Мы не стали возвращаться в Москву на самолете, слишком большой поток людей. Про свой частный самолет я вообще молчу, Назимов в считанные секунды бы узнал, что я прилетел, тем более не один. А мне нужно было время. На машинах удобнее, но волки не любят находиться в закрытых пространствах настолько долго. Парни ни за что на свете не воспротивились бы моему решению, но я прекрасно понимал их и поэтому, когда один из волков предложили вариант железной дороги, я с радостью пошел на компромисс.

Оборотни не ездят поездами, зачем им? Близко – на машине, чуть подальше – самолет. Поэтому, в тишине, спокойствии и, главное, конфиденциальности мы добрались до Подмосковья, выкупив билеты на весь вагон, что оказалось не так-то просто, но при должном старании и силе моих волков вполне возможно.

В моем загородном доме, о котором никто не знал, кроме своих, сейчас было много волков, пожалуй, даже чересчур много.

– Зачем столько? – с нескрываемым раздражением спросил Александра сразу, как вышел из машины.

– Ты что, серьезно? – недоуменно протянул он. – Она луна, и мы держим ее в заложниках. Не знаю, о чем ты думаешь, но Назимов такого не простит даже тебе.

Я не успел ему ответить, во двор въехала машина, из которой и вышла наша луна собственной персоной.

«Сука конченая, когда уже на покой отправишься?! Спокойно… спокойно…»

Статная, знающая себе цену и даже, скорее, возомнившая себя намного важнее, чем она есть на деле, худая как трость с аккуратно уложенной прической прядь к прядке, ядовитая как змея, полукровка. Она выглядела на пятьдесят человеческих лет, на самом же деле через пару годков ей стукнет сотня.

Даже сейчас, находясь под конвоем и на моей территории, чувствовала себя королевой. Не позволяла к себе притронуться и шла самостоятельно в указанном направлении. Плавная походка, ровная спина, надменный взгляд, таивший в себе вызов, и появившаяся усмешка, стоило ей только увидеть меня.

Она привыкла побеждать, не своими силами… нет! Ей просто несказанно повезло с парой, с Назимовым, готовым ради нее на многое и спускавшим с рук все ее выходки. И сейчас Татьяну не покидала уверенность: он примчится, заберет жену домой, а присутствующих здесь просто разорвет. Только на этот раз она недооценила мои силы и значительно выросшую власть.

– А вот и верный песик моего мужа, – дерзко выкрикнула она, замерев на месте. – Что же ты прятался всю дорогу? – ехидно уточнила.

– За состояние твоего здоровья переживал, луна.

Выплюнул последнее слово саркастично, увидев растерянность и непонимание, сделал пару шагов в ее сторону и уточнил:

– Просто не сдержался бы и придушил тебя, хотя… – склонил голову, прищурился. – Я и сейчас недалек от этого желания, – недобро усмехнулся, отвернулся и отдал распоряжение сопровождающим ее волкам: – Ведите ее в приготовленное помещение, никого не впускать и не выпускать. – Опять обратил внимание на Назимову. – Разговаривать с тобой будем завтра… наверное.

– Да что ты себе позволяешь? Маугли неотесанный, – не сдержалась наша леди, и из ее рта посыпались самые разнообразные обвинения и оскорбления в мой адрес. Я на это лишь самодовольно улыбнулся и отправился в дом.

Ожидаемый результат появился лишь через три дня. Само собой, по доброй воле она так и не заговорила. Я применил к ней внушение, и, несмотря на отсутствие второй ипостаси, ее способности к сопротивлению были велики, немалую роль сыграл и возраст женщины. Чем старше то или иное существо, тем тяжелее оно поддается внушению.

Мне потребовалось несколько дней, и этот факт меня неприятно удивил.

Приехал в клан без предупреждения, так существовал шанс не пересечься с Лекси, которая последние дни одолевала меня звонками. В голову даже приходили предположения, что все это время она прекрасно знала, где ее мать и, потеряв с ней связь, наконец-то запереживала.

Назимов сидел в своем кабинете. Как обычно, заваленный кучей бумаг. Он был хмур и чем-то недоволен, расслабленно откинулся на спинку кресла и обратил на меня внимание.

