– О, нет! Я опаздываю! – оглядевшись, Эмиллия попыталась найти уборную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Та нашлась не сразу, потому что выглядела совершенно по-другому. Ванна в полу в виде бассейна, и туалет были перегорожены тонкой непрозрачной стеной. Элементалий впервые видела такое сиденье, но хочешь не хочешь, а пришлось садиться.
– Почему у нас такое не создали? – прошептала Эмиллия, поняв одно: во-первых, удобно, а во-вторых, на этом могли бы прилично в её время заработать, не то, что дырки в поле или кувшины, в которые приходилось им ходить.
А ванная – отдельная тема, но сейчас не до неё, и, разобравшись с краном, где находились круглые ручки, Эмиллия умылась, пригладила, как могла, волосы и расстроено посмотрела на наряд, который не снимала уже сутки, если не больше. Вся мятая как в переносном, так и в прямом смысле слова.
– Беляшик, – услышала Эмиллия в спальне голос Данца Льинова. – Ты куда дела элементалия? Ха-ха-ха, а ну хватит, вот бездельница. Дай хоть одежду оставлю для дамы и вернусь через минут двадцать, тогда и поиграем.
Эмиллия усмехнулась. Как только мужчина умудрился придумать такую кличку виверне? Только грифон помнил ту историю рассказанную Сонорхом, и Белка принимала его за своего, лишь поэтому позволяла называть себя так.
Осторожно выглянув, Эмиллия заметила аккуратно сложенную на кровать одежду. Белки в комнате не оказалось, она успела выйти с Данцом, чтобы не смущать девушку.
Эмиллия неуверенно притронулась к тому, что ей оставили. Синяя рубашка с маленькими золотистыми пуговками в виде цветка италмаса. Вместо юбки лежали чёрные зауженные брюки, которые облепили ноги Эмиллии, как вторая кожа, выделяя все прелести молодого тела. Благо рубашка с приталенным ремешком, который лежал отдельно, спускалась ниже попы. На полу обнаружились лакированные балетки с плоской подошвой, в которых, в отличие от туфель, ходить оказалось удобно. В их времени не носили носки, только чулки с подвязками, поэтому белым мешочкам элементалий не смогла найти применение и оставила те лежать на месте.
От стука в дверь Эмиллия вздрогнула, но, взяв себя в руки, сказала:
– Войдите.
Первой проскочила Белка, за ней шёл Данц, но зелень с его волос исчезла.
– Ваши волосы, – пролепетала Эмиллия удивлённо.
– Студенты вчера перестарались, – подмигнул Данц Льинов. – Как вижу, вы готовы?
– Да, – кивнула Эмиллия, стараясь не думать о времени, так как понимала, что опоздала и ничего не успевает. Оставалось не оплошать в первый день в качестве завхоза, может тогда тайплейс не будет строг и помилует. Как же элементалий тогда ошибалась.
К кабинету завхоза пришлось добираться не только долго, но и запутанными путями, которые никак не отложились в памяти Эмиллии. Вернуться обратно точно не сможет без посторонней помощи. Но! Нужно просить свою комнату, а не спать у чужого мужчины, чтобы не пострадала честь. Элементалий помнила, как относились к девушкам, которые ничего не сделали, но ночевали у кавалеров в гостях. Их обвиняли в распутстве.
– Вот мы и на месте, – распахивая железную дверь, произнёс Данц, пропуская Эмиллию вперёд. Там её уже ждали.
Небольшое помещение было заставлено по максимуму. У правой стены находились стеллажи до потолка с хлебом, лавашами и, что самое удивительное, слойками1 с толстыми корочками и рисунком на них. На одной из полок лежали письменные принадлежности. На противоположной стороне – пустой железный стол, с лампой в виде огромного подсолнуха, светящей мягким голубым светом.
На мягком кресле сидел Сонорх Фейл, наблюдавший за Эмиллией, которая с любопытством осматривалась. За спиной тайплейса стоял ещё стеллаж, но поменьше с привычными для элементалия талмудами, и неприметная дверь.
