задремал даже незаметно от хозяина. А он как заорёт: «Го-о-ол!» Я испугался и в угол!
Так что хозяин только рукой махнул. «Ну, и сиди, – говорит, – там, если настолько бестолковый, что
футбола не понимаешь!»
– Значит, к телевизору ты равнодушен? – спросил Бобик.
– Конечно, – сказал Пёс Драный, – не нужна мне такая болезнь. Пусть уж лучше они сами ей
болеют.
– И я равнодушен, – признался Бобик. – Видно, не собачье это дело – телевизор.
Верное дело
По двору на длинном толстом ремне провели невероятно злого бультерьера.