Месяц волка

Я помедлил с ответом, не зная, как лучше ответить коменданту. Он явно намекал на то, что я лгу, вот только в какой именно лжи он хочет меня уличить я пока еще не знал.

– Я думаю, что я тоже ни отношусь к таким людям, – наконец ответил я, внимательно наблюдая за комендантом.

– Ну, в таком случае, расскажите о том, как ваш полк потерпел поражение, и о том, как вам удалось выжить, в отличие от остальных ваших товарищей по оружию.

– Я бы рассказал вам если бы не потерял память. Все что я могу поведать это лишь рассказы известные мне с чужих слов, а последнее что на данный момент помню лично я, это то, как очнулся в форте Старн.

– Значит потеряли память, – хмыкнул комендант. – Как же удобно.

– Не вижу в этом ничего удобного, – резко ответил я. – Не слишком хорошо осознавать, что большая часть твоей жизни просто исчезла. Ты не знаешь кто ты, есть ли у тебя семья и стараешься по крупицам собрать хоть какие-то сведения о своем прошлом. Я бы и сам с радостью вспомнил все и поведал вам о том, что случилось в битве при Вераторе, так сказать из первых уст, но к моему огромному сожалению не могу этого сделать.

Все то время что я говорил, комендант не отводил от меня взгляда своих цепких глаз. Но ехидная ухмылка с его лица исчезла.

– Леди Габриэла, что вы упоминали, случайно не дочь первого лорда, главы Королевского Совета Маруна Далатиен?

– Да, – подтвердил я, – но она предпочитает представляться фамилией своего покойного мужа Саморати. Если вам, конечно, это о чем-нибудь говорит.

– Говорит, – кивнул комендант. – Я имел честь общаться с леди Габриэлой в Сагеваре. Надо признать она довольно эксцентричная особа. Я выслушал целую тираду о том, какое безобразие творится на вверенной мне территории и о том, что на моей совести смерти многих хороших людей, которые погибли от рук разбойников, чувствующих себя на королевских дорогах как дома. Моя жена, имеющая не менее крутой норов, вступила с ней в перепалку и, если бы я не остановил ее, тот разговор мог бы закончиться не совсем хорошо. Но самое страшное, что леди Габриэла была абсолютно права. Эта зараза, поразившая королевские земли, действительно говорит о том, что я упустил контроль из своих рук. Но я уже был близок к тому, чтобы покончить с этим. Если бы Мизолтон не выдал себя. При этом четверо моих лучших людей пали, спасая вас. Я предлагал барону Фольку подождать до того, как мы уничтожим банду Алвера и отряд герцогства, но он воспользовался своим влиянием и настоял на срочности вашего освобождения. И вот к чему все это привело. Столько людей погибло ради того, чтобы вы двое жили.

Комендант подался чуть вперед и, прекратив теребить подбородок, положил руки на стол. Я внимательно следил за Блюр, но в разговор не вступал. Хотя слова коменданта были правдивы, они все же сильно уязвили мое самолюбие.

– Проще говоря маглур вы спутали все мои карты. И должен признать, что как бы это жестоко не звучало, лучшим исходом была бы ваша гибель в плену до того, как мои люди предприняли попытку спасения. В таком случае Мизолтон не раскрыл бы себя и у нас бы сохранялись все шансы уничтожить банду Алвера. И герцоговчан. А теперь… теперь все осложнилось. И из-за этого пострадали невинные люди, и боюсь пострадают еще.

Я хотел ответить коменданту, но в дверь постучали.

– А вот и Мизолтон, – Харвин Блюр вздохнул и вновь откинулся на спинку стула, но руки его так и остались покоится на столе. – Входи.

Дверь отворилась и в кабинет бесшумно скользнул разведчик. От Мизолтона несло потом и лошадьми. Он едва заметно кивнул мне в знак приветствия, а потом склонил перед комендантом голову прижимая кулак левой руки к груди.

– Почему так долго Мизолтон? – недовольно спросил Блюр бросая в сторону разведчика грозный взгляд. – Ты должен был прибыть сюда вместе с маглуром.

– В конюшне накопилась слишком много лошадиного дерьма комендант, а Элоиз не любит, когда животные грязные.