Чем больше смотрел, тем больше Сонорх поражался бестактности гостьи, которая беззастенчиво разглядывала всё кругом, трогала лаваши и лепестки подсолнуха. Он надеялся, что Эмиллия не зайдет в смежную комнату, в которой располагалась мини-кухня, состоящая из шкафчика, кофемашины и плиты для готовки, и ванная комната с раковиной в одном отделе и туалетом, перегороженным шторкой во весь рост. Не хотел он этого потому, что за шторкой скрывалась клетка с жар-птицей2, которой здесь было совсем не место.
У противоположной от двери стены, закрывая собой большую её часть, висела чёрная бархатная шторка с золотыми узорами. Не выдержав Эмиллия распахнула её и застыла с открытым от изумления ртом. Это место напоминало ей то, которое она знала ещё с детства. Но разве такое возможно в другом мире? Цветущая поляна, неподалёку озеро с небольшим водопадом, возле него изумрудная беседка с качелями. Неописуемо красивое место, к нему тянуло элементалия всей душой. Ей казалось, закрой она глаза, и всё пропадёт, как мимолётное виденье.
– Этого не может быть, – пролепетала Эмиллия, забывая, что поблизости находился Сонорх Фейл. На него элементалий старалась вовсе не смотреть из-за обрушившихся воспоминаний. Было проще переключить внимание на что-то иное, и теперь оно волновало сильнее произошедшего.
– Ты о Саде скорби? – прошептал Сонорх на ухо Эмиллии, от чего та вздрогнула и резко обернулась к мужчине, запрокидывая голову вверх. Их взгляды встретились, каждый утопал по-своему в глазах другого. Злость тайплейса на элементалия испарилась. Эмиллия, напротив, ощутила, как предательский румянец появился на щеках. Те мысли вчера… Она увидела не просто высшую расу в Сонорхе, Эмиллия увидела в нём мужчину. И это испугало элементалия не на шутку.
– Сад скорби? – повторила Эмиллия, делая шаг назад, увеличивая расстояние.
– Он переместился с нами, – прикрывая глаза, сказал Сонорх Фейл. Тот день помнили все. Разрушение и боль, с надеждой на жизнь. – Его с трудом удалось спасти. Но чтобы он цвёл, я вижу впервые за столько лет.
Эмиллия распахнула окно, выскакивая на небольшой балкон. Звуки птиц обрушились, умиротворяя. Свежий воздух и запах привычных цветов будоражил сознание. Сад любви и вечного цветения – так раньше называли то, что они лицезрели. Но почему столь прелестное место стало Садом скорби?
– Потому что многие, как и единорог, погибли, – положив руки на плечи Эмиллии, поведал Сонорх Фейл.
– Кто? – Эмиллия догадывалась о ком речь, но хотела услышать ответ от тайплейса, напрягаясь всем телом.
– Последний крылатый единорог, – голос Сонорха с нотками скорби заставил задрожать. Хранитель их мира погиб, если бы не тайплейс, элементалий осела бы на пол. Но мужчина поддержал, понимая, как тяжело услышать такое. Для Эмиллии всё, что с ними произошло тогда, виделось иначе, и если она смирилась со своим попаданием в будущее, это не означало, что не будет переживать сейчас, из-за произошедшего в тот день.
– Я не могу в это поверить, – помотала головой Эмиллия. С древности шло поверье, которое гласило, что единороги, как и тайплейсы, редки и вечны. Их нельзя убить, нельзя противиться их воле, ими можно восхищаться и лелеять в мечтах. Тогда почему одни выжили, а он – хранитель их мира, священный единорог – погиб? Загадка, которую не разгадать, или стоит попробовать? Только к чему это может привести – не понятно.
– Не надо было говорить тебе об этом, – вздохнул Сонорх, стараясь отмахнуться от назойливых воспоминаний. Тайплейс не единственный, кто старался забыть тот случай, но порой это невозможно, особенно для таких древних, как он, существ.
К сожалению, время не всегда лечит. Раны могут зажить, но оставляют шрамы, как напоминание о наших ошибках. Но главное – не сдаваться и идти вперёд, словно ничего не произошло, помня, что те, кто рядом, поймут и поддержат.
