За обедом Петра поделилась своими наблюдениями с компанией. Но к ее глубокому разочарованию, ожидаемого впечатления новость не произвела. Мужчины отнеслись к ней более, чем прохладно.
– Ну и что такого? – пожал плечами Дмитрий. – На корабле больше шести тысяч человек, ничего странного в том, что несколько умерло за это время.
– Стой, а откуда ты знаешь, сколько пассажиров на кораб.. – удивленно начала Петра.
– Я ему сказал, – перебил Слава. – А мне инженер, с которым я стоял в очереди. Он увлекается всякими космическим железяками, и подобную штуковину видел на одном из чертежей прямо в сети. Один из клонов, сказал, что сейчас таких же ковчегов летает около триста пятидесяти на орбите. Думаю, что на всех них уже померло гораздо больше людей, чем мы можем представить, – усмехнулся он.– Да и животных.
– Но мы ничего не слышали об этих смертях!
– А мы интересовались? Внизу, под нами, на Земле, скоро будут гибнуть миллионы. Кому какое дело до единиц? – нахмурился Дмитрий.
Виктор и Слава, молча, поддержали Дмитрия энергичными кивками, и продолжили трапезничать. Петра вздохнула. Больше, не стоит, делиться своими мыслями с Дмитрием. Со времени его пропажи, он все больше и больше отдалялся от нее, и она ничего не могла с этим поделать. Она все еще любила его, но уже той остаточной любовью, которая имеет место после разочарования, но до потери надежды на лучшее. Она смотрела на его лицо, улыбку и видела прежнего Дмитрия, но глаза выдавали, то роковое изменение в нем, от которого невозможно отвести внимание. Конечно, она была рада, что они оказались вместе на этом спасительном ковчеге, но отнюдь не потому, что желала его общества.
Завтрак понедельника звучал душной тишиной. Даже вилки стучали о тарелки не так звонко, как обычно. Никто не разговаривал друг с другом, все ждали роковой минуты. И вот она наступила. Пассажиры разошлись по каютам, включили TV и принялись смотреть. На экране начали мелькать картины из самых грязных точек планеты: заводы, выдыхающие черные пары дыма, реки, полные грязи, выжженные леса, мутировавшие животные, бегающие по пустырям, озера со всплывшей мертвой рыбой… За кадром заговорил знакомый голос:
– Здравствуйте, уважаемые граждане будущего Нового Мира! С сегодняшнего дня начнется отсчет новой Эры – эры чистой планеты, Эры новой жизни. Эры процветания. Мы начнем жизнь с чистого листа! Мы создадим новый мир, без грязи и убийства природы. Мы будем жить так, чтобы наша планета не страдала от нас, а эволюционировала, с каждым днем предлагая Нам все больше и больше естественных даров! Но все благие дела требуют жертв. Мы будем скорбеть о наших родных и близких, оставшихся в прошлом. Но знайте, они, также как и Мы верят в светлое будущее. Мы не забудем их жертву! Мы будем помнить павших до конца Нашей жизни и передадим эту память Нашим детям! Так да здравствует же новая Эра! Избавимся от грязи, которая оскверняет наш мир!
Картинка сменилась. Над городами полетели самолеты, сбрасывающие вниз газовые бомбы, усыпляющие людей вечным сном. Всего одно мгновение промелькнула знакомая инфраструктура города Петры и вот уже новые вспышки следующих умирающих городов. Петра зажмурилась, из глаз ее покатились слезы. Сначала тихо, но потом, сливаясь со звуками рыданий соседок, Петра яростно скулила и кусала подушку. Она мысленно прощалась со всеми, кого знала в «прошлой жизни».
