Капитан не спорил. Он видел многое. А каллиграфия нового знакомого вызывала столько уважения, что он не стал прогонять его из своего кресла.
– Как долго вы были в море?
– Сутки. Днем нас чуть не изжарило солнце, ночью едва не погубил шторм. Дети продрогли и перепугались. Уснули под утро, когда все закончилось.
– Как угораздило леди очутиться в море в такой, – капитан помедлил, подбирая слово, – Замысловатой компании.
Велиофант посмотрел в глаза собеседнику и ответил честно:
– Ты не поверишь.
У домового был прекрасный слух, но он не слышал ничего, кроме шебуршания Уханчика под палубой.
– Кроме нас на корабле никого нет, да?
– Точно.
– Разве можно управлять такой махиной в одиночку?
– Можно попробовать. Я, ведь, – признался Трэш, – до того, как вас увидел, корабль на скалы вел.
– А теперь?
– Пришвартуюсь в ближайшем порту, продам все.
– И?
– Вы будете на берегу и спасены.
– А ты?
– Болезнь забрала мою команду. Нет денег нанять новую. И, цели…
– Есть. И цель и деньги. – Велиофант разглядывал когти, а потом поднял голову и взглянул в глаза Трэша так, будто мог увидеть мозги. – Ты смелый, вернее безрассудный, но это хорошо в нашем деле. И, я уже понял, ты не сможешь отказать леди в помощи.
Глаза капитана стали живее. Он впервые усмехнулся.
– Сам себе удивляюсь. Мне и коту вдруг отказать сложно, – излил он сарказм, потом встал, надел шляпу и откланялся, – С удовольствием послушаю твою историю, но сейчас пора идти, пока мы не врезались во что-нибудь или не сели на мель. Скверное здесь местечко, Велиофант.
Дыхание детей было спокойным, размеренным, шаги капитана на палубе стремительны, в окно заглядывал бирюзовый кусочек неба, что напомнил Велиофанту глаза очень симпатичной барышни его вида. Он вспомнил ее белую шерстку, зажмурился от удовольствия и, не заметил, как задремал.
Проснулся вместе с детьми только на следующее утро.
– Где Уханчик? – соскочил с кровати Ярих.
– Все в порядке с ним. Лазит себе внизу. Жует что-то так, что даже здесь слышно.
Лиарна с сожалением оглядела поблекшее платье, потрогала руками украшения, прическу, посмотрела в окошко.
– Мы где?
– На корабле.
Ярих вышел на палубу и, подставив лицо свежему ветру, зажмурился от света. Ветер гудел, и Ярих вдруг подумал, что он может запутаться, так много здесь было канатов. Все, на что натыкался взгляд, было привязано и закреплено. Снасти, раскачиваясь, жалобно скрипели, а сам корабль с парусами напоминал летящую над волнами птицу.
За ним вышла Лиарна. Кутаясь в снятый с кровати плед, она не разделяла восторгов Яриха.
Капитан стоял за штурвалом. Рядом с ним стояло ввинченное в палубу кресло с кожаным сиденьем и деревянными подлокотниками.
– Позволите?
Велиофант решил проявить учтивость.
– А, пожалуйста, все равно у меня уже весь костюм в шерсти.
– С этим ничего не поделать, – запрыгнул в кресло Велиофант, – Только смириться.
Сделав вид, что дремлет, Велиофант снова удивлялся, разглядывая капитана. Ведь, не знай он, что это уважаемый человек, капитан, то принял бы его за разбойника: во-первых, эта небрежная манера одеваться и расстегивать на груди больше пуговиц, чем позволяют приличия; длинные, ниже плеч почти черные волосы, стянутые в хвост резинкой – во-вторых, и в-третьих, что-то звериное в манере двигаться, в тяжелом из-под густых бровей взгляде, в ухмылке. От больного старика, каким он показался Велиофанту впервые, ничего не осталось. Велиофант не стал откладывать разговор и посвятил капитана в свой план, где тому отводилась роль первопроходца, открывателя новых миров и вообще, героя.
Трэш разочарованно отвернулся.
– И почему я решил, что ты что-то дельное предложишь?