Хотя голос Мизолтона и звучал вполне серьезно, я понял, что своими словами он пытался напомнить коменданту о своем наказание. Блюр, по всей видимости, тоже понял это. По лицу коменданта нельзя было определить обидели или разозлили его эти слова, но тон Блюр стал холоднее.

– Думаю это все же лучше, чем болтаться в петле, не так ли Мизолтон? – спросил Блюр не отводя темных глаз от разведчика.

– Безусловно, господин комендант, – нисколько не смутившись тут же выпалил Мизолтон. – Я всего лишь объяснил причину своего опоздания.

– Я уже понял. Ты нарушил приказ королевской важности что стоило нам потери целой деревни, в которой погибли жители Герона. И их смерти на твоей совести Мизолтон. Именно на твоей.

– Но я выполнял ваш приказ господин комендант. Вы же сами передали послание, в котором говорилось что те важные пленники, что находятся в плену у Алвера, должны быть освобождены.

– Да, – громко ударив ладонью по столу рявкнул комендант. – А еще там говорилось что это ни в коем случае не должно повлиять на исход нашей миссии. Ты не должен был раскрывать себя.

– Я… я не мог поступить иначе, – Мизолтон отвел взгляд в сторону. – Так вышло господин комендант и мне очень жаль, что при спасение этих людей мне пришлось выдать себя.

– Ах, тебе жаль, – взревел комендант, вскакивая со стула так, что тот со скрежетом отлетел назад. – Значит тебе жаль, сукин ты сын!

Он быстро обогнул стол и в два шага оказался возле разведчика. Схватив его обеими руками за грудки, притянул к себе и брызжа слюной, прорычал прямо ему в лицо.

– Ты уничтожил все мои труды. Разрушил все мои планы по уничтожению этих ублюдков, пускающих нам и нашему королевству кровь. Мы уже были так близки к цели, а ты раскрыл себя.

– Но я был не единственным из наших людей кто состоял в банде Алвера, – попытался защититься разведчик. – Остались Коуэн и Флоди.

– Да, – прорычал комендант, – от которых нет никаких вестей. Мы не знаем живы они или нет. После того как ты раскрыл себя, Алвер будет искать предателей в своих рядах. К тому же теперь он станет более осторожен и затаится. Как и герцоговчане. Даже если Коуэн и Флоди живы они не скоро выйдут на связь, и уж тем более мы еще долгое время не сможем действовать, пока вновь не подберемся так близко к Алверу.

Комендант отпустил Мизолтона и вернулся к столу, правда садиться не стал.

– Маглур я хочу услышать вашу историю. Ту ее часть, что вы провели в плену. Я хочу знать все до мельчайших подробностей. Все что вы видели, слышали и замечали. И не смейте ничего от меня утаивать. Надеюсь, этот отрезок своей жизни вы помните?

Я молча кивнул, бросив косой взгляд на Мизолтона, но тот вперил взор в заваленные хламом книжные полки.

– Тогда рассказывайте. Я слушаю, – комендант сел на краешек стола так, что одна его нога оказалась в висячем положение, а вторая уперлась в пол.

Говорить я начал не сразу, лихорадочно обдумывая то, о чем стоит говорить коменданту, а о чем нет. Несмотря на его предупреждение я не собирался рассказывать ему буквально все. Тем более я не хотел лгать ему, а всего лишь сказать часть правды. Собравшись с духом, я начал свой рассказ с момента нападения на нашу колонну и закончил тем, как герцоговчане убили хозяина постоялого двора и толстую женщину по имени Эмми приходившейся тому то ли женой, то ли дочерью. При этом я не стал рассказывать о том, что неожиданно для себя обнаружил то, что знаю язык герцоговчан и естественно умолчал обо всех тех разговорах, которые они вели меж собой на языке герцогства. Во всем остальном я придерживался правдивости повествование, стараясь ничего не скрывать.

Харвин Блюр внимательно слушал ни разу не перебив меня. При этом он не сводил с меня глаз, глядя прямо мне в лицо, словно бы пытался понять лгу я ему или нет. Когда я закончил, комендант отвел взгляд и невидяще уставился в окно. В кабинете наступила тишина, прерываемая лишь нашим дыханием.