Два месяца новая власть транслировала свои действия на планете Земля. Просмотр был обязательным, за этим следили надзиратели. Петра невидящим взглядом смотрела в монитор на огромные машины, управляемые из космоса, сметающие на своем пути небоскребы и домишки поменьше, на распыление теми же машинами веществ, убивающих самых живучих животных, созданных человеком. Вырубка лесов началась в середине второго месяца. Петра гадала, как же они сумеют за такой короткий срок заново облагородить Землю? Вскоре появился ответ: их поместят в анабиозный сон не на несколько дней или месяцев, как ожидалось, а на несколько десятков лет. Эта новость еще больше потрясла Петру, но ее мнения никто не спрашивал. В назначенный час за ними пришли надзиратели и провели их в общий зал, оснащенный капсулами для сна. Увидев их, Дмитрий дернулся, и Петра с изумлением обнаружила в глазах парня неподдельный страх, внезапно мелькнувший и так же внезапно исчезнувший за маской равнодушия. Каждому выдали по одинаковой паре кроссовок и носков, синие классические джинсы, может быть, вроде тех, что Леви Страус начал продавать в далеком тысяча восемьсот семьдесят третьем году, (правда, скорее, не из конопли, а вполне себе обычного денима), а в комплект к ним, такой же денимовый жилет и простенькая коттоновая майка (голубая мальчикам, розовая девочкам). Рядом не было зеркала, но Петра знала, что такой прикид не может не идти и абсолютно точно приходится ей по вкусу. Из старой одежды остались только трусишки, лифчика Петра не носила, поэтому переодеваться при всех ей было не слишком-то комфортно. Закончив с обмундированием, она вошла в капсулу по команде, одновременно с остальными, стеклянная дверь медленно закрылась, руки и ноги стянулись мягкими ремешками, а на лицо опустилась маска. Спустя пять минут Петра уже погрузилась в долгий сон без снов.
Глава 5
Эра чистой планеты
У кораблей нет души, нет желаний, потому что нет жизни. Они черными глыбами витают в пустынном космосе, поворачиваясь гладким брюхом в разные стороны. Но если взглянуть на один из них как на живое существо, хотя бы на мгновение представить, что где-то у этой железки теплится душа, то начинаешь наделять ее теми же качествами, которыми обладаешь и ты. Спейс шаттл номер один, приютивший на своем борту юную Петру и ее друзей, очень не хотел покидать мрачные звездные просторы, но пришло время возвращаться домой. Он лениво развернулся и устремился вперед, навстречу земной гравитации. В его планы вовсе не входило садиться на насиженное некогда место. Сначала нужно выполнить основную задачу. Он совершил кругосветное путешествие тут и там выпуская белые парашюты с ценным грузом. Когда его миссия закончилась, он сделал последнюю остановку и взмыл в небеса.
С высоты птичьего полета можно было понять, как сильно изменилась планета всего за несколько десятилетий. Деревья заполонили все, кроме пустынь и холодных обрамлений планеты, животные, вернувшиеся на Землю на тридцать лет раньше людей, не знали границ своей жизнедеятельности, реки, моря и океаны блистали чистотой и кишели рыбой. Нигде не было видно искусственных огней, бетона, асфальта… Земля вернулась на несколько тысяч лет назад, когда человек еще не научился добывать огонь. Планета сияла девственной природой. Ремонт удался, лоск наведен. Но вот холодные капсулы запустили разгерметизацию…
* * *
Петра открыла глаза. Ей казалось, что прошло всего несколько секунд с тех пор как ее погрузили в сон. Она приподнялась на локтях и огляделась. Вокруг стоял невысокий сухой лес. Она хотела вылезти из своей колыбели, но ее остановили трубки, тянущиеся от вен к стенкам капсулы. Видимо последние сутки тело питали витаминами и жидкостью. Она выдернула иголки и, выпрыгнув из капсулы, встала на ноги. Голова закружилась и девушка рухнула на влажную землю. Темные круги поплыли перед глазами. Она зажмурилась и попыталась расслабиться, как можно больше вбирая в легкие воздуха. Прошло около десяти минут, прежде чем Петра снова попыталась