Глава 17
Марина все же нашла в себе силы покинуть его квартиру. За окном давно стемнело, а она все лежала у него на плече и периодически сжимала его руку. Она растягивала до последнего эти счастливые минуты, пока Славка не спустил ее с небес, предупредив, что собирается уйти. Марина не стала спрашивать, куда он собирается и зачем. Она была необычайно уверена в себе, так как чувствовала в себе мощный эмоциональный подъем, как впервые, после Славкиного возвращения. Сегодня, она наконец вкусила то, о чем грезила в последнее время, она несла в себе память тяжести его тела и теперь явно осознавала, что никогда не станет прежней.
Они нежно поцеловались на прощание у двери и Марина, со своим пакетом покупок, первая вышла на улицу. Холодный воздух резко ворвался в ее легкие, но она стояла и смотрела в темное небо со счастливой улыбкой на губах. Ей безумно не хотелось возвращаться домой, встречаться с Антоном, притворяться, но теперь, она точно знала, что потеряет, если не избавиться от мужа.
Марина уже подходила к своему подъезду, как неизвестно откуда, мелькнула темная фигура и схватила ее за рукав.
− Ты где пропадаешь? − прошипела ей в ухо Танька.
− А что случилось? − спросила Марина, инстинктивно выдергивая свою руку.
− Мне нужны деньги. Я трезвоню к тебе, трезвоню. Ладно мужа твоего еще нет, а то бы уже давно заинтересовался, что за срочное дело у меня к тебе.
− Зачем тебе деньги?
− Тише, ты! − дернула снова ее за рукав Танька. Мимо прошел одинокий прохожий и даже не взглянул на двух девушек, пронзающих его взглядом.
− Зачем они тебе? − снова спросила Марина, поворачиваясь к ней так, чтобы ее руки были вне досягаемости от следующего покушения.
Танька окинула улицу взглядом, взяла Марину за рукав и потащила к песочнице, подальше от окон дома.
− Я позвонила нашему медику. Он готов еще раз оказать нам услугу.
− С ума сошла! − ахнула Марина. − А если он был не один или разговор записал? Нужно встречаться лично, чтобы обсуждать такое.
− А я и назначила встречу, − возмутилась Танька ее недоверием. − Он будет сегодня сидеть в какой-то таверне, где он может подсесть к нам за столик или же завтра вечером будет ждать у кинотеатра. Я вся издергалась, в ожидании, а тебя, не знаю, где носит.
− Почему ты меня не предупредила, что будешь с ним разговаривать?
− Ты сама сегодня ныла, что что-то надо делать. Когда ты ушла, я чуть голову не сломала, усиленно думая, что предпринять. А ты чем занималась?
− И что ты скажешь ему? − спросила Марина, пропуская ее вопрос мимо ушей.
− Поговорю на счет того препарата. Пусть объяснит, как с ним правильно обращаться.
− Будь осторожна. Он вполне может нас шантажировать. У нас нет опыта в таких делах, мы легко попадемся на его удочку.
− К чему ты мне это говоришь? Мы вместе пойдем с ним на встречу, − спокойно объявила ей Танька.
Марина даже открыла рот от возмущения, настолько она была ошарашена.
− Мы так не договаривались… − начала она громко шептать.
− А как мы договаривались? − перебила ее Танька и сузила свои сильно накрашенные глаза. При слабом освещении улицы, Марине даже показалось, что они блеснули от злости. − Я одна не хочу фигурировать в этом деле. Или мы вместе, или я все бросаю.
Марина пошевелила замерзшими пальцами на руках и сдалась. Она кивнула в знак согласия, лишь бы быстрее попасть в теплый дом.
− Только не сегодня. И не в таверне. Надо еще многое обсудить. Лучше завтра.
− Может ты и права, − согласилась Танька. − Завтра, так завтра. Теперь надо где-то деньги достать. Он без этого даже разговаривать не будет.
− Сколько?
− Тысяч двадцать, минимум.
− Где я, по-твоему, достану такие деньги? − у Марины кружилась голова от всего этого. В последнее время, она только и делает, что достает деньги.
− Совсем ничего нет?
− Наличных, совсем.
− И у меня нет. Все уходит за съемную квартиру.
