– О звере?… – задумываюсь. – Пока нам обоим известно только то, что это еж размером с дом, с крыльями и когтями, с жабьим ртом и с глазами в хвосте.
– Скорее всего, ошибка какого-то мага. Может, неуправляемый голем?
– Да откуда тут такие маги? И зачем ему именно коровы и пьяные мужики?
– А как еще это чудо могло появиться на свет? Уж точно не от папы с мамой!
– И все же исключено, что нашему очевидцу показалось. В этой деревне любят самогон с дурман-травой.
Неожиданно собственные слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба, как неожиданное решение этой глупой задачки! Все встало на свои места, как части мозаики, дело о звере в Верегее показалось мне раскрытым… то же чувство испытываешь, когда подходишь к финальной части детектива, где в монологе сыщик рассказывает о том, как все на самом деле было.
– Кажется, я понимаю, что происходит, – восторженно сообщаю рыцарю. – Я знаю, что это за зверь!
– Быстро ты! – он одобрительно поджал губы, но не удивился. Видимо, у него и у самого уже были догадки.
– Все сходится! Мы можем покончить со всем этим разом, заманив этих двух подальше в лес, туда, где пропадали коровы и пьяные мужики.
– Думаю, дальше можешь не объяснять, – ухмыльнулся рыцарь.
Сказано – сделано.
– А вы правда видели зверя? – удивленно спросила Миша, пока мы шли к месту, где наш очевидец встретился со «зверем».
– Да, – я уверила девушку, отгибая для нее очередную ветку. Чтобы она и ее муж не сбежали раньше времени, я шла спереди, а Дейк сзади.
– Никак в толк не возьму, мы-то вам зачем нужны? – недовольно спросил парень, нахмурив реденькие бровки.
– Нам нужны свидетели: кто-то должен видеть, как мы его убьем. По кодексу, – монотонно пробасил рыцарь.
– Как убьете? – побледнела девица, но взяла себя в руки. – А для нас это безопасно?
– Дейк – настоящий убийца, вам нечего бояться, – успокоила ее я. – Но мы подозреваем, что зверь тут появился не сам по себе. Кто-то его привез и подкармливал зерном и мясом, но почему-то перестал это делать, потому зверь, оголодав, начал поедать коров и случайно забредших в чащу людей. Привычка к человеческому мясу – это очень опасно для монстров, как попробуют один раз, потом хотят снова и снова. Потому старайтесь не попадаться твари на глаза: она может не сдержать жажду крови и отвлечься от рыцаря на более легкую добычу.
– И это не зверь, а птица, – добавил рыцарь. – У нее крепкое железное оперение и огромные когти! Дороговато деревне обойдется эта курочка. Мешок золотых, побольше тысячи. Надеюсь, вы все сбережения из-под лавок и крынок вытащили? Как бы вам не попасть в долг к Ордену.
– Мы с Мишей ничего не знаем о плате, – поспешно сказал парень, заметно напрягшись.
– А нельзя просто прогнать эту птицу? – спросила Миша. – Может, не нужно ее убивать?
– Прогнать? – Дейкстр наигранно удивился. – Это бессмысленно! Она вернется, и все начнется заново. Тот, кто ее держал, скорее всего, и пытался ее прогнать: потому и перестал кормить. Ничего хорошего из этого не вышло, она начала жрать коров и людей.
– Как!? Кто-то специально натравливал эту птицу на жителей деревни!? – изумилась Миша.
– Этот кто-то безнаказанным не останется, не переживайте, – уверяю их. – Хозяин птицы ограбил родное село, натравив свою питомицу на ее жителей, и скрылся, а теперь хочет подчистить погреба Верегеи, и удрать. Дело-то в чем? Селяне сами сложили все свои сбережения в мешок для платы рыцарю. И как удачно вор все придумал, рыцарь убьет тварь, а золотишко его уедет в город раньше, чем сам рыцарь! Представляете, какое коварство?
– Мое законное золото уже куда-то исчезло, – добавил рыцарь, раздавив парочку многозначительным взглядом. – Но пока оно в деревне.
Поняв, в чем дело, пара молодых разбойников переглянулись.
– Если признаетесь в селении, может, попадете в одну тюрьму, – пообещал им Дейкстр.
