Дежурный офицер провел всю группу на крейсер, после преодоления лабиринта узких коридоров мы попали в Центр управления флотом. Тут нас ждал наш генеральный директор Макаров. Всех сразу завели в переговорную аудиторию, не дав поглазеть на экраны и оборудование. А там было на что посмотреть. Достаточно только десятиметровой стены из различных экранов, способных навсегда поразить воображение. А еще было около трех десятков терминалов и столько же старших офицеров, которые управляли целым флотом с помощью массы разных приборов. Из того, что я опознал, – спутниковая система разведки и приграничная эхолокация постоянного действия. Очень интересные устройства, с которыми хотелось ознакомиться поближе.

Адмирал Равиль Аббасович Зарипов оказался высоким, коротко стриженным темноволосым богатырем с традиционным азиатским круглым лицом: черные глаза, приплюснутый нос. Он был напряженным и внимательным ко всему.

– Здравствуйте! – поприветствовал он нас, усаживаясь за круглый стол. – Эскадра пришла в условленную точку. С нами будут союзники, фрегат империи Хань…

– Но зачем? Миссия секретна! – вставил реплику Петравиус.

Адмирал сделал останавливающий жест рукой:

– Нападение врага на эскадру будет означать войну сразу с двумя империями. У меня тут весь цвет русской науки, я не могу воевать с вами на борту. Враг должен бояться последствий.

Он отвлекся на адъютанта, который принес ему документы, с которыми он быстро ознакомился.

– Это вам! – он передал папку Макарову и объявил всем. – В космосе «Ультиматумы» не обнаружены!

Макаров кивнул:

– Я видел эту папку, президент прислал двадцать минут назад.

– Ракеты прячутся на полигоне, – адмирал развернул на настенном экране карту, – две подлодки будут в западном проливе, наша группа из семи кораблей пойдет на полигон, прикрывать нас будут две эскадрильи перехватчиков, воздушный десант и ракетная шагающая платформа с востока. Выходим в море через десять минут. Вопросы?

Я поднял руку. Адмирал встретился со мной глазами и, увидев мое настырное выражение лица, кивнул:

– Говори, Иван.

– Откуда знаете имя? – я сначала даже растерялся, ведь готовился представиться и это сбило мне программу.

– Макаров рассказал о тебе, – не стал отмалчиваться он и, усмехнувшись, продолжил, – ты наша надежда на долгую и мирную жизнь.

Тут я вообще стушевался и замешкался.

– Говори, Иван, – настойчиво, но мягко повторил адмирал.

– Если наш план – войти в зону поражения и привлечь внимание ракет, а потом перехватить их средствами ПВО – то мы умрем гарантированно! – выпалил я на одном дыхании.

– Есть шанс на такой исход, но есть и матросская удача! – возразил мне адмирал.

– Нету! Матросская удача – это продуманная стратегия и запас прочности техники, на которой воюют. Это инженерия и мастерство командования! Равиль Аббасович, если реализовать этот план, то искины ракет будут атаковать нас! Если они смогли преодолеть все защитные системы мишени и бункера, то какова вероятность, что наши выстоят?

– Дак для этого я вас всех и собрал! – начал тоже распаляться адмирал. – Я, может по-вашему, и солдафон, но мне нужно решить эту проблему! Как я могу решить её, если мои знания об оружии остались на прошлом уровне, а вы мастерите невиданное и всесильное?! У тебя есть план, Ваня?

– Да. Флот остается. Один крейсер остановится на границе полигона, а я пойду на встречу с ракетами один на катере. Если ракеты подорвутся, то погибну один, а флот уцелеет.

– Я тоже пойду, – Марина сжала пальцами столешницу так, что они аж побелели. – Есть вариант деактивации без подрыва, но искин об этом не знает. Я могу отключить вручную при физическом контакте с изделием.

– Я пойду с вами, – кивнул адмирал Зарипов, – русские офицеры гражданскими не прикрываются.

Он повернулся к адъютанту:

– Оформите передачу командования флота на адмирала Зиновьева, уведомите Генштаб и министра Морозова.

– Но… – начал говорить адъютант.

Адмирал решительно махнул рукой, останавливая его:

– Матросскую робу мне приготовьте. Я все решил. Спасибо. Все свободны.

…Военные и Макаров ушли, а мы остались. До выхода к периметру полигона оставалось десять часов. Я пересел поближе к Марине. Девушка молчала.

– Может, не пойдешь со мной? – обратился я к ней шепотом. – Просто объясни мне, как отключить систему.

– Не получится, – покачала головой она, – это недокументированный способ, тайна разработчика. Да и процедура включает в себя почти двести операций, я должна быть там. И я хочу быть там!

Семен услышал её реплику и тоже эмоционально начал меня убеждать:

– Я все это заварил, мне и помогать тебе. Мы ведь вместе меняли настройки ядра, я должен быть рядом, чтобы подсказать в случае необходимости. Ну, а если сдохнем, то так тому и быть. Мне уже не страшно!

