Африканский гамбит

Глава 4. Тайнос агентос.

Эмин-паша благополучно добрался на припрятанных лодках, по Белому Нилу, до озера Альберта, а потом отправился знакомым караванным маршрутом до океанского порта Момбасы. Недаром на британских рупиях с названием этого города, были изображены весы.

Прибыль и расчёт. Товар и прибыль. Прибыль грабежа с помощью оружия. Фунты, марки, франки, долла́ры. Вот главные символы британской колониальной политики. За помощь Мамбы, он отдал всё наличное золото, но не пожалел об этом ни разу. На его счетах в немецких и английских банках скопилось такое состояние, на которое он мог купить столько золота, сколько весил этот самый Мамба.

Но дело было не в нём, точнее не совсем в нём, а в том, какую силу он представлял. А представлял он не понятно кого, и что. И этим надо было воспользоваться. Из-за больших расстояний, труднодоступности внутренних районов Африки, инфекционных болезней, тяжело переносимых европейцами, продвижение вглубь континента было затруднительно, и, иногда, вообще невозможно. Ещё более затруднительным было направлять сюда свои войска.

Конечно, были у Великой Британии и туземные войска, состоящие из гуркхов и синкхов, да и много из кого, но это было не то, и подразумевало большие расходы, а ещё войска были необходимы в других колониях.

Например, на самом юге Африки, где назревало что-то грандиозное, и надо было немного потеснить буров в их экспансии. Только Великая Британия, над которой никогда не заходило солнце, была достойна глобальной экспансии для получения тысячных прибылей, и навязывания всему миру своей политики.

Добравшись до территорий, которые входили в состав Южной Родезии, Эмин-паша почувствовал себя более свободно, и его путь значительно ускорился. Прибыв в Момбасу, он направился в здание колониальной администрации.

Здание было огромным и двухэтажным. Сделанным из серого камня, доставленного с горных отрогов и из близлежащих каменоломен, оно символизировало незыблемость британской империи, её основательность и непоколебимость, что полностью соответствовало представлениям Эмин-паши.

Он, полюбовавшись монументальным зданием, всего лишь пару секунд, вошёл в полутёмный прохладный холл. Здесь его знали, и приветливо встретив, проводили прямо в кабинет главы колониальной администрации Южной Родезии в Момбасе.

Это был полковник Ричард Вествуд, моложавый выходец из графства Уэльс, высокий и худощавый, с длинным вытянутым лошадиным лицом, и внимательным взглядом голубых глаз. Он немало пожил в Африке, и был участником многих исследовательских экспедиций по чёрному континенту. Ну и, имея звание полковника, работал сразу на несколько структур, в том числе, и на британскую разведку.

– Привет, Рич, – по-свойски обратился Эмин-паша к своему давнему знакомому.

– Здравствуй, здравствуй, Эмин-бей, – немедленно отозвался тот, и, встав из-за стола из красного дерева, вышел к нему, протягивая раскрытую для рукопожатия ладонь.

Пожав друг другу руки, они немедленно уселись на свои места. Ричард Вествуд – в своё широкое и глубокое кожаное кресло, а Эмин-паша, на правах гостя, на роскошный стул, с вычурной спинкой, и набитой конским волосом, кожаной подушкой.

– Сигару… бей?

– Ха, ха, ха, не откажусь!

– Как успехи Эмин, какими судьбами к нам?

Эмин-паша, давно уже отвыкший от хорошего табака, и куривший последнее время всякую местную дрянь, выращиваемую на небольших клочках полей, неграми, отрезал с помощью кинжала кончик сигары, проигнорировав при этом сигаретную секиру на медной массивной подставке.

Отрезав кончик сигары, и небрежно швырнув его на стол, он скривился от вопроса, который задал Вествуд. Отложив подготовленную для курения сигару, он ответил на ожидаемую реплику.

– Рич! Давай не будем играть в кошки-мышки, и рассуждать о русских медовых пряниках. Мы оба знаем, кто мы такие, и ради чего здесь находимся.

– Ты, наверняка, уже знаешь о моих проблемах, и сдаётся, даже больше, чем я. Не так ли, мой уважаемый друг, и мастер масонской ложи.