– Похоже вы не лжете маглур, – наконец произнес Блюр, вновь обращая на меня свой взор. – Может быть вы чего-то не договариваете, но в тех словах, что вы произнесли, я лжи не чувствую. Конечно, есть вероятность что вы искусно владеете навыком красноречия с легкостью выдавая ложь за правду. Но почему-то я в этом сомневаюсь, вы не слишком-то походите на такого человека. Вы, как бы это сказать, слишком бесхитростны и прямолинейны для этого. Единственное чего я никак не могу взять в толк, так это того факта, что герцоговчане не убили вас при нападении на деревню или не забрали обратно в плен, хотя принимали вас за барона Фольк, что делало вас в их глазах довольно ценным пленником. Вы были у них в руках, а они так просто взяли и отпустили вас.

Я лишь пожал плечами в ответ. Меня и самого удивил поступок Сиваара. Я, если честно, приготовился тогда к смерти, но новоявленный лидер герцоговчан под общий смех и завывания своих людей просто-напросто оставил меня в живых. Он объяснил это тем, что хотел, чтобы я лично лицезрел то, как умирают жители Дубен, и то, что вина за их смерть лежит именно на мне. Впрочем, было сомнительно, что Сивааром двигало именно это и только потому, он оставил меня живым и на свободе. Здесь определенно скрывалось что-то другое, но я не знал что. Комендант похоже считал так же.

– Я не лгу, – ответил я, когда молчание, по моему мнению, слишком уж затянулось. – Я действительно не имею никакого понятия о том, почему они так поступили. Я был готов принять смерть, но их лидер решил иначе.

Комендант в очередной раз окинул меня тяжелым взглядом. Затем громко вздохнул, соскочил со стола и быстро обойдя его сел на свое место.

– Я еще не решил маглур верить вам до конца или нет, – наконец сказал он. – Я не знаю почему герцоговчане так поступили. Впрочем, откуда нам знать, что там у этих ублюдков на уме. Но в одном этот Сиваар прав. Это вы виноваты в смерти жителей деревни. Вряд ли герцоговчане осмелились бы на такую вылазку, не посмей вы бежать при этом убив их командира. Вы поступили крайне неосмотрительно, вогнав нож в подбородок Коотина. Впрочем, не могу не отметить того, что вы все же убили одного из этих ублюдков, при чем совсем не рядового солдата. Вы, похоже, не такой уж и трус коим я посчитал вас в начале.

Я ничего не ответил на эту сомнительную похвалу из уст коменданта. Если, конечно, это вообще была похвала. Мизолтон, как и прежде, продолжал смотреть на шкаф, делая вид будто ничего не слышит, но я-то знал, что это не так.

– Хорошо, – комендант звонко ударил ладонью по столу. – Мне надо немного поразмыслить над вашими словами маглур. Мы с вами еще поговорим, но позже. А теперь попрошу вас оставить меня наедине с Мизолтоном. Мне надо поговорить с ним по душам. К тому же мне стоит решить, что делать с ситуацией, которую вы двое и еще некоторые люди совместно с вами создали. Идите маглур. Более я вас не задерживаю.

Я молча склонил голову и повернулся к двери. Уже уходя, я заметил брошенный в мою сторону взгляд Мизолтона, в котором читалось явное нежелание того, чтобы я покидал кабинет. Я без промедления вышел в коридор, плотно затворяя за собой дверь. Оказавшись в одиночестве за пределами кабинета, я облегченно выдохнул. И хотя мне еще было не совсем ясно что там на уме у Блюр, после нашего с ним разговора, на душе у меня стало немного легче. Теперь лишь оставалось ждать что предпримет комендант и мне очень хотелось верить, что благоразумие возобладает над его упорством и твердолобостью. И тогда мы с Мари и Карвером наконец сможем покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн навстречу леди Габриэле и барону Кравиту Фольк. В очередной раз вздохнув я отправился в отведенную мне комнату.

