29.12.2009. (14 л.д.). Последнее занятие с изумрудом. Волны бездны бытия. Медитация на скорпионий изумруд. Виталий рассказывает о себе и о жизни
Сегодня договорились на 18:00. Вещи медитативные и одеяло я оставил вчера у Витали. Пришел я даже еще раньше, почему-то вымотался на работе, да и встал сегодня в 5:45, отзанимался до 8:20 (вчера не занимался), плюс вчера была плотная медитация, в общем был слегка не в форме. Но Коля, видишь, решил завершить все до нового года, не думаю, что сам он в форме был, скорее, для него важно побыстрее с этим "разделаться", ну, да я вчера это отписал.
Пришел, Коли еще не было. Виталий открыл дверь, пошел готовить медитацию, а я пошел мыться. Решил вымыться всласть, голову помыть. Думал, смою всё, полегчает. Но получилось не совсем то, на что рассчитывал. Полегчало лишь поначалу, а потом совсем тяжело стало. В общем, вышел я из ванной, Виталя уже в комнате сидит. Я тоже туда пошел. Виталя сидит на диване, медитирует, на полу чай приготовлен, стоит блюдце серебряное с изумрудной нитью и еще одним изумрудом, небольшим, в карат. Потом Виталя сказал, что это тот камень, который был в перстне, он его специально для медитации вытащил. Я сел на место Коли, пока его нет. И, чувствую, серьезная работа идет, Виталий медитацию готовит, меня, видимо, "чистит". На него даже взглянуть невозможно, хотя несколько раз взглянул все же, а хотелось просто рассмотреть. Думаю, чего просто сидеть, и решил медитировать. Настроился на лежащий передо мной изумруд и поехал. Хорошо сразу вошел в контакт с камнем, астральное тело отреагировало россыпью изумрудных образов и чувств-ощущений, чувствую, идет поток-взаимодействие, а новый камень в этом потоке – загадка, тайна, присутствует, но не раскрывается, не могу расшифровать его, как будто даже слегка напрягает меня он, а он ко мне присматривается настороженно. Решил пока я его до основной медитации не трогать.
А параллельно всему этому, чувствую, давит меня нехило, то ли я после вчерашнего-сегодняшнего измотался (что правда), то ли Виталий круто заворачивает нам напоследок. Аж до боли в физическом теле. Но в целом давление держу и чувствую – самое то, не хватало именно этого давно, настоящей нагрузки. Не то, что бы нагрузки не было, была и серьезная, но здесь было такое сладостное давление невыносимо прекрасных сфер. Наверное, это просто бытие Виталия, а я, поскольку раньше пришел, да скромненько в уголочке сел, просто при его бытии поприсутствовал.
И вот объяснить это мне сложно, вроде бы и тяжело, и давит, и "дискомфортно", и не "тепло" и т.п. Казалось бы, чего ты тут делаешь, но всё готов отдать за то, чтобы быть так же, там же и тем же, всё перетерпеть, всё сделать. Да, невыносимо, но ПРЕКРАСНО, и эта прекрасность перевешивает любую невыносимость. Эта красота за гранью восприятия, это как Солнечный диск, выглядывающий из-за головы застывшего в медитации Бабаджи, или как улыбка Шри Чинмоя, или как взгляд матери Лады, от которого не скрыть ничего. Это миры, перед которыми в бессилии опускаются руки, но раскрывается сердце, и тугой тетивой натягивается воля, превращающаяся в раскаленный стержень, и ты сам нанизываешь себя на него как бабочку на булавку. Сам. И плюешь на руки, и идешь без рук. А с руками туда и не добраться. Не берутся они "руками мозолистыми", как писал Виталя, не берутся. Осознал. Опять что-то раскрылось сейчас из того, что было взято в тот день. Хорошая практика – делать записи.