– Пожаловал наконец-то. – В голосе звучало неодобрение, а взгляд, несмотря на силу, был полон затаенной печали. Он указал ладонью на кресло напротив его стола. – Уж извини, без объятий, – горько улыбнулся.

Ему было тяжело двигаться, каждое телодвижение приносило адскую боль. Даже на улыбку ему требовалось немало сил. Если бы я не был в кругу посвященных, ни за что не догадался бы и не понял этого. Николай держался превосходно, не давая даже малейшего намека на то, какую боль испытывает.

Я опустился в указанное кресло, широко расставив ноги, и произнес:

– Альфа, – сказал с максимальным уважением и почтением, на которые был способен, – перед тем как я начну, хотел бы взять с тебя одно обещание.

– Давай не ходи мне тут вокруг да около.

– И все же пообещайте мне кое-что, – вкрадчиво, но достаточно настойчиво повторил.

– Говори.

– Пообещайте не набрасываться на меня и не убивать, пока я не закончу.

– Так уверен, – недобро прищурился он, – что у меня есть силы против тебя? Что ты там задумал, несносный ты мальчишка?! Выкладывай уже. – Окончание фразы прозвучало устало.

– Николай Александрович, – произнес с нажимом.

– Даю слово альфы, что не трону тебя, что бы ты ни сказал. Дослушаю до самого конца, – сложил ладони домиком и подпер ими подбородок.

– Ну-у-у… – набрал воздуха и как в ледяную воду погружаясь, махом на одном дыхании выпалил: – Я, применив внушение, допрашивал Татьяну.

– Нашел наконец-то, – радостно прицокнул и тут же нахмурился. – Что ты сказал? Я не ослышался?

Молча кивнул ему в ответ. Назимов поднялся с кресла, уперся ладонями в стол.

– Как ты посмел, щенок?! – заревел он.

– До меня дошла информация, которую я обязан был перепроверить.

– Ты сам-то себя слышишь? – крикнул он, тяжело выпустил воздух, затем наклонился ближе ко мне и, глядя в глаза, выпуская силу, приказал: – Говори.

– Она искала следы Маши в Новосибирске. – Назимов в удивлении выгнул бровь, а я продолжил: – Я шел по ее следу и вышел на оборотня-одиночку, которому она заплатила за устранение Маши двадцать один год назад.

– Не верю, – оскалился альфа.

Я кивнул, поднял руку с флешкой, показав тем самым свои намерения, и под угрожающим взглядом вожака направился к телевизору, чтобы вставить в него накопитель.

– Никто бы не поверил, поэтому я пошел на крайние меры, – говорил и одновременно искал нужную мне папку в меню телевизора, – записал видео всех допросов, – послышалось угрожающее рычание, – она не поддавалась два дня.

Назимов контролировал себя все меньше, и я поспешил включить видео, записанное скрытой камерой, которая была установлена в комнате, приготовленной для полукровки.

– Это самая информативная запись, остальные тоже есть.

Увидев расслабленно устроившуюся в кресле Татьяну, Николай успокоился. Между тем в гостевой спальне появился я, и следом Александр. Мой бета обладал альфа-волнами и также имел способности к внушению, нужен он мне был для подстраховки. Увидев его, Назимов опять зарычал.

– Мало того, что ты применил свою силу к моей жене, так еще и проделал это перед своим прихвостнем! – с размахом стукнул он ладонью по столу.

– Я думаю, вы все же хотите увидеть свою жену живой. Без Александра этот допрос она бы не пережила.

– Да как ты смеешь?! – Николай моментально сорвался с места и схватил меня за шею.

Я не сопротивлялся. Опустил взгляд, признавая его власть и силу.

– Опять вы? Не надоело еще? – послышался надменный голос Татьяны с экрана телевизора.

Назимов перевел бешеный взгляд на изображение за моей спиной.

– Татьяна, чем вы быстрее заговорите, тем быстрее вернетесь к мужу, – спокойным тоном произнес Александр.

Женщина холодно усмехнулась.