– Ха, ха, ха, – в свою очередь рассмеялся упомянутый Рич, – вот только не надо сюда приплетать пирамиду с раскрытым глазом, дорогой мой представитель древнего народа, продавшего Христа за тридцать серебряников.

– Фу, как грубо и недостойно, Рич. И это мне говорит лучший агент британской разведки, от Кейптауна до Каира.

– Ну, скажем, следом за мной, сразу идёшь ты, мой уважаемый друг. Англия, Германия, Австрия… кажется, Франция. А где Франция, там и Бельгия. Твои связи превышают количество прожитых тобою лет, мой любезный коллега!

– Или ты будешь с маниакальной настойчивостью утверждать, что у тебя нет с разведками этих стран никаких связей? Или, скажем по-другому, у тебя нет с представителями этих стран никаких общих интересов?

– Шшшш, зашипел, как змея, выползшая из глубокой норы, Эмин-бей.

Набрав в грудь воздуха, он хотел было очередной фразой поставить на место своего торгового компаньона и соратника по многим делам и делишкам, но… сдержался. Обратив снова своё внимание на валявшуюся на столе, и забытую в пылу разговора, сигару, он подхватил её с полированной поверхности дорогого стола, и, вложив в рот, начал искать спички.

– Вот зажигалка, Эмин. Не кипятись. Я, конечно, знаю о твоих проблемах, и скажем так, даже не верю своим глазам, что ты до сих пор жив.

– А ты, оказывается, жаждешь моей смерти? – снова вскипел Эмин- паша.

– Бог с тобой, Эмин. Зачем мне желать твоей смерти, это ведь НЕ-ВЫ-ГОД-НО. Ты же знаешь наш принцип работы: «У Англии нет постоянных союзников, у Англии есть постоянные интересы» – и ты… входишь в сферу её постоянных интересов.

– Давай не будем играть эмоциями, и ты спокойно расскажешь мне, что с тобой произошло....

– Хорошо.

«… и вот, мне пришлось отдать этому черножопому весь свой запас золота, но другого выхода я не видел», – закончил долгий рассказ о своих злоключениях Эмин-бей.

– Так, так, так, – задумчиво протянул Ричард, – то есть, ты утверждаешь, что этот самый команданте Мамба, не так глуп, каким хочет казаться?

– Ты понимаешь, что дело не в том, глуп он, или не глуп. Дело в том, что он развит, и имеет понятие о таких вещах, о которых знают не все белые люди. Умных негров я встречал достаточно, несмотря на то, что мы их считаем дикарями, и расой тупикового развития. Но я ни разу не встречал, чтобы даже простой австрийский бюргер, мог так хорошо разбираться в оружии, иметь понятие о дипломатии, и мастерски загонять в тупик своего оппонента действиями и словами.

–Я видел, как он управляет своими людьми. Как кошка с мышами. Причём, мыши твёрдо уверены, что они не еда.

– Ты преувеличиваешь, Эмин.

– Возможно Рич, возможно. Но он заключил со мной договор, забрал у меня все деньги, заручившись моей помощью, и всё это время меня не покидало ощущение, что меня обманули.

– Он выполнил свою часть договора?

– Да, он задержал суданцев, дав мне время скрыться. Я сплавился по Белому Нилу и прибыл сюда.

– Что он хочет?

– Он хочет оружия. Современных винтовок и револьверов, с огромным запасом патронов к ним, а кроме этого… Впрочем, вот список требуемого им имущества, который он мне надиктовал. При этом, он постоянно порывался написать мне его сам, и это было видно по его дёргающейся руке, и тому, как внимательно, со знанием дела, он следил за тем, как я пишу.

– Понимаешь… Негр, вождь непонятного племени, умеет писать!!! И знает английский и немецкий алфавит!!! Я специально изменял язык, когда писал под его диктовку, а он переспрашивал, почему я начинаю писать на другом языке, и назвал мне его.

– Откуда, откуда он знает английские и немецкие буквы?!!!