Сидел я, медитировал на изумруд, ощущая над собой волны этой бездны бытия, чувствовал, как она выжимает из меня все, и хорошее, и плохое. Мы все это время сидели молча. Потом Виталий встал и включил диск с музыкой (что-то типа "Adiemus"), это смягчило пространство, давление утратило пронзительность, музыка промодулировала его, создав канал где-то на уровне астрального тела, заземлила поток. Ещё некоторое время медитировали под музыку. Потом Виталя открыл глаза, выполнил что-то наподобие комплекса самомассажа. Я тоже последовал его примеру. Тут как раз зазвонил домофон, я встал, открыл дверь и запустил Колю. Коля пошёл готовиться, Виталя переодеваться и т.п., а я некоторое время сидел один в комнате, рассматривал книги, волховской посох Виталия, даже с благоговением и трепетом прикоснулся к нему кончикам пальцев. Потом пересел на диван, слушал музыку. Тут и Коля зашёл, и Виталя, он выключил музыку, мы уселись. Виталий зажёг огонёк, запарил чай и началась медитация.
Медитация была сложная, и тут много факторов повлияли, о которых я уже говорил, плюс я почувствовал, что определённая часть сил была вложена в эдакую невольную индивидуальную медитацию с Виталием до начала этой. Я практически не помню хода самой медитации. Вроде бы в ней не было каких-то новых моментов по ходу ведения. Новым, скорее, было – другой камень, 14 лунный день, и то, что вложил в этот раз в медитацию Виталя. Перед началом мы подышали чаем из чайника, Виталя тоже так хорошо продышался. По кругу прошло блюдце с изумрудами, чтобы уловить игру камня, установить контакт. Начали с жёлтого квадрата, вертикали, хорошо в этот раз помогал-поддерживал чай, работали и с серебряной чашей. Медитация получилась короткой и сложной в том плане, что требующей больших усилий. Причём тут вот, что было. То, что говорил Виталя, я делал, и оно получалось, но параллельно опять шло натяжение на пределе возможностей моих на данное время, как натягивающаяся до предела струна, уже даже перетянутая до боли, уже почти до не-звучания. И опять же, ощущение, что это связано не с изумрудом. Хотя этот новый изумруд всю медитацию всё не хотел мне открываться, т.е. я работал с ним, но он по-прежнему являл для меня тайну, загадку, и установить с ним контакт на той глубине, которой хотелось, не получалось. Этот камень сильно отличается и от большого, и от нити. Он – пронзительный, острый как бритва и гордый как самурай. Он и по цвету с синеватым отливом. Это уже не зелёные нежные листочки берёзы уральских изумрудов или широкая душа нараспашку большого – "Эй, парень, заходи! Как ты там?"
Этот новый камень из перстня очень избирательный в общении, и ощущалось, что его доверие нужно заслужить, чтобы он раскрылся. Он вообще даже нитью не особо модулировался, излучал в гордом одиночестве. Да, острый камень, протыкает на такие глубины, которые не доступны нити и большому здоровяку. Насколько же они отличаются, камни, все – индивидуальности, все – разные, живые, со своим характером, к каждому свой подход нужен. Этот новый камень, он, насколько я помню, скорпионий аспект несёт, плюс, похоже, колумбийский, т.е. не уральский, не в России добытый. И как-то подход к нему не совсем через сердце, в смысле, что, скорее, через вишуддху и аджну в моём случае был. Через сердце нить запитывала, и с её помощью через те чакры я всё пытался с новым камнем контакт наладить. И ведь получилось у меня в конце концов! Но уже после самой медитации. А в ходе самой медитации даже что-то типа отчаяния накатывало от всего в целом, которое я, впрочем, чаем гасил тут же. В общем, в конце я уже чуть от всех отодвинулся и к дивану прислонился (тело болело, ноги). Открыл глаза, Виталя тоже. Коля вроде ещё пытался медитировать, взглянул на него, и увидел такое смешное выражение лица – нахмуренные брови, тужащегося человека, как-то неестественно прикрытые глаза, как будто с силой. Чуть не засмеялся, не со зла, просто смешное выражение, по-моему такое выражение было о том, что у Коли что-то не получалось :)
Ладно. В общем, закончу линию с камнем. Когда и Коля открыл глаза, и начал о своих успехах докладывать, я взял блюдце, и тут меня как прорвало, и так я этот камень вертел, и эдак, и пальцами брал, и ронял на пол, и, забывшись, на центр ладони клал (чего камни не любят), уже и Виталя мне что-то сказал на тему моего поведения такого. А я чувствую, что камень раскрывается, всё роднее и роднее мне становится с каждым взглядом, прикосновением. Причём сначала через прикосновения, потом уже и взгляда достаточно, а потом уже и не смотреть можно, будто вошли мы наконец друг в друга и можно уже взглядами не держаться. И как-то принял меня камень, чувствую, открылся, уже не кажется неприступным, гордым одиночкой – другом стал, сохранив все эти свои качества, которые я описывал. Этот камень – настоящий воин, и открылся по-воински, не сразу, а испытав на прочность. Когда я почувствовал, что вот теперь медитация для меня действительно закончилась, я отдал блюдце Коле, предложив ему подержать его. Параллельно шла беседа. Запишу, что запомнил.