Раздался торопливый стук, но входить посетитель не спешил. Тогда Сонорх Фейл, не раздумывая, направился к двери, распахивая ту настежь. Там стояла запыхавшаяся Санни, которая с порога начала сыпать обвинениями:
– Почему я узнаю всё самая последняя? Стоило отгул взять на несколько дней, как мне сообщают, что Эмиллия не выходит на работу и её заменяют высшие бытовые маги, которые не по карману академии. Но это ладно, почему ректор не берёт кристалл? Что происходит? И почему вы рядом с ней?
Нет, кухарка никогда не позволяла себе лишнего. Санни не любила Сонорха, лишь боялась, но страх порой придаёт силы, и сейчас бедная женщина просто выплеснула все эмоции, чтобы хоть как-то прийти в себя от творящейся суеты.
– Да чтоб эту мегеру..! – пробубнил себе под нос Сонорх Фейл и уже громче добавил. – Простите, но госпожа ректор взяла отпуск, и теперь я заменяю её на этой должности. К сожалению, как видите, у нас произошли изменения не только в этом. Завхоз в декрете, а Эмиллия согласилась пойти на замену, чтобы хоть как-то помочь в сложившейся ситуации. Я очень надеюсь на ваше понимание и прошу не беспокоиться. Завтра с утра элементалий сможет приступить к работе у вас, но при условии, что на кухне она будет помогать два раза в день, обед не входит в планы, иначе не уложится в график и подведёт не только вас, но и себя.
– Понимаю, – настроение Санни резко переменилось. Она, улыбнувшись Эмиллии, поспешила уйти.
Эмиллия присела на краешек кресла, задумавшись. Одна ошибка – и создала столько проблем. Почему же всё так сложно и как справиться со всеми трудностями?
– А я смогу помочь? – неуверенно поинтересовалась Эмиллия, начиная сомневаться. Да, согласилась помогать, но что если всё станет только хуже? Что произойдёт тогда и захочет ли в таком случае Сонорх Фейл обучать её управлять ветром.
– Всё получится! – постарался ободрить Сонорх Фейл Эмиллию. Не каждый может осилить столько знаний, только прочитав их, а она смогла, вторая полусъеденная Белкой часть документов не имела значения в работе, там были только небольшие формальности, о них можно узнать и позже. Но говорить об этом тайплейс не стал.
– Спасибо, – робко поблагодарила Эмиллия. Пора жить новой жизнью и ни о чём не волноваться. Если не попробовать, можно и не узнать, что будет. Элементалий сделала свой выбор, и в тот момент запустился механизм. Его никто не видел, не ощущал, но скрытые часы забили двенадцать раз. Начало и конец. Время пришло. Ведь тайное рано или поздно становится явным.
Слойки1 – книги.
Жар-птица2 – в данном тексте аналогична фениксу.
Глава восьмая
Работа.
У каждого она вызывает свои ассоциации. Для кого-то это любимое дело, с которым человек не хочет расставаться. А для другого, напротив, непосильная каторга, высасывающая все силы. Многим приходится работать там, где не хочется, от чего страдают не только они, но и те, кто рядом. Но если работа нравится, то и позитива в этом больше.
Сонорх Фейл оставил Эмиллию одну, чтобы она могла самостоятельно освоиться на новом месте. Но прежде пришлось останавливать время и забирать пташку из уборной, той уже надоело молча сидеть взаперти. А на волю, как назло, не выпускали. Проходя рядом с элементалием, жар-птица заверещала:
– Избранная! Избранная! Жизнь отдаст. Но спасёт!
Для магического существа остановка времени не являлась преградой, поэтому жар-птица не только свободно говорила, но и хлопала золотыми крыльями, от чего начала сиять ярче, а маленькие глазки-бусинки засверкали, неотрывно глядя на замершую девушку.
– Не смей! – встревожился Сонорх Фейл, почувствовав, как пространство времени смещается. Жар-птица входила в полную силу раз в тысячелетие. В такие моменты птицы могли предсказывать будущее и дарить подарки. Но всё зависело от создания, на которое они смотрят. Что видели в душах других существ, тем и одаривали тех.
