Жизнь с Богом (сборник)

* * *

В 1950 году, когда о. А. Корен стал духовником Папской коллегии Руссикум, среди воспитанников были два словенца – Антоний Ильц и Карел Козина. Они были не только соотечественниками, но и земляками: оба родились совсем рядом – Антоний Ильц в деревне Горица вас, в километре к югу от города Рибница, а Карл Козина в деревне Брег, находившейся примерно на таком же расстоянии к северу от самой Рибницы. Разница в возрасте у них была совсем незначительная – Антоний родился в 1923 году, а Карел – в 1925 году. Многое их сближало изначально, затем их соединили годы учения в Руссикуме, а буквально через несколько лет их судьбы практически сольются в одну и будут до конца дней соединены с судьбой брюссельского издательства «Жизнь с Богом» и с судьбой И.М. Посновой.

Мы предоставим о. А. Ильцу и о. К. Козине самим рассказать истории своей жизни (см. с. 206–216, 217–221), а для нашего исторического очерка считаем необходимым отметить, что поступили они в Руссикум с разницей в год: Антоний Ильц в 1947, а Карл Козина, соответственно, в 1948 году. К тому времени каждый из них уже сполна испытал на себе тяготы военного времени – бремя итальянской и немецкой оккупации, а затем и «красный террор» партизанских отрядов из Народно-освободительной армии Югославии под командованием Тито. В Италии оба молодых словенца оказались в качестве беженцев. С 1944 года Антоний Ильц был воспитанником Люблянской семинарии. Но из-за террора титовских партизан работа этой семинарии была перенесена в Италию: сначала в бенедиктинское аббатство Пралья (около Падуи), а затем – в город Брессаноне (немецкое название Бриксен, провинция Больцано). К тому же за плечами у молодого семинариста был тяжкий опыт пребывания в лагерях для беженцев, в том числе и в итальянском лагере Гонарс в местечке Онтаньяно (провинция Удине). В 1946 году в Словенскую семинарию в Брессаноне приехал из Рима уже знакомый нам иезуит Антоний Корен, чтобы рассказать своим молодым соотечественникам о Папской коллегии Руссикум и о возможностях миссионерской работы для России. Вняв его призыву, в Рим сначала отправился А. Ильц, а спустя год и К. Козина, в 1946 году закончивший гимназию в изгнании, в южно-итальянском городке Эболи (провинция Салерно), и ставший воспитанником словенской семинарии в Брессаноне.

С 1948 года обязанности ректора Руссикума исполнял австрийский иезуит Густав (Андрей) Веттер (1911–1991). Веттер, сам в прошлом студент Руссикума, был рукоположен в священники восточного обряда в 1935 году, и вся его последующая деятельность была посвящена России^[39]. Имея глубокий интерес к русской философии (его диссертация в Восточном институте была посвящена вопросам метафизики всеединства у Л.П. Карсавина), о. Г. Веттер вскоре увлекся философской критикой марксизма и стал, в конце концов, одним из признанных (даже в СССР) специалистов по диалектическому материализму. Под руководством этого замечательного наставника и пытливого ученого протекли руссикумовские годы А. Ильца и К. Козины. Вместе с ними в стенах этой русской католической семинарии воспитывались в те годы многие студенты, ставшие впоследствии священниками и оставившие яркий след в истории русского католического дела: Пьетро Модесто^[40], Энцо Кадонна^[41], Мигель Арранц^[42], Бернар Дюпир^[43], Петр Холодилин^[44], Хризостом Блашкевич^[45] и Романо Скальфи^[46]. А двое русских студентов – Павел Близнецов и Иван Корниевский вошли в ближайший круг сотрудников Бельгийского комитета религиозной документации по востоку и издательства «Жизнь с Богом». Священник Павел Близнецов принимал самое деятельное участие в организации помощи русским беженцам в лагерях Ди-Пи, а затем сотрудничал с брюссельским центром в издательской деятельности, а отец Иван Корниевский с 1957 по 1962 год был сотрудником издательства «Жизнь с Богом»^[47].