Домовой картинно закатил глаза, давая понять всему окружающему, что имеет дело с глупцом и заговорил медленно, растягивая каждое слово:
– Заплачу задаток, и поплывем в края, о существовании которых ты даже не догадываешься. Тогда посмотрим. Только команду набираем вместе. У меня рядом с негодяями волосы на загривке дыбом встают. – Велиофант сощурил глаза и пригляделся к капитану, – Или ты, может быть, заблудиться боишься?
– Ты про те края говоришь, где коты болтливей женщин?
Кем бы ни был этот рыжий остряк, капитану он нравился.
Позже Трэш вспоминал это путешествие, где он один заменил команду и единственное слово, которое находил в объяснение – повезло. Попутный ветер, спокойное море, три бессонных ночи. Откуда только силы брались? Но, ни разу в жизни он не был так бодр! И когда на закате судно на якоре встало в порту, он, кулем упав на кровать, решил что проспит несколько суток, и удивился, бодро проснувшись следующим утром.
Трэш привык к детским голосам на корабле и к тому, что за ними необходимо приглядывать. Хорошо хоть большую часть дня Ярих проводил на нижней палубе с Уханчиком – вторым, после Велиофанта настоящим чудом и свидетельством существования мира гигантов, о котором рассказал ему Велиофант.
Тут Трэш в очередной раз поймал себя на мысли, что вокруг тихо так, что даже подозрительно и сразу же из-под палубы донесся звонкий смех и голос Яриха:
– Все, Уханчик, сдаюсь, ты победил!
Ну, значит, осталось только выяснить местоположение Лиарны. Она нашлась за грот-мачтой. Задумчиво сидела на палубе, подогнув колени и опустив плечи.
– Ты плачешь?
Лиарна подняла голову и поглядела на Трэша, словно мудрец на ребенка, так, что он даже смутился.
– Я хотела бы, но это будет не правильно. И потом, у меня даже платка нет.
Это был Аргумент.
– Дать?
Лиарна подумала.
– Дай, но плакать я все равно пока не буду.
Капитан пригляделся:
– Ты потеряла свое ожерелье, поэтому грустная?
– Нет, не потеряла. Велиофант понес продавать.
Капитану сделалось неловко. Вот если бы не нужно было забить припасами трюм, набрать команду, обновить паруса…
Но, видимо, участие, это все, чего не хватало девочке. Она улыбнулась.
– Оно было обычное, даже не волшебное, и даже не самое красивое. Просто напоминало о доме.
– Это к лучшему, – поспешил добавить Трэш, – Носить дорогие украшения без охраны опасно.
– Велиофант тоже так говорил, а он умный, – согласилась Лиарна, вскочила, подобрала подол платья и побежала к Яриху.
Трэш смотрел вслед, пока она не исчезла из вида, и проворчал про себя, вспомнив кота:
– Кто бы сомневался.
Велиофант пришел поздно. Потрепанный, но довольный. Он втащил пухлую тушку в кресло, развалился в обычной манере и пропел:
– Капитан, просто невероятно, но в этом городе нет приличных людей.
– Кого ты собирался удивить, уважаемый? – не отрывая взгляда от окна, произнес капитан и поднял бровь, – Тебя обобрали?
– Им не удалось.
– Наши барыги вели переговоры с котом и даже отдали деньги?
– Чему удивляться, если даже уважаемый человек – капитан, не гнушается моим обществом. И тут Велиофант захохотал. Если так можно называть эти отрывистые хриплые смешки, вперемешку с рычанием.
Тут не удержался даже одержимый печалью Трэш.
– Я нанял иностранца, – просмеявшись продолжил Велиофант, – Укутан с головы до ног как женщина, только глаза видно. Он почти не знал языка, зато был послушный. Носил меня весь день на руках. А я разговаривал. Вот так. Велиофант прикрыл рот лапой и опустил глаза. – Смотри внимательно. Если бы ты не знал, что я разговариваю, глядя на меня, ты бы так подумал?
– Ты хоть отблагодарил этого чудака?
– О, он безмерно счастлив. Я ведь долго не мог найти подходящего человека. Бродил по городу, пока не увидел храм, посвященный кошкам. Я туда, а там он. Думаю, он принял меня за божество. Он мне даже денег пожертвовал.