Мы уже подходили к месту, где должна была жить птица.
С каждым метром чаща становилась все более редкой; то тут, то там начали попадаться выжженные участки, обугленные деревья, черные пятна на траве.
Наконец, мы вышли на опушку, где посреди покошенного участка стояло огромное корыто – кормушка, в которой наши язычники оставляли еду для своей птички.
– Бэйр, – обратился ко мне Дейкстр, не спуская глаз с опушки. – Я занимаюсь птицей, а ты следи за этими двумя.
– Как скажешь… – я зажгла на обеих руках огонь и выразительно посмотрела на парочку. Чувство собственной крутости придало голосу такие глубокие нотки, что у меня самой мурашки побежали по пояснице. Как же я хороша! – В ваших же интересах оставаться на месте.
Если они попытаются бежать, я ведь не смогу им навредить, пусть они этого и не знают. Убийцы-ланки – это одно, а пара детей – совсем другое.
Рыцарь тем временем подошел к корыту и насыпал туда немного зерна и мяса – это он взял в подвале, пока Миша с мужем были на работах в поле.
После этого и минуты не прошло, как на поляне внезапно потемнело: подобно огромной туче, гигантская птица загородила солнце. Это была не синичка и даже не страус, а огромное, размером со слона – или даже дом – чудовище. Это была птица хаарь, та самая, с Равнин, о которой рассказывал Али.
Она выглядела так же впечатляюще, как ее описал бард, и так же страшно, как рассказывал наш с Дейком очевидец. На ее теле щетинились острые бронзовые перья, на голове топорщился хохолок, а в длинном разноцветном, как у петухов, хвосте мелькали желтоватые святящиеся нити – те самые, что создают иллюзии. Когти действительно напоминали скорее грабли, чем привычные куриные лапки, хотя клюв вовсе не был похож на жабий рот, скорее на орлиный, и змеи из хвоста на выползали – это были уже галлюцинации, вызванные у мужика настойкой из дурмановых плодов, которыми в этой деревне стало модно травиться, а потом бегать по лесам с расстройством кишечника.
Хаарь распушила перья и щелкнула клювом в сторону Дейкстера, ее злобный желтый взгляд следил за рыцарем, и, когда он поднял свой меч, птица недобро склонила голову. Она чуть приоткрыла клюв, предупреждая, что с ней лучше не связываться, и угрожающе зашипела, при этом перья на ее голове и шее встали дыбом. Увидев, что рыцарь не отступает, хаарь взрыла землю мощными когтями, словно разъяренный бык, и бросилась на Дейкстера.
Едва успев отскочить в сторону от ее смертоносного клюва, бравый рыцарь… бросился наутек по всей поляне, держа меч так, чтобы случайно не упасть на него.
– Кууууииияаааарррр!!! – вопила птица у него за спиной, пытаясь догнать обидчика. Она щелкала клювом у самых его пяток, и это заставило рыцаря бежать, высоко поднимая колени, словно школьник на физре.
– Дейк, все в порядке!? – крикнула я ему из рощи, не зная, как еще реагировать на это и страшное, и до слез смешное зрелище.
– Не мешай! – рявкнул он, пробегая мимо меня. – Следи за ними, что бы не случилось! Все по плану!
Неуверенно перетаптываясь на месте, я продолжила наблюдать за погоней, сдерживая волнение.
Вот, Дейк чуть не споткнулся и не полетел на землю, но все же остался на ногах, нелепо подпрыгнув. Это дало птице лишнюю долю секунды, и она попыталась клюнуть бок рыцаря, но он снова вовремя ушел в сторону. Каков молодец, однако!
Почему-то мне казалось, что такая ловкость у него отнюдь не из Ордена. Латы, кольчуга, меч, ему это все мешало, а вот приемы ланков, похоже, были для него родными.
Дейкстр поглощал все мое внимание, и то, что стоящие рядом воры вдруг кинулась в стороны, стало для меня неожиданностью.
Если эти двое доберутся до деревни, то наболтают там такого, что крестьяне встретят нас не иначе, как с вилами! Я бросилась вдогонку за парочкой, в душе надеясь, что Дейк справится с птицей без моей помощи.
– Стойте, а не то мне придется спалить вам спины! – кричу вдогонку разбегающимся в разные стороны юным уголовникам.