В те годы, когда А. Ильц и К. Козина были воспитанниками Руссикума, в жизни этой русской католической семинарии произошло действительно выдающееся событие. Впервые в истории этой духовной школы ее воспитанники совершили организованное путешествие за пределы Италии. Путешествие это было паломничеством в Португалию – в места знаменитых явлений Божией Матери в Фатиме в 1917 году. Фатимские откровения, с их пророчествами о судьбе России и о будущности католической веры в мире, явились духовным стержнем русского католического дела. В этой связи понятно, что данному паломничеству в Руссикуме придавали совершенно особое значение. Поездка состоялась 6–20 октября 1951 года, и в ней приняли участие русский католический епископ Павел (Мелетьев), руссикумовские отцы Густав Андрей Веттер, Антоний Корен и Людовик Пихлер, а также 15 семинаристов, среди которых – А. Ильц, К. Козина, П. Близнецов и И. Корниевский.

Почитание Фатимских явлений было необычайно распространено среди участников русского католического апостолата. Собственно, уже упомянутая нами петиция участников римского паломничества Папе Пию XII должна была удовлетворить просьбу Богородицы, явленную миру через португальских пастушков: посвятить Россию ее Пречистому сердцу. Но дело в том, что Пречистая Дева просила Папу о посвящении ей России в единстве со всеми епископами Католической церкви. В тексте апостольского послания Sacro vergente anno 1952 года действительно был приведен чин «Посвящение народов России Пренепорочному и Материнскому Сердцу Приснодевы»: «… подобно тому, как несколько лет тому назад Мы посвятили весь мир Непорочному Сердцу Пресвятой Девы и Богоматери, – ныне особым образом поручаем и посвящаем все народы России тому же Непорочному Сердцу». Однако в послании не содержалось прямой отсылки к просьбе Богородицы, явленной в Фатиме, к тому же Пий XII не призывал всех католических епископов соединиться с ним в этом акте посвящения. И хотя И.М. Поснова от лица участников римского паломничества 1950 года писала, что «нашей радости не было границ» после публикации послания «Sacro vergente anno», многие, в том числе и кармелитская монахиня Лусия де Жезуш Роза Сантуш – одна из трех фатимских пастушков, считала этот акт «полумерой» и недостаточным удовлетворением просьбы Богоматери. В качестве возможного объяснения для такой нерешительности папы часто приводят мнения экспертов-богословов о том, что для подобного посвящения Россия еще «не созрела», оставаясь по сути «схизматической страной»! Однако сама сестра Лусия в письме 1952 года к И.М. Посновой говорила следующее: «Наша Небесная Матерь любит русский народ, и я также люблю его; соединяясь с тайными намерениями Ее Непорочного Сердца, я страстно желаю возвращения его на правый путь, который ведет на Небеса. Я знаю, что русский народ велик, благороден и культурен, что он способен идти по пути справедливости, истины и добра… Как только я узрела доброту Божией Матери к ним [русским людям], я стала смотреть на них как на братьев, и я не желаю им ничего кроме спасения… Неустанно делайте все, что в ваших силах, для спасения вашего народа и вашей родины»^[48]. Сами же русские католики были склонны истолковывать смысл посвящения России Пречистому Сердцу Пресвятой Богородицы в свете той самой «русской католической идеи», которая коренилась в наследии В.С. Соловьева. В статье «Пресвятая Богородица и спасение России» автор журнала «Россия и Вселенская Церковь» отмечал «… Св. Отец захотел посвятить Россию особым образом Божией Матери, чтобы Она стерла главу змия, руководящего коммунизмом, и чтобы началось воссоединение христиан, первым шагом которого может быть восстановление видимого церковного общения русского Православия со Святейшим Апостольским Престолом, ибо русское подлинно православное предание ни в чем не противоречит учению Римской Церкви»^[49].