– Ты, просто… – и капитан замолчал, подыскивая слово.
– Великолепен! – продолжил Велиофант, – Я знаю.
– Слушай, а что ты там про горготана вашего, Харн Орна рассказывал, неужели, правда, такой огромный?
– Пустяки. Великаны говорят, горготаны еще больше бывают.
Облака танцевали. Ветер крутил их белые кудри, солнце играло в ряби вод, по палубе смеясь, бегали дети, кот грелся в лучах утреннего солнца.
Капитан Трэш последний раз окинул взглядом идиллию, прежде чем сбежать вниз по трапу. Набор команды он считал самым важным в своем деле. Знал, что стоит только кинуть клич, и уже к вечеру палуба «Чайки» заполнится желающими испытать удачу. Но не все, кого он хотел бы видеть на своем корабле придут сами. Будет хорошо, если удастся уговорить плыть с ним Козыря. Говорят, старый авантюрист отошел от дел. Пришло время тратить заработанное, говорил он, попивая брагу в окружении веселых женщин с искусственным румянцем. По крайней мере, таким видел его Трэш перед последним плаванием.
Как и ожидалось, бородач сидел в «Бритом ежике», собрав вокруг себя кучу зевак, падких на дармовое угощение и пошлые байки старого штурмана.
– Ну что, бродяга, слышал, ты привел корабль в одиночку, – увидев его, воскликнул Козырь.
– Удача вернулась. Богатый лорд нанял меня везти детей в места, которых нет на картах – в Беспредельные земли. Слышал о таких? Есть смышленый картограф на примете? С хорошо звучащей фамилией? Наши имена войдут в историю!
И нарочно, немного покровительственным жестом он похлопал старика по могучей спине. Козырь досадливо отмахнулся. Капитан знал его слабость – мечту о новых землях, страсть к первооткрывательству. Козырь отвернулся к своим слушателям, но Трэш понял – старик придет. Капитан обошел еще несколько местечек, где всегда есть люди, служившие в своем роде портовыми глашатаями. Теперь уже, вне сомнения, новость разлетится по городу и к вечеру в сторону причала потянутся толпы желающих служить на «Чайке».
Прежде чем вернуться на корабль он решил заглянуть в «Пряную курочку». Сделал заказ и еще четыре порции попросил завернуть с собой.
– Несолоно без кока-то?.. Слушай, – встрепенулся вдруг хозяин «Курочки» и старинный приятель Трэша, – Есть у меня на примете человечек, Бом Ба Ло. Бери, не пожалеешь. Себе бы взял, да у меня столько детей, что я даже посудомойку не нанимаю. Не поверишь, работы на всех не хватает. Хочешь, пришлю тебе парочку, матросиками?
– А присылай, – усмехнулся Трэш, зная, что жена трактирщика, полная, краснолицая леди, в лепешку расшибется, но никого из детей дальше порога не пустит.
Неспешным, размеренным шагом возвращался лорд Трэш в порт. Знакомые низко кланялись ему, встречные девушки шептались, краснели и хихикали украдкой.
Едва из каюты капитана вышел носильщик, все с воодушевлением налегли на угощение. Велиофант распробовал курочку, дети уплетали сладости, а капитан сидел в своем любимом кресле, когда появился невысокого роста смуглый, щупленький человечек, с огромным тюком через плечо. Сначала Трэш подумал, что он щурится, но позже понял, что это особый разрез глаз.
– Бом Ба Ло, – невообразимо ломая язык представился незнакомец. Капитан ощутил знакомый пряный запах и без лишних слов указал на камбуз, корабельную кухню. Он стал первым в потоке посетителей, который начался на следующий день с самого рассвета и закончился только ночью. Желающие получить работу приходили даже тогда, когда команда была полностью укомплектована. С помощью, конечно же, Велиофанта. Он лежал на коленях Трэша, и если от претендента шерсть на его загривке становилась дыбом, то фырчал рассерженно. С такими Трэш даже не разговаривал.
– Какой удобный дар, – благодарил Трэш домового за ужином. – Если бы у меня был такой, жизнь была бы проще.