Марина только махнула рукой, в знак того, что с Таньки спрашивать даже нечего.
− А он за такую сумму гарантирует нам помощь и консультацию на счет лекарств?
− Куда он денется. Я думаю, что он и убить мог бы, заплати ему за это.
− Мерзкий тип. Наплачемся мы с ним, чувствую.
− Он слишком жаден, чтобы кормушку перекрывать себе, не беспокойся. Если что, и на него найдем управу, − Танька задумчиво начала поправлять на руках перчатки. − Сейчас надо придумать, где деньги достать.
− У меня даже счета нет своего. Полностью завишу от Антона, − Марина не сомневалась, что так и задумано было изначально самим Антоном.
− Так попроси у него. Скажи, что хочешь купить платье.
− Это будет подозрительно. Я никогда у него не просила деньги на тряпки.
− Попроси на салон красоты.
− Двадцать тысяч? С ума сошла?
− А что ты предлагаешь? У меня идей больше нет, − обиделась Танька.
− Может что-то продать?
− Опять твое золото?
− Опять!?
− Отдадим ему твои серьги, − сказал Танька и она смахнула с плеча сползающий край клетчатого шарфа.
− Зачем это, − испугалась Марина и накрыла озябшими пальцами мочки своих ушей.
− Зачем, зачем, а затем. Они у тебя бриллиантовые? Стоят в два раза больше, чем нам надо. Он возьмет их, он любит такие вещи.
− Тогда зачем мы то золото отдавали в ломбард?
− Тогда этого я еще не знала. А когда обмолвилась, насчет этого, он сказал, что и сам бы взял хорошие драгоценности.
− Он просто бандит какой-то…
− Вымогатель он, вот кто. Это не твоего привезли на машине? − Танька кивнула в сторону подъезда. Марина посмотрела в указанном направлении и узнала фигуру Антона. Он уже отпустил машину, стоял и смотрел в их сторону.
− Пошли, − сказала Марина, не раскрывая рта. − Завтра поговорим.
Девушки подошли к Антону, Танька вежливо поздоровалась с ним, Он доброжелательно ответил, взял у Марины пакет, и они втроем зашли в свой подъезд. Никто из них не промолвил не слова, пока они поднимались по лестнице, лишь Антон, когда открывал дверь, пожелал Таньке доброй ночи.
− Ты совсем синяя, − заметил Антон, когда они уже раздевались в прихожей. − Давно стояла на улице?
− Нет. Я совсем не замерзла, − ответила Марина, вешая на крючок свою куртку окоченевшими руками.
− Вижу я, как ты не замерзла, − рассмеялся Антон. Он взял ее не разгибающиеся пальцы в свои ладони и обдал их своим горячим дыханием. − Так недолго и без пальцев остаться.
Марина еле улыбнулась в ответ, но получилось так вяло, что это больше было похоже на кислую гримасу. Она еще отчетливей осознала потерю Славкиной близости, когда чужое мужское дыхание оказалось слишком близко от ее кожи, которая еще помнила ненасытные пальцы другого мужчины.
В квартире, ее руки согрелись, но теперь они начали гореть, и она почти не чувствовала их.
− Ты что, без перчаток была на улице? Да там ниже нуля уже давно, − заметил Антон, увлекая ее на кухню.
− С утра было тепло, − пожала плечами Марина и прикусила язык.
− Так ты с утра на улице? − Его глаза внимательно посмотрели на нее.
− Гуляла, ходила в магазин.
«Хорошо, что Славка вспомнил про пакет с магазина, а то теперь даже доказать было бы нечем», − мелькнула у нее мысль.
− Что? − не расслышала Марина его вопроса.
− Я тебе согрею молоко.
Он отпустил ее руки и открыл холодильник. Марина села за стол и тоскливо наблюдала за ним. Вот он, статный, стоит возле нее и наливает молоко. От него пахнет приятным запахом крепких сигар. Значит, ехал в машине не один. Вот он непринужденно отошел к микроволновке и включил таймер. Спина его казалось, была очень напряжена, но сейчас, Марина была уверена, это обманчивое впечатление от идеальной осанки. Напряжение, она всегда скорее чувствовала, чем замечала. Вот он, уже поворачивается к ней с дымящейся кружкой и осторожно ставит ее перед ней. Марина думала, что он уйдет к себе, но он сел напротив и оценивающе глянул на ее руки.