– На что ты рассчитываешь? – обратилась она к моему помощнику. – Ладно, этот, – качнула головой в мою сторону. – Назимов, может, и не убьет свою любимую игрушку, но тебе-то совершенно не на что надеяться, – чуть привстала и теперь не полулежала, а сидела в кресле. Громко и показательно хлопнула ладонями. – Вот так, пришибет как мошку и разбираться не станет.

Назимов отпустил мою шею и рухнул в рядом стоящее кресло, ему было тяжело не только физически.

Думаю, увидев свою жену в таком амплуа, он был удивлен, с ним она была если не божьим одуванчиком, то девочкой-ромашкой однозначно.

Я растер шею и, опустившись на прежнее место, принялся наблюдать за происходящим на экране телевизора.

Александр встал позади меня, а я сел в кресло напротив женщины и с размаху выпустил силу.

– Говори, – прошептал и подкрепил волну силой внушения.

Татьяна зажмурилась, схватилась за голову и приложила кончики пальцев к вискам.

– Наивный! С чего бы мне тебе что-то рассказывать? Или решил, что обладаешь гипнозом? – усмехнулась. – Вчера весь день только и твердил: «Говори! Говори! Говори!». Я уже было подумала, что тебе надоела эта пластинка, – приоткрыла глаза и недобро прищурилась. – Или ты все же посетил обучающие курсы? Уж больно мне хочется с тобой поделиться своими успехами, – засмеялась через силу, было видно, что ей нелегко справляться с давлением. – Только не дождешься! – Она пожевала губу, сложила ногу на ногу и накрыла колени ладонями, убрав их от лица. – Зря ты так, ведь мог бы стать альфой, женился бы на Лексе, заручился нашей поддержкой, и все бы было за-меча-тельно, – отрывисто проговорила последнее слово.

Я продолжал давить на нее внушением.

– А ты уперся как баран и в грош не ставишь мою девочку. Ай… – закрыла ладонями лоб и глаза и выкрикнула, практически пропищала: – Хватит на меня давить! Бесово отродье!

– Я сказал, говори! – Чуть повысил голос. – Зачем поехала в Новосибирск? Что знаешь о судьбе Маши, почему оплатила ее убийство и какое отношение ты имеешь к смерти Дениса и Янины? – Мой голос звенел и с каждым произнесенным словом становился более похож на рык.

– Иди к черту! О луна! Ненавижу! Сразу видно воспитание старой суки! – мерзко засмеялась. – Ты будешь, как и она, гореть в аду, уж поверь мне, я постараюсь. С ней же справилась. Черт! – взвизгнула. – Да что это? Выйди из моей головы! – Татьяна угрожающе зашипела.

– Раз уж ты сама упомянула Янину… Что ты с ней сделала? Говори! – отпустил силу, внушая ей делать как говорю, но не подчиняя, не прогибая. Мне не нужно ее принятие как сильнейшего, мне нужна ее исповедь.

– Я ее отравила! – выкрикнула. – Доволен? Черт! Прекрати это, – начала плакать и обхватила себя за плечи.

– Прекрати сопротивляться и успокойся.

Отдавал четкие указания, когда почувствовал установившийся контакт и возможность ее контролировать. Татьяна рассеянно посмотрела на меня, и слезы на ее глазах вмиг высохли.

– Слушаешь, меня и четко отвечаешь на поставленные вопросы. Только правду, Татьяна! Только правду, – горько усмехнулся, хлопнул ладонями по ногам и напряженно выдохнул. – Зачем ты поехала в Новосибирск?

– Найти Машку, – произнесла и уставилась на меня немигающим взглядом, замахала головой. – Нет. Нет… Да как ты?..

– Не отвлекайся. Почему именно сейчас и именно туда?

– Лекси наткнулась в сети на фотографию девушки, очень похожей на Машу, – выпалила на одном дыхании и замолчала.

– Дальше, – рыкнул.

– Почему туда? – спросила она сама себя и усмехнулась. – Двадцать лет назад ее следы я потеряла именно там, в поезде, идущем до Новосибирска.

– Не заставляй меня применять еще и физическую силу, рассказывай все, что знаешь, и сразу. Почему Маша поехала туда втайне ото всех?