Конечно же, они меня не послушали, а палить на расстоянии я еще не умела. Можно было бы попытаться догнать девчонку: она бегала медленнее из-за юбки и отбиваться не станет, или станет, но не так яро, как парень… Да и есть надежда, что этот крестьянских лопушек побежит спасать невесту, и я схвачу еще и его.
С этими мыслями я устремилась за пестреющим среди деревьев подолом.
Нестись во весь опор сквозь лес было не так-то просто, ямы, кочки, корни, ветки – на каждом шагу можно было споткнуться и полететь носом в землю. И хотя моя одежда для бега была удобнее, догнать Мишу оказалось сложно: она знала местность, по которой бежала, и намеренно заводила меня то в колючий куст, то в овраг.
Один раз корень все же проскочил мимо моего внимания, и это чуть не стоило мне шеи. Когда же мне удалось выбраться из оврага, куда меня угораздило упасть, девчонки и след простыл. Ни звуков шагов, ни сломанных веток… ничего. Вокруг тишина, только листья звенят на ветру.
Искать ее следы было бесполезно, потому я решила бежать в деревню, благо, я пока еще помнила, в какой она стороне. Может, мне удастся поймать ее там прежде, чем она что-нибудь вытворит.
Стоило мне, задыхаясь от бега, преодолеть хлипкую ограду, как первые попавшиеся мне бабки подняли дикий галдеж. Не обратив на них внимания, я поспешила к избе, где, скорее всего, и скрылась Миша.
– Куда!? – заверещала перепуганная Глашка, закрывая от меня дверь. – Не пущу к сыну, звери! Убить их хотели, я все знаю!
– Это они сказали? А то, что они деревню ограбили и думали сбежать, ты тоже знаешь!? Эти двое – преступники! – выпалила я. Оттолкнуть от двери эту корову я не могла, так что вся надежда была только на слова.
– Это мой-то сын преступник!? Да ты что такое лопочешь, ведьма проклятая!? – завизжала она, багровея от ярости. – Извести хотела, небось завидно, что хорошо живут! У самой-то рожа, что взглянуть страшно!
– Идите в подвал к своему чадушке, и сами посмотрите, что там: внезапно найдется зерно, которого всем в неурожай не достало, и исчезнувшие драгоценности, которые вы всей деревней собирали для рыцаря!
Мне казалось, что отвечать на оскорбления – ниже моего достоинства, но, кажется, лучше бы мне назвать ее недодоенной коровой, чем еще что-то сказать о ее сыне. Бабка побагровела от злости, ее глаза вдруг стали меньше и засверкали, а потом вдруг взмахнула руками и с воплями вцепилась мне в волосы! Я завопила, надеясь, что помощь придет и нас разнимут – все-таки Глашка не моя весовая категория.
Голову мотнуло в сторону, скальп горел. Клок она мне точно уже выдрала, и останавливаться не собиралась. Когда она толкнула мою голову вниз, я увидела, что вокруг нас стоят люди, их много, но они просто смотрят.
– Помогите! – крикнула я, прежде чем бабища повалила бы меня на землю. – Я не хочу ее жечь, вы! Не стойте!…
Но ответом мне была тишина. Я понимала, что как только применю магию, шутки Дейка насчет ведьмы на костре перестанут быть шутками. Я нас обоих крупно подставлю, нужно искать другой выход.
Извернувшись, я изо всех сил ударила ее коленом в живот.
– Ах! Ой! Что творит… все мне отбила!!! – заверещала Глашка, оступившись и грузно присев на землю. – Дерется, как десять мужиков, силища нечистая!
Я отпрыгнула подальше от бабки, быстро убирая волосы под рубашку. В будущем нужно будет с ними что-то делать.
– Ее сын и Миша пытались вас обокрасть и приручили зверя, по их вине он нападал на коров и мужчин! – закричала я, обращаясь к собравшись людям. Краем глаза я продолжила наблюдать за бабкой.
– Ах ты темная дрянь! Чего врешь!? Я сын старосты, эти люди меня всю жизнь кормили! – из толпы выступил парень, тыча в меня пальцем. Его юное, безбородое лицо покраснело, как у матери, гнев так исказил его, что складки на лбу и подбородке превратили симпатичного юношу в настоящего бабуина. – Ты ко мне лезла из зависти! Все что-то над едой нашептывала, приворожить хотела! Да только не берет меня твоя магия, проклятая!
