Папа снова взял сына за руку и они пошли по проходу между полок. Чем больше волшебный шар, тем старше ребенок. Это чтобы настоящие чувства были хорошо видны Деду Морозу. Лучшие подарки получат те, кто весь год вёл себя правильно, по-доброму относился к друзьям и помогал родителям.
Тим не успевал за быстрым папиным шагом и не заметил как они подошли к нужному месту. Там уже стоял высокий табурет со ступеньками. Тимофей вскочил на самый верх, уселся и свесил ноги. Папа пошел дальше и его шаги скоро стихли. Тим повернулся к полкам. Если смотреть на кого-то подольше, то изображение внутри волшебного шарика оживёт и можно будет увидеть, что ребенок делает сейчас. Раньше Тим не слушался маму с папой, думал, его просто поругают и всё. А теперь он точно знает, что кто-то может следить за ним так же, как они, тенгри, наблюдают за мальчиками и девочками с Нижней земли. Лучше вести себя хорошо.
Тим болтал ногами, сидя на своём высоком табурете, и водил головой вправо и влево, туда-сюда, сюда-туда, но почему-то ни о ком не хотел узнать больше. Мальчик уже подумывал слезть со своего трона и поискать папу. Но посерединке того ряда, по которому он удручённо водил взглядом, прямо перед носом, он увидел девочку с золотыми волосами. Локоны-завитушки переливались и блестели, словно солнечные лучики. Картинка в волшебном шаре ожила. Мальчик покраснел, застеснялся и даже перестал весело болтать ногами, будто девочка тоже его видит.
В её комнате была разноцветная мебель, какой не бывает в небесном мире. На потолке нарисованы пятиугольные жёлтые звёзды и большой месяц, а на стенах ярко-зеленые растения. Но девочку почему-то такая красивая комната не радовала, а, похоже, только расстраивала. Большие голубые глаза её были очень грустными. Тимофей нахмурился. Нехорошо, когда кто-то грустит. Он видел ребят, которые плачут, чтобы им дали любимую игрушку или капризничают, когда не хотят есть, но так, как грустит эта девочка, обычно грустят только взрослые. И так же, по-взрослому, она раскладывала в ровный ряд цветные карандаши на широком столе. Потом девочка встала со стульчика и пошла к маме. Женщина читала какой-то толстый журнал и отказалась от просьбы дочки поиграть с ней.
«Почему она такая вредная?» – пробубнил Тим, не понимая, то ли он про девочку, то ли про её маму. Наверное, всё же про маму.
Девочка вернулась в комнату, положила на столе белый лист бумаги, снова села за стол, взяла несколько карандашей разного зелёного цвета и стала водить ими сверху-вниз, справа-налево, волной и зигзагами. Тим пытаясь понять, что же она такое рисует, подался вперед. Высокий стул покачнулся и мальчик чуть не упал.
– Тимофей! – раздался издалека сердитый голос папы, – Осторожнее!
Тим поёжился и повернулся. Гулкие шаги приближались. Папа бежал к нему едва не цепляя большим красным мешком волшебные шары.
– Мы же договаривались, что ты не будешь качаться на стуле! – папа строго глянул на сына.