– Да что рассказывать? Она подслушала наш разговор с Яниной и видела, как я вколола той укол с отравой. Старая карга спрятала ее на балконе, – горько усмехнулась, – мой нюх не так совершенен, как ваш, поэтому я ничего не знала. И только вечером, когда узнала, что Машу видели спрыгивающей с Янининого балкона, все поняла. Начала искать ее до того, как хватился Николай. Потому и нашла раньше, отследила по купленным билетам, заплатила за сокрытие этой информации. Нашла волка-одиночку и заплатила ему за смерть Машки. Только он не справился и сбежал, – сплюнула в сторону. – Я опять ее потеряла, но стало уже не до нее, разбился мой мальчик с детьми.

Всхлипнула, и по ее щеке покатилась слеза, несмотря на приказ о спокойствии.

– Это так больно. Будь хорошим мальчиком, не заставляй меня вспоминать, – жалобно прошептала.

– Зачем ты убила Янину?

Игнат, говорящий с экрана, еле сдерживался, рычал и пытался обернуться, Александр стоявший рядом, держал его за плечи и с его же разрешения давил своей силой, пытаясь успокоить.

Я же, сидящий рядом с Назимовым в настоящий момент, был почти спокоен, подавив все свои эмоции еще вчера вечером сразу после допроса.

Иначе бы просто разорвал суку. А вот на Назимова жалко смотреть, ему было нелегко.

И даже находясь в состоянии эмоциональной опустошенности, чувство сочувствия пробивалось из глубины души. Я любил и уважал своего альфу, всю сознательную жизнь считал его одним из самых близких, считал его своей семьей. Особенно когда он остался единственным в живых. Но сейчас я винил его в произошедшем. Он и никто другой допустил сложившуюся ситуацию.

Назимов обхватил голову руками и потянул себя за волосы, его жест отчаяния пришелся кстати. Я положил руку ему на плечо и крепко сжал в знак поддержки. Одновременно с этим собрал осыпавшиеся волоски с его кофты.

Затем вернул свой взгляд обратно на экран, слушая речь Татьяны. Назимову еще только предстояло узнать самое страшное.

– Как это – зачем? – возмутилась Татьяна с экрана телевизора. – Я и так слишком долго терпела эту суку. Пятьдесят лет, – воскликнула она и подалась вперед, – уму непостижимо, как я это вытерпела. Луна! Луна… – скривилась, исковеркав свой голос. – Все вокруг считали ее луной, а меня никем! – возмущалась Татьяна, тыкая себя пальцем в грудь. – Вот я и подстроила аварию для ее выродка, пока он не расплодился. А то мало того, что дочь заделал, так еще и тебя приволок. Такого сильного волчонка! – недобро посмотрела в мою сторону. – Куда моему Сереженьке было с вами тягаться. Вот я и постаралась для его будущего. Николай как раз на Украину уехал, все так удачно складывалось, – она говорила с таким запалом и восторгом, что начинала походить на сумасшедшую. – И никто ничего не понял, не догадался, не узнал. Янинкино влияние испарилось. Пух… как воздушный шарик, – громко выпустила воздух, развела руками и засмеялась. – И все было прекрасно. Пока старая сука обо всем не узнала!

Татьяна сорвалась с места и принялась метаться по комнате.

– Я не знаю! Не знаю, – взвизгнула она и приложила ладонь к губам, чуть ссутулившись, и повторила по слогам: – Не знаю, как она обо всем узнала спустя столько лет! Я не оставила никаких улик, а она узнала, – хохотнула совсем уж истерически и начала причитать полушепотом: – Мне пришлось от нее избавиться! Понимаешь? Старая, хитрая карга, она мне угрожала! Представляете? – развела руками, – Мне! Угрожала! Если я не признаюсь Николаю, тогда она все расскажет сама. Чокнутая! – Татьяна зарыдала и начала обмахиваться руками. Скатилась на визг, из которого было трудно что-то разобрать.

– Игнат, прекрати, – раздался голос Александра, – ты чересчур на нее давишь, она может сойти с ума. Игнат! – выкрикнул он, когда я не пошевелился.