Однако среди Фатимских откровений оставалась нераскрытой третья тайна, которая содержала пророчества о трагической судьбе одного из будущих пап и о будущности католической веры. Эта третья тайна Фатимских явлений стала предметом догадок и пересудов, однако Св. Престол не спешил открывать ее верующим, полагая, что время для ее обнародования еще не пришло. Между Папой Пием XII и хранительницей тайны сестрой Лусией шли какие-то переговоры по сложным вопросам, связанным с Фатимскими явлениями. В сентябре 1952 года Св. Престолом для собеседований с сестрой Лусией был направлен в Португалию один из корифеев Руссикума, австрийский иезуит Йозеф Швайгль^[50]. По его собственному признанию он получил от Папы Пия XII дозволение переговорить с сестрой Лусией по 31 вопросу об обращении России. Содержание этой беседы неизвестно до сих пор, однако, по возвращении в Рим у о. Й. Швайгля состоялась беседа на тему третьей тайны Фатимы с одним из воспитанников Руссикума. Этим молодым собеседником австрийского иезуита был Карел Козина. Позднее сам о. К. Козина так передавал слова о. Швайгля: «Я не могу открыть ничего из того, что я узнал в Фатиме о третьей тайне, но могу сказать, что она состоит из двух частей: одна касается папы. Другая, хотя я ничего не могу говорить, логически будет продолжением слов: в Португалии догматы веры будут всегда сохраняться. О той части, что касалась папы, К. Козина спросил: “Нынешний папа или уже следующий?”. На этот вопрос о. Швайгль уже ничего не ответил»^[51]. Однако и этого было достаточно, чтобы молодой семинарист ощутил живое прикосновение к тайне веры, которая всецело определит его дальнейшее священническое призвание. И этому призванию он сохранит верность до конца своей жизни.

Итак, по окончании основных курсов обучения в Руссикуме Антоний Ильц и Карел Козина были возведены в священнический сан. Ильц был рукоположен на Рождество 1951 года, а Козина – двумя годами позже, на Рождество 1953 года. И в том, и в другом случае таинство было совершено в руссикумовской церкви св. Антония Великого архиепископом Александром (Евреиновым).

В марте 1953 года выпускник Руссикума, молодой священник Антоний Ильц, был направлен в бельгийскую епархию Турне для прохождения «stage» – своего рода пастырской практики. Епископ Турне Шарль-Мари Иммер определил о. А. Ильца в приход св. Антония в районе Тайи-Пре городка Шатлино (провинция Эно). Этот приход, как описывал его сам о. Антоний, был «довольно разноцветен». «Большинство имеют валонцы, потом есть около 2 тысяч итальянцев, но есть и фламии [фламандцы] (ок. 400), поляки (ок. 700), словенцы (20 семейств), хорваты и т. д. и, конечно, русские, которых я пока еще не успел посетить, но с одним или другим уже видался», – писал молодой священник ректору Руссикума о. Г.А. Веттеру в июле 1953 года^[52]. Конечно, ни о какой полноценной работе для русского апостолата в Шатлино не могло идти и речи, и сам молодой священник, вынужденный служить в своем приходе в латинском обряде, опасался утратить тот «восточный дух», который привили ему в Руссикуме.

Но вот уже в сентябре 1954 года он сообщал о. Веттеру: «Как Вам уже известно, в Брюсселе основали “Foyer russe” и просили Кардинала^[53] о моем назначении туда. Воет. Конгрегация согласилась покрыть расходы на снятие дома, и Кардинал, будто на этом акте приписал: “J’aimerai bien voir comme aumônier p. Ile”^[54]. Все это я узнал только “post factum”. Если при этом играла решающую роль Ваша рекомендация, я Вам очень благодарен, хотя пока еще нет официального назначения. Если такое получу, тогда поеду на несколько недель в Chevetogne^[55], чтобы опять приобщиться восточному обряду»^[56].