встать. На этот раз результат оказался гораздо лучше. Чувствовала она себя, в принципе, комфортно. Было доказано (в теории, но не на практике), что даже после сотни лет анабиозного сна нет никаких значительных последствий для организма, чего уж говорить о каких то там нескольких десятилетиях. По телу Петры шла мелкая дрожь, ее знобило, но все эти метаморфозы происходили только в результате страха и душевных переживаний. Она знала, что произошло, но не понимала, чего ждать дальше. Вокруг, насколько хватает глаз – ни души. Теперь, когда она совсем одна наедине с природой, словно одна в целом мире…Петра просто не представляла, что делать. С чего начать. Поэтому просто села на сухую соломенную траву и задумалась. Обязательно нужно найти людей. Но не кричать же «Ау!» на весь лес, мало ли какие животные водятся в здешних местах. Петра сразу поняла, что находится на территории чужой, далекой от того места, где некогда располагалась ее страна. Рядом росли пальмы, неизвестные голые деревья, обрамленные лишь желтыми цветами на безлистных сучьях, необычное растение, захлопывающее свои листочки-реснички, как только Петра случайно задевала их пальчиком. Она медленно поднялась, стараясь не вызвать рецидив головокружения и вернулась осмотреть капсулу. Прежде чем далеко уходить от своего домика, нужно выжать из него максимум пользы. Петра постучала по стеклянной крышке устройства, поискала глазами что-нибудь поувесистее, и, заметив, внушительного размера булыжник, присвоила его себе. Как следует размахнувшись, Петра опустила его на стеклянную крышку. Результата не последовало. Даже кусочка не вылетело из прочного цельного стекла. Около пяти минут девушка долбила по крышке, прежде чем, на ней, наконец, появилась трещина. Дальше дело пошло быстрее. Спустя двадцать минут она победила неподатливый материал и в награду получила отличный, острый, дугообразный осколок. Обессилено выпустив камень из потных грязных рук, она облокотилась на стенки капсулы. В трубках еще должна оставаться вода. Петра, в надежде, вцепилась губами в одну из них и попыталась высосать хоть немного жидкости. Но тщетно. Видимо, пробуждение пришлось ровно на то время, когда запасы питательных веществ иссякли. Краем глаза она заметила знакомый предмет, рядом с подушкой, на которой все эти годы продавливала круглую вмятину ее аккуратная головка. Им оказался шарик «Speculo», перевязанный двумя ремешками, так, чтобы никуда не укатиться. Петра схватила его и крепко сжала в свободной руке.
– Что же теперь делать? – вслух произнесла Петра. Она не была плаксой, но сейчас глаза непроизвольно наполнились слезами. Воспользовавшись этим, девушка превратила растерянность в истерику, позволяя выплеснуть все негативные эмоции, прежде, чем они овладеют ею когда вздумается.
– Так. Хорошо, – успокоившись, пробормотала она. – Я одна. Но может быть, где-то всего в ста метрах от меня кто-то так же рыдает над своей участью. Нужно все прочесать, хотя бы в радиусе километра.
Сказано – сделано. Петра сжала в руке стеклянное оружие, сунула в задний карман джинсов шар и решительно зашагала вперед. Она шла, останавливаясь лишь для того, чтобы оставлять зарубки на деревьях. Вряд ли ей снова пригодится капсула, но все же, лучше хоть как-то ориентироваться в пространстве, а не ходить кругами по одним и тем же местам.
– Где же вы, люди? – вздохнула она, после бесплотных часовых блужданий. Солнце высоко висело над головой, начиная изрядно припекать голову.
– Значит, около полудня. Что ж… Еще есть время подготовиться к ночлегу, – она редко разговаривала сама с собой, но страх одиночества, заставлял ее это делать. Как Робинзон Крузо, чтобы не забыть звуки речи, Петра рассуждала и советовалась с Петрой. – Я даже не знаю, в какой точке Земли я нахожусь и чего ждать от этого места. Вдруг, сейчас за вон теми деревьями меня ждет тигр? А чего у нас боятся животные? Правильно – огня! Построю себе шалаш, разведу огонь, найду воду…дел куча, пора закругляться с поисками людей.