− Отогрелись?
− Да.
Она посмотрела на него и сразу же отвела глаза. Ей хотелось выть и биться в истерике, до нее медленно, но верно доходило, как больно играть перед Антоном обычную себя, когда внутри вся ее сущность мечется и пытается вырваться на свободу.
Она глубоко вздохнула и нерешительно просунула палец в ушко кружки.
«С нашим планом, мы стали чаще проводить время вместе. Совсем недавно, по вечерам, мы даже не виделись, ровно, как и по утрам. А тут, то и дело сталкиваемся. То я жду его с работы, то провожаю утром на работу. Теперь встречаю на улице».
− Пей, остынет.
Марина посмотрела в кружку и увидела на поверхности желтую пенку. Она с детства не любила кипяченое молоко. В садике их заставляли его пить чуть ли не каждый день, и Марина стойко возненавидела его. По ее телу пробежали мурашки, и она сделала вид что отпила.
− Еще горячий? − поинтересовался Антон, наблюдавший за ней.
Марина отрицательно качнула головой и облизнула сухие губы. Его присутствие явно напрягало ее, а вот он был, отнюдь, совершенно спокоен.
Марина уже собиралась уйти с кружкой в комнату, как услышала телефонный звонок. Сердце ее застучало и в горле пересохло от предчувствия. Антон легко поднялся со стула и вышел в гостиную. Марина сидела и не шевелилась, ловя каждое его слово.
− Слушаю. Говорите…
Разговор не получился, потому что больше она ничего не услышала. Марина запаниковала и вскочила с места. Антон из комнаты не появлялся. Предполагая самое худшее, она вылила молоко в раковину, и осторожно вышла из кухни.
Его она увидела сразу, как появилась в дверях гостиной. Он сидел в кресле и задумчиво прижимал трубку к губам. Его лицо было застывшим и никаких эмоций не отображало.
Марина знала, что, если сейчас спросит его, она наведет на себя подозрения, но ничего не могла с собой поделать. Язык не слушался ее.
− Кто это был?
Он вскинул на нее свой взгляд и ей на секунду стало жаль его. Ощущение боли мелькнуло на мгновение, в его глазах, но почти сразу же, эти синие глаза, стали опять стеклянными и холодными.
− А ты кого-то ждала?
− Нет, просто интересно.
Он не ответил, но Марина чувствовала, что разговор не закончен. Она повернулась к нему спиной, собираясь выйти из комнаты.
− В трубке молчали, если тебе это интересно. Не ошиблись, не сбросили, а просто молчали.
Марина круто развернулась и язвительно спросила.
− Так что же ты не спросил, почему они молчат. Может это звонили тебе, ведь слушали твой голос.
− Ты издеваешься?
− Нет. А ты? − И она гордо удалилась из комнаты.
В своей комнате она лежала до самой ночи. Только тогда, когда она убедилась, что он из своей комнаты уже не выйдет, спокойно смогла пойти и принять ванну.
Глава 18
Утром, когда за окном еще не рассвело, Марина по привычке проснулась. Она слышала, что Антон еще не ушел, поэтому выжидательно лежала под одеялом. Сегодня ночью, она невероятно хорошо выспалась. Распаренная, после горячей ванны, в легкой короткой сорочке, без всяких мыслей в голове, она заснула крепким сном ребенка. Это придало ей бодрости и спокойствия. И теперь, прокручивая в тысячный раз те часы, что провела в квартире у Славки, вновь испытывая жгучее желание прикоснуться к нему, она мечтательно улыбалась, убеждая себя, что он до пор любит ее, по-своему, но любит. Их связывает немало общего, например, их тяжелое прошлое, и, непременно, их светлое будущее. Заметно, конечно, что характер у него огрубел немного, из-за проведенного за решеткой времени. Но это не портило о нем впечатления, это, наоборот, придавало ему некого шарма, особенно, противоположно, Антоновой настойчивостью и всепоглощающей любовью. Да, Славка, и раньше никогда не отличался «телячьими нежностями», у него всегда все получалось слишком лениво и эгоистично, только теперь добавилась легкая жесткость.