Глава 4

Леди

Конечно, власть и стремление к ней не ограничиваются лишь теми немногими аспектами, о которых я упоминал ранее. Есть еще множество форм, характеризующих властного человека. И одно из них – это тщеславие. Наверное, эта черта для некоторых является основополагающей в стремление заполучить власть. Ведь кто как не излишне любящие самих себя люди считают, что достойны управлять другими, ведь они, по их же, должен заметить, ошибочному мнению лучше, чем остальные. Самолюбие, самосозерцание и стремление убедить остальных в своем как внешнем, так и физическим превосходстве над одним или несколькими оппонентами приводит к тому, что человек превозносит себя над остальными и при успешном воздействие получает над ними власть. Приводить какие-либо примеры не имеет смысла, ведь стоит лишь взглянуть на красивую женщину, которая определенно пользуется тем чем одарила ее природа, можно понять какую власть та имеет над олухами, что пытаются заполучить ее любовь или расположение. Или богатый мужчина, чьи немалые сбережения привлекают внимание хитрых и желающих хорошо устроиться в нашем нелегком мире дам. Но всеми ими, и красивыми женщинами, и богатыми мужчинами движет тщеславие. Они знают о том, что имеют и естественно пользуются этим, чтобы получить власть над тем, кого соблазняют их преимущества. Таким образом тщеславие определенно является частью власти, вызывающей в человеке желание достичь ее. Что как не тщеславие заставляет нас стремиться влюбить или наоборот заставить окружающих людей бояться нас.

Марид Блакир «Истоки власти»

Весь последующий вечер, после разговора с комендантом, и первую половину следующего дня я провел не выходя из комнаты. Ужин, принесенный мне слугами, я съел без особого аппетита, а завтрак оставил и вовсе нетронутым. Зато вино, которого я потребовал принести мне как можно больше, было выпито мной полностью. К полудню следующего дня я был уже изрядно пьян, и только в таком состояние я смог почувствовать себя спокойно. Тревожные мысли, терзавшие меня, ушли на задний план, а пришедшее вместо этого алкогольное помутнение не давало им снова овладеть мною. Мари, к моему не малому удивлению, за все это время меня так ни разу не посетила, что, надо признать, было довольно странно. Идти же к ней самому я не видел особого смысла, а шататься по форту рискуя наткнуться на коменданта, мне не хотелось. Поэтому я предпочел остаться в комнате и утопить свою грусть в вине. Конечно, я понимал, что это был не лучший выход, но другого занятия способного отвлечь меня я придумать не мог.

После обеда я, опорожнив последний из принесенных мне кувшинов вина, улегся спать. Голова от выпитого мной количества вина сильно трещала, и я решил ненадолго прилечь. Пьяный дурман возымел свое действие, и я тут же провалился в сон, как только моя голова коснулась подушки. Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо. Я с трудом разлепил веки и обнаружил склонившуюся надо мной Мари с обеспокоенным выражением на лице. В комнате царил полусумрак, лишь из-за полуприкрытых ставен пробивалась тонкая полоса света от клонившегося к закату солнца. По всей видимости проспал я довольно долго. Голова моя, казалась, болела еще сильнее чем прежде.

– Стоило мне оставить тебя ненадолго и вот, пожалуйста, ты уже напиваешься в одиночестве, – Мари окинула меня хмурым взглядом, а затем развернулась и направилась к окну.

Широко распахнув ставни, девушка впустила в комнату свежий вечерний воздух.

– Здесь пахнет как в дешевом трактире, – недовольно заметила она, помахав рукой перед своим лицом, так словно бы отгоняла о себя назойливых мошек. – Как все прошло? Что сказал комендант? Неужели все так плохо, что ты решил напиться до бессознательного состояния?

Голос девушки звучал требовательно. Она говорила так, будто бы я был ее мужем, и она отчитывала меня за мою очередную провинность. Это сравнение вызвало у меня невольную улыбку.

– Не вижу ничего смешного, – кисло произнесла Мари, заметив, что я улыбаюсь. – Так что тебе сказал комендант?

– Ничего определенного, – ответил я, перестав улыбаться. – Он внимательно выслушал меня и сказал, что я похоже ему не лгу. Правда он с определенным скепсисом отнесся к некоторой части моих слов, но тем не менее думаю наша с ним беседа прошла вполне успешно. Чего нельзя сказать о бедняге Мизолтоне, тоже присутствовавшем при этом разговоре. Он остался в кабинете после того, как ушел я. И не было похоже на то, что комендант собирается вести с ним задушевную беседу.