Галеон «Чайка» был торговым судном. Быстрый, маневренный, ходил быстрее и круче к ветру, чем иные корабли. На двух палубах его, был скромный для военных судов, но приличный для торговца арсенал орудий. Двадцать пушек охраняли корабль от непрошенных гостей.
– Управлять кораблем может и один человек, в этом мы уже убедились. Зачем столько народа? – спросил Велиофант капитана на следующий день. Трэш усмехнулся. Сейчас и самому не верилось. Обычно в команде было не менее тридцати человек.
– Не уверен, что смогу повторить.
– Но, кто все эти люди?
– Кок, он же повар, лекарь, писарь, плотники, канонир. Пушки, знаешь ли, сами не стреляют. Боцман, управляющий по хозяйственной части. Штурман знает карты, звезды, течения, ветра. Без него и корабль не поплывет. Ну и матросы. Как без них?
– Так ты, шкипер, в этом списке лишний? – усмехнулся Велиофант.
– Поговори еще. Высажу! – оскалился в улыбке Трэш.
Он слыл человеком опасным. Никто не позволял панибратства в отношениях с ним. А тут кот… ситуация комичная, но Трэшу нравилась. Как, оказывается, не доставало ему простого вольного общения, которое бывает между друзьями.
Матросы обживали кубрик, канонир возился с пушками, и лишь в каюте капитана не было суеты. Лиарна сидела в кресле и прислушивалась к шуму на палубе. Ярих смотрел в окошко. Приказ капитана не выходить из каюты он считал крайне несправедливым. Зато теперь точно знал, как выглядит хаос. Хотя постепенно понял, что и в нем есть порядок, закономерность, ритм. Стук молотков плотников, которые набивали какие-то клетки прямо на палубе, словно напевал песенку, корой вторили куры. Они были там же, плотно утрамбованные в корзины и прикрытые сверху самодельной сеткой из тонких прутьев, через которую без труда высовывали головы.
От пристани к палубе, словно мостики, были проложены доски и непрекращающаяся вереница людей носила по ним тюки, мешки, ящики. Некоторые тюки истошно визжали, и Ярих не понимал, зачем на корабле свиньи. Среди носильщиков было много мальчишек. Пусть постарше – но все же! Как хотелось быть сейчас посреди этой толкучки. Он внимательно оглядел палубу, не увидел лорда Трэша и вышел за дверь. Ничего страшного не произошло. Только шум усилился, а в нос ударил запах крепкого мужского пота. Велиофант, конечно же, мог бы воспрепятствовать его уходу, если бы не был глубоко погружен в размышления. Однако, безвольно лежащие уши его напряглись, как только донеслось блеяние коз.
– На завтрак будут сливки, – констатировал домовой, оглянулся и не увидел добрую половину своих собеседников. Эта половина, в лице Яриха, как раз и наблюдала сейчас, как рослые мужики на плечах тащат этих связанных, с несчастными мордами животных.
– Коз в кубрик, сено в трюм, – командовал розовощекий, добродушного вида здоровяк.
Жаль, что Лиарны нет рядом, ей было бы интересно, но вывести девочку из-под зорких глаз домового невозможно. Что ж, придется все хорошо запомнить, а потом смешно рассказать.
Ярих растворился в непрерывной цепочке грузчиков. Занятые своим делом они не обращали на него внимания и он прошмыгнул в кубрик, где под нижней палубой по соседству с матросами в одном загоне похрюкивали поросята, а в другом, забившись в угол, жалобно блеяли козы. Заглянул и в трюм. Оказалось, он уже под завязку забит бочками, тюками, канатами и еще Бог весть чем.
Занятый расследованием, Ярих забыл о времени. Внезапно он осознал, что суеты нет и люди, занимавшиеся погрузкой, ушли. Смешиваться не с кем. Нужно возвращаться. Путей отступления было не счесть, но надо ли говорить, что он не единственный в мире, кого судьба порой ведет так, что из сотни правильных путей ставит на сто первый – сомнительный.
Выходя с матросской половины кубрика, он услышал голоса, юркнул в пролет, между загонами, и не заметил, как зацепил локтем вертушку, сдвинув ее. Корабль накренился, дверь открылась, и стадо испуганных свиней выскочило. Чинно вышагивающие матросы перешли на бег с ругательствами, а Ярих поспешив ретироваться, налетел на капитана, который поймал его за ухо и потащил в каюту, в то время как команда бодро сбегалась на яростный поросячий визг.