– И это при всём при том, что он вылитый дикарь, с безобразной рожей, и усеянным шрамами лицом и телом, которое раскрашено в разные цвета. Единственное, его кожа показалась мне немного светлее, чем у остальных соратников, но это часто встречается у них. Ты же знаешь, нет негров с чисто чёрной кожей, у них море всяких оттенков, начиная с желтого цвета, и заканчивая красно-коричневым.

Ричард задумался на минуту.

– Это метис, – убеждённо заявил он, – видимо, папаша не оставил свою семью, и время от времени навещал её в каком-нибудь порту. Я не удивлюсь, если это был обедневший немецкий дворянин, из карликовых ваших герцогств, вроде Гессен-Дармштадского.

– Приехал, затосковал при виде зелёных бананов и огромных слонов. Был укушен мухой це-це. Впал в ступор и анемичность. Местная негритянка, дочь вождя прибрежного племени, выходила его. В благодарность, он воспользовался её невинностью, подарив ей сына с его «голубой» кровью, и умотал восвояси с изрядным состоянием, полученным в результате торговли слоновой костью.

В родном герцогстве женился, а детей не было. Всё проклятая муха це-це высосала. Или, скажем, были одни дочки. Затосковал по сыну, вернулся в Африку, а там оба-на. Бегает малолетний сынок, с умными глазёнками, и светлой кожей. Сердце отца не выдержало.

Слёзы, сопли, и обучение основам всего: языкам, пониманию законов физики, природы, психологии, ну и прочая лабуда. Потом он снова уезжает, и умирает в гордом одиночестве, либо окружённый одними дочками, в своём замке, например, в Лихтенштейне.

– Чёрный байстрюк, выросший и возмужавший, ждёт отца, льёт слёзы, а того всё нет и нет, но голос крови силён, а развитые мозги требуют действий, вот он и идёт ва-банк. Сначала подчиняет себе соседнее племя, потом вместе с ними, подчиняет другие племена, и уже лезет во все чёрные места, куда даже мы боимся соваться. А ему что, из грязи, да в чёрные князи.

В Европе мог быть только герцогом, а тут князь, потом царь, потом… Ладно, про потом не будем, так что всё объяснимо, мой любезный друг и соратник.

– Всё так, всё так, – задумчиво протянул Эмин-паша, – но у него ещё убили любимую жену суданцы.

– О… значит, это наш клиент! Как там, говоришь, его кличут?

– По-разному… Мамба, Чёрный Змей, команданте Мамба. Да, он вроде ещё и унган.

– Ну вот, я же говорю тебе, Эмин. Нахватался всего подряд от папаши, и вперёд, долбить несчастных соплеменников, и мир захватывать свой чёрный. Да ещё и месть. Хотя это, наверное, не немец, а испанец, идальго какой-нибудь и…

– Хватит, Ричард. Ну, хватит, я всё понял, тебе бы книжки писать… фантастические, а не агентом британской разведки быть.

– Одно другому не мешает, Эмин, ну да ладно, так что ты там с ним за договор заключил?

Эмин-паша, называемый ещё Эмин-беем, хотя настоящее его имя было – Эдуард, снова начал подробный рассказ, а потом протянул полковнику Вествуду надиктованный Мамбой список.

– Гхм, ну что ж, сам договор логичен. Людей у него немного, а противник уже доказал свою боеспособность. Наши военные советники с египетскими солдатами проигрывают одно сражение за другим. И тут он прав, мы поможем ему с оружием. Людей ему тоже нужно набирать, и имущество также необходимо.

– Ну, каковы познания, каковы, – задумчиво произнес полковник Вествуд, вчитываясь в отданный ему листок папирусной бумаги.

1. Винтовки фирмы «Ремингтон» – 2000 штук. Боеприпасы к ним, на каждую по 2000 патронов.

2. Револьверы, любых модификаций, лучше фирм Кольта и Смит-и-Вессона, можно Маузера и Ле-Фоше – пятьсот штук, боеприпасы к ним из расчёта по пятьсот патронов на каждый.

– Он что, любит круглые числа, и повторяться, – спросил он, оторвавшись от чтения занимательной бумаги.