До сих пор не понимаю, как я сумел найти в себе тогда силы. Встать и, не причинив вреда лживой суке, просто уйти. Ночевать с ней под одной крышей и не свернуть ей шею. Я и не представлял, что мой самоконтроль может быть таким мощным. Приказал чувствам уйти на второй план – внутри все покрылось изморозью, а сердце превратилось в ледяную глыбу. В тот момент это был единственный выход, иначе я бы не сдержался и придушил полукровку.

А мне еще необходимо на этом свете пожить! Есть Яна, которой нужна моя защита. Не Татьяна, так кто-нибудь другой обязательно до нее доберется, особенно когда она обретет своего зверя. Девочка она сильная. И я ни на миг не сомневался, что и волчица ее будет такой же, назимовской породы.

– Где она? – ворвался в мои размышления хриплый и севший голос Николая.

Альфа смотрел в никуда. Именно в этот момент, глядя на него, ему запросто можно было бы дать его возраст. Сгорбленный больной старик, у которого не было ни малейшего желания жить.

Из-под корки льда, образовавшейся на моем сердце, начало пробиваться чувство тревоги, оно становилось все осязаемее и четче. Могло случиться что-то непоправимое, и я раскрыл карты, выложил часть информации, необходимой Николаю.

– Маша была беременна. Она родила. Здорового ребенка, – отрывисто и четко говорил, чтобы он меня услышал, осознал.

– Что? – запинаясь, спросил альфа, повернувшись корпусом в мою сторону.

– Маша, дочь Дениса, была беременна, когда сбежала. Она умерла при родах, но ее ребенок жив и здоров.

– Где?

Шепот, прошивший мои внутренности разрядом тока.

– Николай Александрович, – приблизился к его креслу и опустился на пол рядом с ним, – я вам обещаю, что найду его. Даю слово, найду и привезу к вам, – положил ладонь на его холодную, сжатую в кулак руку и добавил: – Не время сдаваться, ведь вы ему нужны, дядя Коля, так же, как и мне, – добавил совсем тихо.

За всю свою жизнь я позволял себе так обращаться к альфе всего пару раз. В самые тяжелые моменты, когда мне требовались его помощь и поддержка. Назимов хмыкнул каким-то своим мыслям, положил на мое плечо руку и похлопал пару раз, затем встал и, подойдя к столу, взял ручку с бумагой. Склонившись, что-то быстро написал и протянул мне.

– Конечно, не время, Игнат. Ты прав, мы еще повоюем! – произнес преувеличенно бодро и уже намного тише и спокойнее добавил: – Спасибо тебе, сынок. А Татьяну вот по этому адресу доставь, – кивнул в сторону бумаги, зажатой у меня, в руках, – и приставь к ней дополнительно парочку волков из своих. Пусть будут. Для надежности, – сказал, как бы соглашаясь сам с собой.

Я кивнул, склонил голову и направился на выход. Уже по дороге из поселения развернул бумагу: там был адрес нашей психушки для волков и указание приставить к Татьяне пятерых.

Вот это номер. Назимов всегда был самым разумным из известных мне оборотней. Он ее наказал и даже не пожелал с ней встречаться. Понял, что пока на эмоциях, ничего правильного не выйдет.

Набрал Александра и дал ему все указания на счет полукровки, а сам направился по более важному делу, в лабораторию.

Результаты получил лишь спустя две недели. Еще пара дней ушла на обдумывание ситуации.

Нельзя кому-то знать о Яне, нельзя ее везти в Москву. В первую очередь это опасно для нее самой. Но в то же время я был готов лезть на стену от тоски по ней. Волк скулил и рвался на волю. А я, вспоминая мягкие изгибы, податливое тело и озорной взгляд, постоянно представлял, как буду жадно входить в ее тело, ловя губами тихие стоны удовольствия и ища сквозь подрагивающие веки замутненный желанием, страстный взгляд. Я начинал бредить этой малышкой, поэтому все свои порывы пресекал на корню. Не время и не место для них сейчас. Позже…

Но выбор вместо меня сделали жизненные обстоятельства. Назимов окончательно слег после очередной ссоры с дочерью, желавшей прорваться в лечебное учреждение к матери и выяснить причину, по которой Татьяну туда определили. О слабом состоянии здоровья Николая узнала вся стая.