– Истинный! Истинный! Не сбежать от судьбы! – перевела взгляд на Сонорха жар-птица и рассыпалась в прах, чтобы через считанные секунды возродиться в молодом теле птенца, который в мгновение ока замер, не имея той силы, что имеет взрослая особь, и не способный сопротивляться силе тайплейса из-за слабости после трансформации.
– Только этого мне не хватало! – простонал Сонорх Фейл, стараясь поскорее выйти и подумать над случившимся.
Элементалий даже не заметила остановки времени. В ушах Эмиллии звучали голоса, и ей показалось, что один из них говорил о спасении. Тряхнув головой, элементалий встала, направляясь к привычным толстым талмудам. На каждом из них красовалась кожаная обложка, на корешках – красивый размашистый шрифт золотым теснением сообщал названия:
Быт.
Работа.
Легенды.
Многое из этого Эмиллия знала, у отца были такие же книги.
– Для чего они здесь? – прошептала Эмиллия, проводя пальцами по корешкам. Взгляд зацепился за тонкую тетрадь, которая никак не вписывалась в оформление. Вытащив её, элементалий удивилась нарисованным часам в круге из различных стихийных сгустков, но больше всего поразило название гласившее: Дневник.
Только посмотреть, что в тетради не удалось. В кабинет, не стучась, вошёл высокий тучный мужчина с лысиной на голове. Один его глаз прикрыт чёрной тряпицей. Цветная одежда вот-вот готова была порваться на широкой груди незнакомца. Нос картошкой усыпан прыщами. Он тащил за ухо студента, который упирался руками и ногами в пол, но силы были явно не равны. Заметив Эмиллию, щуплый студент замер, краснея. Не каждый день провинившимся приходилось лицезреть милых дам, в таких нарядах, как у мужчин.
– Завхоз? – приподнялась бровь мужчины недоверчиво.
– Да, завхоз! – уперла Эмиллия руки в боки, стараясь не потерять самообладания: как себя покажешь, так к тебе и будут относиться. Если оплошает сейчас, то навряд ли сможет удержаться наплаву и не быть съеденной пираньями.
– Ха, – рассмеялся мужчина, от чего двойной подбородок затрясся. – Фиф уже сажают? Прошлая – старая карга, а тут – фифа.
– Мужчина! – хлопнула ладошкой об стол Эмиллия. – Ещё одно неуважительное слово в мой адрес, и наказание будете отбывать за ущемление прав рабочего класса. А также ваша заработная плата будет уменьшена в два раза, а если вы нарушали правила уже не в первый раз, то в четыре. Ожидаю вашего представления, чтобы я могла свериться с данными отчётов. А также назовите студента и за что вы его приволокли таким некультурным образом?
– Рахид Ковидович, – опешил от напора Эмиллии мужчина, отпуская студента. – Преподаватель по счетоводству. Студент —Фамир Промов, первый курс целительства.
– Так, – Эмиллия помнила сноски в документах, поэтому сразу нашла нужные выдвижные ящики. Из первого она сразу достала информацию про Рахида, толстенная слойка так и ломилась от листов в ней, а вот среди студентов Фамира не оказалось.
– Рахид Ковидович, у вас уже были нарушения и клевета, – просматривала документацию Эмиллия и мрачнела от информации в ней. – Вы ещё занимались поклёпом. Год назад вам вернули все привилегии преподавателя. Правильно?
– Да, – нахмурился Рахид Ковидович, которому совсем не понравилось рвение нового завхоза.
– За что вы провинились, студент? – поинтересовалась Эмиллия у студента, еле сдерживаясь, и уточнила. – Вы переведённый? Ваших данных нет в папке первого курса.
– Да, – честно ответил Фамир Промов, которому смысла врать не было. – Неделю как перевели, к учёбе приступил четыре дня назад. Наказать хотят за невыполнение задания двухнедельной давности. Но тогда я ещё не учился и не мог знать о задании.
– Ах ты, паршивец! – разгневался Рахид, багровея.