Эмин-паша, только молча пожал плечами, и глубоко затянувшись, пустил огромный клубок дыма, а потом его остаток, маленькими кольцами из носа, потеребив себя за тонкий ус, и бесцельно уставившись взглядом в потолок кабинета.

– Ладно, что там дальше?

3. Железные каски – 3000 штук.

4. Пробковые шлемы – 3000 штук.

5. Походные палатки на пять человек – 500 штук.

6. Короткие абордажные сабли – 1000 штук.

7. Мачете – 5000 штук.

8. Кожаные ремни – 10000 штук.

9. Алюминиевые или жестяные фляги -5000 штук.

11. Комплекты лёгкой военной формы из парусины – рубаха + штаны – 10000 штук.

12. Короткие бриджи, длиной до колена, из плотной хлопковой ткани – как можно больше.

– Действительно, уникум. Он что, умеет считать до тысячи, и оперировать такими суммами?

– До миллиона.

– Что?

– Он умеет считать до миллиона, а может, и больше, я не интересовался, – равнодушно выпустив в потолок очередную порцию дыма, ответил Эмин-паша.

– Однако, – изумлённо сказал Вествуд, – вот это кадр. Я сегодня же доложу об этом в Министерство.

– В которое, Рич?

– Во все три, Эмин, во все три.

–Угу, значит в Министерство по делам колоний, в Управление разведки и контрразведки, и в Министерство обороны. А! Забыл… ещё и в Торговую Западноафриканскую компанию.

Теперь уже настала очередь скривиться Вествуду.

– Ну, а лично он для себя, этот Мамба, что-нибудь хотел?

– Да, – пожав плечами, ответил Эмин-паша. Золота и баб.

– В смысле?

– Ну, про золото и так понятно, денег он хотел, в виде золотых монет. Франков, марок, рублей, австрийских крон, соверенов и гиней. А про баб, про баб говорит: «Хочу поиметь белокурую красотку, вот с такой задницей» – и Эмин-паша широко развёл свои руки, показывая размер требуемого.

– «Я знаю, говорит, – у вас такие есть!» Что ты скажешь на это, любезный Рич?

– Ну, сутенёром я не подряжался подрабатывать. Выживет, и сам купит за деньги. Вывезем его в Европу, если он заслужит. Прокатим по кабакам, и по борделям всех столиц. Везде побывает: и в Италии, и в Швеции, в Германии, и во Франции, в России и Египте, даже в Ирландию свезём. Везде, кроме Англии.

– А пока… пока будем заказывать ему оружие. Думаю, по оружию разделим указанное им количество на два, и привезём, а по его непотребству, что ты тут под его диктовку написал, разделим на пять, а то, и на десять. А то, ишь, фляг ему алюминиевых подавай. И откуда он только этот металл знает. Папаша, наверное, паразит, научил физике. Тарелки из алюминия не во всех богатых домах сейчас есть, уж больно дорого изготавливать этот металл приходится, да и железных касок у нас нет. Ему что, средневековые шлемы подавай, морионы? Обойдётся!

– Ладно, ты где остановился?

– Нигде, пока.

– Тогда прошу ко мне, поговорим, расслабишься, отдохнёшь, а там оружие привезут, и снова в бой, покой нам только снится. И они расстались до вечера.

Глава 5. Храм мёртвого бога.

Ярый ушёл в сторону Баграма, по пути я ему велел заключать союзы с мелкими племенами, набирая там воинов и молодых женщин, и уводить их в Баграм. Кто не желает дружить, того насильно забирать в плен, и уводить туда же. Только женщин тогда забирать всех, кроме старух и тёток с малыми детьми, и то, если у неё больше двух (у нас, если что, ещё родит).

Сам же я с Момо отправился к западу, следуя вдоль берега реки Уэле, от её истоков к верховьям. Дорога была очень трудной, даже для нас. Река, то сужалась, то внезапно расширялась, растекаясь по неглубокому руслу, подтапливая низменность вокруг себя, и создавая болотистую местность, с её дурными миазмами.

Кого здесь было много, так это различных птиц, и рыб, а также всяческих гадов, норовивших укусить. Ну, меня кусать, себе дороже, а вот другие страдали. И если бы не противоядия собственной разработки, и здоровые организмы, не ослабленные цивилизованностью и комфортом, то мы бы понесли ужасающие потери на пути нашего продвижения к цели.