Вскоре, ей повезло наткнуться на небольшую полувысохшую речку, которая больше походила на широкий ручей. Вода в ней была очень грязная, и рисковать пить ее без какой-либо фильтрации Петра не стала. Она оставила зарубки на всех ближайших деревьях и даже решительно оторвала кусок ткани от майки, чтобы привязать на одни из сучков, но в итоге не стала.
Потом, она задумалась и решила разбить свой одинокий лагерь поблизости. Предстояло решить две основные проблемы: как развести огонь и как сделать так, чтобы он не разошелся по всему этому высохшему простору. Она облюбовала место рядом с деревом, чья крона отбрасывала самую большую тень и натаскала туда целую кучу соломы, разделив ее на две части: одну для того, чтобы было мягче спать, а вторую для рождения костра. Затем, Петра отломала самый, низко висящий сучок воспользовалась им как лопатой. Вскоре было готово место для костра. Решив подстраховаться, Петра выкорчевала из земли всю сухую траву, образовав кружок голой земли, диаметром около метра, который она заботливо обложила камнями. Оглядев результаты проделанной работы, она пришла к выводу, что фраза «Good job», которую любил бросать прилежным ученикам Никифор Станиславович – профессор иностранных языков в университете, как нельзя лучше подходит для ее случая. Кроме того, она выбрала самое идеальное место для костра: именно сюда солнце отбрасывало лучи, безо всяких помех, вроде теней пальм и других неизвестных жителей лесов. Она вырыла небольшую ямку и поместила в нее солому. Теперь самое сложное. Петра достала из заднего кармана джинсов стекляшку и усевшись рядом с «дровами» попыталась поймать с помощью нее лучи. Вскоре у нее это вышло. Разгорелся огонь! Сильный и жаркий. Но…жизнь его была слишком коротка, чтобы успеть принести хоть какую то пользу своей родительнице.
– Блин! – выругалась Петра. – Вот, дура! – В следующий раз, она уже все сделала правильно. Не ограничиваясь лишь сухой травой, она натаскала множество веток и прутьев, даже отыскала огромное бревно с отваливающейся корой и приволокла его к жилищу. Наконец, усилия окупились отличным очагом. Но ведь нужно поддерживать пламя до наступления темноты. Ночью не будет возможности разжечь его снова. Голова у Петры пошла кругом. А как же пропитание? Сегодня она еще выдержит, ведь пока что ее организм напичкан суточной нормой белков, углеводов и витаминов. Она это знала и чувствовала. Но на такой жаре никак не обойтись без жидкости. Петра перестала подпитывать бесполезный огонь и вернулась к речке. Пить такую воду было слишком опасно, она это знала из художественных книг и учебников по «выживанию». Девушка усмехнулась: оказывается, не зря она хорошо училась в школе и удовлетворительно в университете. Какие-то знания уже пригодились. Тут боковым зрением она заметила какое то движение, похолодела и медленно повернула голову. В паре метров от нее, сидело животное больше всего походящее на ящерицу, но размером с кролика. Существо было болотного цвета, с выпирающими чешуйками около головы, похожими на жабры. Петра не была сильна в биологии и не могла вспомнить как называется это пресмыкающееся, но она точно знала, что напасть на нее и причинить вред оно не сможет. А вот наоборот – вполне. Петра начала медленно подходить к гигантской ящерице, глядя ей прямо в глаза. Когда расстояние до них сократилось до одного шага и Петра уже приготовилась нанести удар, ящерица молниеносно шаркнула лапками по траве, мелькнула хвостом и пропала.
– Ох, Господи! – выкрикнула Петра, так громко, что если бы она находилась в горах, послышалось бы неслабое эхо. А так…только птицы взлетели с насиженных мест, недовольно ворча. – Ладно, в следующий раз буду умнее. Но вообще то, ты у меня еще попадешься. Когда-нибудь тобой или твоей подругой я закушу на ужин.