Официальное назначение о. А. Ильца в русский центр в Брюсселе было совершено Конгрегацией Восточных Церквей 18 июня 1955 года. А после 15 июля того года ему предписывалось оставить приход в Шатлино и направиться к новому месту служения. Примечательно, что, мотивируя назначение в Брюссель, Конгрегация отмечала, что «принимает запрос, сделанный с различных сторон, дабы Ваша Милость могла принять это особое поручение, от которого ожидаются добрые плоды»^[57]. Среди тех «разных сторон», которые способствовали назначению о. А. Ильца, следует прежде всего назвать И.М. Поснову, которая с 1949 года ходатайствовала о назначении в Брюссель католического священника византийского обряда. Еще до войны, в 1934–1936 годах, в Брюсселе служил русский католический священник Дмитрий Артемьев. Послевоенная ситуация с Ди-Пи и инициативы русского католического апостолата с новой остротой поставили проблему присутствия в бельгийской столице особого пастыря для русских католиков византийского обряда. Уже в 1949 году И.М. Поснова ходатайствовала о возобновлении деятельности прихода и о назначении в Брюссель русского католического священника Александра Кулика^[58]. Однако, по каким-то причинам этот вопрос оставался нерешенным вплоть до назначения в 1955 году о. А. Ильца.

* * *

К моменту прибытия молодого словенского священника в Брюссель в деятельности русского католического апостолата в Бельгии произойти заметные перемены. В 1953 году журнал «Русский католический вестник» сменил свое название на «Россия и Вселенская Церковь», а в 1954 году Русская секция Бельгийского комитета религиозной документации о Востоке была преобразована в Foyer Oriental Chrétien Pro Russia (Восточно-христианский очаг Pro Russia). Первым председателем Foyer Oriental Chrétien был избран бенедиктинский аббат Теодор Нев. Летом того же года Foyer разместилось в доме № 32 на брюссельской avenue du General de Gaulle. Там же была устроена и домовая церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, первую литургию в которой отслужил на Рождество 1954 года русский католический епископ Павел (Мелетьев).

Новое назначение не ограничивало пределы пастырской деятельности о. А. Ильца собственно Брюсселем. В его юрисдикцию как пастыря для русских католиков входила не только вся территория Бельгии, но еще и Люксембург. Большую часть времени занимали у него разъезды и посещение католических семей византийского обряда в самых разных уголках его обширного прихода. По этой причине его конкретное участие в работе издательства было на тот момент достаточно ограничено. При этом сам о. Антоний считал, что в то время он еще не владел русским языком в той мере, чтобы помогать Ирине Михайловне в издательском деле, и еще не мог выступать в полноценной роли церковного цензора русских изданий «Жизни с Богом». Однако, его русская переписка 1953–1954 годов с ректором Руссикума Г.А. Веттером свидетельствует скорее об обратном: молодой словенец уже уверенно пишет на правильном русском языке.

В мае 1956 года произошло еще одно важное событие: Foyer Oriental Chrétien Pro Russia, издательство «Жизнь с Богом», а также церковь Благовещения переехали на avenue de la Couronne, 206. Этот адрес окончательно войдет в историю русского брюссельского издательства и станет известен десяткам тысяч людей по всему миру, в том числе и в СССР. 13 июня 1956 года состоялось торжественное открытие Восточно-христианского очага на avenue de la Couronne, 206. В этом событии приняли участие более ста человек, как русских, так и бельгийцев. В качестве почетного председателя на этих торжествах должен был присутствовать Апостольский нунций в Бельгии архиепископ Эфрем Форни, но поскольку накануне по неотложным делам он был срочно вызван в Рим, то на открытии очага его замещал Апостольский визитатор для русских и белорусских католиков в Западной Европе епископ Болеслав Слосканс.