При совершении этого похода, да и раньше, я обратил внимание, что негритянские племена почти не умеют ловить рыбу, и боятся воды. Рыбу они могли ловить только вершами, и то, в неглубоких местах.

Сетями они не умели пользоваться вообще, и их не было, даже самых примитивных. Крючка и лески они тоже не знали. Поэтому, и рацион был скуден. Одними обезьянами не прокормишься!

Из-за многочисленности разнообразных змей, я обновил свою коллекцию шкурок на бунчуке, украсив его редкими экземплярами, и изрядно увеличил свои запасы ядов. Люди почему-то боятся вампиров. Зря! Бояться надо не вампиров, а фармацевтов и химиков, это они травят нас, да ещё и за наши деньги.

А вампиры скоро вымрут, это я вам точно говорю, то, что течёт сейчас в наших жилах, кровью можно назвать с ооочень большой натяжкой, и больше похоже на смесь нефтепродуктов, наночастиц, и всей таблицы Менделеева в одном флаконе, за исключением особо редких и благородных металлов, и то не факт!

Ну, так вот. Дорога была и опасна, и трудна, полна разных встреч с местной фауной. Особенно мне понравилось мясо африканского удава, больше похожее на курятину, но нежнее. А кожу на воротник…, то есть на рабские ошейники, можно с успехом продавать, или самим использовать, как решим.

Наконец, террасовый лес, спускавшийся уступом, начал редеть, и впереди показалось небольшое пространство, с низкой растительностью, и практически отсутствием деревьев, что было необычно для этих мест.

Подойдя, я понял причину этого, и решил остановиться здесь на ночь. Место было хорошее. Река рядом, но не близко. Растительности мало, ветерок гулял, отгоняя вредных насекомых. К тому же, отсюда были хорошо видны окрестности.

Феликса фон Штуббе, и его людей мы пока не смогли обнаружить, но я не отчаивался. По моим подсчётам, время Ч уже наступило, но было в пределах погрешности, так что надо было искать, и не сдаваться в своих поисках.

Своим мачете я поковырял землю, и обнаружил под толстым слоем перегноя, состоявшего из слежавшейся листвы и стеблей травы, твёрдую основу. Набравшись терпения, я выковырял на свет божий гладко отшлифованный камень. Внимательно осмотрев ещё раз местность, своим взглядом городского жителя и человека XXI века, я обнаружил очевидные следы человеческого пребывания.

Эти следы, даже на мой любительский взгляд, по времени были никак не меньше пару тысячелетий назад, а может быть, и больше. Запахло тайной, и мною овладел азарт исследователя. Клад, здесь должен быть клад.

– «Деньги, деньги, деньги» – кто не мечтал в детстве, и уже в более зрелом возрасте, внезапно наткнуться на клад монет. Лучше золотых…, можно серебряных…, или, если уж совсем, если, то медных, но чтобы было оооочень много!

Что-то подобное испытывал и я сейчас. Устремив свой взгляд вперёд, я пошёл по еле угадывающейся просеке, заросшей чахлым кустарником и сухой травой, раздвигая ветки и стебли копьём. Мои манёвры не остались незамеченными, и двое телохранителей, отделившись от общей массы воинов, последовали за мной. А я шёл дальше.

Древний путь вёл меня всё глубже и глубже в джунгли. Через некоторое время, впереди показались куски невысоких скал и разбросанные вокруг камни. Всё было оплетено лианами, и скрыто ползучей растительностью. Многочисленные корни торчали из земли, и свешивались со скал и отвесных стен. В том, что это были когда-то стены, я уже не сомневался.

То здесь, то там валявшиеся большие куски скал, несомненно, были остатками, некогда сложенной из них стены, и доставлены сюда от гор, возвышавшихся к югу отсюда, на расстоянии не меньше тридцати километров. Сами же эти камни никак не могли здесь оказаться. Вулканов тут не было, да и следов вулканической деятельности тоже, а скал и подавно, не наблюдалось.