Еще немного постояв около водоема, Петра устало вернулась к дереву и улеглась на солому. Сил что-то делать не осталось, поэтому она решила еще раз хорошенько все обдумать. Но спустя несколько минут ее сморил сон, и она окунулась в спокойствие и равновесие. Анабиоз нельзя назвать полноценным отдыхом или каким-либо проявлением жизнедеятельности. Ты просто выпадаешь из времени, словно умираешь, только не навсегда. Поэтому первая ночь после долгой безжизненности, гораздо ярче первого дня. Твой мозг, словно изголодавшись по фантазиям, выдумывает самые яркие и запоминающиеся сны, на которые только способен. Многие космонавты, летающие на дальние расстояния, ждут их чуть ли не больше, чем новых планет, новых звезд… Ах, как жаль, что с наступлением войны, все страны прекратили бороздить просторы космоса. Зачем вообще нужна была эта затяжная потасовка? К чему это привело в итоге? К смерти нашей цивилизации. Разве способна эта жалкая кучка людей, составляющая всего каких то десять процентов от живущих прежде… Разве способна она возродить наш вид и поставить его на тот же уровень? Конечно, может, но на это уйдут столетия. Главное выжить и не превратиться в дикарей.
Петра проснулась от холода. Солнце давно зашло, земля успела остыть. Дул легкий ветерок, пробирающийся, однако, под одежду. Она зарылась в солому и всмотрелась в темноту, которая не была полной, благодаря луне и множеству звезд. Ничего и никого опасного для себя не заметив, Петра немного успокоилась и снова закрыла глаза. Но сон не возвращался. Вздохнув, она поднялась, оттряхнула джинсы и принялась лезть на дерево. Зачем? Просто там спокойнее, да и видно лучше. Девушка добралась почти до самой верхушки и уселась на широкую ветку. В принципе, была бы веревка, удерживающая от падения, можно было бы тут и спать. Петра вспомнила, что видела лианы недалеко от речки и решила, что отрежет одну из них завтра и отныне станет спать наверху. Недалеко пели птицы, видимо, забывшие, какое сейчас время суток, раздавались странные звуки незнакомых насекомых, а на дереве, прямо над ее головой располагалось гнездо с яйцами.
– Какая идиллия, черт побери, – выругалась Петра, но без злости. Скорее в ее голосе звучал сарказм, относящийся к ситуации в целом. Всю ее жизнь, окружающие только и делали, что твердили, как прекрасна утерянная жизнь в дикой природе. Большинство ее знакомых, да и она в том числе, вечерами мечтали попасть, хотя бы на денек в мир, который они убили несколько столетий назад. И вот, оказавшись в нем,
Петра дрожит со страху и ревет при первой же возможности. Мечты перевернулись с ног на голову, и теперь уже в них другой «потерянный мир», от которого так бойко отрекались ее современники. Что ж поделаешь «C'est la vie», как любил повторять ученикам, схлопотавшим неуд. профессор по иностранным языкам Никифор Станиславович. Мы всегда желаем недосягаемое, а получив это, вдруг понимаем, что вообще то совсем не это имели ввиду, когда формулировали в голове свои запросы. Но…кудрявый хочет выпрямить волосы, а прямоволосый завить, от этого никуда не деться. Именно поэтому для животного под названием «человек» длительное ощущение полного счастья не достижимо в принципе. Может быть, Рай придумали не только из страха перед небытием? Может…может быть людям просто хотелось испытать вечное счастье? В конце концов, во всех религиях Рай представлялся как красивый сад, с прекрасными деревьями и зверушками. Так что…Петра вздохнула:
– Нет, это местечко, с выжженной травой Раем никак не назовешь.
Она заметила, как атмосфера вокруг нее начала менять цвет, с черного, на сумеречно синий. Значит до рассвета, совсем недолго, и пытаться уснуть бессмысленно.