Первое богослужение по византийско-славянскому обряду в Благовещенской церкви на новом месте совершил епископ Павел (Мелетьев). Нью-йоркское издательство им. Чехова передало в дар Восточно-христианскому очагу внушительную коллекцию книжных и журнальных изданий, эта коллекция заложила основу русской библиотеки им. В.С. Соловьева при Foyer Oriental Chrétien Pro Russia. 1 октября того же года состоялось первое публичное событие, посвященное работе издательства «Жизнь с Богом»: на avenue de la Couronne, 206 была организована пресс-конференция. В этой пресс-конференции приняли участие представители 13 наиболее распространенных газет, французских и фламандских. «Журналисты, – отмечалось в репортаже «России и Вселенской Церкви», – проявили большой интерес к нашей работе и поместили в своих газетах ряд обстоятельных статей, посвященных русскому вопросу»^[59]. С октября 1956 года при Foyer Oriental Chrétien Pro Russia начал свою работу кружок восточной литургики под руководством о. А. Ильца, а профессор Лувенского университета Е.Н. Неверов два раза в неделю стал давать уроки русского языка. Вскоре деятельность Восточно-христианского очага получила признание в кругах русской эмиграции в Бельгии. В марте 1957 года «Вестник Союза Русских писателей и журналистов в Бельгии и Ревнителей Русской культуры» отмечал: «“Русский очаг” имени Вл. Соловьева является также уголком русской культуры. В нем имеется солидная русская библиотека с большим выбором классиков, исторических и новейших произведений. Очаг устраивает интересные доклады и с этой целью приглашает, зачастую, известных деятелей. В этом году, на празднике “Дня Русской Культуры”, в Очаге выступал профессор Б. Ширяев и др. лица. Заведует Очагом И.М. Поснова^[60], которая посвятила себя культурным вопросам». 2 мая того же года Союз Русских писателей и журналистов в Бельгии и Ревнителей Русской культуры провел в Восточно-христианском очаге свой литературно-философский вечер. Неоднократно с лекциями о современной советской литературе выступала в брюссельском центре профессор Лувенского университета Вера Фости.

В 1957 году в брюссельский центр прибыло долгожданное подкрепление в лице русского католического священника о. Иоанна Корниевского, близкого знакомого о. Антония по совместной учебе в Руссикуме. О. Иоанн, имевший тягу к литературному труду и к тому же ловко печатавший на машинке, быстро включился в работу издательства. С другой стороны, новоприбывший взял на себя часть пастырских обязанностей своего словенского собрата, что дало возможность и о. А. Ильцу более плотно войти в издательские дела.

* * *

Следующий, 1958 год, стал принципиально важной вехой в истории издательства «Жизнь с Богом». В тот год в Брюсселе, с 17 апреля по 19 октября, проходила всемирная выставка Экспо-58. Брюссельская выставка стала очередным событием в истории подобных мировых форумов, ведущих отсчет с 1851 года. Однако, у Экспо-58 была одна уникальная особенность – она стала первой всемирной выставкой после окончания Второй мировой войны. Соответственно, цель этого «фестиваля народов» была заявлена как «подведение итогов жизни мира для создания более человечного мира». Профессор Лувенского университета А. Дондейн в связи с этим отмечал: «Выставка 1958 года отличается от прежних выставок тем, что она посвящена идее, стоящей в центре жизни современного мира: человек и его счастье. Эта выставка не является грандиозной ярмаркой, она не ставит своей исключительной целью дать итоги последних достижений техники; она предлагает поразмыслить о современном человеке, пытается выразить его внутреннее содержание и выяснить, как создать лучший, более человечный мир»^[61].

На брюссельском форуме было представлено 45 стран, только за первые 20 дней работы выставку посетило 3,5 миллиона человек, а всего число посетителей превысило 42 миллиона. Среди стран-участниц Экспо-58 был также СССР, а его павильон был отмечен (наряду с американским) как самый значительный и впечатляющий. В те времена противостояние двух идеологических систем, двух военно-политических блоков набирало обороты. И брюссельские павильоны стран-флагманов двух миров – «свободного мира» и «мира социализма» – должны были жестко конкурировать, доказывая преимущества того или иного образа жизни. Однако на Брюссельской выставке был представлен павильон и той страны, которая стала представителем совсем иного мира – «мира Божиего». Это был Ватикан и его павильон назывался «Civitas Dei» – «Град Божий». Ватикан и Католическая церковь как таковая впервые в истории решили принять участие во всемирной выставке, поэтому «Град Божий» также привлекал значительное внимание посетителей. Перед ватиканским павильоном была построена звонница с 49 колоколами и установлена скульптура «Мыслитель» великого Родена.