– Действительно бедняга, – сочувственно вздохнула Мари. – И все это выпало на его долю лишь из-за того, что он вызвался нам помочь. Надеюсь, комендант смилостивится над ним и у него все наладится. Так что насчет нас? Мы уже можем покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн?

– Не думаю, – с сожалением ответил я. – По крайней мере не сейчас. Комендант сказал, что обдумает мои слова и примет решение. Он заявил, что поговорит со мной снова, позже.

– Мы что, пленники? – хмурясь, воскликнула Мари. – Кем бы не возомнил себя комендант Блюр, я не позволю ему так с нами обращаться. Знаешь, а я уже все чаще начинаю ловить себя на мысли о том, что Карвер был прав. И почему ты не уговорил меня отказаться от этой идеи?

Я вздохнул, пожимая плечами.

– Может быть, потому что это было правильным решением, – ответил я, хотя сам не особо верил в то, что только что сказал.

– Может быть и так, – неохотно согласилась девушка. – В любом случае я хочу побыстрее отсюда уехать.

– Поверь мне Мари, я тоже. Я так же, как и ты, хочу поскорее увидеть барона Фольк и твою леди. Да и желания попасть в распределительный пункт в Корвиде еще не потерял.

– Конечно, – согласилась девушка. – Но это не все причины, по которым я так стремлюсь покинуть это место. Есть еще две. И имя им Эсви и Ивея Блюр.

Я удивленно вскинул брови. Мари поймала мой взгляд и, смутившись, опустила глаза.

– Нет, не то, чтобы они пытались создавать мне проблемы, – проговорила она оправдывающимся тоном, – просто еще несколько дней общения с этими особами сведут меня с ума. После того как Эсви Блюр позвала меня вчера за собой, мне не было от них покоя. У этой женщины замашки вечной наставницы. Она еще хуже, чем леди Габриэла со своими нравоучениями. О, нет-нет, я не хотела сказать, что леди мне надоела, просто она тоже иногда…

Мари, в конец смутившись, замолчала. Я с трудом сдержал улыбку.

– Я тебя понимаю, – с серьезным видом сказал я девушке. – Продолжай.

– Просто леди Эсви с самого начала знакомства принялась делать мне замечания. Поначалу я не обратила на это особого внимания, и даже пыталась прислушиваться к ее словам. Но потом эти постоянные нравоучения и придирки начали меня раздражать. Кстати, леди Эсви, как оказалось, встречалась в Сагеваре с леди Габриэлой. И отзывалась о ней в совсем нелестной форме.

– Я знаю об этом. Комендант упомянул эту встречу в нашем разговоре.

– Мне было так неловко, когда зашел разговор об этом, – призналась Мари. – Я так хотела отстоять честь леди Габриэлы, но не могла этого сделать так, чтобы не обидеть леди Эсви. Поэтому мне оставалось лишь кивать в ответ.

– Я тебя понимаю, – вздохнул я. – А что не так с ее дочерью?

– Дочерью? – переспросила ушедшая в свои мысли девушка. – Ах, ты об Ивеи Блюр. Она, как бы это сказать, немного взбалмошна и глупа. Нет, я не могу сказать, что она плохая, но эта ее назойливость и постоянные расспросы про жизнь в Лаборе надоели мне в равной степени, что и нравоучения ее матери. Конечно, я ее понимаю. Она не видела ничего кроме форта и Сагевара, в котором она бывает не так уж и часто и который представляется ей центром цивилизационной жизни. А еще она постоянно хохочет и даже упреки ее матери не могут остановить эту ее дурацкую привычку. Из этого я и сделала вывод что Ивея легкомысленная, недалекая особа. Хотя и должна заметить, что она довольно добра и по-настоящему рада общению со мной. Что самое главное они принимают меня за равную, и лишь это заставляет меня терпеть их обоих. Что-то я слишком разболталась, наверное, не стоит говорить так о людях, давших нам пищу и кров.

Мари попыталась выдавить из себя сдавленную улыбку. Я мягко улыбнулся ей в ответ. Меня мучала жажда, но в комнате не было даже воды, не говоря уже о вине, которое я выпил все до последней капли.

