Перпендикуляр параллельности

***

О своих первых минутах пребывания в больнице, когда он, собственно, и познакомился с Мариной, Андрей с придыханием поведал Олегу во второй день нахождения здесь Лазарева, когда тому было ещё совершенно не до разговоров. Оказалось, что с Мариной они пересеклись ещё в приёмном покое, когда офисный шофёр привёз туда Гордеева, соврав врачам, что подобрал того голосующим на улице. Олег заметил, что двое других обитателей палаты реагировали на этот рассказ без соответствующего пиетета, который, судя по восторженному тону повествования, явно подразумевался Гордеевым. По всему было видно, что эта занятная история им уже знакома и слушали они её очевидно не в первый и не во второй раз.

– Представляешь, – с жаром начал Андрей, – сижу я в приёмном отделении, причём не на стуле, а на чём-то вроде стола, и со страхом жду, когда начнут осматривать моё колено. Сам-то чувствую, что дела мои не очень весёлые, но всё же теплится надежда на благоприятный исход, что это просто сильный ушиб и ничего более. Хотя колено болит всё больше и распухло так, что брюки в этом месте натянулись как на барабане. Врач подходит, помогает мне снять штаны и, на ходу подворачивая рукава халата, удаляется к раковине мыть руки. И тут вижу такую картину – распахивается дверь, и в сопровождении какого-то нескладного мужичонки появляется она, прямо точь-в-точь как написал классик – «гений чистой красоты», роскошнейшая фотомодель, да и только. Подобные красавицы мне до этого никогда даже не снились, я и предположить не мог, что такие существуют в реальной жизни, а не только на обложках журналов, да и то после фотошопа! А тут, словно в волшебной сказке, это диво дивное стоит буквально в трёх метрах от меня. Я потёр пальцами глаза, просто не верю, что всё это наяву. И надо же такому случиться, что именно в этот самый момент я сижу с болтающимися ногами на столе и без штанов.

Я засмущался, потянулся за брюками, которые врач положил на спинку соседнего стула, вроде и совсем рядом, а дотянуться не могу – не достаю кончиками пальцев буквально несколько сантиметров, а придвинуться мешает боль, видно, когда снимали брюки, что-то в колене растеребилось. Делать нечего, тогда я как смог попытался хотя бы прикрыться руками.

Тем временем слышу, как врач спрашивает у девушки, что с ней произошло. Та, шмыгая носом, рассказывает, что она, оказывается, балерина и полчаса назад упала на репетиции с поднятых рук своего партнёра, который не удержал её при поддержке. И вот сейчас не может даже пошевелить правой рукой. «И как зовут этого твоего балерона?» – вытирая полотенцем руки, спросил врач. «Никита», – тоненьким голоском отвечает пострадавшая. «Значит, так и запишем, что ты упала с Никиты», – подвёл черту доктор, садясь за стол и начиная заполнять какой-то журнал. Несмотря на боль в ноге и свою врождённую интеллигентность, я не смог сдержаться и как давай ржать во весь голос. Она резко так повернулась ко мне, метнула глазами молнию и настолько осуждающе посмотрела, что мне захотелось провалиться сквозь землю со своим идиотским смехом. Но, даже несмотря на столь уничтожающий взгляд, я снова поразился её красотой. Идеал – вот что я вам, ребята, скажу. Я сразу понял, что запал на неё.

Когда врач стал заполнять карточку, выяснилось, что зовут её Мариной и ей двадцать два года, получается, что на четыре года моложе меня. И тут врач, не поднимая головы от своих записей, говорит ей – раздевайтесь до пояса. Она прямо вспыхнула, щёчки у неё зарумянились, и по ним потекли слёзки, и прямо умирающим таким голоском говорит, что не может поднять руки. «Давайте я вам помогу», – без каких-либо эмоций предложил врач, отложив ручку.

Он медленно и аккуратно, не то что мне, стал снимать с неё куртку, а затем майку. Только когда этот процесс подходил к концу, я понял, что под маечкой у неё больше ничего не надето, то есть совсем ничего! Представляете мои ощущения? Сижу я без штанов в двух метрах от красивейшей девушки с голой грудью. Я, тут же забыв про всякую боль, как дикарь какой-то, стал совершенно бессовестно пялиться на неё. И тут она ещё раз сверкнула на меня глазами, да так строго, что я моментально отвёл взгляд и старался на неё больше не смотреть, хотя это получалось плохо. Всю ночь мне было так стыдно за своё неадекватное поведение, что я ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть, вспоминая эти её два уничтожающих взгляда.