Виталя сказал, что всё очень хорошо, удачно получилось в работе по изумруду. Прошлись по всем аспектам, и сегодня была поставлена соответствующая точка, ради которой он даже этот камень из перстня достал, поскольку в перстне он не так играет. Что сегодня он нагрузил нас на самом пределе наших возможностей. Что Элю брал на медитации как раз, чтобы смягчить их и заземлить.
Виталя – держатель своей Традиции, у него очень высокий статус. Он не называет себя учителем и поправлял других, когда его так называли, говорил – "исполняющий обязанности учителя". Я, говорит, проводник, а не учитель.
Свастику Богов, наработанную с прошлой группой "старичков", перевёл в пространства материи, в талисманы – платиновый крест (у Вовы), кольцо с бриллиантом (которое Виталя в море в этом году утопил случайно), кольцо с рубином (которое одному другу-бизнесмену отдал в Индию, а тот его разобрал у ювелира при ашраме Саи Бабы). Я запомнил эти 3 талисмана.
Я спросил, будет ли полегче после 2012 года. Он сказал, что до конца 2010 бы дожить. Мясорубка будет страшная, трансформации – "и хотя все говорят, что наши победят, но, смотрю я на то, как учителя ласты заворачивают, и понимаю, что тут есть над чем подумать". Тёмные силы собираются очень серьёзно.
Про "хорошие новости от нашего демиурга Яросвета" я спросил, о которых он однажды рассказал, когда мы с Колей на капище дрова собирали. Он сказал, что почувствовал тогда, что демиург сюда пробился – над Москвой. Что это серьёзное событие, это необычно, ибо давно не было, не мог он сюда пробиться. Сказал, что связывает это с уходом с плотного плана Л. Зыкиной, которая была колоссальной душой. Как раз через 40 дней после её ухода он это почувствовал.
Про Леонида речь зашла. Виталя сказал, что слишком резко снял с него защиту, которую ставит на каждого, с кем работает. А тут немного не отследил, хотел побыстрее закончить. Плюс Леонид этику нарушил, должен был позвонить, сказать о своем выборе (будет продолжать заниматься или нет), а ни туда, ни сюда. В результате, когда как раз закончился его срок внутреннего выбора, а он так и не позвонил, разбился в автокатастрофе его сын. Это еще как раз попало на точку, где принятие решений должно быть (Макошь, Скорпион, 8 ноября это произошло). Колю Виталя предупреждал, чтобы был осторожнее, поскольку отслеживать каждого ушедшего и постепенно выводить уже не может, такое время.
Говорил, что берет каждого ученика в себя, в свою ауру, то есть, реально делает частью себя, со всеми вытекающими и втекающими последствиями и для себя, и для ученика. Так и идет работа.
Про меня сказал, что дал мне луч, на котором, собственно, я и работаю, и за счет которого. И если я с него сорвусь, то обратно уже не получится залезть. Это в свете предстоящей работы со "старичками". Как раньше делали – бросали претендующего одного в тайге, если выберется – молодец, если нет – тоже все понятно. Сейчас именно такое время, и он делает со мной то же самое. У меня 2 пути: или так, или "набрать группу и в Чайном клубе учить народ калебасить".