– Рахид Ковидович, я предупреждала вас, записываю взимание зарплаты первой стадии, – писчее перо само по себе полетело и записало слова Эмиллии в документ. Эмиллия постаралась не показывать изумления и продолжила. – Вы сами виноваты в том, что студент не знал о задании. Дайте ему шанс, и если он не сможет рассказать изученное на следующем уроке, тогда и отправите его ко мне для исполнения наказания. Надеюсь, вы поняли меня?
– Да, – сжимая кулаки, произнёс Рахид Ковидович, направляясь на выход.
– Спасибо, – поблагодарил студент, кланяясь. – Можете во мне не сомневаться!
После ухода первых посетителей Эмиллия откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. Для неё эти люди показались странными. Хотя чему удивляться: в их мире тоже предавали и любили наживаться на других. Почему нажива? А просто оказывается за студентов, которые провинились, платят деньги, тем, кто их привёл. Конечно, студентам факультета тайплейсов это выгодно для них это практика, как и для других студентов, плюс денежный бонус. А вот преподавателям смысла от этого по идее нет, кроме как забрать чужой хлеб себе. Непонятные правила, как и неведомый мир.
– Дневник, – полушёпотом произнесла Эмиллия и дотронулась до пухлой зелёной тетради с линиями посередине, а ведь недавно она была тонкой. Сверху – слово на непонятном языке, а ниже именно та самая надпись. Будет ли написанное там являться автобиографией бывшего завхоза или всё, наоборот, не то, чем кажется?
– Открыть или нет? – барабаня по столу, Эмиллия никак не могла решиться хоть на какое-то действие. В ней боролись любопытство и совесть. Как ни крути, элементалий уже нашла тетрадь, а сказать, что не трогала, вернув на место, навряд ли получится.
Терзания Эмиллии прервали. Нерешительно в кабинет вошли два паренька с третьего курса. И с присущей молодым существам непосредственностью начали разглядывать элементалия, понимая, что их друг не соврал, и завхоз сменился на очаровательную молодую леди. Вот только он забыл предупредить, что девушка не обычная.
– Кошачьи глаза! – воскликнул один из них, некультурно показывая пальцем.
– Ребята, здравствуйте, – постаралась улыбнуться Эмиллия, начиная понимать, что каждый будет говорить одно и то же, пока не привыкнут к сему факту её расы, если только слухи раньше не разойдутся по академии. – Я элементалий. Думаю, не стоит так реагировать на моё происхождение.
– Но кошачьи глаза – знак погибели на пике Сме-Ртий, – поведал второй, который был более сдержан.
– Почему? – поинтересовалась Эмиллия, складывая руки в замок на столе.
– Не знаю, но так повелось с давних времён, – ответил тот же парень и, к чему-то прислушавшись, хлопнул себя по лбу. – Август, побежали, сейчас занятия начнутся. Простите, нам пора.
Они ретировались так же неожиданно, как появились. После чего к Эмиллии повалил народ, в лице студентов. Каждый хотел посмотреть на чудо-юдо, после чего рассказывал другим, и так замкнутый круг.
К обеду Эмиллия осталась обессиленной. А ведь прошло совсем немного времени, но казалось, что целая вечность. До дневника она так и не добралась, решив всё же посмотреть его позже. Убрала тот в шкафчик с потайным дном. Подсказки предшественницы помогали не теряться и ориентироваться в кабинете. Проблемы начались с кухней, находившейся в смежной комнате. Там не было ни грамма еды, а приспособления для готовки отличались разительно. Как таким пользоваться элементалий не знала, поэтому вернулась на место, надеясь, что про неё не забудут.
Прошло минут пятнадцать от начала обеда. Но по ощущениям Эмиллии – намного больше. Скорее всего, стоило бы поработать, но на голодный желудок это сомнительное удовольствие. Нет, она не являлась самолюбивой. Просто к хорошему привыкаешь, и смена обстановки на каждого влияет по-разному. На элементалия, например, перемещение из мира в мир, отчасти подействовало умиротворяюще, и в то же время в душе тлела надежда на возвращение домой. Несмотря на то, что ее мир погиб.
– К вам можно? – услышала Эмиллия, если не подводила память, голос Кристины. Да, порой мимолётные случаи и имена запоминаются непроизвольно, а когда нужно запомнить специально – всё наоборот.
