Князь и дружина двинулись к хоромам.
***
Въехав во двор воины спешились и решительно двинулись к хоромам.
Первой выбежала любимая наложница князя, подаренная ему булгарским царём, черноглазая Варига.
– Здравствуй, княже, здравствуй! – звонким голосом пропела она, тут же упав перед Владимиром на колени и страстно целуя ему руку. Её роскошные чёрные волосы водопадом омыли княжескую длань.
– Здравс… – начал было Владимир, но Варига тут же продолжила.
– Ой и забыл ты нас, горемычных! Забыл совсем, властитель ты наш! Мы без тебя ночи не спавши, не пивши, не евши!
Князь с сомнением взглянул на ладное тело Вариги. Полные перси, выдающиеся и едва скрытые полупрозрачной накидкой, колыхались в такт её дыханию, щеки алели, подобно закатному Солнцу в тот самый миг, когда оно вот-вот исчезнет, уступив место ночному светилу.
– Без тебя нам и солнышко не светит, и день не мил! – продолжала голосить Варига.
На её звучный и сильный голос во двор выбежали Красава и Кудряна. Кудряна, пухленькая, но фигуристая баба, с красивыми карими глазами, подбежала к князю, обняла его, отстранилась и завопила во весь голос:
– Деееевоньки! Князь приехал!
Тем временем, Красава, изящная и стройная, как молодая берёзка, черноволосая татарка, неспешно, немного покачиваясь, подошла к Владимиру и облокотившись ему на плечо прошептала с придыханием прямо в ухо:
– Любимый…
От Красавы за версту разило брагой. «Ничуть не изменились» – с умилением подумал князь.
Из палат послышался громкий шум от падающей посуды, отодвигаемых скамей, топающих ног и всей той возни, которая поднимается во время переполоха. Вскоре, во двор поправляя шлемы выбежали караульные; один из них, Гореслав и вовсе был с непокрытой головой. В окне терема на мгновенье появилось и тут же пропало лицо Молчаны, худой и очень язвительной сероглазой блондинки.
Женщины, одна за другой, стали выходить во двор. Нетвердой походкой к князю подошла Огнеслава, стройная, страстная и рыжеволосая:
– А мы как ждали тебя, Святославич! И стол уже готов! – она широко и искренне улыбнулась.
За Огнеславой тихо вышла Евпраксия, статная и обольстительная.
– Здравствуй, великий князь. – только и сказала она, и растянув рот в улыбке холодно посмотрела на князя большими голубыми глазами.
– Пожаловал, наконец! – послышался справа недовольный голос Рады.
Князь обернулся. Сверкнув изумрудным взглядом Рада повернулась к Добрыне.
– Как ты, Добрынюшка? Тяжело ли под Корсунью пришлось? – нарочито громко спросила она, убирая выбившуюся прядь волос.
Забегали туда-сюда дворовые девки, закружилась круговерть пёстрых нарядов и нежных голосов. Варига с Кудряной под руки увлекли Владимира в хоромы; за ними шли Рада и Добрыня, неспешно ведя беседу о тяготах военных дел; позади, зло смотря себе под ноги, плёлся Никифор.
Дружинники с недоумением смотрели друг на друга и перешёптывались, когда к ним подошли Огнеслава и Евпраксия.
– Что стоите, как не родные? – спросила Огнеслава, обводя воинов взглядом полководца. – Заходите, будьте как дома.
– Копья с правой стороны от ворот ставьте. – командовала Евпраксия – Нет, не вплотную! Так, чтобы удобно хватать было, если нападут. Мечи, кольчугу, щиты и шлемы туда! – она махнула рукой на длинный сарай – Конюшню сейчас покажу.
Начался пир.
***
Очнулся Владимир уже после полуночи. Он поднялся, с удивлением озираясь по сторонам. В голове шумела вчерашняя брага. Осмотревшись, рядом с собой он увидел спящих в обнимку Красаву и Кудряну. Возмущение, смешанное с ревностью, едва не захватило его целиком, но потом он вспомнил, как сам же научил их женским забавам для услаждения своего взора.
Стараясь не шуметь, он оделся и тихо вышел из покоев. Не пройдя и нескольких шагов, князь наткнулся на Никифора, шедшего ему навстречу.
– А я везде ищу тебя, светлейший князь! – почему-то зашептал Никифор. – Куда же ты с пира пропал?
– Почивать пошёл, только заблудился. Давно тут не был. – неловко соврал князь, молясь про себя, чтобы Никифор не заглянул за дверь.
– Если так и дальше пойдёт – сказал Никифор – княгиня сильно горевать будет…
От злости руки Владимира сами собой сжались в кулаки. «Корабли с шёлком…» – стал повторять про себя князь. «Корабли с шёлком…казна пустая».
– Завтра со всем разберёмся. – успокоившись сказал он. – А пока что, пойди спать.
И он грозно взглянул на Никифора. Поёжившись от княжьего взгляда Никифор поспешил в свои покои.
***
Ближе к полудню во дворе собрались все. Дружинники стояли неровными рядами, потирая болящие головы. Добрыня сидел на перевёрнутом ведре, согнувшись и опустив голову на руки. В те редкие моменты, когда он выпрямлялся и обводил взглядом собравшихся, он старался не смотреть на Раду. Женщины же наоборот, стояли с улыбками на лицах и выглядели свежими и довольными.