Для нашего повествования ватиканский павильон на Брюссельской выставке 1958 года интересен еще и тем, что в нем разместился русский стенд издательства «Жизнь с Богом». В этом уголке «Civitas Dei» посетителям раздавали путеводители на русском языке и предлагали услуги русскоговорящих гидов. Такая активность «церковников» вызвала заметную озабоченность советских экскурсоводов и их кураторов из соответствующих ведомств. Вскоре указание на ватиканский павильон было вычеркнуто из программ для посетителей выставки из СССР, хотя полностью вывести «Град Божий» из поля зрения советских туристов было просто невозможно: он находился как раз напротив павильона СССР.

Сейчас в это трудно поверить, но в 1958 году Брюссельскую выставку посетило более 10 000 туристов из Советского Союза. Эта цифра поражает воображение, если принять к сведению существование «железного занавеса» и политическую напряженность «холодной войны». Причем половина из этих 10 000 побывала в «Граде Божием», а три тысячи советских туристов его осмотрели детально. Кем же были эти посетители Экспо-58 из СССР? Надо отдать должное сотрудникам русской секции Ватиканского павильона из издательства «Жизнь с Богом»: они не только активно отвечали на вопросы русских посетителей, но и провели своеобразное социологическое исследование. Оказалось, что большинство советских туристов принадлежали «к привилегированному классу: члены Академии Наук, ученые-специалисты, принимавшие участие в интернациональных съездах, писатели, педагоги, геологи, инженеры, агрономы, химики; директора фабрик, председатели крупных колхозов. Были и артисты, музыканты, лауреаты спортивных премий, техники, матросы и т. д. В группах были даже министры, как мы потом узнали»^[62]. Очевидно, что это были либо «ответственные товарищи», либо лица, прошедшие серьезную подготовку. Вот еще один примечательный нюанс: возрастной и гендерный состав советских делегаций. «Возраст посетителей был 30–60 лет; певцы, танцоры и моряки были моложе. Казалось, что организаторы поездок на Выставку по каким-то соображениям предпочли не вывозить молодежь за границу. В группах было приблизительно 15 процентов женщин, большинство которых можно было причислить к советской интеллигенции», – отмечал автор статьи в журнале «Россия и Вселенская Церковь»^[63].

Сотрудники издательства «Жизнь с Богом» сделали такое принципиальное наблюдение: «У подавляющего большинства не было враждебности к Ватикану и католичеству, но довольно у многих проявлялась известная снисходительность к Церкви, как к учреждению, имевшему большое историческое прошлое, но потерявшему свое значение и влияние в наш атомный век»^[64].

По характеру взглядов на религию советских посетителей Экспо-58 можно было разделить на три категории:

«1) Большинство посетителей были нейтральны, несведующи в религиозном отношении; они проявляли даже известную симпатию к Церкви после осмотра и объяснения павильона. Из разговоров было видно, что приблизительно на 85 % посетителей, так или иначе, сказывалось христианское влияние.

2) Вторую группу составляли верующие, высказывавшие свои религиозные убеждения при посещении церкви или нашей секции.

3) Воинствующие безбожники, тон которых был иногда дерзок и насмешлив, составляли не более 2–3% посетителей… Когда нам представлялся случай встретиться с советскими туристами вне павильона, то мы заметили, что отрицательно относящихся к религии среди них было больше, чем среди посетителей нашего павильона – может быть, 10 %…

Первые две категории с интересом, иногда даже с жадностью, брали религиозную литературу; единственное, что их удерживало, была боязнь взять больше, чем разрешалось»^[65].