– Ты в своем уме!? – от такой наглости у меня аж дух перехватило и мысли понесло не в ту сторону. – Ты себя в зеркале видел, петух обглоданный? У меня рыцарь есть, на кой ты мне сдался!?
Видимо, мои слова заставили толпу немного задуматься, как минимум они взяли время, чтобы просмаковать ситуацию. Это дало мне еще несколько секунд для того, чтобы оправдаться.
– Я не хочу никому причинить вреда, я хочу помочь! – крикнула я. – Вернется Дейкстр и все вам расскажет, и принесет голову зверя.
– Она хотела убить нас с Мишей, угрожала огнем, говорила, что если не убьет, то отправит нас в тюрьму! – снова завопил парень, брызжа слюной.
– Да тебе самой в темнице место, уж я знаю! – вдруг рявкнул здоровый мужик, выступая из толпы. – Ведьма, Бэйр с Равнин! Тебя ищут в городе! Твоя харя на каждом столбе висит, и награды там такая, что мы деревню заново отстроим! Я ради такого дела даже раскошелился! – он сунул руку в мешочек у себя на поясе, и в следующий миг мне в лицо полетела горсть белого песка.
Это было так, как будто мне в нос попала горсть черного перца. Глаза заслезились, начался сильный, чуть ли не до рвоты кашель, но вместе с этими знакомыми ощущениями появились другие. Мир начал стремительно тускнеть, тело немело, чувства притуплялись, а мысли замедлились… как будто я окунулась в сон наяву.
Пытаясь откашляться, я начала отступать назад, подальше от толпы. Спина быстро уперлась в стену избы.
– И рыцаря сгубила, проклятая! – раздалось из толпы. – Где он, рыцарь твой!?
– Тебе оно и не стоило ничего, мужика здорового прибить, паршивка! И на девицу нашу руку подняла, набросилась, как змея на мышонка, гадина!
– Пустили, кормили, а вы только и знаете, что гадости делать!
– А ведьмы они все на хороших баб кидаются, завидуют, крысы! Миша-то она красавица, муж у ней имеется, изба ладная, а у этой нет дома, мужа своего убила, небось, зарезала, как корову, и детей вместе с ним!
– Да, все бабы как бабы, а это страшная, глаза маленькие, злые, волосы, что шерсть звериная!
– И злобная! Домового нашего извела, а он никогда никому ничего дурного не делал! Как это мы теперь без батюшки-то будем!?
– Да ведьмы они что звери дикие, ни стыда, ни совести, ни души у них нет, все продали нечисти за силу, чтобы народ хороший губить!
Упреки сыпались со всех сторон, люди подначивали друг друга, бешенство охватило толпу, как лесной пожар, и кольцо вокруг меня быстро сужалось.
Все еще задыхаясь от порошка, я попробовала разогнать их огнем, но не выходило. Второй, третий раз, все тщетно! Внутри меня не осталось ни капли магии. Кинжал на поясе не зажигался.
Если Дейк не подоспеет, они меня просто разорвут… пока еще боятся подходить ближе, но это ненадолго.
– Да я же живой человек! – мне даже не пришлось выдавливать из себя слезы. Было очень страшно, и с каждой секундой становилось все страшнее. – Не трогайте меня! Пожалуйста!
Лучше бы я молчала, слова прозвучали для толпы как сигнал. В следующую секунду люди волной хлынули на меня, я бросилась на землю и закрыла руками голову, но это было бесполезно. Сквозь закрытые глаза я видела, как дневной свет померк – сгрудившаяся надо мной толпа загородила его. Не дотягивалась чья-то рука, так чья-нибудь нога попадала ровно в живот или коленку. Удары сыпались отовсюду. Потом кто-то схватил меня за руку и дернул вверх. Я попыталась вырваться, но не смогла даже пошевелиться, а за свою попытку получила по лицу.
Следующая вспышка сознания – меня куда-то волокут.
Не давая мне пошевелить и пальцем, мужики принесли меня к одинокому столбу за деревней. Жесткая веревка стянула руки, хрустнули суставы.