К немалому удивлению капитана, а тем паче Яриха, домовой за него заступился.
– Вот если бы он никуда не вылез и сидел у окошечка, я бы подумал, что он заболел. А ты, уважаемый, – обратился он к капитану, – Чем заниматься членовредительством, лучше бы подыскал мальчику занятие.
– Нет ничего важнее дисциплины, – тоном, не терпящим возражений, сказал лорд Трэш, но руку убрал.
– Я подумаю, как найти применение этому стихийному бедствию, – проворчал капитан и демонстративно вышел.
Ярих не мог отказать себе в удовольствии потрогать Велиофанта, поэтому, в знак признательности, словно невзначай, коснуться шелковистых ушек.
– Спасибо.
– Ну, все, хватит, – убирая голову, проворчал домовой. – Я – не кот.
Маленький узкоглазый кок, с цветом кожи, напоминавшим ядреные матросские сигары, принес обед и стал накрывать на стол. Лиарна попыталась улизнуть в распахнутую дверь но, даже не переступив порога, вернулась назад. Часть палубы была черной. Несколько чумазых, но с довольной физиономией матросов варом заливали палубу. Капитан с задумчивым лицом сидел в любимом кресле.
Его гости были весьма необычной компанией. Чего стоил один только говорящий кот. Вальяжные манеры, хитрая морда, вкрадчивая речь и умные, до дрожи, глаза. И ведь он уже излазил, изучил весь корабль, разобрался в картах, в компасе и успел перечитать все книги капитана.
Яриху не было равных в умении засунуть нос куда не следует. Его хотелось приковать к поручням, напротив окна, чтобы никогда не выпускать из вида.
А Лиарна вызывала уважение. Нежная, хрупкая, но с гордой осанкой и властным взглядом. Даже сейчас, когда едва не залезла белыми туфлями в гудрон – глаза расширились от ужаса, а вида не подала. Вот это выдержка.
– Корабль нужно подготовить к длительному плаванию, – после некоторого молчания сообщил Трэш. – Это займет некоторое время. Вам будет комфортнее, если сойдете на берег и поживете в гостинице.
Они вышли к причалу, где ждала карета. Ярих, проигнорировав дверь, залез вперед, к кучеру. Лиарна всю дорогу крутилась по сторонам, в оба окна разглядывая прохожих и улицы. Они приехали к воротам старинного каменного особняка, затерявшегося в глубине когда-то, вероятно, ухоженного, а сейчас разросшегося в живописном беспорядке сада. Сочные, яркие краски цветов, свежая прохлада в тени высоких деревьев вызвала у горготанян, не привыкших к буйству зелени, небывалый восторг. Да и сама гостиница с высокими белыми потолками и огромной люстрой в холле, была эталоном элегантности.
– Чем займетесь? – полюбопытствовал Трэш, разведя детей по комнатам.
– Погуляем по городу, – ответил Велиофант.
– Мне кажется, дети, гуляющие в сопровождении кота, будут привлекать к себе излишнее внимание, – заметил капитан. – Но, не беспокойтесь, я уже подумал об этом и нанял гувернантку.
Капитан ушел и появилась Жанна. Немного полноватая, невысокая девушка с нежным личиком, веснушками на носу и толстой косой, цвета моркови, из которой выглядывали волнистые завитки. Звонким голосом она тут же начала отдавать распоряжения слугам.
– Вот напасть то! – едва глянув на нее, прошептал любящий покой и тишину домовой, и залез с головой под подушку.
– Сними это! – сразу обратилась она к Лиарне, увидев на ней куртку Яриха. Девочка, носившая ее с начала путешествия и уже считавшая своей, отрицательно покачала головой и попятилась.
Жанна спохватилась.
– Я не так сказала,– улыбнулась Жанна и вытащила из корзины, которую несла с собой пуховой жакет. Пушистый и белый он напоминал облачко. Она протянула его Лиарне, та не удержалась, потрогала, потом сняла курточку и отдала Яриху. Жакет оказался впору. А когда Жанна вытащила теплые мягкие чулки, то мерзлячка Лиарна посчитала себя счастливейшей на свете.