Марина блаженно потянулась в постели и прислушалась. Звуки с некой периодичностью доносились до нее, значит, Антон до сих пор не ушел.
Надо срочно позвонить Славке. Марина уверена, что это он вчера звонил. Даже догадывалась, почему он молчал. Эх, мужчины. Ей сразу стало понятно, что Славка не смог избежать слепого азарта пощекотать нервы своему сопернику. Когда-то он, по милости Антона, оказывался в точь-точь таком же бессильном положении.
Марина счастливо улыбнулась, вспоминая свое вчерашнее напряжение, после телефонного звонка и снова прислушалась. Как только за Антоном, захлопнулась дверь, ей пришлось, минут десять переждать, избегая его внезапного возвращения, потом она босиком побежала к телефону. Номер она набрала по памяти и была сильно удивлена, когда трубку, в такой ранний час, сразу сняли.
− Да? − спросил Славка, без тени недовольства.
− Признавайся, это ты вчера звонил? − сразу сходу начала Марина, в полушутливом тоне.
− А… Привет. Я не думал, что он возьмет трубку.
− Он вчера пришел раньше обычного. А ты, что молчал? Мог бы что-нибудь спросить, ради отвода глаз.
− Не ожидал услышать его голос, поэтому налажал, − то ли шутя, то ли серьезно ответил Славка.
− Да ладно. Все нормально. Мало ли, кто это мог быть. А ты зачем звонил?
− Не мог забыть тебя, там… на диване…
− Я тоже, только об этом и думаю…
Марина от счастья даже зажмурила глаза, вновь почувствовавшая волну возбуждения внизу живота.
− Кстати, хотел сказать, что уеду я, на несколько дней. По делам.
У Марины, от неожиданного удара под дых, даже перехватило дыхание. Было чувство, что ей дали леденец, а потом с силой выбили его из рта, вместе с зубами и кровью.
«По каким делам? Я твое дело, и ты не можешь меня сейчас бросить», − неистово закричала Марина про себя.
− Ты слышишь меня? − спросил Славка.
− Да, − расстроено протянула Марина. Славкино, хоть и отдаленное присутствие, помогало ей справляться с нависающей ответственностью за чужую жизнь. Мысли, что он где-то рядом, вселяли в нее бодрости и смелости в тяжелых решениях. А теперь, она будет лишена и этого, оставаясь одна бороться за их совместное будущее.
− Я хотел, чтобы ты знала и не думала, что я пропал или ты мне нужна, только из-за денег.
«Ты уже раз пропал, когда я искала тебя, как дура. Да и на счет денег, мне это не важно», − подумала Марина, кусая себе губы от напряжения.
− Я никогда так не подумаю, потому что знаю, тебя слишком хорошо.
− Кстати, о деньгах. У тебя скоро наберется хоть какая-то приличная сумма? − непринужденно спросил Славка.
«Деньги, деньги», − раздраженно подумала Марина. − «Если бы я знала, что мне когда-то понадобится много денег, начала бы копить сразу после свадьбы».
− Ты хотел забрать с собой или они тебе понадобятся сразу по приезду?
− Да. С собой бы не помешали, − усмехнулся Славка.
Марина окинула взглядом комнату, прикидывая, как она может достать хоть какую-то приличную сумму. Ее наличных соберется от силы тысяч пять рублей, а это смехотворная сумма. Хотя, деньги нужны еще и для медика, об этом не стоит забывать.
− Слава! − Марина вспомнила о своих сережках, на которые вчера указала Танька. − Может ты возьмешь мои серьги? За них можно приличную сумму получить…
− Чего!? − Славка даже поперхнулся от восклицания. − Сбрендила?
− Почему, − растеряно протянула Марина.
− Если ты считаешь, что я ничем не брезгую, раз я уголовник и забыл об этом, то ты хорошо об этом напоминаешь! − рявкнул он в трубку.