Неужели меня правда хотят сжечь?…
Пока страшные мысли носились в голове, люди вокруг суетились и кричали, подкладывая мне в ноги сухие ветки. Да люди ли это были? Злобные, жестокие животные! Они соревновались, кто положит больше веток!
– Что зверем косишься, ведьма!? – злобно усмехнулся парень, который натравил на меня толпу. Он подошел к столбу очень близко, почти вплотную ко мне. – Радуйся, скоро окажешься вместе с дружками с той стороны!
Он выхватил со своего пояса мой кинжал и занес его надо мной. Мне уже не хотелось испуганно жмуриться: я понимала, что через несколько минут умру страшной смертью. Мне вдруг стало интересно, как потемнеют глаза этого юнца, когда он опустит руку с кинжалом на беззащитную девушку. Как изменится его еще детское лицо, когда…
Я инстинктивно закрыла глаза, и только это спасло меня от того, чтобы ослепнуть на пороге смерти.
– Теперь ты еще уродливее! – ехидно рассмеялся парень и отошел.
Мне в рот затекла струйка крови из раны. Она залила один глаз, потекла дальше, по шее, по груди: боли я так и не почувствовала. Зато вдруг почувствовала нечто другое.
Кровь стекла по лицу липки струями, парень уже отошел, но я продолжала следить за ним взглядом. Толпа вокруг растворилась в сплошную массу, отступила в серый туман, и на его фоне остался только он… молодой волчонок.
Я рассмеялась, сама не зная чему. Собственные мысли вдруг стали чужими, а сон, в который я окунулась, задрожал. Все вокруг было нереально.
Сильный порыв ветра погасил загоревшееся подо мной пламя, позади разнеслось воронье карканье. Черная стая вырвалась из леса и летела сюда.
Люди вокруг умолкли, ветер становился сильнее, вороны, тысячи ворон расселись по крышам и смотрели. Я чувствовала… нет, я знала, что все это для меня. Я была не одна.
Я не сводила взгляд с паренька, пролившего мою кровь. Губы задвигались, и незнакомый голос, шедший из моей груди, разнесся по поляне вместе с набежавшим грозовым ветром.
– Сын воды и земли, ты нарушил закон: ты пролил кровь того, кого пустил в дом. Для людей ты жесток, для зверей слишком слаб, для свободы ты глуп, значит, станешь ты раб! Поведет тебя голод кровавым путем, ты забудешь себя, ты заблудишься в нем. Ты погубишь свой род и оставишь свой дом, ты уйдешь далеко, но везде будет Он. Под полной луной жди свой первый вой, быть словам моим твоей верной судьбой!
Волчонок стоял неподвижно, я знала, что каждое мое слово он запомнит на всю оставшуюся жизнь. И эта жизнь не принесет ему радости.
Из толпы вышел рыцарь, он растолкал застывших людей и взобрался ко мне. Я почувствовала, как веревки, сдавливающие мое тело, ослабли, а темнота, застилавшая взор, наоборот, сгустилась.
– Бэйр? – Дейкстр похлопал меня по щеке. Я медленно перевела на него взгляд. – Ты в порядке? Бэйр, ты меня слышишь?… Бэйр!
Я слышала рыцаря, но его голос становился таким далеким, таким нереальным…
Два мира
Сон стремительно испарялся, но я цеплялась за него до последнего.
Спасительное забытье было моим обезболивающим, начало уходить оно, и боль проявлялась жгучими вспышками… везде. Все тело жгло и саднило, но даже не это было самым мучительным. Где-то внутри меня, где раньше было приятно и живо, теперь разлилась пустота, она давила на меня, мучила гораздо сильнее, чем раны.
Чтобы прекратить это, я всеми силами попыталась уснуть. Мне удалось.
Второе пробуждение было другим, боль немного утихла и думать стало легче.
Я попробовала открыть глаза, это оказалось непросто. Когда зрение, наконец, подчинилось, мир оказался одним размытым цветным пятном.
Вокруг так холодно.
– Наконец-то очнулась, – голос рыцаря. Желто-красные пятна стали темнее и ближе, видимо, это он пододвинулся ко мне. – Ты, Бэйр, чокнутая ведьма. Это даже не оскорбление, это название! Ты свихнувшееся от силы животное!