– Два взгляда! Да не взгляды тебе вспоминались, а две груди, – пробурчал пожилой мужчина, переворачиваясь на кровати лицом к стене.

– Никитич, попрошу без фамильярностей. Итак, продолжаю. Мне было ужасно неловко. Я еле дождался время начала завтрака и на выданных мне костылях ещё неумело заковылял в женское отделение, просить у неё прощения.

Несмотря на приличное головокружение, Лазарев с интересом выслушал рассказ своего соседа по палате. Умилительная интонация, с которой была рассказана эта история, выдавала, что Андрей действительно влюбился.

Из дальнейшего повествования Олег узнал, что у девушки диагностировали перелом ключицы со смещением и что, несмотря на изначальную неприязнь, Марина в итоге сменила гнев на милость и разрешила Андрею приходить к ней в отделение, что Гордеев по нескольку раз в день с удовольствием делал.

Но в очередной поход, идя на костылях к ней в гости, он споткнулся, упал и, приземляясь, больно ударился головой об пол, к тому же повторно приложился больным коленом, сломав лангету и усугубив травму.

После того как у него диагностировали сотрясение мозга, Андрея перевели из отделения травматологии в нейрохирургию. С этого дня Марина категорически запретила Андрею приходить к ней, теперь уже даже в другой корпус, а стала сама навещать неуклюжего ухажёра.

Когда Лазарев впервые увидел девушку, осторожно постучавшую в дверь и робко зашедшую в их палату, то она ему показалась вполне миленькой, но без всяких таких уж восторгов, присутствовавших при описании её Гордеевым. Ничего особенно выдающегося он в ней не заметил, и фотомоделью не назвал бы уж точно. «Всё вроде ничего: симпатичное личико, большие глаза, длинные ноги, нежный голосок, но уж больно худа. И ещё вопрос, на что там засмотрелся Андрюха, когда та осталась без майки? И что же это за балерон такой недоделанный, который не смог удержать на руках столь воздушное создание. Наверное, нетрадиционной ориентации. Настоящий мужик такую нежную и невесомую девушку никогда не уронит», – рассудил Олег.

Глава 3. Осознание необыкновенной способности

Эта ночь тянулась для Олега нескончаемо долго. Он ворочался, поправлял несколько раз подушку, пробовал лечь головой в ноги, но всё было неудобно, что-то постоянно мешало, и сон никак не приходил. К тому же Андрей, лежащий на соседней кровати, едва уснув, начал стонать. Сначала тихо, как будто разговаривая с кем-то вполголоса, затем стон стал усиливаться, через пять минут перерастая в звук, напоминающий рёв двигателя забуксовавшей в грязи машины.

Лазарев встал и тихонечко потеребил Андрея за плечо, после чего стон вроде как прекратился. Но стоило Олегу лечь обратно в кровать, как машина забуксовала с новой силой. Олег с головой укрылся одеялом, но это нисколько не помогло, только дышать стало трудней. В итоге кое-как уснуть удалось только под утро. И стало очень досадно, когда медсестра Верочка бесцеремонно его разбудила, засунув голову в палату и громко пригласив больных на завтрак.

Есть Олегу совершенно не хотелось. Тем более манную кашу, которую он недолюбливал с самого детства. Причём настоящую кашу, сваренную на молоке и со сливочным маслом, да ещё с выпрошенным у бабушки клубничным вареньем. Здесь же предлагалась какая-то непонятная, комковатая, к тому же достаточно жидкая субстанция сероватого цвета. Слегка поковыряв в ней ложкой, Лазарев отставил тарелку в сторону и выпил только чай с двумя кусками чёрного хлеба. Затем, взяв порцию для ходящего только на костылях Андрея, вернулся в палату.

– Угадай, кто мне сейчас звонил? – улыбаясь, хитро спросил Гордеев.

И, не дожидаясь реакции Олега, сам себе ответил:

– Сытов! И знаешь, что он мне сообщил? Что обо всём договорился и тебя приглашают к нам в контору на собеседование.

– Да ты что, не может быть. Вот это новость!

– Я сам не поверил своим ушам. На Сытова, как я тебе уже говорил, это совершенно не похоже. Чтобы он решил кому-то помочь, да не в жизнь! Странно даже! От него и свои-то, как ни упрашивай, никогда ничего не получали. А тут человек, которого он увидел первый раз в жизни! И чем ты ему так приглянулся? В общем, в четверг тебя там будут ждать.

– Вот здорово! Меня как раз в четверг обещали выписать.

– Тогда надо попросить, чтобы это сделали пораньше, а не как здесь обычно принято – ближе к обеду. В двенадцать тридцать ты уже должен быть в офисе. В данном случае советую лучше не опаздывать, могут не так понять.