– Да, – ответила Эмиллия с надеждой.
Грациозно переступив порог, девушка с помощью сгустка перенесла поднос с едой под серебряной крышкой и направила его на стол, аккуратно приземляя на него. За всем этим Эмиллия наблюдала с любопытством, подмечая каждое действие Кристины. Поворот руки, либо шёпот, направление сгустка, благодаря которому всё получалось на первый взгляд легко.
– Спасибо, – от всей души поблагодарила Эмиллия и задала интересующий её вопрос Кристине. – Сложно им управлять?
– Вам действительно хочется знать это? – вопросом на вопрос ответила Кристина, пряча подальше сгусток. – Разве вам не проще владея магией делать это? Вы же элементалий – ваша сила внутри вас, а не на свободе.
– К сожалению, я только получила силу и совсем не могу ею управлять. Поэтому меня интересует всё, что связано с ветром и тем, как же возможно управлять сгустками, – объяснила свои мотивы Эмиллия, сдерживая порыв накинуться на пищу, а та пахла так, что слюнки бежали.
– И какой же прок от вашей силы, в таком случаи? – пробурчала Кристина и громче добавила. – Нас с десяти лет обучают ими пользоваться. Набор в школу бытовой магии могут пройти только избранные, те, кто на самом деле учился не покладая рук. После чего нас распределяют по группам, и мы прислуживаем либо индивидуально у господ, либо парами на дому. Бывают случаи праздников, и нас приглашают с наставницей, которая руководит парадом. Также здесь, в академии, есть наставник – а мы её руки, владеющие сгустками. Только вот она и сама умеет им владеть. Поэтому к ней все хотят попасть под крыло. Где она – там есть возможность прилично подзаработать на жизнь и больше ни в чём не нуждаться.
Эмиллия отлично слышала первые слова Кристины, и ей показалось, что в них звучала зависть. Только почему? Неужели то, что есть, не устраивало, или просто элементалий оказалась не в том месте? Ведь точно – именно из-за неё Кристину отправили накрывать последние столы. Но какая разница, на каком месте быть, если все выполняли одно и то же?
– Скажите, я вас чем-то обидела? – душевно терзаясь, решила выяснить Эмиллия.
– Вы? Я, – Кристина замешкалась, не зная, что ответить. – Простите, приятного аппетита, мне нужно работать.
Эмиллия могла остановить Кристину. Окликнуть, но не стала. Порой нужно побыть одной, чтобы понять себя. Прийти к выводам и решениям. Даже если сложно, иной раз мы можем помочь себе только сами. Элементалий понимала это, потому что и сама столкнулась с подобным в прошлом. И лишь самообладание с надеждой спасли ей жизнь.
Эмиллия подняла серебряную крышку и ахнула от того, что увидела. Когда-то она слышала от отца, что в стране бескрылых драконов едят круглые закрутки с начинкой. Посмотрев на них со всех сторон, элементалий поняла одно, кажется, это единственное блюдо, где продукты ей все знакомы: белый рис, кусочки помидоров и огурцов, в некоторых мясо. И все они обёрнуты зелёными водорослями. Поискав, чем же попробовать столь необычное блюдо, застопорилась, так как кроме двух отшлифованных покрытых лаком палочек ничего не обнаружилось. Не кружкой же с чаем есть и не теми красными листочками в белой чашечке, а рядом ещё какой-то вкусно пахнущий соус.
– И что же мне делать? – прошептала Эмиллия, собираясь пойти на риск и взять один из закрутков пальцами. Но не успела сделать ничего из-за решившего проведать её Кичинэ Даске.
– О, обед, – глаза Даске загорелись. Ему почему-то сегодня не сказали о любимом лакомстве, и от этого чужая еда показалась его дракону более вкусной.
– А? – вопросительно посмотрела Эмиллия на Даске и поинтересовалась: – Как это есть?