Какие же вопросы интересовали советских туристов, осмелившихся посетить ватиканский павильон? Прежде всего сотрудники издательства «Жизнь с Богом» отмечали, что среди туристов из СССР «не было людей, открыто выражавших свои марксистские взгляды… Их несогласия с нами происходили, главным образом, от того, что они считали религию несовместимой с наукой, к которой они проявляли большой энтузиазм. Вопрос о соотношении религии и науки был для них поистине животрепещущим»^[66]. Среди главных вопросов, которые интересовали советских туристов, сотрудники русской секции ватиканского павильона выделили следующие проблемы: «вопрос о современных чудесах, вопрос о мире, который волновал их больше, чем западных людей, – многие из них думают, что война неизбежна в скором будущем»^[67]. Различные вопросы от лица советских туристов были явно поставлены советской идеологической пропагандой: Почему папа подготавливает войну? Почему он благословил атомную бомбу? Какую роль иезуиты играют в политике? Правда ли, что Церковь всегда поддерживает правящий класс? Почему папа против СССР? Почему он благословил войну с Россией? «И сам факт того, что в Ватиканском павильоне были русские переводчики и издания под заглавием “Россия и Вселенская Церковь”, очень поражал их»^[68].

Целый ряд вопросов, по наблюдениям сотрудников русской секции ватиканского павильона, касался темы «Ватикан и Россия – единство и вселенскость Церкви». Итогом разговоров на эти темы стал такой вывод: «Отрадно отметить благожелательное отношение советских туристов к вопросу христианского единства»^[69]. Большой резонанс также вызывали в среде посетителей из СССР вопросы о религиозном искусстве и «проблема свободы с теоретической и практической точки зрения». Примечательно, что дискуссиями у русского стенда ватиканского павильона религиозные интересы советских посетителей Экспо-58 не ограничивались. «Бывали случаи, когда туристы хотели посмотреть на молящихся людей в церкви. К большому удивлению администрации павильона в церковных ящиках для пожертвований не раз находили советские деньги (рубли)»^[70].

В ватиканском павильоне на Брюссельской выставке 1958 года были приготовлены большие запасы религиозной литературы на русском языке. Очевидно, что ни о какой продаже не шло и речи, все эти издания были предназначены для свободной раздачи. А те запросы, которые обнаруживались у советских туристов в отношении религиозной литературы, позволили сотрудникам издательства «Жизнь с Богом» провести небольшое «маркетологическое исследование». «Среди изданий, интересовавших наших посетителей, надо указать, в первую очередь, на Евангелие», – отмечалось в аналитической статье журнала «Россия и Вселенская Церковь»^[71]. При этом обнаружился такой существенный аспект: «Чтение Библии для неподготовленных людей создавало известные трудности, так что несколько раз нас просили дать комментарий Библии (к сожалению, на русском языке мы его не имели. Этот пробел, который надо срочно восполнить)»^[72]. Позднее издательство «Жизнь с Богом» с лихвой восполнит этот пробел, подготовив и выпустив в свет множество книг по библейской и евангельской тематике: «Слово Жизни Вечной» – синхронизацию текстов Нового Завета (1959), «Ключ к пониманию Библии» (1960), труд французского богослова Луи Буйе «О Библии и Евангелии» (1965). И, наконец, в 1965 году был опубликован Новый Завет с параллельными местами, краткими толкованиями и приложениями. В 1973 году появилась и знаменитая «Брюссельская Библия» с полными параллельными местами, кратким толкователем, аналитической симфонией и географическими картами. Наряду с изданиями Библии и Нового Завета, значительным вкладом в развитие библеистики стала подготовка и публикация брюссельским издательством в 1974 году русского перевода «Словаря библейского богословия» под редакцией священника Ксавье Леон-Дюфура.