Про себя рассказал, как ему пришлось учить. Что он вообще был монах и людей сторонился. Пришёл в томский центр Шри Чинмоя, а там Абарита48 и "все люди братья-сестры", сядем вместе и т.п. Как он себя перебарывал. А потом его решили сделать лидером местного центра и он вёл медитации. Виталя сказал, что Учитель (Шри Чинмой) сразу дал ему луч и самадхи.
Про жену Элю. Говорит, я вообще с детства жениться не хотел, но если уж и жениться, то только на девственнице. А тут женщина с ребёнком. Что – сказал сам себе – боишься своё самадхи потерять? Значит и не реализовал его ты! В общем, женился. И самадхи реализовал49.
Коля спрашивал, можно ли ему будет звонить, вопросы задавать. Виталя сказал, что "не возникнет у тебя вопросов, для этого заниматься нужно". Плюс барьер сфер сразу встанет. Алёна из "старичков" пыталась однажды после распада группы вопросы, видимо, задать, даже пришла, но кроме "Здравствуйте, Виталий Эдуардович" ничего и не сказала, так, пык-мык.
Не сказать, что к концу беседы я сильно воодушевился, грустно было от того, что, возможно, больше не будет занятий с Виталием. В конце концов допили чай и стали собираться, тут Эля с работы пришла, подарила нам с Колей по 2 мандарина, поздравила с наступающим новым годом, я тоже её поздравил.
Вот так и закончилось наше последнее занятие. Строгое, высокое, неуловимое. После таких занятий-встреч, либо навсегда уходишь, либо навсегда остаешься. На улице хотел с Колей договориться о встрече на тему "старичков", но решил позвонить потом. Коля спросил меня, что, мол, Лёха, грустно? А я не знаю, что ответить, чтобы адекватно всё выразить. Нашелся сказать, только: "Да, грустновато". Сказал Коле "счастливо!", пожал руку и пошел домой. И действительно было грустновато.
14.01.2010. (29.л.д.). Про ребят, Вову и Колю
Практика не должна быть отдушиной, средством уйти от этого мира, иначе крах рано или поздно. Более того, чем успешнее такая практика, тем серьёзнее крах. Практика не для того, чтобы прятаться. В практику нельзя убегать, чтобы подышать. С таким подходом к практике духовных сфер не возьмёшь. Боги обидятся.
Ребята работали от недостатка, а не от преизбытка, в результате и результат. Казалось бы, ну, какая разница от чего работу работать, главное чтобы работать. Ан нет. Исходя из по-разному и разным наполненных буддхиальных планов одна и та же работа приведет к совершенно разным результатам. Русский человек мог реально снять последнюю рубаху и подарить её. И делал он это от преизбытка, хотя был в полном недостатке. Планы разные. Ребята не смогли выйти туда, оживить ценностный план хотя бы своей генетической памяти. И даже когда они снимали "последнюю рубаху" (Вова, Юра Ф), они делали это от недостатка! Как не русские.
Про Вову
Как он сам называл себя где-то в дневниках – "наркоман духа". В принципе, этим всё сказано. Большинство его записей – это записи торчком своих "приходов". Большинство страданий о том, как продлить приход и сделать его еще круче, и чтобы отходняк не накрывал. Нельзя быть наркоманом! Боги во главе с Виталей устроили ему терапию. Вылечили, вроде. И чего? И где? Бывших наркоманов, говорят, не бывает. Жестоко? Вряд ли. Просто в этой жизни Вова дорвался, ребенок на шоколадной фабрике. А опыта нет, не наработал, в результате подсел и сдулся. Вместо реальной работы постоянные страдания о новой дозе, и это постоянное наркоманское "давай помедитируем", в надежде, а вдруг тот/те приходы повторятся.