И Яна стала просто необходима не только Назимову для поддержания морального духа, но и мне для удержания власти в разваливающемся на части клане.

Глава 14
Яна

Утро было вполне обычным и ничем не примечательным. Все как всегда. Проснулась, умылась, оделась, позавтракала вместе с отцом и отправилась в школу. Провела отведенные пять уроков, причем без особого энтузиазма, что стало нормой за последние несколько дней, и, вернувшись домой, принялась опять сверлить взглядом номер Романова на дисплее телефона.

Олег уже не обращал на это внимания. Скорее всего, выбрал тактику ждуна. Сейчас он сидел в кресле напротив телевизора с ноутбуком на коленях. Время от времени он то хмурился, то потирал двумя пальцами переносицу. Я же полулежала на диване, стоявшем рядом с креслом, переключала каналы телепередач, а сама все так же пялилась в телефон.

Нашу своеобразную идиллию нарушил телефонный звонок, Папа ответил и начал слушать собеседника, сказав лишь: «Хорошо, уже еду» – в самом конце разговора, и положил трубку.

Убрал с колен ноутбук и поднялся, в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил:

– Я на ворота, приехал Романов, он же птица важная, так что встречать его в этот раз мне. Раз уж я жив здоров и не прохлаждаюсь на больничной койке… – развел руками и направился на выход.

А я…. хорошо, что я сидела, иначе бы точно упала, сердце зашлось бешеным ритмом и застучало где-то в ушах. Я набрала побольше воздуха в легкие, задержала его и медленно выдохнула, проделала так еще пару раз, но это меня ни разу не успокоило.

Сорвалась с места и побежала наверх. За пару секунд оценив свой внешний вид в зеркале, поспешила смыть прежний легкий макияж и, схватив косметичку, принялась колдовать над лицом. Умом-то я понимала, что приехал Игнат не ко мне, но сердцу этого было не понять. Наивная дурочка, жившая внутри меня, словно ребенок, увидевший долгожданные подарки под елкой, радовалась скорой встрече с черным волком.

К тому моменту, когда скулы стали выделяться ярче, необычный разрез глаз подчеркнулся любимыми стрелками, а губы казались чуточку пухлее, я поняла, что спущу на тормозах его уход без объяснений, длительное отсутствие и полное игнорирование моей персоны.

Я прощу ему все что угодно, закрою на это глаза, просто забуду об этом, если только сейчас он приехал ради меня или ко мне. Да как угодно! Я буду с ним, если он того хочет, ради ребенка, ради себя. Если Игнат хочет быть рядом со мной, то все у нас будет хорошо. Именно об этом я размышляла, накручивая утюжком пряди волос, уложенные в хвост.

На улице раздался шум, и я от неожиданности выронила щипцы для выпрямления. Подобрав их с пола и выключив, направилась к окну. Картина предстала передо мной неожиданная. Во дворе нашего дома были Игнат, Васильев и все его приближенные беты, включая моего отца. Романов стоял спиной к забору, Максим в шаге от него, а все остальные – за спиной своего альфы. Мужчины о чем-то зло разговаривали, даже скорее перебрасывались словами. Калитка валялась на земле, а забор рядом с ней накренился. Так вот что за шум я услышала.

Попыталась прислушаться к разговору, но ничего не поняла. Побежала, спотыкаясь, вниз, и уже в холле на первом этаже услышала жесткий голос Игната:

– Пропусти меня! Я все равно ее заберу и спрашивать никого не стану.

Ого! Я, конечно, мечтала о его приезде ко мне, но даже и вообразить не могла такого поворота событий. Распахнула дверь и тихонечко спустилась с крыльца, на меня никто не обратил ни малейшего внимания, напряжение витало в воздухе.

– Ты забыл, что являешься всего лишь гостем. В моем клане! – осадил его Максим и направил альфа-волну.