– Ну давай же Петра, – сказала она самой себе (впрочем, кому же еще?). – Подумай хорошенько, что ты будешь делать сегодня. Для начала мы с тобой должны что-то придумать с водой, ведь не хочешь же ты пить из той грязной лужи, некогда гордо называвшейся речкой? Конечно, нет. А значит, нужно найти что-то более менее сносное. И… ах, да! Лучше бы поймать одну из местных ящериц. Лично я уже чувствую голод, не знаю как ты. – Петра усмехнулась, понимая, как ее моно-диалог выглядит со стороны. Но некому было наблюдать за ее принужденным раздвоением личности. – Значит, первое, что я сделаю, так это залезу повыше на дерево и осмотрю окрестности. До начала жары у меня будет несколько сносных по температуре часов. И, да, Петра, обрежь лучше джинсы выше колен. Если честно вчера внутри них была такая парилка, что с ляжек дотекло до самых носков. Слава богу, нам выдали эти джинсы, потому что мои – в обтяжку убили бы во мне желание жить. Господи, какую глупость я несу, когда рядом никого нет…Ладно, забили. Допустим, воду нашли, ящерицу убили, на огне ее пожарили, дальше что? – Петра на мгновение задумалась, будто ожидая от кого-то ответа. – А там уж и решим, что дальше, верно? – и сама же оптимистично ответила. – Верно!
Как только на улице стало настолько светло, что можно было без труда глядеть вдаль, Петра залезла на самую верхушку облюбованного густолиственного дерева и с изумлением обнаружила на горизонте голубую полоску, очень уж смахивающую на:
– Море, океан…огромное озеро или…ну не знаю, что-то из этого рода, – пробормотала она, сложив козырьком руку.
Огромный прилив энергии накатил на Петру, и она, издав радостный клич, проворно спустилась с дерева. Идти до пункта назначения оказалось не так уж долго (по пути она увидела упавший с пальмы кокос и утолила жажду, прихватив фрукт с собой) через полчаса Петра уже прыгала по берегу, омываемому соленой водой. Она опустилась на коленки подальше от воды и принялась, как собака выкапывать ямку, выбрасывая песок между ног. Когда углубление достигло внушительной ширины и глубины, Петра разбила о камень кокос и выкорчевала всю белую мякоть из одной половинки. Затем, она поставила импровизированную чашу на дно ямы и закрыла конструкцию пальмовой веткой, лежащей неподалеку. Водный опреснитель готов, остается только немного подождать. Петра терпеливо занималась этим в тенечке. Наконец, она утолила жажду.
– Пункт номер один выполнен, сэр! – улыбнулась она и отдала честь. – Приступаем к миссии номер два.
Найти ящерицу оказалось не так сложно, но вот поймать ее… Петра даже не представляла как. Во время поисков, она встретила двух белок, скунса, несколько обезьян на деревьях, издающих страшные звуки. Она порадовалась, что не слышала их в ночи, иначе перепугалась бы до смерти. Встретить то встретила, но схватить и сделать из кого-либо шашлык у нее не вышло. В конце концов, на четвертую встреченную ею рептилию она попыталась прыгнуть сверху, но та ускакала, бодро виляя хвостиком. Вспотевшая, грязная Петра обессилено рухнула на землю и закрыла глаза. Солнце уже перешло на другую сторону неба, давая Петре примерные представления о времени.
– Ну не все коту масленица. Сегодня только пьем. Покушаем чуть позже, – проговорила она под заунывный аккомпанемент желудка. Немного повалявшись в тени, она приподнялась и стянула с себя джинсы.
– Миссия номер два провалена, преступайте к следующей, солдат! Так точно, сэр!
С горем пополам, кое-как и совершенно неровно, Петра обрезала незаменимым осколком стекла штаны, превратив их в славные шорты до колен. Ну как до колен…Левая штанина действительно была нужной длины, в то время как правая, каким-то образом оказалась выше сантиметров этак на семь, если оценить на вскидку. А то и больше. Как ей удалось, так промахнуться, Петра объяснить не могла, с другой стороны кому как не ей, умудряющейся рисовать чертежи криво, старательно пользуясь линейкой-уровнем.
– Нормально. Будем считать, что сейчас так модно, – сказала она и захихикала.