Увидев расплывшееся в улыбке лицо Олега, Андрей решил напомнить тому о реальности.

– Не хочу каркать и заранее тебя расстраивать, но всё же хочу предупредить – раньше времени особо-то не радуйся. Тебя ещё никто никуда не берёт. Я почти уверен, что, скорее всего, пособеседуют, да и выпроводят восвояси, сказав, что ты им по какой-то причине не подходишь. А если всё же случится чудо и тебя возьмут, в чём я очень-очень сомневаюсь, то и тут ликовать вовсе не стоит. С таким начальством, как у нас, работа превращается в сплошную нервотрёпку. Каждый день, идя на работу, переживаешь и ждёшь, что тебя в лучшем случае отчитают за что ни попадя или как минимум оштрафуют, а ещё хуже – выкинут на улицу, как ссаного кота.

– Андрей, я это всё отлично понимаю, но, тем не менее, надо же попробовать использовать в кои-то веки представившийся шанс, пусть он с твоих слов и малореальный. Здесь возможна такая математика, что сумма десятка иллюзорных шансов даёт в итоге стопроцентный вариант. Во всяком случае, если не пытаться, то работа сама к тебе не придёт, не скажет – возьми меня, мой дорогой, я на всё согласная.

– О, какие образные выражения. Обычно так говорят продажные женщины.

– А вот мы и выяснили, с кем ты у нас общаешься. Как только сегодня сюда придёт твоя Марина, непременно всё ей про тебя расскажу.

– Расскажи, расскажи. Всё равно она этим вракам не поверит.

– Как однажды сказал мой хороший знакомый: «Я никогда не вру, но вот сейчас…» Он ещё любит повторять фразу, что жизненный путь буквально устлан возможностями, но мы, вместо того чтобы наклониться и поднять хоть одну, лишь топчем их ногами. А вдруг случай с вашей работой как раз и есть та самая возможность, которую нельзя пропустить.

– Не думаю, что это так, но шанс, пусть и минимальный, конечно имеется, во всяком случае, хочется в это верить.

***

Получалось, что Андрей зря наговаривал на Сытова. Тот, едва выйдя из больничной палаты, решил, что завтра же, с самого утра зайдёт в отдел кадров поинтересоваться, имеются ли у них открытые вакансии. Держась в вагоне метро за поручень, он не только рассматривал, как делал это обычно, фигурки близстоящих молоденьких женщин, подмечая в уме все их достоинства и недостатки, но и ломал голову, думая о том, каким образом правильнее «подъехать» к кадровичке. Даже дома эти размышления не выходили у него из головы.

– С какого бока мне лучше подступиться к этой Светлане? Настолько противная баба, ты и представить себе не можешь. Даже хуже тебя! – привычно для жены пошутил Гена. – Предложишь кандидатуру, так она только из вредности сразу же скажет, что им никто не требуется и на эту должность у неё стоит в очереди дюжина достойных претендентов, – ужиная, он в кои веки советовался с женой.

– А с чего это ты так распереживался, тебе, что ли, это надо? Ну не возьмут этого твоего нового знакомого, и что с того? Найдёт работу в другом месте, где больше платят. Я вообще поражаюсь такой твоей заботе о почти незнакомом человеке. Лучше бы подумал о семье, например, откуда нам взять денег, чтобы летом наконец-то съездить отдохнуть. А то всё дача да дача, надоело хуже горькой редьки. Хоть бы стройку на ней быстрей закончил, а то грязь одна везде. Дети вон два года на море не были, поэтому и болеют часто. Вот о чём надо думать, а не пойми о ком. А то к Светлане какой-то он хочет подступиться!

– Ну, хватит, хватит, начала причитать, – огрызнулся Гена.

– Что «хватит, хватит»? А кто с ними сидеть на больничном будет? Ты, что ли? От тебя дождёшься. С дружками своими картёжниками пропьянствовать всю ночь, это у него пожалуйста. А о семье вспомнить и в голову не приходит. На работе в мою сторону уже косо смотреть стали. Думают, наверное, что я эти больничные покупаю.

Гена понял, что сейчас ему предъявят всё, что только вспомнится, начиная со дня их знакомства, и решил сегодня с женой не связываться, а пойти на попятную.

– Да, пожалуй, ты здесь права, нечего мне о чём ни попадя на ночь глядя думать. Лучше подложи-ка мне ещё малёк макарошек да пару сосисочек, а то вон кетчуп на тарелке ещё остался, не смывать же его в раковину.