Зря он это сделал: спокойное выражение на лице Игната вмиг сменилось раздражением. Он рыкнул и в один миг оказался вплотную к Максиму, держа того за горло, я и не думала, что волки могут двигаться с такой скоростью. Беты Васильева оскалились, но не шевельнулись. Когда Игнат поднял альфу в воздух, и Максим захрипел, я не выдержала и, сорвавшись с места, обогнув бет, подбежала к выясняющим отношения мужчинам. Они меня не заметили, тогда я попыталась привлечь к себе внимания:

– Игнат, – тихонечко позвала я черного волка, боясь вызвать еще большую ярость, – Игнат, – повторила, так и не дождавшись желаемого отклика.

Ситуация не менялась, только Максим начинал натурально синеть, я испугалась и что есть мочи закричала:

– Я поеду! Я поеду! Да успокойся же ты, – кричала, пока он не обратил на меня внимания, поймала его взгляд. – Я поеду с тобой, только с одним условием, – четко, глядя прямо в его безумные черные глаза, проговорила: – Отпусти его.

Игнат тряхнул головой и непонимающе уставился на свою руку. Резко разжал пальцы, и Максим, шатаясь и откашливаясь, отпрянул от него. Я только хотела двинуться за ним следом, но вовремя опомнилась и осталась стоять на месте. Игнат ободряюще кивнул и повернул голову в сторону Максима и его бет.

Отец сделал шаг вперед, но я махнула ему головой, останавливая. Затем кивнула в ответ на его вопросительный взгляд, надеясь, что он понял меня.

– Еще вопросы будут? – с вызовом спросил Игнат.

Я между тем, отойдя от шока, пока на меня никто не смотрел, судорожно достала телефон, зашла в Ватсап и напечатала сообщение Вике.

«Ты по-прежнему хочешь сбежать из этого клана?»

Она тут же появилась в сети и начала печатать ответ. Да, я писала напрямую, но Игорь был здесь, и все его внимание было направлено на Романова, так что шансы, что он когда-либо увидит переписку, были нулевые.

– А ты не оборзел ли часом, Романов? – подал голос Кодин, остальные, затаившись, смотрели на москвича и оценивали ситуацию. – Не боишься, что вообще не выберешься с нашей территории?

Пришел лаконичный ответ:

«Конечно».

Быстро затарабанила пальцами по экрану:

«Я уезжаю с Романовым в Москву, еще не знаю, как, но заберу тебя с собой, Романов обязательно придумает, что нам делать. Я верю в его мозги. Поэтому, пока Игоря нет дома и он с остальными занят разборками, собери свои документы и припрячь, лучше на улице. И все, что тебе необходимо, тоже собери, сколько успеешь, переписку сотри, но телефон далеко не убирай, как будет план – напишу».

«Спасибо».

«Я! БЕЗ ТЕБЯ! НЕ УЕДУ! Все будет хорошо!» – попыталась вселить в нее надежду. Подняла голову и встретилась с тяжелым взглядом Игната, прошептала ему одними губами: «Потом».

– Сергей, – обратилась я к Давыдову, – ну ты же всегда говорил, что самый здравомыслящий из всех. Зачем усложнять ситуацию? Это никому из присутствующих не нужно.

Нужно как-то разрядить обстановку и выиграть для Вики время, если мы свалим сразу же, то у нас ничего не получится. Я не знала, как будет удачнее все провернуть, но в успешность задумки верила и не сомневалась в возможностях Игната. Если он хочет забрать меня с собой, то ему придется врубить мозги на полную катушку.

– Малая, ты вообще молчи, – опять Юра. – Он незаконно на нашей территории, да еще и силу к альфе применил.

И двинулся вперед, но Васильев его остановил, схватив за плечо. Он уже отдышался и почти не кашлял.

– Романов, ты понимаешь, что я могу и правда выдвинуть против тебя обвинение?

– А я могу вызвать тебя на бой, и что? – посмотрел на него в упор Игнат.

Да он задирался! Может, я переоценила его ум?

– Ты что, думаешь, я испугаюсь? Ты же разумный волк, так прекрати бессмысленно угрожать. – Максим сохранял спокойствие.