− Слава…
− Дура…
Марина ошеломленно стояла с телефонной трубкой и недоверчиво слушала короткие гудки. Ее обидела Славкина реакция, но еще больше обидели его слова. Резкие, точные…
Марина бросила трубку и закрыла лицо руками. Между ними моментально образовалась пропасть. Он никогда не забудет, даже если захочет, про ту страшную ночь. Нечего быть такой наивной. Это нельзя перечеркнуть и написать что-то новое. Это было в ее жизни, это часть ее жизни и это, никогда ее не отпустит. Надо научиться с этим жить, надо научиться смотреть этому в глаза. А еще лучше, с этим надо поделиться, слишком тяжело ей нести это одной. Танька! Надо рассказать все Таньке. Она, после медика, точно не будет шокирована. Как только она расскажет Таньке, ей станет легче, Марина была почти уверена в этом.
Глубоко вздохнув, она подняла трубку и снова набрала Славкин номер. Она долго слушала длинные гудки, но никто не ответил. Марина набрала снова, но тут раздался дверной звонок.
Танька была в своем любимом махровом халате. Глаза, как всегда, были подведены черной жирной подводкой, в накрашенных губах торчала дымящаяся сигарета.
− Заходи, − недоуменно вскинула брови Марина, когда Танька и не собиралась входить в открытую дверь.
− Сейчас, докурю.
− Здесь докуришь, холодно же.
− Так ты бросила же, где мне курить?
− Заходи, − Марина втащила Таньку за руку. − Я уже курю, к твоему сведению.
И она прошла на кухню. На подоконнике лежала ее пачка сигарет, но она была пуста. Марина с раздражением смяла ее и кинула в ведро.
− На улице ночью снег шел, − вздрогнула Танька, словно замерзла.
− И где он? − спросила равнодушно Марина, кинув взгляд в окно.
− Ясное дело, растаял. Сегодня тепло обещали. Но, с осадками.
− Опять снег?
− Нет. Дождь, − рассмеялась Танька.
− Ты на работу не пошла? − спросила Марина, прикуривая себе сигарету, взятой из Танькиной пачки.
− Пойду, только позже. Надо заехать в один магазин, а он с десяти.
− Танька, сегодня я не смогу пойти с тобой на встречу с медиком. Ты не думай, я не отлыниваю. Просто мне надо быть в другом месте и это очень важно, − Марина внимательно рассматривала сигарету, не поднимая глаз на Таньку.
− Может это и к лучшему. Так договориться будет легче, − пожала плечами Танька.
− Правда? Ты согласна, − обрадовалась Марина. − И не обидишься?
− Нет, что я маленькая что ли, − придавила Танька сигарету в пепельнице.
− А мне очень-очень надо. Спасибо, − прошептала Марина и глубоко затянулась. Она налила кофе по чашкам и присела напротив Таньки.
− Что ты скажешь ему?
− Надо его спросить по поводу снотворного.
− Чего? − не поняла Марина.
− Понимаешь. Вчера меня осенило. Лежа в постели, я вспомнила один занимательный рассказ, где муж с любовницей топят жену в ванной, − Танька торжественно посмотрела на Марину.
− Топят? С ума сошла?
− Почему!?
− Ты хочешь сказать, − начала догадываться Марина. − Что погибшая была накачана снотворным?
− Вот именно! Это самый элементарный случай. Как мы сразу до него не додумались. Снотворное принимают все, ванну принимают тоже все. Ничего криминального.
− Но как это объяснить в случае с Антоном?
− А никак. Он приходит у тебя поздно, много работы. Он устал и не может спать по ночам, поэтому принимает снотворное. Одним вечером, он долго не может заснуть, принимает ванну, где и благополучно засыпает.
− Не выйдет, − возразила Марина. − Он любит принимать душ. Это все знают.
− Какая разница, − Танька отмахнулась рукой. − Может он захотел расслабиться, вот и пренебрег своей привычкой.
Марина с минуту недоверчиво смотрела на нее, потом зажала рот руками.
− Я не смогу его… ну… своими руками, − и она посмотрела на свои руки, как будто они были уже в крови.
− Он не будет сопротивляться.
− Одно дело, косвенно быть виновной в его смерти, другое дело убить своими руками.
− И что? Не сможешь потом ложку в них держать? Отрубишь их себе?
− Не в этом дело, − пробормотала Марина.
− А в чем? Всегда, что-то начинается в первый раз.
Марина холодно посмотрела на нее и съязвила.
− Ты так равнодушно об этом рассуждаешь, будто для тебя убийство не впервые.