– И как же тебе удалось от них сбежать? – поинтересовался я, понимая теперь почему девушка не пришла ко мне ни вчерашним вечером, ни сегодняшним утром.

– Это ненадолго. Леди Эсви хотела пригласить тебя для беседы и поручила это Кэтлин. Мне едва удалось уговорить ее, чтобы самой сходить за тобой, – Мари сочувственно вздохнула, жалея то ли себя, то ли меня, а может сразу и нас обоих. – И вот я здесь. Сейчас придут слуги, и ты сможешь умыться и привести себя в порядок. А потом ты удостоишься чести на себе испытать всю прелесть общения с обоими леди.

– Что-то я не очень хорошо себя чувствую, – кисло заметил я, вовсе не желая никуда идти, тем более после слов Мари. – Может мне сослаться на плохое самочувствие?

– Нет-нет, Эдин, прошу тебя, – буквально взмолилась Мари, – не оставляй меня с ними наедине. Я больше этого не вынесу. Ты должен согласиться, ради меня.

– Ну хорошо, – снисходительно ответил я. – Только если ты просишь. Просто у меня трещит голова и я бы лучше выпил еще немного вина, чем вел с дамами великосветские беседы.

– Вот и еще одна причина по которой тебе стоит пойти, – строго заявила Мари. – На сегодня тебе хватит. А что насчет головной боли, то я могу сходить к Линси и попросить заварить для тебя травяной отвар из черной лиственницы. Он хорошо помогает при головной боли, особенно если она вызвана излишним употреблением выпивки.

– Нет, не стоит, – поспешно отказался я. – Мне просто нужно слегка умыться, и я буду снова бодр и свеж.

Я попытался улыбнуться девушке чтобы мои слова прозвучали более убедительно, но судя по выражению ее лица она не слишком то мне поверила.

– Помимо умывания тебе бы не помешало причесаться и слегка проветриться, – скептически заметила она.

Мне ничего не оставалось, кроме того, как покорно с ней согласиться. Слуги пришли совсем скоро. Они принесли немного горячей воды, и забрали нетронутый мной завтрак, а также пустые кувшины из-под вина. Мари при этом неодобряюще кивала и косилась в мою сторону, осознавая сколько я выпил. Когда слуги вышли я быстро умылся, расчесал бороду и волосы на голове. Затем надел одну из выданных ранее мне Кэтлин свежих рубах.

– Я готов, – сказал я, располагающе улыбнувшись Мари.

Девушка окинула меня скептическим взором, а потом со вздохом покачала головой.

– Пойдем, нас, наверное, уже заждались и мне скорее всего снова придется выслушивать нравоучения леди Эсви, – девушка направилась к двери. – И, кстати, эта борода тебе не идет.

После этих слов она вышла. Я невольно ухмыльнулся. Эта девица делала мне замечания, так глядишь еще немного, и она будет давать указания, что мне стоит делать, а чего нет. Женщины, тут же подумал я, дай им волю, и они сядут тебе на шею и начнут погонять, не зависимо от того какого она возраста. У меня возникло чувство, что я уже знавал таких женщин, вот только я не мог понять было ли это отголосками моей прошлой жизни до потери памяти, или просто впечатление, навеянное настоящим. Интересно, а какова моя сестра? Судя по письму, она довольно нежная и чувствительная девушка, впрочем, и о Мари я не мог сказать другого, но тем не менее она не раз уже пыталась выказать свой характер. Я очень надеялся на то, что в скором времени смогу побольше узнать о своей семье и моем происхождении, а также наконец встретиться со своей сестрой. И может быть тогда мне удастся вспомнить хоть что-то, а Ани, возможно, поможет мне в этом.

Я решил оставить все эти размышления на потом. Все равно от них не было никакого толку, до тех пор, пока я не доберусь до распределительного пункта в Корвиде. Поэтому я просто вышел следом за Мари, мысленно готовясь к встрече с Эсви Блюр и ее дочерью. Мари нетерпеливо ожидала меня в коридоре. Она явно нервничала и, по всей видимости, не только из-за того, что ей так долго пришлось дожидаться меня.