Жанна нахмурилась и проворчала:
– Вот ведь, бестолковый лорд Трэш, заморозил ребенка. Хотела бы я посмотреть на него, без штанов, в одних кальсонах, на холодной палубе. А когда сообразила, что сказала это вслух, густо покраснела.
Велиофант подсматривал из-под подушки и решил, что не смотря на то, что барышни слегка много, создание она полезное, поэтому, со спокойной совестью заснул.
Разбудил его довольный смех Лиарны. Он незаметно приоткрыл глаз, оценивая обстановку.
Скучающий Ярих один стоял у окна, а Лиарна, пританцовывала, двигаясь вокруг дюжины больших и маленьких нарядных коробок. Велиофант решил не просыпаться, чтобы не стать свидетелем демонстрации всей этой красоты. Уставшая, но довольная Жанна сидела в кресле. Домовой еще раз открыл глаз, чтоб запечатлеть. Хороша. А потом вскочил резко.
– Мы пропустили ужин!
– Ужин готов. Все ждали, когда проснешься ты, – скучным голосом сказал Ярих. Это было на него не похоже. Домовой осмотрел мальчика пристально, пытаясь понять, не заболел ли он.
– Почеши мне спинку, – Велиофант решил, что жертва оправдана.
– Все нормально, просто я весь день провел в магазинах.
– Могу представить, – Велиофант еще раз окинул взглядом нарядные коробки.
Обычно постояльцы не обедают в номерах, но Велиофант настоял, чтобы им занесли большой круглый стол и четыре стула. Убедившись, что с Жанной Лиарна в надежных руках, Велиофант стал ночевать с Ярихом, хотя дни по прежнему проводил на шумной женской половине, а мальчику купил книги. Ярих настоял, чтоб к нему привезли Уханчика и целые дни в саду они проводили вместе. Ярих читал, а Уханчик прореживал заброшенный сад.
Накануне отъезда, Жанна ушла на рынок, а Лиарна сидела мрачная. Наконец Ярих не выдержал:
– Ты домой хочешь?
– Хочу!
– Мы едем в Беспредельные земли, искать великанов, которые могут вернуть нас. Помнишь?
– Да. Но я боюсь, – она сказала это очень тихо.
Ярих обнял ее.
– У нас собой лучшее спасательное средство – Уханчик. И умный домовой…
– И самый лучший друг, – добавила она, – Просто тот шторм, он был таким ужасным…
– Мне тоже было страшно, – сознался Ярих.
Лиарна посмотрела на него недоверчиво, но потом улыбнулась.
Голос капитана, привыкший повелевать, они услышал еще в коридоре. Следом шла Жанна. Велиофант не сводил с нее глаз. Лицо ее сначала покрылось красными пятнами, затем побледнело, яркие глаза замерли на одной точке.
– Капитан, ловите, – Что есть мочи заорал домовой и лорд Трэш, очень быстро сообразил, что именно ловить. Жанна упала в обморок прямехонько в руки капитана. Он отнес ее на кровать, поправил под головой подушку и произнес с сожалением,
– Бедняжка боится плавать. И зачем она напросилась в гувернантки?
Домовой впервые оглядел капитана оценивающе:
– Сударь, а у вас есть жена?
Капитан гордо встряхнул головой.
– Боги, знаете ли, миловали.
Велиофант поправил усы. Жанна открыла глаза и увидела над собой заботливое лицо капитана.
– Можно ли вам плыть, душа моя, с этаким, здоровьем? Девушка поспешила снова закрыть глаза и, не переставая жмуриться, ответила:
– Со мной все в порядке. Со здоровьем. Я привыкну. Больше не буду.
Капитан взглянул на хмыкнувшего домового.
– Я подожду вас в холле.
Небольшая бухта где «Чайка» стояла на якоре открылась взору и околдовала на несколько секунд – бирюзовое море светилось в лучах утреннего солнца, нежно покачивая корабль. Вдали причудливыми горами громоздились облака, а свежий ветерок словно подталкивал к морю, подбадривая, призывая в путь.