− А для тебя?
Ну, все! Это переходит уже все границы. Этот вопрос для Марины стал, как пощечина.
− По-твоему, я как-то не так реагирую? По мне скажешь, что я убийца?
«Убийца! Еще какая. Лицемерка и убийца!»
− Что кричишь, я просто спросила. Ты же позволила себе задать такой же вопрос.
Марина промолчала. Она затушила в маленьком блюдце сигарету и сразу же прикурила новую.
− Я не решусь.
− Решишься. Ты морально уже давно готова к этому.
− Никто не поверит, что Антон мог так беззаботно и безалаберно поступить.
Танька была непоколебима.
− Придется всех убедить.
− Это же просто, понимаешь? Мы сами сможем это сделать, не надо никого звать на помощь. Только ты и я.
− И медик.
Танька разозлилась.
− Причем здесь он? Тебе не нравится моя идея? Она без насилия, как ты и хотела. Вот ты? Что ты, можешь лучше предложить?
− Медик знает больше половины. Ты, вроде, опять хотела к нему обращаться, забыла?
Если он узнает, откуда-нибудь, что я похоронила мужа, он сразу все поймет. Где гарантия, что он не объявится и не станет меня шантажировать? Платить ему потом всю жизнь? Жить в страхе и унижении?
− Ну так давай убьем его, одним больше, одним меньше.
Марине показалось, что она ослышалась.
− Ты, что? Серьезно? Совсем рехнулась? Во вкус вошла?
− Слушай, Марин. Давай не будем забывать, что последствия могут быть самыми плачевными. Что после себя оставим, с тем и будем жить.
− Ты права… Что после себя оставим, с тем и будем жить, − задумчиво повторила Марина.
− Антон ничего не говорил про аварию? − спросила Танька.
− Нет, − испуганно возразила Марина, − А что?
− Просто, так и не понятно, что же там было на самом деле. Неужели медик нас развел, как лохов.
− Кто знает, − развела руками Марина. − Этого, наверное, никогда не узнать. И Антон ничего не говорит, видимо, не было никаких поврежденных шлангов.
− Вот мразь, − процедила сквозь зубы Танька.
Она встала, забрала сигареты и поправила свои короткие волосы.
− Мне пора. Пока доеду, будет десять.
− Тань, так ты что будешь говорить медику?
− Я ему сначала позвоню. Позвоню и спрошу снотворное, самое действенное, самое удобное в пользовании и не оставляющих следов в организме.
− А есть такие?
− Спрошу.
Марина открыла входную дверь и провожая Таньку, тихо заметила.
− Он не любит снотворное, так что на него, в первый раз все подействует.
После Танькиного ухода, Марина набрала Славкин номер, но снова послышались длинные, долгие гудки. Она больше не раздумывала. Быстро собралась и уже через пятнадцать минут подходила к его дому.
Дверь с красивыми замками стояла неприступная и на все ее скромные стуки отвечала молчанием. Марина с досадой посмотрела на нее и со злостью пнула. Потом закрыла руками лицо и постояла пару минут в тишине.
Не успела! Уехал, так ничего и не объяснил! Что делать?
Этот вопрос мучил ее всю дорогу. Пока она ехала в дребезжащем лифте, пока переходила дорогу и шла по пустынной аллее к самому дому. Ее голова опять стала свинцовая и будто лопалась от сверлящей мысли.
«Что делать? Что делать? Чтоделатьчтоделатьчтоделать?»
− Здравствуй Мариночка, − послышался знакомый голос.
Марина подняла глаза и увидела Анну Ильиничну. Та стояла возле скамейки, на которой стояли ее клеенчатые сумки и призывно улыбалась. Простой платок на голове бабки на этот раз был сменен на пуховый, хотя на улице было сегодня тепло и даже Марина, рискнула, выйти без шапки.
− Здравствуйте, − Марина остановилась, но тут же сделала робкий шаг в сторону подъезда.
− День пригожий, неправда? Гулять, одно удовольствие.
Марина нехотя кивнула и невольно сжала губы.
− Все не нарадуюсь на молодежь, − тем временем продолжала соседка. − Какие вежливые и внимательные пошли, не то, что лет десять назад. Раньше что? Да ничего. Дорогу не уступят, сумки не донесут, еще нахамят и плюнут в спину.