Во время еды и после, когда, удобно расположившись на диване, они всей семьёй смотрели телевизор, из головы Сытова не выходила забота, что он завтра должен обязательно переговорить о Лазареве. Даже уснул он с мыслью, что надо ни в коем случае не опоздать и в девять как штык быть в отделе кадров.

Утром, даже толком не позавтракав, он наспех выпил кофе и стремглав помчался на работу, приехав туда первым из сотрудников. До начала рабочего дня оставалось ещё тридцать пять минут.

– Гена, ты чего так рано? – открывая дверь, удивился пожилой охранник.

– Решил проверить, как ты несёшь службу.

– А-а. Ну проверяй, проверяй, раз делать нечего, – безо всяких эмоций ответил тот, пропуская Сытова в помещение.

Положив портфель в верхний ящик тумбочки своего рабочего стола и подёргав закрытый на ключик замок, он, упершись взглядом в уличное окно, стал дожидаться, когда появятся сотрудники отдела кадров.

Завидя знакомый силуэт, Гена поспешил к их кабинету.

– Света, привет, – встретив возле двери подошедшую начальницу, поздоровался Сытов.

– Здравствуй, Геннадий, ты меня, что ли, ждёшь? – вставляя ключ в личинку, поинтересовалась та.

– Собственно, да, хотелось переговорить по одному небольшому дельцу.

– Слушай, давай ближе к вечеру или лучше завтра. У меня сейчас дел выше крыши, – проведя ладонью над головой, недовольно отреагировала Светлана.

– Да я быстро. У меня ведь совсем крошечный вопросик, – чуть разведя большой и указательный палец, показал размер вопроса Гена.

– Ну ладно, только давай покороче.

Войдя к себе в кабинет, Светлана, не снимая норкового полушубка, включила компьютер. Сытов сел на стул и, теребя в руках карандаш, спросил:

– Свет, слушай, у нас же Филатов уволился?

– Ну, да. Не приглянулся он чем-то Короткому, вот и пришлось ему написать заявление по собственному желанию, – ответила женщина, убирая верхнюю одежду в гардероб.

– Ну, так вот – у меня есть отличная кандидатура на это место, – нарочито торжественно произнёс Гена, слегка ударив себя кулаком по бедру.

– Знаешь, у меня таких отличных кандидатур десятка два, а то и больше, – никак не отреагировав на тон собеседника, сказала Светлана, указывая ладонью на стопку резюме, лежащих на краю стола. – К тому же Эдуард Александрович сейчас в отпуске, а он строжайше запретил нам нанимать кого-либо без своего одобрения. Так что пусть твой отличный кандидат присылает общим порядком резюме, мы с ним обязательно ознакомимся и, если оно нас заинтересует, пригласим на собеседование. Вот, как-то так.

Сытов с облегчением выдохнул и собрался было уходить, но неведомая сила остановила его и призвала проявить настойчивость.

– Свет, ну ты его хотя бы пригласи для проформы, а потом пусть будет как у вас всегда. Скажешь – мол, мы подумаем, если вашу кандидатуру руководство одобрит, то мы обязательно перезвоним. Ну и всё такое. Чего мне тебя учить, сама лучше знаешь… Светик, мне это очень надо.

– Не хочется попусту тратить рабочее время – ну да ладно, только, Гена, ради тебя. Приглашай этого своего товарища на послезавтра, – Светлана сверилась с записями в лежащем перед ней еженедельнике, – к двенадцати тридцати.

***

В четверг ровно в полдень Олег уже звонил по телефону Сытову, сказать, что находится на месте. Тот вышел на пост охраны, сухо поздоровался и сопроводил Лазарева в переговорную комнату, по дороге выдавая инструкции.

– Значит так! Слушай сюда! – с назиданием начал Гена, бодро выхаживая по внутренней территории. – Светка баба у нас довольно вредная, но тебе с ней детей не крестить. Про всё, что будет спрашивать, отвечай утвердительно, мол, всё знаю, всё умею, всё могу. Главное зацепиться, сделать так, чтобы тебя приняли, а остальному научишься в процессе работы. Ничего такого уж архисложного, дабы была необходимость иметь семь пядей во лбу, в нашей конторе нигде не требуется. И побольше уверенности в голосе. Размазней у нас не примечают, но и нагло себя вести тоже нельзя. Ну, вот, собственно, мы и пришли. Располагайся, Светка, думаю, скоро подойдёт, а я побежал, времени в обрез – удачи. Потом, при любом раскладе, обязательно позвони.

Через сорок минут пришедшая Светлана, обыденно поздоровавшись, открыла принесённый с собой ноутбук и, кинув взгляд на наручные часы, начала собеседование.