Про Колю
Страх. Страх. Страх. Но не как у Вовы. Коля боится потерять. Как он водит машину – слишком аккуратно. Как он говорит – никак, просто переставляет уже сказанные до него слова, боится потерять своё. Как он проводил бои – убегал, почти ни одного удара от души, вложив в удар что-то свое, в лучшем случае пытался тут же возвратить полученное (его атаки – ответ, сам не начинает). Страх потери своего. Значит, есть что-то, что Коля считает своим, совсем своим, и ради него Колька, нет, биться насмерть не будет. Ради него он вообще ничего делать не будет, поскольку считает его в любом случае своим. И вот тут Коля и попадает по полной. А не его это, как в той фразе о душе – "Нельзя продать то, что тебе не принадлежит". Когда Коля поймет, что у него нет и не было ничего своего, а то, ради чего он всю жизнь ничего не делал, растает как дым, скорее всего, будет уже слишком поздно для этого раза. Это не Вовины наркоманские замашки, это ловушка для большого и проработанного в прошлых жизнях существа. Наверное, он и попал в такие условия жизни, чтобы понял, что у него ничего нет, на самом деле, чтобы скакнул вверх, "себя" отринув, но, видать, слишком уж крут Коля оказался для такого гамбита.
Поход по "старичкам". Сопутствующая проблематика, мысли, чувства, события
07.02.2010. (23 л.д.). Искажение сути человеческого существа. Размышления о Руси. Русская культура и русская наука
Та работа, которую я на себя взял, почти закончена, на нее потребовался один месяц. Весь мой отпуск, за время которого изначально я планировал отдохнуть и найти новую работу. Но отпуск знаково совпал с предложенной Виталием работой, а ее приоритет для меня выше, поэтому все силы я решил вложить в нее. Абсолютно об этом не жалею, хотя завтра, вот, мне опять идти на все ту же службу, сидеть с утра до вечера целыми днями за смешную зарплату. Я не знаю, где я возьму на это силы, я не знаю, где взять силы на то, чтобы описать свою проделанную работу, где я возьму силы, чтобы оставаться человеком под низким давлением жены, где возьму силы, чтобы жить и расти духом в этой клетке. Не знаю, но я попробую, буду делать, несмотря ни на что. Пусть все это "эмоциональные сопли", как сказал бы Виталя. Не важно, иногда они работают как смазка, чтобы ползти между этими жерновами дальше.
Я ведь не зацикливаюсь на них, а использую, значит, они под моим контролем. Типа, "контролируемая глупость". Я и плачу иногда тоже с той же целью, к Богу, бывает, в эти моменты обращаюсь, типа, "за что?", да "помоги!" И тут же: "Ты же понимаешь – говорю – что я всё равно всё, что надо сделаю. Это я так просто плачу, чтобы полегче стало. Ну, как умываются по утрам или зарядку делают, а я вот сопли пускаю сейчас. С целью. Ты особо внимания не обращай на эти мои причитания". Несколько раз себя проверял, могу ли я в любой момент перестать и успокоиться. Могу. В любой момент, по своему желанию. Значит, процесс под контролем. Значит, это, своего рода, техника сознательная. Почему бы ей не пользоваться иногда.
Я вообще человек, преимущественно, незлобливый, бесконфликтный, что-то выбивать для себя не люблю, место повыгоднее занимать. Хотя, надо в нашем-то мире, даже просто, чтобы выжить. Я могу быть жестким, могу подавлять, могу вступать в противостояние с кем угодно и ничего не боюсь. Но я не люблю этого, противно мне потом. Пусть все живут так, как они того хотят, я не судья никому, спасать кого-то нет смысла. Может, во мне есть что-то от высоких родов ("аристократия", "благородство"). Очень сложно к этому миру привыкнуть-приспособиться, хожу как чумной, да людям улыбаюсь, вежливый.