Марина нерешительно замерла. После такого горячего обращения, она уже не могла уйти и оставить ее одну разглагольствовать.
− Вот ты? Молодая, тихая, плохих привычек не имеешь, − Марина на этом слове громко глотнула от замешательства. − А твой муж? Приятный, вежливый, всегда здоровается, не пьющий, не гулящий…
«И откуда она все знает, − с тоской подумала Марина. − Живет через три этажа от нас, а все знает».
− Сколько доброты в человеке. Сейчас что? Стариков не любят, их презирают, а он? Он взял и подвез, хотя за рулем был не он сам, а его друг.
Марина нахмурилась, не успевая следить за основной мыслью соседки.
− Кто он?
− Да муж твой, кто. Говорю же, подвез на машине, увидел, что идет старуха с тяжелыми сумками.
− Когда?
− Да сейчас. Я вот стою, теперь отдыхаю, жду бабу Шуру с четвертого подъезда. Она уже гулять должна выйти.
«Та-а-ак! Получается Антон дома в такое неурочное время? Подвез Анну Ильиничну, на служебной машине, с водителем. Иначе, как объяснить мифического друга? Антонова машина на ремонте, − Марина по привычке обвела двор глазами. − И теперь его приход всегда будет неожиданным для меня».
Она посмотрела на соседку и удовлетворенно хмыкнула. Та явно дожидалась своей верной подруги, чтобы обсудить эту свежую новость, иначе, она не осталась бы во дворе с тяжелыми сумками, а воспользовалась предложением Антона, донести их до квартиры.
Марина была уверена, что такое предложение поступало, она слишком хорошо знала Антона.
− Я пойду, − попробовала улыбнуться Марина. − Мне надо позвонить.
− Да-да, − кивнула Анна Ильинична, высматривая кого-то вдали, − Конечно, иди.
Антона она заметила сразу, как только открыла входную дверь. Он мелькнул сквозь узкий проем витражной двери гостиной, где разговаривал по телефону. Марина осторожно разулась и прислушалась. Разговор шел о каких-то заказах, Антон полностью был поглощен работой, он был жестким собеседником, и Марина даже немного спасовала. Отдышавшись, прислонила руку к груди, чтобы унять бьющееся сердце, она осторожно выдохнула и зашла в комнату.
Антон ходил взад-вперед, в расстегнутой на груди рубашке и жестикулировал невидимому собеседнику. Марина присела на подлокотник кресла, наблюдая за передвижениями Антона. Ей интересно было наблюдать за ним. В делах он был непоколебимым оппонентом, когда с ней никогда не мог нажать посильнее, чтобы иногда унять ее вздорные речи.
Она сидела и ждала, когда спросит его почему он не на работе и когда Антон закончил разговор, он весело посмотрел на нее:
− Сегодня у меня выходной.
Марина непонимающе уставилась на него. Этого еще не хватало.
− Выходной?
− Да! И завтра, и послезавтра!
− Ты больше не работаешь?
− Нет. Я взял отпуск.
− Отпуск? В такое время года?
− А чем плоха осень? Тем более, я думаю, что мы не задержимся долго в городе.
− Что???
Антон улыбнулся, и Марина подозрительно нахмурилась.
− Я много думал о нас с тобой, думал о наших проблемах… Все просто. Мы мало времени проводим вместе, нам не хватает общения. Мы настолько отдалились, что перестали понимать друг от друга.
Марина смотрела на него, не в силах промолвить ни слова. Именно, сейчас, ей как можно меньше, хотелось видеть его, а тем более быть рядом с ним. Она не в силах была играть две разные роли. Роли жены и убийцы. А точнее, неверной жены и лживой убийцы
− Ты немного напряжена, но это все пройдет, − продолжал Антон. Он подошел и присел на одно колено перед ней. − Это все пресловутый кризис супружеской жизни. Но, он легко преодолим. Зря ты оказываешься сейчас уезжать к морю. Нам необходима передышка, смена обстановки, новые лица, новое окружение. Тебе сейчас тяжело, я понимаю. Я слишком много работаю, надолго оставляю тебя одну… Но я стараюсь для тебя, только для тебя, Марина. Совсем скоро мы сможем переехать в другой город, а если захочешь, я попрошу отца, найти мне замену и уедем к нему в Испанию, жить. Он только рад будет, Марина! Почему ты молчишь?