– А что у вас с головой? – увидев заклеенный пластырем кусочек бинта на голове Олега, задала первый вопрос кадровичка.

– Несколько дней назад, споткнувшись, неудачно упал и сильно расцарапал лоб, – заранее предвидя подобный вопрос и решив не вдаваться в подробности, ответил Лазарев.

«Ты сначала приведи в порядок свой внешний вид, а потом уже приходи к людям устраиваться на работу», – про себя выговаривала Светлана.

– Давайте своё резюме.

– У меня его с собой нет. Можно здесь написать, оно у меня совсем коротенькое? Или я его вам потом вышлю по электронной почте.

Олега выписали из больницы буквально два часа назад, и он, боясь опоздать на встречу, не успел заехать домой, чтобы распечатать на принтере резюме.

«И чего в таком случае сюда припёрся. Только отвлекает занятых людей от дел».

– Тогда хотя бы устно расскажите о своём опыте, чем занимались на предыдущих местах работы?

– Да, по сути, никакого официально зарегистрированного опыта у меня, к сожалению, нет. После окончания университета я нигде пока ещё не работал.

– Получается, у вас и трудовой книжки нет?! А чем же вы в таком случае занимались всё это время? – рассматривая паспорт Олега, спросила Светлана.

– Да подвернулось несколько небольших халтур. А на постоянную работу, как ни старался, пока ещё устроиться не удалось.

Светлана ещё раз окинула Лазарева взглядом, после чего решила, что пора закругляться.

– Знаете, к сожалению, политика нашей организации не подразумевает найма сотрудников без опыта. Так что при всём желании ничем помочь вам не могу, попробуйте найти что-нибудь подходящее в другом месте, где не такие жёсткие требования, как у нас. – Сказав это, она переключила внимание на экран ноутбука и стала просматривать пришедшие с утра письма от соискателей. – А что вы сидите? Я же вам сказала, что ничем помочь не могу, поработайте для начала где-нибудь, а потом приходите, – уже раздражаясь, высказала женщина, заметив, что Олег ещё даже не встал со стула.

Лазарев очень надеялся на сегодняшнюю встречу. Без работы, без денег – как ему дальше существовать? Столь равнодушный приём обескуражил Олега, ведь он пришёл сюда даже не с улицы, а по протекции, по всей видимости, не последнего здесь человека, поэтому никак не ожидал, что столь важное для него собеседование закончится, едва начавшись. Он еле сдерживался, чтобы не сказать какую-нибудь резкость.

«Так не пойдёт, ты просто обязана принять меня на работу!» – зло смотря на женщину, в гневе подумал Лазарев, но, взяв себя в руки, отвернулся, молча встал, надел куртку и направился к дверям.

– Хотя постойте, – остановила его Светлана уже возле самого выхода, – пойдём в мой кабинет. Сейчас распечатаю анкету, заполнишь её. Мы возьмём тебя, но с трёхмесячным испытательным сроком.

– Спасибо большое. А то я уже почти отчаялся, – промямлил не успевший ещё обрадоваться Лазарев, никак не ожидавший такого поворота событий.

– Спасибо скажешь потом, если у нас приживёшься.

В кабинете Лазарев взял протянутые ему два листка бумаги и, продолжая находиться в некотором недоумении, присел за приставной столик.

Олег не мог понять, чем вызвано столь резкое изменение в поведении начальника отдела кадров. Ведь ещё три минуты назад она настойчиво просила его удалиться восвояси.

Отдав заполненную анкету и выйдя в коридор, Лазарев набрал номер Сытова, чтобы поблагодарить того за столь своевременную и результативную помощь.

– Как взяли на работу? – не смог скрыть удивления Гена.

– Сам не понимаю, как, но завтра у меня уже первый рабочий день.

– Давай, выходи во двор, расскажешь.

Лазарев спустился по лестнице, по которой час назад они поднимались с Геной, и, пройдя десять метров, оказался во внутреннем дворике, где и увидел стоящего на маленькой парковке для клиентов Геннадия.

Олег подробно, стараясь не упустить ни одной фразы, пересказал все события, произошедшие с ним только что.

После услышанного, почёсывая затылок, Сытов в задумчивости произнёс:

– Ну, что ж, главное результат. Можно тебя поздравить, правда не знаю, нужно ли. Работать у нас становится всё тяжелей и тяжелей. Требований всё больше, а зарплата меньше, если учитывать все штрафы, которые Эдик, взяв моду, стал на нас налагать.

Затем, приняв свой привычный бравый вид и похлопывая Лазарева по плечу, громко произнёс:

– В любом случае с тебя причитается.