Ни одно животное никогда не притащит камень просто так, да и вообще, не притащит, включая горилл. Так что, очевидный вывод напрашивался сам собой. Недалеко отсюда протекал Белый Нил, и впору было вспомнить о царице Савской, и более древних временах.

В сопровождении двух моих телохранителей, я начал обходить скалы и искать что-нибудь похожее на остатки города или селения, форта, замка, дома, храма. Последнее из перечисленного больше походило на правду. Наконец, мои усилия увенчались успехом, и среди корявых деревьев и лиан, мне открылось тёмное пространство.

Один из моих воинов, увидев мой интерес к этому месту, решил туда залезть, надеясь заслужить мою благосклонность, но я вовремя оттолкнул его, не позволив совершить сумасбродный поступок, угрожавший жизни. И был прав.

Реагируя на его движение, из тёмной зловонной дыры в скале выстрелила чёрная тень, с оскаленными зубами. Благодаря тому, что воин успел отшатнуться раньше, она не достигла цели и упала на землю, громко шипя.

– Какой интересный экземпляр, – мелькнуло у меня в голове. Давай-ка познакомимся с тобой поближе, змеючка.

Змея была необычной, ярко-жёлтой окраски и, несомненно, принадлежала к так любимому мной подвиду мамбы. Кроме чёрной и зелёной, я теперь имел удовольствие наблюдать ещё и песчаную, или ядовитую, или апельсиновую. Апельсиновая, это название мне больше понравилось.

И я быстро, мгновением раньше, чем она среагировала, ударил её древком копья, на котором давно была прикручена рогулька. Это примитивное приспособление, одним движением переводившееся из положение «прижата», в положение «кого поймать?», сейчас тоже оказалось действенным, прижав морду змеи к земле.

Осторожно перехватив пальцами голову змеи у её основания, я поднял вверх великолепный экземпляр, длиною не меньше метра. Змея бешено сопротивлялась. Ну да, не таких уламывали. Сейчас, сейчас, моя родная, ты пополнишь собою мою коллекцию, а твой яд украсит отдельную тыквенную кубышку, и мы поэкспериментируем в дальнейшем с твоим ядом… красавица.

Выйдя на более освещенное место, я сцедил яд, и сунул кубышку в кожаный мешок, носимый с собою специально для этих целей. Смеркалось. Глядя на сильно потемневшие джунгли и заходящее солнце, я решил, что не стоит в очередной раз испытывать судьбу, и лезть в пасть дьяволу.

А то, что внутри меня никто не ждал, я знал абсолютно точно. Азарт доморощенного исследователя во мне несколько поугас, особенно после происшествия со змеёй, и я не собирался понапрасну рисковать. Надо было подготовиться к этому.

Насчёт возможности найти клад, я тоже остыл. Скорее всего, мне удастся найти там древние вещи, возможно, немножко раритетов и артефактов непонятного назначения. Может быть, немного золота и драгоценных камней, и всё. А может, только древние, давно истлевшие кости станут сомнительной наградой моим изысканиям.

Я и так не любил кладбища, и всё, что с этим было связано, а тут ещё лезть и копошиться внутри скалы. Но и сидеть сиднем, ожидая с моря погоды, мне не нравилось. Лучше уж поискать, и чего-нибудь найти, кроме приключений, чем просто разводить руками и жалеть. Не змей же мне, в конце концов, бояться.

Рассудив таким образом, я улёгся спать, плотно поужинав, и отдав все необходимые указания на завтра. Змею я решил убить завтра, как раз она подкопит свой яд, а утром я его у неё сцежу.

Ночью мне снилась эта самая змея, умоляя её выпустить из мешка человеческим голосом, но на незнакомом мне языке, обещая мне всякие кары. Ну, об этом я скорее догадался, чем понял. Уж больно тон был угрожающим. Во сне я ответил ей: – «ну, ты тут мне ещё пошипи, тварь ползучая», «сказал, что утром освобожу… значит, освобожу – на бунчук пойдёшь… людей пугать… вечно!» и дальше продолжал спать (скотина бесчувственная).

Утром, проснувшись и позавтракав, я развязал мешок и вытряхнул оттуда давешнюю змею. Змея выпала… мёртвой.

