Старик обрадовал тем, что возвращается к семье, в местечко, где растёт шелковица. Гринька сразу пошёл к жёлтой Мойле и выложил весь капитал – та не обманула – он наконец-то выяснил, что старуха приходилась хозяину пристани тёщей. Так что на рыбацкое судно взяли, причем не в движительную, а в бортовую команду, сразу на ловлю. Старик, конечно, снова чертыхался, что это работа для смертников. Но в середине Замкнутого моря туман был неплотный, рассеивался настолько, что душегубы там почти не встречались. И это способ накопить и попробовать уйти искать Вейку: всего за десятину капитан разузнал, что власти правобережной пристани девушку тогда отпустили, объяснив охотнику, что она сбежала с чужой каторги.

Но прошло ещё полгода. Наловчившись, быстро заматерев, Гринька превратился в богатого шального рыбака, который не боялся хапнуть лишней порции тумана. Он тренировался, экспериментировал и в итоге мог держаться на палубе дольше других. И ему удавалось чаще вытаскивать из ядовитой воды рыбу, за которую хорошо платили что на левых, что на правых пристанях.

Благодаря появившимся деньгам как-то он даже вырвался и поездил по стране: побывал и в суровых Северках, где добывали железную руду, и на болотах, где сушили торф, и покутил в столице. Вейка уже стиралась из памяти, но по инерции, гуляя по кирпичикам царской площади, он зашёл и в музей: надеялся увидеть хоть одну её работу.И даже заскочил по пути на Северную пристань, где потратил в кабаке очередную десятину, чтобы выяснить, кочуют ли о беглой художнице сплетни. Ничего. В путешествие на другой берег выбраться так и не смог: времена между половинами мира были холодными.

Заехав в гости к старику, познакомившись с его семьёй, Гринька понял, что пора строить свою.

*****

Рыбы наловили много. Настолько, что побаивались возвращаться к домашним берегам: вдруг таможня выкинет фортель и отберёт излишки, не заплатив. Капитан слышал, что Правый берег неофициально отстраивает новую рыбацкую пристань в Замкнутом море, где можно попробовать причалить и сдать избыток. Движительной команде пообещали прибавку и пошли щупать незнакомый берег, рискуя напороться на мель.

Гринька, давно надышавшись дурманящего тумана, отлёживался на верхней палубе и пытался прогнать старика, нашёптывающего в голове, что у поселившихся недалеко от пристани фермеров растёт смазливая девица. Не беда, что почва богата солью, – что-нибудь да приживётся, вырастет. Так что и хозяйство будет, и семья.

Может, спуститься к толкачам и поработать на колесе, чтобы прогнать наваждение?

– Слушай, уж не пристань ли? – капитан ткнул Гриньку. – Посмотри, а? Боюсь, что мог нанюхаться уже. Сейчас бы без сюрпризов.

Гринька протёр глаза. Да, туман, который обычно набирал ближе к берегу серый цвет, распадался на клочья, обнажая каменистый затон, на котором основательно наваливали породу, чтобы получилась добротная бухта. А пока соорудили временный причал. Капитан рассказал, что недалеко от этой новой пристани есть озеро, где по-настоящему можно купаться. Эх.

Противиться швартовке никто не стал: видимо, капитан однажды получил информацию неспроста.

Дождались, пока грузчики управились с рыбой, утрамбовав её в новенькие бочки. Проветрились, получили оплату и решили отходить.

Вдруг с причала замахал кто-то из местных.

Капитан засвистел, чтобы остановили отход, и сам спустился узнать, в чём дело. Вернулся он с двумя пассажирами, которых Гринька не увидел, потому что задремал.

Когда его немного отпустило, судно ещё шло в тумане. Больше никто не рыбачил – команда ловцов отлеживалась на второй, капитанской, палубе, в то время как в движительном отсеке толкачи дружно налегали на колёсные ручки, спеша добраться до дому.

Гринька спрыгнул с топчана и подошёл к капитану.

– О, молодец, а то я будить собирался, – капитан взволнованно кивнул в сторону незнакомой двоицы, притихшей в углу. – Дурак я, гуляю по тоненькой, вас подставляю. Вот и попался. Видишь двоих? Пассажиры. Тот, который главный, обещает, что проблем не будет. Ну-ну. Надо было мне вас бросить, да кому я на том берегу нужен, да ещё без серебра? Короче, каторга мне светит, Гринь.

– Это охотник.

– Знаю я. Слушай меня, почему он через открытые пристани не повёз свою добычу, – капитан приложил к губам палец. Гринькино сердце выпрыгивало. – Он хочет попробовать таланты пленника. В море, нелегально. Думал с правшами договориться, а тут мы подвернулись, заодно и домой сразу, рисков меньше с ними связываться. Такая история… Вот и думай, верить ли ему.

Пытаясь избежать дрожи в голосе, Гринька спросил:

– А что за пленник-то?

– Ага, а вот как раз и хотел тебя разбудить. Тебе же деньги нужны? Последнее отдам: вдруг это шанс? Пленник – девушка. Может, ты слышал: как-то художница у нас портреты рисовала в кабаке. Это она. С ней нужно на палубу: охранять и собирать змеек, которых она призовёт. Для всех. Пойдёшь?

– Пойду.

*****

– Ты меня не забыл?

– Не забыл.

– Вот и славно, – Вейка разложила на палубе инструментарий, макнула кисть в баночку с серебряной краской и нанесла её на повязку Гриньки. Дышать сразу стало легче. Еще бы по глазам так, чтобы избавиться от красноты, преследующей всех рыбаков.

Сама же чувствовала себя в тумане очень уверенно.

– Долго я бегала?

– Да. Я тебя искал.

– Прости. А я ребёночка нагуляла.

Гринька опёрся о дверь.

– Эта сволочь бледная, ищейка, нас с дитём разлучила, да и отец непутёвый попался, не защитил. Не моряк, как ты. Ой, как тебя зовут?

Ноги будто отнимаются.

– Это… Это важно?

– Меня зовут Вейкой, если помнишь. Так, сейчас будем ловить змеек. Много змеек. А потом… Потом поможешь мне?

Вейка, ничуть не смущаясь объявленной новости, нарисовала на палубе круг, нанесла ещё слой, третий, и туман заметно рассеялся. Гринька хотел подойти, но Вейка предостерегающе покачала головой. Он заметил, что девушка нет-нет да поглядывает на плот, прикреплённый на носу рыбацкой посудины.