К вечеру ей снова улыбнулась удача и на одной из пальм она обнаружила бананы, которыми поужинала с огромным удовольствием. «Конечно, только ими питаться не стоит, но на без рыбьи и рак – рыба» – в кои-то веки про себя подумала Петра. Она с удивлением отметила, что у нее появилась склонность припоминать поговорки и вставлять клеше. Возможно, так выражалась ее тоска по умершей цивилизации. Петра еще раз сходила на водопой, присела в кустики справить малую нужду и отправилась на поиски подходящего для ночлега места. Сегодня она облюбовала невысокую пальму, растущую на краю пляжа. Песок уже остыл, и она с комфортом улеглась на него, тут же уснув, напоследок подумав, что бессонница – явно болезнь прошлого века.
На пустой планете, без радио, телевизоров, домов, средств передвижения и общества себе подобных в радиусе неизвестно скольки километров заняться особо было нечем, разве что выживанием, поэтому дни Петры текли, сменяясь один за другим, отличающиеся друг от друга не столь разительно, чтобы останавливаться на каждом. Спустя неделю жесткой банановой диеты, Петра, наконец, встретила дикую корову и со слезами напала на нее, грубо и неумеючи перерезав горло. А что оставалось делать… Зато на ужин у нее был шашлычок, немного жестковатый, но все равно чертовски вкусный. А сразу же на следующий день Петра увидела белую лошадь, с развевающейся на сильном ветру шелковистой гривой. Подойдя ближе, Петра заметила, что волос то у нее так себе – спутанный и грязноватый, но ведь некому было ухаживать за столь прекрасным животным. Контактировать с резвой кобылой Петра не решилась, хотя какое замечательное средство передвижения у нее было бы, приручи и обуздай она ее. Но нет. Не сегодня и не завтра Петра не сделает этого, а потом может быть, будет постепенно прикармливать и завоевывать доверие. Спустя, примерно, месяц, дикой жизни она заметила небольшие тучки, на ранее чисто-синем небе. На следующий день к обеду полил дождь. Нет, не просто дождь, а ливень, которого Петра и представить себе не могла. Он застал ее за охотой на очередную корову и стеной встал перед глазами. Хватило минуты, чтобы полностью мокрая Петра плюнула на охоту, оставив бедный желудок на произвол судьбы и помчалась куда глаза глядят лишь бы спрятаться от испортившейся погоды. Но этого ей не удалось и целый час, она как мокрая крыса пробегала с выпученными глазами по лесу.
– Ну ничего себе дождичек! – рассерженно воскликнула Петра, когда все закончилось и она немного поуспокоилась. – Хоть бы предупредили, ей вы, на небе! – но вообще-то ее предупреждали, еще вчера, когда тучи подали знак.
– Значит, так. У меня появилась новая миссия: построить шалаш.
Раньше Петра не испытывала сильной потребности в жилище, ошиваясь то тут, то там, засыпая ночами на пляже под каким-нибудь кустиком или деревцем. На месте она не сидела, несколько раз перемещаясь на внушительные расстояния вдоль берега, днем забираясь вглубь сухого леса на охоту, а вечером неизменно возвращаясь к морю. Она бы продвигалась быстрее, если бы не проблема с водой (каждый день строить новый опреснитель? Нет уж, увольте). Но теперь пришла пора осесть. (Как комично, как раз когда воды вдоволь!) Не таскать же за собой шалаш, как рак-отшельник ракушку, ей богу! Она погрустнела. Ей почему-то казалось, что так у нее гораздо меньше шансов встретить людей, но деваться некуда. На следующий день она доела остатки жареной говядины (однажды ей все же удалось поймать ящерицу, но вкус Петре определенно пришелся не по душе и она вернулась к проверенному предками мясу) и переквалифицировалась в строителя на целый долгий день, предварительно помокнув под дождем еще раз (может быть все же последний!). В итоге вышел вполне сносный дом. Хотя Петра понимала, что для возведения такой элементарной конструкции хватило бы и часа-двух, она все равно гордилась результатом. Методом проб и ошибок, она, наконец, догадалась найти два стоящих рядом друг с другом дерева, с ветками-рогатками на уровне полутора метров от земли. На эти рогатки взвалила основу – огромную толстую и надежную палку. А уж потом на нее с двух сторон покидала деревяшки поменьше, обвязывая для надежности лианами. Завершали шалаш размашистые пальмовые листья, набросанные друг на друга так, чтобы дождь не проникал в жилье. Внутри Петра сделала небольшое углубление, запоздало подумав о том, что проще было бы начать с него, и накидала кучу соломы. Она перекусила, заранее сорванными бананами, сбегала попить, символически постирать пропотевшие вещи и отправилась спать, развесив одежду снаружи на крыше.