В каком-то смысле это даже способ защиты такой – искренняя человеческая улыбка. Каждый поход на улицу – как на войну. И дело не в том, что у меня какие-то проблемы во взаимоотношениях с людьми, я кого-то опасаюсь. Просто больно ходить по улицам. Больно от того, что люди с этим миром делают. Больно не напрямую, а как-то так опосредованно. Они поганят, а мне больно оттого, что они поганят. Дома – то же самое. Здесь тот же мир, а ещё здесь жена – хороший человек, как и все люди, в принципе, хорошие, но сидит этот человек где-то там глубоко-глубоко. И больно не от того, когда меня ни за что с какой-то животной злобой "козлом", "овцой", "придурком", "вали отсюда", и т.п. называют, а от самого факта этого глобального, не укладывающегося ни в голове, ни в сердце искажения сути человеческого существа. Ну, разве человеческое существо может такое творить? Но, ведь, оно стоит перед тобой и творит. Творит раз, творит два, творит всю жизнь. И дело тут не в соплях. Всё это можно объяснить – психологией, демоническими подключениями, космозлом, и т.п. Можно объяснить, ну, и что дальше? Обычно же как – объяснил и легче стало, понял – и успокоился. А здесь нет. Объяснил – и легче не стало. Понял – и не успокоился.
Я, вот, думаю, может, это и есть главное топливо для саморазвития в духе? Именно это искажение, зазор, когда он становится для тебя действительно реальным, когда его жизнью прочувствуешь на самых близких. А искра – твоя воля и устремление, а двигатель – твоя дисциплина. А рама-каркас – твои тела.
И дело тут не в эмоциях. Эмоции сами по себе пусты. Как костер из бумаги, картошки не испечь. Осознаешь, прочувствуешь, ведь, это не на эмоциональном уровне. Точнее, можно и на эмоциональном, и такое со мной было, особенно по юности совсем. Но, это, вот, именно, как жечь бумагу – реально без толку. Потом пытаешься понять и, в соответствии с пониманием, исправить. Причем не важно, что и как понял, важен сам этап. Поработав с этим, замечаешь, что тоже не то. Глухо, безжизненно, механически. Тупо, как картошку из угла в угол перекатываешь. И, вроде, все ясно и понятно, а где-то в уголке сердца скребется что-то.
Первый этап – это вроде как "чувство". Второй – "знание". Ну, а третий, стало быть, "чувство-знание" – тот самый живой огонь реальных дров, который и согреет на всю ночь (и не одного тебя), и картошку при случае испечь на нем можно. Хорошо, "чувство-знание", стало быть. Но как на него выходить? Есть соблазн приписать "чувство-знание" генотипу русского человека. Т.е. это такое особое состояние души, а не техника-метод. Вот ясновидение – это техника-метод. Любовь – океан, в котором все мы плещемся, все души со всеми своими состояниями, но это еще нужно… Что? Прочувствовать? Понять? Прочувствознать? Видимо, кому как. Главное, чтобы резонанс возник между "формой" и "содержанием". Видимо, русскому содержанию соответствует форма "чувство-знание". Упрощенно. Но, может быть, и так…
Вот, интересно, отдаст ли индусский йог свое самадхи первому встречному, как последнюю рубашку с тела? Свое просветление, которое уже вот-вот, видно, уже рукой подать – отдаст в этот момент? А китаец отдаст? Думаю, вряд ли. Воля, дисциплина, и т.п. И, по своему, будет прав, и взойдет ракетой. А русский отдаст? А русский, мне кажется, отдаст. Ему, что просветление, что рубаха. "Ну, и хер с ним, с плащом!" – в каком-то фильме нашем было.
А с Богами как быть? Предал? Отдал? Забыл? Или отдал, когда попросили, как ту рубашку? Потом забыл. Но, ведь, может, и не отворачивался от Богов? А сейчас? Тоже, ведь, направо и налево рубашки свои раздает, и самадхи, и не цепляется ни за что, спился, скурился русский человек, все отдал, и душу, и совесть. Кто-то скажет, опускается. А мне кажется, это больше на жертвоприношение похоже самого себя. И, не приноси он себя в жертву, большой вопрос, существовало бы еще место, где индусские йоги свое самадхи достигают или нет.