Марина кисло улыбнулась и даже почувствовала во рту оскомину от своей улыбки.
− Сейчас я хочу одного. Одиночества. Я много рассуждаю, много думаю. Это помогает мне смотреть на проблемы под другим углом. Ты слишком торопишься, ты подгоняешь меня, а я этого не хочу.
− Я не тороплю тебя, я просто хочу помочь нам…
− Ты торопишься, ты давишь на меня, − упрямо повторила Марина.
− Ты про ребенка? Но неужели ты сама не хочешь иметь детей? Неужели ты не думала об этом?
− Я хочу иметь детей. Каждая женщина хочет иметь ребенка от любимого мужчины…
Марина на последних словах прикусила язык, но было уже поздно. Его взгляд был красноречивее всех слов, что он мог ей сейчас сказать. Но на его лице не дрогнул ни один мускул, а от того, что он сидел спиной к окну, его синие глаза потемнели и казались чужими на этом холодном, бледном лице.
− Все дело всего лишь в этом? − холодно поинтересовался Антон. Он встал с колена и отошел к окну. Он стоял спиной к ней, и она чувствовала, что это равнодушие с трудом дается ему. Его прямая спина была сильно напряжена, отчего казался замершей скульптурой на фоне светлого квадрата.
Марина ругала себя в душе за такие неосторожные слова, но вслух ничего не смогла сказать в свое оправдание. Она встала и вышла из комнаты. Сначала, она хотела уйти к себе, но потом круто развернулась и прошла на кухню. С нарастающим раздражением начала искать сигареты. На подоконнике лежала только зажигалка, блюдце, используемое под пепельницу, стояло на столешнице возле раковины. Сжимая в руке зажигалку, Марина приподняла салфетки, затем плетеную корзинку, потом резко открыла ящик гарнитура и все его содержимое вывалилось ей на ноги. Между упаковкой зубочисток, парой открывашек и штопором, она заметила свою новую пачку сигарет. Они настолько давно лежали в этом ящике, что Марина начисто забыла о них и только ее интуиция позволила теперь с наслаждением открыть пачку и дрожащими руками достать тонкую сигарету. Она присела на пол, отодвинула ногой валявшийся рядом ящик и чиркнула своей зажигалкой. Но видимо, на этом проблемы не хотели заканчиваться. Огонь из зажигалки никак не хотел высекаться. Марина трясла ее, смотрела на свет, потом снова трясла и прислушивалась к булькающему звуку, но все попытки были тщетны. Она была готова уже выплюнуть незажженную сигарету, как внезапно, перед ее глазами вспыхнул огонь. Марина медленно прикурила и подняла глаза на Антона. Он убрал зажигалку в карман и сел рядом с ней.
− В детстве, когда я провожал отца на работу, я стоял у окна и подолгу смотрел вслед его машине. Мне казалось, что он предает меня… Я оставался один и очень тосковал по нему. Во мне копилась обида, хотя я и не подозревал о ней. Я злился и позволял себе дерзить ему и бабушке.
Марина делала слишком частые затяжки и не поворачивала головы к нему.
− Однажды, я, в сердцах, сказал ему, что лучше, если бы он умер вместо мамы, − глухо продолжал Антон. − Потому что я все равно не вижу его, а мама всегда была рядом.
Марина с интересом посмотрела на Антона. Он довольно редко позволял себе обнажить свои чувства, особенно, если они были слишком личные и не касались ее.
Но он смотрел в одну точку и даже не отреагировал на ее взгляд. Его профиль был идеален, что Марина лишний раз позавидовала таким правильным чертам лица. Тут не поспоришь, Антон был довольно притягателен, Марина не сомневалась в этом, но почему-то ее сердце оставалось слепым и глухим к его обаянию. Ей даже перестало льстить его навязчивая любовь к ней, она, наоборот, стала большой обузой для нее. Он оградил ее своими рамками, задушил ее своими чувствами и теперь, она мечтала вырваться… На свободу… Навсегда…