– Это роллы2, – указывая на закрутки, произнёс огневик и, указав на палочки, назвал их для элементалия. – Варибаси3 для приёма пищи. Нужно сломать конец одноразовых палочек, после чего взять одну из них на уровне одной трети длины сверху между большим и указательным пальцем. Не забудь придерживать средним пальцем снизу. Теперь берёшь вторую палочку и вкладываешь её на основание большого пальца, если точнее, то ниже на фаланге безымянного пальца, около начала ногтя. Попробуй, у тебя должно получиться. По крайней мере, ты их смогла правильно поставить.
– А что делать дальше?
Взять взяла палочки, а как дальше ими пользоваться, Эмиллия совершенно не представляла.
– Попробуй свести их вместе и развести, – назидательно сказал Даске. – Нет, не так резко, иначе уронишь палочки. Потихоньку. Вот молодец. А теперь попробуй взять ими ролл и, прежде чем съесть, обмакни в соус.
С трудом взяв первый ролл, Эмиллия сосредоточенно направила его в тару с соусом, и только стоило расслабиться, как он плюхнулся в жидкость, расплескав малую часть той на стол. На лице элементалия промелькнуло разочарование, но сдаваться она не собиралась. Поэтому со второй попытки Эмиллия смогла захватить его и съесть, жмурясь от удовольствия. За первым последовал второй, третий – элементалий перестала видеть находившегося рядом Даске. Голова закружилась, а по телу прошёлся жар, палочки выпали из рук.
Лишь тогда Кичинэ Даске забил тревогу, осознав: что-то произошло. Но опоздал – нет, он понимал на подсознательном уровне, что Эмиллия не умрёт. Поэтому подхватил её на руки и помчался в лекарское крыло. Там Даске сгрузил элементалия на кровать и объяснил ситуацию Земфире. На что получил стандартный ответ:
– Противоядие можно сделать только, зная, что за яд был подмешан в еду. Без этого я никак не смогу помочь.
Тогда Даске пришлось очертя голову бежать в другую часть академии и отдавать всё декану факультета химии.
– Ты серьёзно? – пробурчал зелёный орг, разглядывая остатки еды, принесённые Даске. – Я что, дегустатор?
– Нет, Ороро Тан, – затараторил Даске, чувствуя тревогу. – В пище яд. Нужно срочно узнать, какой, или пострадает завхоз – её отравили.
– Так бы сразу и говорил, – пробурчал Ороро, приступая к только ему одному ведомому методу распознавания ядов.
– Убью! – Дверь слетела с петель. Сонорхом руководила бешеная злоба. Как только Эмиллия очутилась у лекарей, ему сразу сообщили об инциденте, после чего что-то щёлкнуло, и тайплейс оставил студентов самих разбираться с темой. А сам направился к тому кто, по его мнению, был виноват.
– Я здесь ни при чём, – пятясь и махая руками, залепетал Даске. – Её отравили. Если бы не я, ей бы не оказали первую помощь.
– Чёрт! – выругался Сонорх, делая дыру кулаком в стене.
– Господин ректор, с вас сто слитков за порчу имущества, – не переставая работать, произнёс Ороро и, хмыкнув, добавил: – Яд кто-то неумелый создал. Кто, не знаю, а вот ядовитые свойства Самарки у него будет без последствий для пострадавшего. Как завхоз очнётся, передадите ей чек, а теперь пошли отсюда, у меня скоро занятие со старшим курсом.
Сонорх Фейл и Кичинэ Даске покинули помещение. Каждый думал о своём. Взглянув, куда направился ректор академии, огневик решил не идти следом. Не стоит злить тайплейса ещё больше, чем есть. Лучше исследовать, кто бы мог навредить новому завхозу в лице элементалия. Чем и занялся Даске в свободное время до следующих занятий.
***
Порой каждый из нас хочет владеть временем. Если захочет, затормозит его и будет наслаждаться моментом столько, сколько пожелает. Либо, напротив, перемотает назад, чтобы изменить тот или иной момент жизни. А прыгнуть в будущее? Да это мечта многих, кто стремится узнать, что скрывается за тьмой незнания.
Но!
Сонорх Фейл понимал, что если перенесётся в прошлое на тот самый момент, когда Эмиллию отравили, то ничем не сможет помочь. Почему же так, а не иначе? Просто: от судьбы не убежишь. Даже если исправишь сейчас, то убийца захочет доделать начатое до конца. И неизвестно, смогут ли тогда помочь элементалию.