Хотя, каждому свое и все взаимосвязано. Я так вообще всех люблю. И индусов, и китайцев. И на "самадхи" свое мне, как русскому человеку, пофигу. Спасать русский народ – без толку, не нужно это ему. Его спасешь, он опять кому-нибудь помогать кинется, последнее отдавать. А, вот, сделать так, чтобы все "обрусели", вся Земля, чтобы именно русские Боги стали задающим генератором трансформаций Земли – почему бы и нет? Тем более, на плотном плане это уже происходит – русский ген через смешанные браки пошел в мир. Русская наука, русская культура, русские ценности, русские недра, русские богатства – все пошло в мир. Весь мир, так или иначе, за счет русских уже живет.
Китай, вон, обрусивается – русские мастера тайцзы преподают, причем как-то уже по-русско-китайски-всечеловечно. Это даже уже не совсем тайцзы. Китайские чины русский язык в обязательном порядке учат. А язык – это вся культура. Влюбляются в русских женщин, работают с русскими учеными – и кто они после этого? Китайцы? Уже нет. А мы, вот, все те же – русские. А индусы? Про "индусских программистов", которые "лучше всех", мы, конечно, знаем, но, где они учились и кто их учил – как-то не говорят. А зря. Чуть, какой вопрос, так к русским бегут, недавно вот одного человека из томского Академгородка специально вызывали, чтобы он им подсказал, строить им огромный супердорогой завод вот так, или так, или вообще не строить. И т.д. и т.п.
Русские везде. И Русь потенциально везде тоже, но импульса не хватает, импульса духа, Богов, чтобы вся эта многогранная мозаика вспыхнула белым светом и материальные, и культурные формы наполнились бы светом Руси, пошло бы излучение ее идеалов. Спасать русских не надо. Надо пустить по этой сети импульс, включить ее в сеть, точнее, как гирлянду, что опоясывает уже всю елку. Вилку в розетку всунуть. Причем про всю – это реально. Прогресс мировой на русских разработках держится. Отец50 рассказывал, что цветной принтер изобрели в Томском Политехническом Институте, точнее, саму схему, матрицу, алгоритм. Спёрли тут же. И через некоторое время Япония заявляет о своём приоритете. А как узнали, что это наше? Элементарно. Спёрли ещё не доделанный вариант, не мог печатать фиолетовый (сиреневый) цвет, о чём разработчики знали, и долго ещё потом смеялись над тем, что "приоритетные" цветные принтеры не могли печатать этот цвет, пока они там не разобрались, что к чему, и не доработали. И таких случае полно. Фактически, русская наука всегда работала на весь мир. Как и культура. Реально у Запада и у Востока нет, к сегодняшнему дню, ничего. Китай? Китай огромен, там сохранились, конечно, островки духа, и китайцев много везде. Но это только мясо, несущее эхо своей культуры.
Дело в том, что в современном мире главенствует то, что называют "наукой", а наука не раскрывается без соответствующей ей и ее породившей культуры. И вот собственная китайская культура не способна породить такую науку, которая обеспечила бы Китаю выживание в заданных условиях материального мира, овеществления мыслей и чувств, и т.п. Не способна, и, когда до китайцев это дошло, первое, что они начали делать – воровать чужие наработки и копировать. Какое-то время для развития этого хватало. Затем, пришли к выводу, что этого уже недостаточно и китайские эмиссары пошли по миру с целью отыскать себе "науку", и вложиться в нее. Попробовали многое. В конце концов, сделали ставку на русскую науку (хотя там свои, конечно, интриги наверху и свое лобби до сих пор), и вот китайское оружие – это наше же, только все по-другому называется.
Только проблема – русская наука без русской культуры не работает. Это факт, отец, например, ещё рассказывал, как после распада СССР, в начале 90-х американцы вагонами вывозили документацию с наших заводов, КБ, институтов. Кто-то продавался. Кто пытался сопротивляться – вдруг умирал. А понимающие люди сквозь слезы смеялись. Почему плакали, понятно. А почему смеялись? Потому что знали, без толку все это. Без русского человека (культура!) ничего существенного они из этого выжать не смогут. Так оно и получилось, и через еще пару лет "вдруг" началась "утечка мозгов" – когда поняли, что сами они в этом разобраться неспособны. Русская наука не может существовать без русского человека, точнее, русской культуры, породившей такого человека. А наука в нашем мире – это двигатель. Значит, хочешь – не хочешь, нужно иметь дело и с русской культурой, и ее идеалами. Просто придется. И пришлось, только, ясное дело, признаться – не признаются.