Шлюпка с багажом ждала у берега. Первым в нее заскочил Ярих. Лиарна шагнула смело. Жанна замешкалась.
– У вас есть шанс передумать, – шепнул капитан.
Большие карие глаза превратились в щелочки, Жанна предпочла не заметить протянутую руку лорда Трэша, сама запрыгнула в суденышко, молчала всю дорогу от берега до корабля и даже не охнула, когда матросы, подцепив шлюпку канатами, подняли на лебедке вверх.
Для пассажиров на верхней палубе было приготовлено две каюты. Мужская и женская, с отдельной ванной и уборной. Трапезничать гостям было предложено в каюте капитана.
Велиофант решил воспринимать путешествие как долгожданный и заслуженный отдых, которого у него уже триста лет, а точнее – никогда не было. Единственное, о чем попросил Трэш Велиофанта – не пугать суеверных матросов говорящим котом. Домовой не возражал. В одиночестве, на прогретой солнцем палубе, лежал он размышляя и наблюдая. Например, за крепким пожилым штурманом.
– Тащимся, как хромая черепаха, – ворчал Козырь, принюхиваясь к воздуху.
О штурмане ходили легенды. Он любил шторма и в то же время не отдал стихии ни одного корабля.
Козырь вглядывался в горизонт, прислушивался. И когда вдали начала расти туча и надвигаться на них быстро, словно лавина, штурман не скрывал улыбки. И даже впервые заговорил с прогуливающейся по палубе Жанной.
– Плыть будем быстро, но покачает. На вашем месте, леди, я заперся бы в каюте. Детей можете привязать к кроватям, или я прикажу повесить гамаки. Я не шучу, леди, поторопитесь. Очень рекомендую сходить всей вашей компанией в уборную, так сказать, про запас, – он захлопал в ладоши, пробуждая к жизни оторопевшую девушку. – Бегите же, у вас нет времени краснеть.
Жанна умчалась, а Козырь довольный, пригладил пышные усы и бороду.
– Потом еще спасибо скажет.
Он уже давно решил, что с высоты своего возраста и опыта ему просто положено быть неучтивым.
Но, его грубость стала не худшим событием в жизни девушки. Оказалось, она единственна на корабле, кому не понаслышке пришлось узнать, что такое морская болезнь. Она лежала в лазарете, добровольно променяв на него удобную каюту, потому, что недомогания ее очень уж удручающе действовали на Лиарну. За два дня шторма Жанна побледнела и осунулась. Прекрасные волосы всклочились, платье висело балахоном. Она запретила приближаться к ней всем, кроме, и с этим ничего нельзя было поделать, доктора, которого про себя иначе как костолом или палач и не называла.
Док, а другого имени его не знали, был весьма внушительных размеров мужчина. Маленькая голова на бычьей шее, выпирающие из-под рубахи мышцы. Он больше напоминал борца, нежели лекаря. Светлые волосы его были подстрижены коротко, глаза, цвета солнечного моря он отводил, может потому, что стеснялся глубокого шрама на лице – от скулы до подбородка. О доке ходили небылицы. Никто не сомневался, что в случае необходимости он может треснуть в лоб своим огромным кулачищем, а когда пациент потеряет сознание, зашьет, вправит или отрежет – кому как повезет – любую конечность. Жанна боялось его так, что изнуряющие приступы в его присутствии проходили.
Лиарна, пока не было Жанны, перешла в каюту к Яриху. Велиофант вспомнил о своей способности заговаривать – с утра до вечера он рассказывал истории, слушая которые дети забывали обо всем на свете и не пугались.
Порой, перекрывая шум волн, до них доносился громогласный рык Козыря:
– Все руки наверх, – это обозначало, что вся команда должна подняться наверх для авральной работы. Штурман же летал по палубе демоном с развевающейся бородой. Ни он, ни капитан, ни команда во время шторма не сомкнули глаз.
Чтобы дети во время шторма не падали с кроватей и не бились об них, в каюте повесили гамаки. Узкие, глубокие, вроде тех, на которых спят матросы. Ярих и Лиарна приняли их за развлечение, так же, как и все остальные трудности.