– Я знаком с системами обнаружения, вам нужен будет оператор на радары, – флегматичный и молчаливый Денис, правая рука Петравиуса, обратился ко мне, – я ведь придумал штурмовой радар, ты знаешь. В процессе изучил все системы, которые стоят на вооружении. Я помогу со всем оборудованием, установленным на катер.

– Моя собака общалась с Марией, возможно, она передала ей алгоритмы игры в прятки, – Амина протянула мне толстую папку, – это краткий код, но ты его не изучишь за десять часов, так что я должна идти с вами! У меня шансов найти ракеты больше!

– Я пойду с вами! Ты же катером управлять не умеешь, – Толик встал и крутанул невидимый штурвал, – а я три года на флоте оттрубил на легких катерах типа «Афалина». Старший матрос Гнёздов к вашим услугам!

– Да че я с катером не справлюсь? – удивился я.

– Поверь мне, ты не знаешь, о чем говоришь. Море штормит, это совсем не просто! – Толик был неумолим.

– Вы что, все рехнулись? – громко воскликнул Петр Сергеевич. – Решили самоубиться всем отделом? Да я с вами пойду! А то вы там наворотите! Дети, просто дети!

Про то, что его фраза нелогична, мы промолчали, потому что в душе понимали, что его не переубедить, он даже с Ворчуном спорит на равных.

– Толь, только давай не как с дирижаблем! – задумчиво проговорил Денис. – Я, когда мы упали, сильно головой стукнулся …

Мы заржали, история была «сказочная». Толик собрал настоящий дирижабль, всем растрезвонил, что весь его род – потомственные водители дирижаблей. В спорткарах он, да, не разбирается, но вот в дирижаблях!.. Короче, мы влезли в маленькую кабинку всей нашей кают-компанией. Сначала было очень весело, мы поднялись на пару километров, сделали круг почета над офисом, а потом… начали падать. Толя кричал, чтобы мы держались, он посадит аппарат на лужайку.

Но получилось не совсем так… мы сели на парковку, прямо на автомобиль главбуха. В воскресенье других машин на стоянке не было, да и этот лимузин «Консул» оказался тут случайно. Мегера, как мы называли Валерию Сигизмундовну, заскочила на работу буквально на десять минут. Правильно говорят, не надо работать по воскресеньям! Ударились о землю мы сильно, слава богу, обошлось без травм. Но крышу премиального автомобиля помяли изрядно. Выбрались из дирижабля и радовались, что живы! И тут вышла Мегера и начала на нас орать. Толик пытался объяснить, что это ерунда, всего-то пара царапин. Но тут взорвался газ в дирижабле, ударной волной нас раскидало по газону, а Валерию Сигизмундовну отбросило на стену офиса, на которой она и повисла, зацепившись блузкой за фонарь. Новая машина прямо на её глазах сгорела быстро, пожарные не успели приехать.

Чтобы снять Мегеру со стены, вызывали спасателей. Вообще ей повезло, что она головой об этот фонарь не приложилась, а всего лишь порвала одежду. В поисках возмездия она дошла до генерального, требовала всех уволить. Но ей-то грех было возмущаться, выжила же. Макаров нас отстоял, а страховая компания возместила главбуху стоимость лимузина, сочтя дирижабль «иным транспортным средством». Автоинспекция хотела лишить Толика прав, но у него их никогда и не было. Поэтому ему просто выписали штраф за вождение без документов.

Хохоча, я пересказал эту историю Марине, и она тоже заливисто смеялась. Амина вздохнула:

– А мне Мегера нравится, она хорошая, не понимаю, почему она нас не любит. В той аварии на электроподстанции мы были не виноваты!

Мы снова заржали – пришлось пересказывать моей кареглазке еще и эту историю. Энергетики на выходные отрубили нам почти всю мощность, никто, кроме бухгалтерии и секретариата, об этом не знал. А мы в воскресенье запускали пузырильную машину Толика. Про дым на сцене все знают, а мы хотели сделать еще и мыльные пузыри. Типа мыльная опера, остроумно же. Но энергии не хватало, и Толя с возгласом «сейчас все поправлю, дед электриком работал» – полез в электрощиток, где находился пульт управления энергоподстанцией.

И заработало! Наша установка начала запускать мыльные пузыри. Амина запела своим низким грудным голосом: «Гори, гори моя звезда, звезда любви приветная…». В чудесном мыльном аппарате коротнуло, раздался взрыв, подстанция – отдельно стоящая будка рядом с офисом – загорелась. С тех пор мы всегда просим Амину не петь, когда у неё возникают такие позывы. Примета плохая.

Будку тушили мы вместе с пожарными, а на вопрос: «Из-за чего загорелось?» – ответили, что не знаем. Энергетики приехали, провели расследование, но так и не поняли причину. Мы разошлись по домам: энергии ведь не будет до понедельника, в офисе делать было нечего.