Надо понять, что культура – это не столько А.С. Пушкин и Ф.М. Достоевский, русский хоровод и баня, сколько то, что их породило, и потому Су-27, и завод по переработке оружейного плутония – это тот же "Пушкин" и "Достоевский". Материальная наука лишь одна из граней культуры. Думаю, в современных африканских странах мало, кто читает Пушкина, но на их гербах наш автомат Калашникова. Да, это орудие, несущее смерть, но это тоже культура, порождение именно нашей культуры и символ доминанты именно русской культуры через достижения русской науки.
Вернусь к китайцам, оружие-то они свое по нашим образцам построили (заводы даже брали "под ключ"), его много, а толку? Не работает оно все равно так, как в руках у русских. Это еще при том, что китайцы воевать не умеют этим оружием, по крайней мере, во всех войнах и реальных военных конфликтах XX столетия, где участвовали, не в их пользу дело складывалось. Когда это стало очевидно, начался следующий этап, китайцы начали "обрусиваться", окунаться в среду с головой – язык учить, здесь учиться, с русскими свадьбы играть, русские фильмы переснимать, расселяться здесь постепенно. И дело здесь не только в территории. Китайцы хитрые и не гордые, поняли, что доминировать в мире сегодняшнем будет тот, кто быстрее впитает, освоит и усвоит лучшие грани русской культуры, интегрирует со своим, следовательно, поставит себе на службу чудеса русского гения (во многих областях, не только военной), а сделать это иначе, чем "обрусение" в той или иной степени, невозможно. И так не только с Китаем дело обстоит, с другими странами тоже, с Европой той же. Но по разным причинам им сложнее этот факт принять – амбиций много и т.п.
Нынешняя цивилизация держится на научно-техническом каркасе. Может быть, это и плохо, но это так есть. Может быть, это и костыль, но он уже сросся с телом, оторви его резко – и все загнется. Наука – одна из граней культуры. Чья наука доминирует в мире (по факту, а не по ярлыкам и не на словах), того и культура доминирует по факту. С определенного момента времени в этой цивилизации по факту доминирует русская наука. И это произошло в так называемый период "бездуховности" и "атеизма" в нашей стране XX в. Русский дух выплеснулся не только в образцы русской культуры в привычном ее понимании, но и, может быть, даже в основной своей массе, в русскую науку. Не зря подмечают, что "наука в СССР была религией". И, если те самые традиционные образцы русской культуры вытаптывались, вырубались под корень, то без русской науки (которая суть тоже русская культура), оказалось не обойтись. Пришлось усваивать и принимать. И то, что не получилось с традиционной культурой, получилось с культурой в форме науки. И даже сейчас, что мы видим на пепелище отечества? Не русские песни поют, не русские духовные практики практикуют, не русские фильмы смотрят – всё, нет, типа, русской культуры. Но, в то же самое время, прямо на моих глазах пробиваются очередные ростки русской науки, и опять сразу на 3 головы выше и впереди планеты всей. Ну то есть в прямом смысле, того, что знают, умеют и делают учёные энтузиасты в Томске с помощью "палки и верёвки", не могут пока сделать никто во всем мире, даже если все институты их объединятся.
Русская культура, русский ген. Я вижу, что Русь заняла интересную позицию для самосохранения. Уничтожая Русь, эта цивилизация уничтожает сама себя, поскольку базируется на науке, а без Руси теперь нет науки, особенно в настоящее время, когда нужны "инновационные технологии", которые были бы в ладу с природой, и цивилизация жила бы при этом, с ее точки зрения, нормально. В принципе, из-за своей гордыни Запад вполне может пойти на тотальное уничтожение всего, чисто назло и ради зла, из принципа. Но тут уж и нам надо постараться, не допустить этого, дотянуть-дотерпеть духом до какой-то критической черты, когда такой ход с их стороны уже будет невозможен.