Интонации и слова Дейкстера придали мне сил, очень захотелось ему ответить.
– Мне и так паршиво, не вопи… Где мы? Я ничего не вижу…
– Паршиво ей… паршиво мне было, когда я выбрался из погреба, где меня, между прочим, заперли, и увидел тебя на столбе! А потом было еще лучше, когда я тебя на горбу тащил через лес, одной рукой держа тяжеленный мешок с золотом, а другой лошадей! Глаза открой, сразу все увидишь.
Грубые пальцы коснулись лица и бесцеремонно растянули мне веки. В глаза брызнул свет, стало больно, но, как только зрачки привыкли к свету, мир тут же стал прежним. Цветные пятна, которые я видела, были чем-то другим.
– Мне больно, убери руки, – проворчала я, пытаясь подняться. Силы прибывали.
– И это все? – возмутился Дейк, для полного эффекта ему не хватало схватиться за сердце. – Убери руки!? Ты неблагодарная свинья! Я тебя целый день выхаживал, плащом своим укутывал, даже припарки тебе сделал! И что я получаю взамен!? Убери руки!
Он театрально взмахнул одной рукой, пока другая мешала что-то в котелке.
Я осмотрелась вокруг. Наш скромный лагерь был разбит посреди поля, на островке из примятых колосьев. Среди высоких зарослей нас невозможно было увидеть. На мне действительно было два плаща, но, несмотря на это, холод пробирал до костей.
– Нет бы поблагодарить… – снова начал Дейк.
– О, Дейкстр Донан, величайший рыцарь из всех живущих, примешь ли ты благодарности несчастной оборванки… – начала было я, но потом меня затошнило и настроение ехидничать исчезло. Я начала вспоминать, что произошло перед тем, как я отключилась.
Дейкстр понял, о чем я думаю, и посерьезнел.
– Что ты с ним сделала?
– Я не знаю… это была как будто не я. Кто-то другой. Он превратил жестокого волчонка в оборотня.
– Кто-то другой… – рыцарь хмыкнул. – Голоса в голове?
– Не издевайся, – я поморщилась. – И так плохо.
– А мне зато просто отлично, прям сижу рядом с ведьмой, которая проклинает каждого встречного, и жизнь играет новыми красками!…
– Если бы ты был рядом, ничего бы не случилось, – угрюмо сказала я, бросив на него самый серьезный взгляд, на который была способна. – Но мешки с золотом для тебя оказались важнее.
Я попала в яблочко. Рыцарь умолк и ушел в готовку. Я сидела, обняв колени и смотря в огонь.
Ни одной мысли.
– Выпей-ка это. Порошок еще действует, но скоро отпустит. Будет неприятно, но ты справишься.
Я взяла жестяную кружку из рук рыцаря и не глядя выпила все до дна. Горячий отвар помог мне согреться, после него снова захотелось спать.
Сквозь спокойную темноту сна начали приходить странные ощущения. Мягкость и тепло вокруг стали превращаться в онемение и холод. Воздух вокруг становился настолько холодным, что его невозможно было вдыхать, да и нечем было, легких или не было, или я их не чувствовала. Вокруг пустота, даже я сама – это пустота.
Разум раздроблен, я не понимаю, где я, кто я, что происходит. Ответы на очень важные вопросы меняются так быстро, что я не успеваю понять их.
Сквозь сон я почувствовала, что безумно хочу крепкого кофе, но это желание тут же исчезало, появилось другое: хочу воды. Воды из родника, который недалеко от лесного дома.
Вода ледяная, даже в самое жаркое лето от нее зубы сводит, но она такая вкусная, что невозможно напиться. В этой воде вся сила земли.
Ручей в лесу, неподалеку от дома. В доме живет мать, там всегда пахнет травами и глиной. Ручей идет в поле, там много цветов и трав, из-за холмов ветер приносит запах вереска. Звеня, ручей бежит мимо и встречается с рекой. Далеко-далеко стоит деревня, а в ней… в ней живут звери.
Образы менялись.
Невысокая полноватая женщина в простом платье. У нее иссиня-черные волосы и блестящие глаза, от нее пахнет травами и глиной, ее руки испачканы, в волосах сено.