Какие же еще книги из репертуара издательства «Жизнь с Богом» и других католических издательств пользовались спросом у советских туристов на Брюссельской выставке 1958 года? «Интересом пользовалась брошюра С.Л. Франка «Религия и наука» и, особенно, ротаторное издание проф. Дондейна «Современный материализм и вера в Бога», в которой автор отвечает на аргументы антирелигиозной пропаганды, появившиеся в печати в 1957 году… Большой интерес вызвал также прекрасный иллюстрированный альбом «Свет и жизнь», изданный французскими траппистами; почти все охотно брали описание лурдских чудес, путеводитель по павильону и брошюру М.Н. Гаврилова «Ватикан, война и мир». Жития святых – Льва Великого, Пия X, Св. Терезии Лизийской, Св. Николая Чудотворца вызвали интерес целого ряда посетителей. Другие же брали молитвенники, «Подражание Христу», номер «Жизни с Богом» о смысле страданий, апостольское послание Пия XII народам России… Были также желающие получить брошюры отца С. Тышкевича «Католичество», «Советское безбожие и папство», «О нерасторжимости брака»; брошюры Беломорского «Правы ли отрицатели церкви?» и «Что значит быть православным?». Других больше привлекала брошюра «Смерти нет», «Духовные основы русской культуры» М.Н. Гаврилова, а наиболее образованных – книга Данзас «Католическое богопознание и марксистское безбожие»^[73].

Еще об одной книге стоит сказать особо. Причем вовсе не о книге, вышедшей в «Жизни с Богом», а о той, что была спешно выпущена голландским издательством «Мутон» к началу сентября того года в количестве 1160 экземпляров. Речь идет о первом русском издании романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Какова же связь между Всемирной выставкой 1958 года, русским католическим издательством в Брюсселе и романом Пастернака, сыгравшим огромную роль в истории России XX века, причем не только в истории русской литературы? А дело в том, что впервые русский текст «Доктора Живаго» пришел к читателю именно на Экспо-58. Это произошло 7 сентября на выносных столах перед ватиканским павильоном. В распространении (разумеется, бесплатном) первых русских книжек романа Пастернака приняла активное участие И.М. Поснова, а также другие сотрудники издательства «Жизнь с Богом» и представители русской эмиграции. Выбор места для первой встречи «Доктора Живаго» с русским читателем объяснялся по всей видимости чисто практическими причинами. И.Н. Толстой, историк появления на свет первых изданий романа Пастернака, полагает следующее: «Ватикан был в данном случае выбран не потому, что “Доктор Живаго” полон рассуждений о христианстве, и не потому, что Святой Престол – давний противник советской власти, а просто оттого, что советский павильон находился ровно напротив и миновать столов с Пастернаком было невозможно»^[74].

Работа русской секции ватиканского павильона на Брюссельской выставке 1958 года стала для участников русского католического апостолата еще одним открытием «новой России». Только в этот раз, в отличие от первых послевоенных лет, перед русскими католиками из старой эмиграции предстали не беженцы из Ди-Пи, а «настоящие советские люди», которые вскоре вновь окажутся «за железным занавесом». Те выводы, которые сделали из встреч с советскими туристами представители Восточно-христианского очага, во многом сформировали программу издательской деятельности «Жизни с Богом» на многие годы вперед. Все это, собственно, задавало новую «повестку дня» и в деятельности русского католического апостолата в целом. Прежняя повестка, связанная прежде всего с нуждами Ди-Пи, к тому времени оказалось исчерпанной: подавляющее большинство военных беженцев из СССР уже решили свои проблемы и натурализовались либо в Европе, либо за океаном. После Брюссельской выставки сотрудники издательства «Жизнь с Богом» окончательно уверились в том, что главный адресат их деятельности находится «за железным занавесом»: это действительные или потенциальные верующие в СССР. «… Встречи с советскими туристами принесли нам большую духовную радость и убедили нас в том, что подобные контакты могут быть очень полезными, особенно, если мы, живущие за рубежом России, воспользуемся нашей свободой, чтобы подготовиться к этой работе и издать соответствующий апологетический материал. Не будет ли это лучшим выражением нашей любви ко Христу и к нашей родине?» – такими выводами завершалась неоднократно цитировавшаяся нами статья в журнале «Россия и Вселенская Церковь»^[75].