А если бы тот, кто покусился на жизнь Эмиллии, не перепутал ингредиенты, то могло бы произойти всякое. Например, она выжила, но не смогла бы видеть. Никогда не ведомо, как поведёт себя яд в том или ином существе. Но опасность велика, ведь его даже тайплейсы не могут остановить, только замедлить на малое время.
– Яд Самарки, сделан недоучкой, отчёт должен быть уже у вас в скрине кристалла, – Сонорх сообщает вести с порога, не заботясь о правилах этикета или о том, услышат ли его. Тайплейс просто ощущает, что Эмиллия там не одна, а помимо Земфиры тот, кого бы ему не хотелось лицезреть по своим личным причинам.
– Даже не зайдёшь проверить, помогаем ли мы элементалию, господин ректор? – ядовито произнёс мужчина оборачиваясь.
Раса тэнгу1 в прошлом правила в том мире, который исчез. Именно его предок владел силой элементалей и погиб одним из первых при потере силы и своей истинной пары. Об этом знали немногие, но те, кто помнил, не могли простить виновного, а рассказать, кто он, не имели шанса из-за клятвы крови. Чувствуя вину перед ними, Сонорх старался не связываться ни с одним. Но порой у судьбы свои шутки, и в прошлом они были друзьями с тем, кто находился в лекарском крыле, росли вместе, играли, делили все невзгоды и радости. До той поры, пока всё не изменилось.
– Нейзи, – голос Сонорха дрогнул, смелости перешагнуть себя не хватало. – Я полностью вам доверяю.
– Доверяешь? – раздался рык и не успел Сонорх Фейл ретироваться, как его со скоростью ветра втянули в помещение, держа за рубашку рукой. – Она в бреду звала тебя! Она элементалий! Я помню её, чтоб тебя! Видел не раз на банкетах отца и брата короля.
Бледный, как сама смерть, Нейзи возвышался над Сонорхом на сантиметров пять, но этого хватало, чтобы показать своё величие. В их детстве всё было наоборот, и это очень бесило ворона-демона. Сейчас он статный, с копной длинных распущенных волос цвета вороного крыла, не являлся самым прекрасным из пернатых. Хотя многие считали иначе. Глаза небесного цвета сверкали от гнева, на щеках появился румянец. На небольшой лоб лезли пряди непослушных волос. А нос картошкой пересекал шрам, другой же проходил через подбородок и нижнюю полную губу. Весь в чёрном, он был эталоном сдержанности и созидания. В его профессии нельзя совершать ошибок, он это знал не понаслышке, а по горькому опыту.
– Ну, уж прости, что я такой эгоист, – вспылил Сонорх, ощутив себя подлецом, за что и получил кулаком по скуле.
– Да ты хуже, чем эгоист! – ещё один удар пришёлся по животу Сонорха, но разве это принесёт вред древнему, как само время, существу. Нет. Да и Нейзи не старался нанести увечий. Только выпустить пар, скопившийся за столько времени.
– Перегибаешь! – зарычал тайплейс, почувствовав привкус крови. – Смотри, проучу.
– Ой, уже боюсь, – с предвкушением произнёс Нейзи, упиваясь неким азартом происходящего. Отметелить того, кто так долго прятался, то ещё удовольствие. Они ни разу за то время, как перенеслись в этот мир, не разговаривали, да и не виделись совсем. Один умелый хитрец по имени Сонорх умудрялся проходить сквозь него, так что и не заметишь, а если поймёшь, то слишком поздно. Чего стоили уловки и скрывающие амулеты на доме Сонорха. Ворон-демон никак не мог пробраться к нему и выяснить в чём проблема.
– Договоришь…
– Хватит вам, – робко сказала Земфира, перемешивая в колбах прозрачное вещество. Одно не точное движение могло привести к взрыву, не большому, но существенному. Без этой жидкости нельзя было варить зелье, а рассчитать, сколько минут она будет работать, сложно. Поэтому приходилось погружаться в работу с головой.