– Где ты увидел бессмысленность? Я уверен, что ты не испугаешься, так же, как и уверен в своей победе. Только оно мне не нужно. Ни клан твой, ни победа. Вот и подумай сам, что может стать с твоим кланом, если тебя не станет. – Юрик рыкнул и начал обращаться, Игорь и Сергей одновременно обступили его и взяли в тиски, чтобы он прекратил обращение. А Игнат лишь усмехнулся. – Вот на таких, как он, – махнул подбородком в сторону Кодина, – клан решил оставить? Или на таких, как Ребров, которому все побоку?

Образовалась тишина. Кругом будто вымерло все живое, не только на территории нашего с отцом дома, но и во всем поселении. Альфы, а теперь в том, что Романов самый настоящий альфа, я ни на грамм не сомневалась, несколько минут не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Неужели опять мерялись силами?

– Чего ты хочешь, Игнат? – устало вздохнул Васильев.

– Мои желания за последние двадцать минут не изменились, – ответил со сталью в голосе. – Ее, – посмотрел на меня, – и заметьте, я не спрашиваю, а ставлю перед фактом.

Ну начинается, петушиные бои, блин. Они не волки – они индюки, самые настоящие.

Юра и отец на его фразу оскалились и зарычали. Тогда Давыдов, выпустив из своей хватки Кодина, перехватил за руку Олега. Да что же это такое, только кажется, что все разрешилось и на тебе, вторая смена.

– Яна, – обратился ко мне Максим.

На первый взгляд, по-прежнему спокойный. Наверное, всерьез осмыслил слова черного волка о своем клане.

– Да? – настороженно отозвалась.

– Ты согласна уехать с ним?

– Да, я же уже говорила.

– Яна! – вмешался в наш разговор отец. – Ты с ума сошла?

– Олег, не лезь! – осадил его Васильев. – Она взрослая женщина и в состоянии принимать решение. Хочет уехать – пусть едет. Никто ее держать не будет.

Говоря последнюю фразу, Максим развернулся к Олегу, и я перестала видеть его лицо. Но вот лицо отца побагровело от злости.

– Силой, значит, никого не держите? – прищурился. – Глаза раскрой! Защитник свободы и чести, блядь! – сплюнул и скинул с себя руку Сергея.

Начал разворачиваться, чтобы отойти, но беты его обступили, даже прежде несдержанный Юрик с мертвецким спокойствием загородил Олегу дорогу к дому.

– С дороги ушли! – рявкнул на них Олег так, что я испуганно отшатнулась, а затем почувствовала альфа-волны.

Увидела, как лица Юры и Сергея исказились, они начали превращаться в волков, видимо, по-другому противиться у них не хватало сил. Максим кивнул, и беты расступились, давление силы враз прекратилось, а злой отец пулей залетел в дом.

– Я поговорю с ним, – обратилась к Игнату и, взяв его за руку, вложила разблокированный перед этим телефон.

Игнат нахмурился, не понимая моего жеста, но к отцу отпустил.

Олега я нашла в его комнате, он громко матерился, устроив самый настоящий погром. И когда только успел? Хорошо присмотревшись, обнаружила на кровати сумку, в которую периодически залетали какие-то вещи, и расплылась в улыбке. Такой, странной, даже по-дурному улыбающейся и заметил меня отец.

– Ты чего как блаженная? – нахмурился он. – Лучше бы вообще не показывалась мне на глаза. Ох, и дурной вы, бабы, народ. Мы бы тебя отстояли, а после твоего заявления, – выпустил воздух, – без шансов.

Я подошла к отцу, обняла его, уткнувшись носом в мощную шумно вздымающуюся грудь и, вдыхая такой приятный запах дома, произнесла на грани слышимости:

– Спасибо, что ты появился в моей жизни, я люблю тебя, пап.

Легкие жгло изнутри, а по щекам текли слезы. Слезы счастья и радости, слезы любви. Я впервые чувствовала, что такое искренняя любовь, которая наполняет тебя как сосуд, который прежде был пустым, а теперь его разрывает от переполненности.

Хотелось смеяться и плакать, кричать до хрипа и продолжать обнимать его, пока во мне не закончатся силы. Мне двадцать один, и я впервые узнала, что такое любовь, искренняя, верная, бескорыстная любовь. Любовь одинокого ребенка к обретенному родителю. К любящему и лучшему на свете родителю.