Мы и не знали, что на десятом этаже плачет в полной темноте, запертая в туалетной кабинке, Мегера. Она не могла выйти оттуда почти двадцать часов. Только в понедельник утром дали свет, и дверь с электронным замком открылась. Конечно, бухгалтерия сама виновата, что установила в своих туалетах электронные замки и умную сантехнику, мы даже и не знали, что у них там все так высокотехнологично. Да и сама главбух виновата, что не взяла мобильный телефон в туалет.

Но вину свою мы тоже чувствовали и поэтому пришли к ней извиняться на следующий день. Толик купил даже огромный букет цветов. Ну, он – дурак и честно ляпнул, что это его вина как электрика. Его извинения приняты не были. Мегера с криком: «Собака Павлова тебя простит» – зажала «электрика» в углу и била его же букетом по его же роже минут пять, пока мы не опомнились и не оттащили её. Толик только и сказал, прикрывая раны от колючих роз на лице руками: «Знал бы, купил гладиолусы».

Мы ржали от души, Марина эту историю слышала впервые, и её заливистый смех заразил и нас. Когда все отсмеялись, Толик тихонько сказал: «Ну, или ромашки» – и мы снова расхохотались до колик в животе.

Только Петравиус бурчал: «Изобретатели все хреновы, а я уже три года премий из-за вас не видел». Что правда, то правда, остальные начальники ездили на работу на электрических бесшумных «Консулах» и «Премьерах», а наш – на старенькой «Оби» с ремонтированным сто раз дизелем. Ворчун пытался этот вопрос решить, но пока даже у него не получилось.

– Я вот не понимаю, за что нас бухгалтерия так не любит, – сокрушенно произнес Семен, – близняшки из ПС утопили четыре сонара за три миллиона, Соколов вообще сжег лабораторию с образцами и ничего, а мы пару раз прокололись и сразу идеологическими врагами стали!

– Ну, не пару, – флегматично встрял в его монолог Петр Сергеевич, – забыл, как вы трубы чистили методом вулканизации? А как воздушных змеев запускали на интеллектуальном управлении? А как фейерверк «с доработками» на Новый год подарили компании? Вот как можно постоянно попадать в десятый этаж? Это даже по статистике невозможно!

– Это же были случайности! – Толик возмутился несправедливостью обвинений. – Дикое стечение обстоятельств, ну и наша инициатива, и природная креативность… И вообще!..

Толик замолчал и повисла пауза. Все всё понимали, кроме дотошного Дениса.

– Что «и вообще»? – спросил он.

– Нравится мне Мегера… то есть Лера, – мечтательно произнес Толик, – вот, думаю, пригласить её на свидание… в луна-парк сходим, на карусели…

Мы опять рассмеялись, и только Петравиус буркнул:

– Шансов ноль! Таких ловеласов она в гробу видала, кто только не подкатывал.

– А я не «кто-то», – обиделся Толик, – у нас есть история отношений и сильные чувства тоже! От ненависти до любви один шаг!

– Там в оригинале наоборот, от любви… – сквозь слезы смеха выдохнула Амина, а потом добавила уже серьезно, – на карусели она с тобой даже под дулом пистолета не пойдет. Выбери более безопасное место. Например, кафе-мороженое…

– Ты что, каток с поддувалом пропустила? – спросил Денис. – Забыла, как она визжала, когда снизу теплый воздух подул?

Мы опять рассмеялись, в таком вот настроении нас и застал адмирал Зарипов, который заглянул в переговорную, чтобы представить нам нашего сопровождающего – молодого офицера лет тридцати.

– Смеетесь… Понимаю, страшно, – он внимательно посмотрел на нас, – но вам надо выспаться и подготовиться. И да, на боевом корабле сухой закон. К вам прикрепляю мичмана Печкина Романа Валерьевича, по всем вопросам к нему.

А я опять обратил внимание, что пистолет у офицера Печкина именно спецназовский «Грач», а не стандартный флотский ПП с влагозащитой. Если раньше спецслужбы были с нами незримо, то теперь, чем ближе к полигону, тем больше будет охраны.

Петравиус кивнул адмиралу и широко улыбнулся мичману.

– Роман Валерьевич, нам нужен набор инструментов для инженера, – он кивнул на Марину, – терминалы беспроводной связи, рации с шифрованием, снаряжение для морского перехода на катере: бушлаты и прочее, медсредства от качки.

Печкин записал все в бумажный блокнот! Откуда в наше время у людей они берутся? Ручка у него была видная – позолоченная, перьевая, скорее всего, подарок руководства.

– Ваня, тебе нужен нейроинтерфейс с беспроводной связью? – спросил мой начальник.

– У меня с собой, – я хлопнул по рюкзачку, в который накидал нужное оборудование из офиса.

– Ваше устройство связи не будет работать в очаге радиоэлектронных помех, – покачал головой «мичман», – я принесу утром военный образец – модель «Ультрафиолет» в виде солнцезащитных очков с гарнитурой.