Когда утих шторм, первой тишину заметила Жанна. Она словно проснулась от кошмара, огляделась, увидела себя в лазарете и доктора, дремлющего рядом. Вспомнила о том, каким внимательным и заботливым он был, о том, что провела здесь две ночи. О церемонном прощании не было и речи. Она сбежала. Пробраться с нижней палубы на верхнюю без свидетелей было невозможно, но все были так измучены работой, что до взъерошенной девушки никому не было дела. Разве что капитан поднял бровь, но тут же вернулся к своим делам, приказав, однако, нагреть воды и отнести дамам.
Лучи нежного восходящего солнца мягко отражались в воде, отчего море казалось невинным новорожденным младенцем, не имеющим никакого отношения к давешнему разбушевавшемуся чудищу. В красных от бессонницы и соленых брызг глазах моряков читалась надежда на долгожданный покой и только штурман хмурился. Все знали, эти двое – шторм и Козырь, созданы друг для друга. Но на этот раз штурман не единственный жалел о стихшем ветре.
На палубу подчеркнуто спокойно и уверенно вышел Ярих. Во время непогоды он научился корабельной хитрости – морским ногам. Его удивляла способность бывалых моряков спокойно ходить по шаткой палубе и носить, не проливая, что угодно, вместо того, чтобы катиться кубарем в ту сторону, куда накренился корабль, особенно в те моменты, когда пол и стена почти менялись местами. Ярих не отстал от Кляземира, молоденького матросика с лихо подкрученными вверх усами, пока тот не научил его так же ходить, а шторм стал поводом потренироваться, и заодно повеселить Лиарну.
Еще одной обязанностью усатенького матросика – Кляземира, было приглядывать за детьми вне стен каюты с особым, тайным распоряжением капитана – не спускать глаз с Яриха. Он ассоциировался у Трэша с порохом. Чуть не углядел – рванет. Не один корабль пошел ко дну, подорвавшись на собственном порохе. Не зря бытовало железное правило – во время погрузки этого необходимого, но опасного вещества, тушить на корабле все огни, а на обувь надевать тряпочные мешочки. Уберегите боги, если железные набойки на каблуках, ударившись друг о друга, выбьют искру.
Но, счастливый обладатель титула ходячей пороховой бочки, не догадываясь об этом, сидел на верхней палубе, наблюдая, как она наполняется народом. Он и не подозревал, насколько команда многочисленна. Люди вставали к бортам, оставляя посредине свободное место.
– Они чего? – робко поинтересовался он у Кляземира.
– Плясать будем!
И в самом деле. Матросы переглядывались, разговаривали, кто-то ворчал, кто-то смеялся, но все разом стихло, когда вышел человек с неизвестным Яриху музыкальным инструментом, заговорщицки улыбнулся и начал играть так весело и задорно, что ноги сами начали притопывать в такт мелодии. Постепенно, один за другим в пляс пустилась вся команда. Ярих тоже подпрыгивал, приседал и радовался тому, как ловко у него получается и как весело может быть даже среди этих бородатых, страшных на вид, пахнущих табаком и потом мужчин. А они усмехались и одобрительно кивали в его сторону. Даже Велиофант щурясь от яркого полуденного солнца, вылез на палубу и забрался на рангоут повыше, чтобы лучше разглядеть представление и вдруг почувствовал, как шерсть встает дыбом не только на загривке, но и по всему телу. Злодейский замысел, не иначе. На корабле это могло обозначать только одно – бунт. Когда закончились танцы, домовой отыскал глазами капитана, шмыгнул к нему и начал тереться об ноги. Это обозначало – надо поговорить. Капитан подхватил домового на руки и понес в каюту.
– Каждый норовит схватить, – выпрыгивая из рук капитана и отряхиваясь, проворчал Велиофант. Он заскочил на стол и сел напротив расстеленной карты.
Трэш скривился.
– У меня чистые лапы, – Велиофант продемонстрировал розовые подушечки, – Лучше скажи, принимал ли ты, любезнейший, кого-нибудь в команду, когда меня не было рядом?
Капитан опустил глаза, что соответствовало ответу «да».
– Обрубок самый лучший гармонист на всем побережье, не смотря на то, что глухой.