– Сплю на новом месте – приснись жених невесте, – пробормотала она с улыбкой и привычно вырубилась в течение трех минут.
Пробуждение оказалось слишком неожиданным и не особенно приятным.
* * *
В прошлой жизни Стиви больше всего ненавидел не таких как он. Белых, желтых, красных, мать его, даже чертовых латиносов он не очень-то жаловал. Сам Стиви был черным как ночь, с глазами дьявола и лысой башкой, лишь недавно впервые обросшей жесткими курчавыми волосами-проволоками. Его денимовый жилет и ботинки давно исчезли в зарослях леса, майка превратилась в бандану, джинсы, как и у Петры, переквалифицировались в шорты, руки покрылись шрамами, а ступни очерствели. Когда Стиви застал первый ливень, он не очень расстроился и, конечно же, не стал что-либо строить. Ха, еще чего! Он так же шел по лесам и берегам, питаясь то одним, то другим. Стиви не охотился и не разводил костров, но пару раз находил недавно умершее животное и, словно падальщик коршун, принимался за трапезу, поглощая плоть прямо сырой. Стиви не разговаривал сам с собой. Обычно он только бубнил под нос незамысловатый речитатив. Вот и сегодня он исполнял одну из литературно непереводимых песен odd future, бодро шагая по пляжу:
…I'm Zeus To A Kronos, Cartilage Cartridge Is Boneless
Smiles Of Cowards In Lead Showers, Dead Spouses In Red Blouses
Children Who Fled Houses On Mustang Horses And Went Joustin'
I'm On My Robin Hood Shit, Robbing In The Hood
Whips, Drugs, Jewels, And Your Pet, I'm Stealin' Your Rings
Coke Diamonds And Your Vet, Soldiers Lace The Fuckin' Boot
And Salute Like The Troop When You Shoot You Gon' Poop
It's KillHodgy, Nigga, Stay The Fuck Off My Stoop
And Out My Kool Aid, Juice…
Вдруг, Стиви встал как вкопанный и даже приоткрыл рот от изумления. Впервые за все время новой жизни он увидел человека! Тьфу ты черт, не человека, конечно, а всего лишь женщину, и притом белую. Она беззастенчиво полоскала одежду в соленой морской воде прямо таки голышом. Стиви хотел было рвануть за ней и сделать то, что требуется делать со всеми самками этого мира, будь они белыми, черными или серо-буро-малиновыми, но потом передумал. Так ее можно и спугнуть, кто знает насколько быстро она бегает. Лучше проследить за местом ее ночлега и прийти в гости, когда девчонка будет совершенно беззащитной. Да, Стиви плохо учился в школе, пару раз даже оставался на второй год, в колледжи и университеты поступать не стал, в свои двадцать лет он читал по слогам и писал с ошибками, от которых у любого филолога волосы встанут дыбом, но конченым дураком Стиви все же не был. Иногда, природная лень заставляла его задумываться и проворачивать дела с наименьшей затратой энергии. Стиви наблюдал за тем, как девчонка, закончив стирку, отправилась вглубь леса, и последовал за ней. Оказалось, там она построила неплохой шалашик. Стиви тихонько присвистнул от восторга. «Там то мы с тобой и поразвлечемся, киска» – подумал он. Запомнив место, (благо, ориентация в пространстве у него была чертовски хороша) он сбегал перекусить пресловутыми бананами. Когда, Стив вернулся, девчонка уже спала крепким сном, совершенно обнаженная (отлично, одной проблемой меньше) а потому подкрасться и зажать ей рот грязной мозолистой ладонью не составляло никакого труда. По пути он предусмотрительно расстегнул ширинку.