Женщина смотрит на меня ласково и улыбается, я чувствую, что тоже улыбаюсь, тоже…
– …Я верю в тебя, дочка. Однажды и птенцы улетают из гнезд. Тебе пора… Ах, ты уже такая взрослая! И куда время подевалось? Ты уверена, что хочешь этого?
Нет, я не уверена, мне плохо… Мама, у меня что-то с головой, мне мерещится, что я не я.
Так хочется это сказать, но я говорю совсем другое.
– Мама, мне уже шестнадцать. Я могу о себе позаботиться, ты хорошо меня учила!
– И вправду, тебе давно пора уходить, искать свой путь, – вздохнула Риита. – Жалко, что у тебя нет маленькой сестрички, мне будет так одиноко здесь.
– Мам, птенцы всегда вылетают из гнезд. Ты знала, что так будет.
– Ну да, конечно, – женщина улыбнулась, и на душе стало радостно, как будто солнце выглянуло из-за туч.
Риита шагнула ко мне и обняла, я уткнулась носом ей в шею, вдыхаю уже такой родной запах трав и глины.
– Мам, я тебя не забуду, ты не бойся! Я вернусь! – на глазах выступили слезы, так не хочется с ней расставаться!… Но это необходимо. Путь сельских клуш начинается с выхода замуж, а мой путь начнется, когда я выйду за порог лесной избушки.
– Я тоже никогда не забуду тебя, дочка, – вздохнула женщина, гладя меня по голове. – Твои сестры никогда не возвращались, но ты возвращайся! Ты ведь у меня последняя, младшая… Дадут боги, найдешь себе мужа и вернешься ко мне, чтобы показать внуков.
– Муж – удел деревенских! Корову проще содержать, чем одного мужика, мороки с ним столько… Я не хочу себе мужа.
– Хах, дурочка ты еще! – весело рассмеялась женщина, отпуская меня. – Ну ступай. Пусть вороны принесут мне о тебе добрые вести. Знай, через них я всегда буду приглядывать за тобой.
– Мир еще узнает мое имя и прокричит его так, что ты непременно услышишь, в какой бы глухой лес не забралась! – улыбаюсь и пускаюсь вон из дома, по тропинке в деревню.
Мой путь начался.
– Бэйр, очнись, ты бредишь!
Где я? Что это за место? Кто этот огромный мужик? Где лес?
– Нет, я все понимаю, но говорить мне «Мамочка, я всегда буду любить тебя и никогда не забуду!» это уже слишком!
Дейк?
Пещера, дракон, рыцарь, таверна, ведьма, Адольф, пожар, деревня…
– Бэйр, ты в порядке?
– Что?… – я разомкнула веки, и рыцарь начал медленно расплываться перед глазами. Меня закружила темнота, и я опять уснула.
Меня вновь преследовали гадкие ощущение. Монотонный писк, режущий слух, жесткие трубки в носу и горле. Чьи-то голоса… как же мне мерзко… Вдруг чувства притупились, боль отступила, только неприятный писк становился громче и чаще, пока не слился в один ровный звук, который уносил меня прочь, далеко-далеко.
Проснувшись, я обнаружила над собой Дейка. Боги знают, что он собирался делать, но, когда увидел, что я очнулась, тут же слез.
– Подушки тебе поправлял, не смотри на меня так!
– Посмотрите на него, какой заботливый…
Фыркнув, я села и осмотрелась. От резкой смены положения перед глазами вдруг заплясали пятна… сколько же я проспала?
Ощущения, как будто из комы вышла.
– Ты еще не здорова, ложись лучше, – посоветовал рыцарь.
Я послушно вернулась обратно на подушки. Когда пятна перед глазами рассосались, я поняла, что мы находимся в простенькой комнате, скорее всего, на каком-нибудь постоялом дворе.
– Как себя чувствуешь? Ты уже второй день бредишь.
– Отвратительно, – призналась я. На самом деле я чувствовала себя так, как будто побывала на том свете и вернулась, мне хотелось смеяться от радости, потому что я могу дышать и чувствовать эту дубовую подушку затекшей шеей. – У меня такое ощущение, будто… будто… а, знаешь, неважно. Принеси чего-нибудь горячего, и я сниму с тебя клятву!
– Серьезно?
– Конечно нет, размечтался!