«Гхм, а сон-то был, что называется, в руку». «Не простая, стало быть, змейка, не простая. Не выдержала она неволю, да и померла». Взгрустнулось. Взяв её за хвост, я сначала захотел притянуть её морду к своему лицу, чтобы получше рассмотреть,… но передумал, а то мало ли что. Перехватив её голову, я разжал сомкнутые челюсти, и стал сцеживать остатки яда, которых оказалось удивительно много, он был молочного цвета, и густой, как масло.

Надо бы быть с этим ядом осторожнее, что-то он мне не сильно нравится. Яд пах резким запахом, сходным с запахом старого склепа, навевавшим не сильно приятные ассоциации. Я слил его в подаренный ещё фон Штуббе флакон из очень толстого стекла, из-под «чекушки» водки. Подумав, налил туда и спирта. Неожиданно началась бурная реакция, и из флакона повалил густой дым.

Увидев это, все негры сбежались сначала ко мне, а потом бросились в ужасе, кто куда. Я тоже сначала чуть не обоср… испугался, но закалка интернетом, фильмами ужасов и офисной работой, дала о себе знать.

А в армии меня научили, что убить можно всё, даже мысль, (особенно умную). Так что, я не выпустил флакон из руки, а продолжал наблюдать за химической реакцией.

Покипев и бурно испаряясь, молочная жидкость осела, а потом на глазах образовала осадок, больше похожий на густое масло или жир, который стал стремительно темнеть, пока я не догадался, что он окисляется, и не заткнул его толстой металлической пробкой. Он так и остался окраски топленого молока.

– «Как интересно!»

Мне захотелось срочно бежать в эту дыру, но я сдержался, и, крикнув своих обосравшихся… пардон, испуганных воинов, пошел готовиться к вылазке.

Посещение подземелья обещало стать интересным и непредсказуемым, и изрядно будоражило мою кровь, ставшей весьма холодной после смерти Нбенге. Меня стало тянуть на приключения, которые могли разнообразить моё унылое существование после всех неприятных событий.

Это происходило из-за того, что во мне смешалось всё: боль утраты дорогого мне человека, шок от попадания в чужой мир, и культурный шок человека 21 века, в котором я до сих пор находился, от всего увиденного. А ещё, месть и постоянное напряжение, смешанное с вынужденной жестокостью, без которой невозможно было выжить в этом мире.

Доброта и мягкость не приветствовались, и за это сразу следовало наказание, рабство, либо смерть, ни больше, и ни меньше. Вот, в качестве компенсации, меня и тянуло на всякие авантюры.

Со мной напросилось идти ещё пятеро воинов, то ли глупых, то ли преданных, то ли жаждущих славы (такие тоже имелись), ну и ладно, вождя надо защищать. Перебирая своё снаряжение, и задумчиво косясь на шкурку змеи, уже украсившую собой моё копьё, я тщётно пытался придумать, что мне ещё надо было с собою взять. Наконец, придумал.

Я достал флакон с универсальным противоядием, собственного приготовления. Покрутил его в руках, сердце кольнуло в предчувствии. Вытряхнув весь мой мешок на землю, я стал перебирать все, что у меня было. Сильно развитая интуиция, замешенная на знаниях, и смутном понимании действий тех или иных ядов, что досталась мне от прежнего хозяина этого тела, так называемая память предков, вела мою руку.

Наткнувшись на флакон, подаренный мне вождём пигмеев, я подозвал к себе пигмея по имени Жало, и спросил: – «Что это за яд?»

– Это яд унганов, вождь.

– Для чего он нужен?

– Он позволяет им говорить с духами.

Дальше я действовал по наитию. Достав тыквенную фляжку со спиртом, я налил из неё в глиняную кружку, откупорил бутылочку с ядом унганов, и добавил в кружку несколько капель, потом достал свежий яд жёлтой мамбы, и добавил ещё и его. Видимых изменений раствор не произвёл, только стал пахнуть ещё резче, вот собственно, и всё.

Слив полученную жидкость в отдельную бутылочку, я подвесил её к поясу, за одну из специально сделанных петель. В голове возникли ассоциации подготовки героя в компьютерной игрушке перед тем, как спуститься в неизведанное подземелье.

