– Ваша милость! – деликатно сказал граф.
Из палатки послышался шум и тихие голоса.
– Mein Herz, ты хоть сюртук накинь! – сдавленным голосом прошептал Меньшиков.
Пола откинулась и наружу вышел Петр в рубахе навыпуск.
– Что тебе, граф? – сердито спросил царь.
– Опять Нумерс с эскадрой. Стали недалеко от устья. Девять кораблей. – кратко отрапортовал граф.
Петр нахмурился.
– Пошли граф, совет держать будем. – сказал он и, обернувшись, с некоторым сожалением взглянул на палатку.
***
В штабном шатре было шумно, душно и накурено. Петр, Шереметев, Меньшиков и несколько офицеров обступили стол с картой.
– Да не знают они про крепость, потому и приплыли! – горячился царь.
– Их разведка могла и не успеть донести. Крепость быстро пала. – добавил капитан Зиновьев подкручивая ус.
– Чего рядить-то? У нас кораблей всё равно нет. – сказал граф.
Все грустно замолчали.
– А может дать им знать, что крепость не сдалась? Вдруг они корабли сюда направят? – с надеждой спросил Пётр. – Наши ещё незнамо когда построят. Зело полезно было бы отбить хоть один бот.
Вдалеке, один за другим, раздались два пушечных выстрела.
– Палят, гады. И чего палят? – задумчиво спросил Меньшиков. – Пугают, что ли?
– А ну как это пароль? – повысил голос Пётр. – Может они так дознаются пал Ниеншанц или ещё держится?
– Вели-ка ты, ваше высокоблагородие, дать в ответ два залпа. – обратился граф к Зиновьеву.
Зиновьев побежал исполнять приказ, а собравшиеся закурили трубки.
***
Тем же вечером разведка донесла, что от эскадры отделились два корабля, которые заняли устье реки.
– Два всего лишь, Алексашка! – сказал Пётр. – А нас сколько?
– Ну и что, что два? – Меншиков грустно посмотрел на царя. – Как мы без своих кораблей с ними сладим?
Они с царём уже час лежали в палатке и обсуждали последние новости. Пётр грустно посмотрел на Меншикова и положил голову ему на плечо.
– Стареем. – с печалью в голосе сказал царь. – Так и сгинуть можно с тоски.
– А помнишь, как в Амстердаме гуляли? – нежно спросил Меншиков.
Пётр помнил. Он помнил чувство юношеского восторга, заполнившее его, когда они с Данилычем покинули Россию. Свежий ветер задул в лицо, перестала давить на голову шапка Мономаха. В тот момент, Пётр чувствовал себя самым обычным человеком. Простым смертным, лишённым царских волнений и забот.
Они с Меншиковым предавались всяческим удовольствиям: пили, гуляли по набережной Амстела и куролесили вволю. В один погожий вечер они бросили свою шумную свиту и незаметно выбрались из трактира. Они бежали, весело крича и обгоняя друг друга, аж до Синего моста. Там они остановились, чтобы полюбоваться закатом. Они стояли, обнявшись и смотрели, как Солнце медленно тонет в горизонте. Они видели только зарево заката, друг друга и больше никого. Этот момент царь запомнил на всю оставшуюся жизнь и хранил глубоко в сердце, вспоминая только в самые тяжкие минуты.