В подземелье я пойду, и твой левел отниму, а потом ещё зайду, и добычу заберу. В голове действительно, словно что-то щелкнуло, и я стал по-другому смотреть на свои сборы.

Так, защита: я стал надевать на себя свои кожаные доспехи, не пренебрегая ни одним элементом экипировки. Оружие: из оружия я взял с собой револьвер, хопеш, и старый кинжал. Поколебавшись, взял ещё копьё, хоть оно было немного громоздким, но зато им можно было пошурудить в подозрительных дырах, без всякой опаски, да и мало ли, что я там обнаружу. Пулемёт ещё никому не помешал.

Но пулемёта у меня не было, так что, и копьё сойдёт. С оружием я закончил, дальше следовало побеспокоиться о мане. Но вот что-то ничего подобного я у себя не обнаруживал. Хотя… если взять тему разговора с духами, как раз флакончик, в который я только что слил сделанный эликсир, может смело сойти за эликсир восстановления маны.

Осталось разобраться со своим здоровьем, с этим было вроде всё нормально, но вот ранения вполне могли быть, причём, самые разные. Решив подстраховаться, я выпил противоядие, и укрепляющий эликсир, дававший прилив жизненных сил. В мешок сунул свёрнутые листья целебных растений, и листья, используемые для перевязки ран, жгут, сделанный из лианы, и кусок чистой материи, с кубышкой спирта.

Спирт, он завсегда спирт, а то придётся копаться в старых костях, не очень приятное, скажу вам, занятие, и не всякий его потянет, а то, что там обязательно будут мёртвые, я ни капельки не сомневался, уж это мне мой опыт подсказывал.

Окончательно собравшись, и оглядев пятёрку воинов, шедших вместе со мной, я оценил их подготовку, сделал им пару замечаний, и они экипировались по полной программе, не к женщинам, чай, идут, и не на дискотеку. Хозяйство надо прикрыть, а то цапнет кто-нибудь, а я виноват буду. Среди них затесался и Жало, с азартно горевшими глазками.

Экипирован он был не хуже меня, а судя по его блестящим глазам, он и вовнутрь что-то принял, и думаю, что не спирт. Небось, листья местной коки нажевал, или грибы, вроде наших мухоморов, с галлюциногенным эффектом, а ещё тут произрастал орех, называемый "кола". В общем, он был готов, был готов и я, а также оставшаяся четвёрка моих воинов.

Кивнув Момо, остающемуся за старшего, я наговорил ему целую кучу заданий, чтобы он не расслаблялся в моё отсутствие. И мы отправились покорять подземелье, надеюсь, там не будет какого-нибудь местного босса, появляющегося раз в месяц, и по большим праздникам.

Путь был уже знаком, и мы добрались быстрее, прочищая себе дорогу, разрубая остатки лиан, которые, как змеи, оплетали всё вокруг, и, цепляясь своими отростками за неведомо как перенесённые сюда скалы, висли на них, со всех сторон, плотно закрывая ковром из своих стеблей всю массу камня.

Сейчас я был уже более внимательным, и понял, что наткнулся не на город, а на большое здание, но не пирамиду, а больше похожее на мавзолей, приземистый и широкий, из собранных кусков скал, плотно подогнанных друг к другу.

Становилось всё интереснее и интереснее. Обойдя кругом массу камня, я увидел небольшой и почти разрушенный временем и растениями барьер, преграждавший в иные времена подходы к зданию. Поискав возле него хоть что-нибудь, что могло указать на тайну здания, я обнаружил только слежавшиеся хрупкие кости, рассыпавшиеся при прикосновении к ним лезвия ножа.

Чьи это были кости, и как они оказались тут, было загадкой. Очень хотелось найти отгадку, но ключик от неё находился за тем самым входом, больше похожим на дыру, ведущую в преисподнюю, и где на нас напала змея.

Чувствуя себя Алисой, попавшей в зазеркалье, я воткнул копье в тёмный и мрачный вход, откуда ощутимо несло влажностью и плесенью, смешанной с неведомыми запахами.