– Куда нам? – спросил я ее, когда мы уже подошли к лестнице.

– В сад, – ответила Мари. – Он находится за домом. Нам надо пройти через кухню к черному входу. Леди Эсви и Ивея уже ожидают нас там.

До сего времени я и не знал, что за домом коменданта находился сад и заявление Мари меня немного удивило и в то же время заинтересовало. Мы спустились на первый этаж и прошли на обширную кухню. Как и в форте Старн на ней трудилось множество поварят, которые убирались, мыли котлы и посуду, резали овощи и мясо, а также занимались всем тем, чем было положено заниматься на кухне. Руководила всем процессом тощая, словно жердь, кухарка, имевшая вытянутое лицо и чуть выпирающей нижней челюстью. Она не повышала ни на кого голоса, говорила тихо и вкрадчиво, но это не значило что кто-то из ее помощников делал свою работу медленно или пытался отлынивать. Ее указания выполнялись неукоснительно и без каких-либо промедлений. Женщина окинула нас с Мари недовольным взглядом, видимо не слишком довольная тем, что посторонние люди ходят по ее кухни, но говорить ничего не стала. Взор у женщины был тяжелым и властным, а потому я предпочел не встречаться с ней взглядом. Кухню мы миновали быстро и вышли в еще один коридор с рядом служебных комнат по обеим его сторонам. Дойдя до конца коридора, мы достигли черного входа.

Сад, о котором говорила Мари, оказался совсем небольшим, но довольно уютным местом. Он в основном состоял из яблоневых и грушевых деревьев, а также невысоких ухоженных кустов черной смородины. В дальнем конце сада находилась круглая беседка со шпилеобразной крышей, поддерживаемой квадратными колоннами и обнесенная незамысловатой балюстрадой. К беседке вела тропинка, вымощенная серым гравием. Мари, поманив меня за собой, направилась по тропинке в глубь сада.

Леди Эсви и ее дочь Ивея сидели за небольшим, покрытым белой кружевной скатертью, круглым столом, расположенным в центре беседки. Эсви Блюр, казалось, дремала, откинувшись на спинку плетеного стула. Веки ее были полуприкрыты, но я понимал, что скорее всего это не так. Ивея напротив была довольно оживлена и что-то весело щебетала на ухо своей матери. Завидев нас, она замолчала и слегка подтолкнула локтем свою мать. Та шикнула на нее, не меняя своего положения и не открывая глаз.

– Леди Эсви, я привела господина маглура как вы и просили, – громко сказала Мари останавливаясь у входа в беседку и приседая в реверансе.

Эсви Блюр медленно открыла глаза, слегка подаваясь вперед. Женщина приятно мне улыбнулась, а затем обратила внимание на Мари.

– Почему так долго дитя? Я чуть было не уснула. Стоило все-таки отправить за ним Кэтлин, – она показательно вздохнула. – Что уж там. Ну и чего вы стоите, проходите. Не думаю, что господину маглуру приятно стоять, опираясь на эту палку.

Мари, бросив на меня беглый взгляд, первой вошла в беседку, я последовал за ней. Когда мы уселись на плетеные с изогнутыми спинками стулья, Эсви Блюр пристально на меня посмотрела.

– Такому молодому человеку как вы не стоит так налегать на вино, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Что вы так на меня смотрите, или вы думаете, что моя прислуга не сообщает мне о том сколько вы выпили со вчерашнего дня?

– К сожалению не так уж я и молод, – улыбнулся я в ответ, пытаясь немного сгладить слова леди Эсви. – А что насчет вина, то обещаю вам что не буду больше так на него налегать.

– Для меня вы молоды, а Мари и Ивея и вовсе дети, – строго ответила леди, проигнорировав мою улыбку. – А на вино вы налегать не будете вовсе, так как вам его больше не принесут.

Да, как оказалось, Мари нисколько не приукрашала, говоря о тяжелом характере Эсви Блюр. Габриэла с ней и рядом не стояла. Тем не менее я не перестал располагающи улыбаться, главное было не переусердствовать с этим, чтобы леди не приняла меня за идиота.

– Это прелестное дитя, – Эсви бросила мимолетный взгляд на Мари, – в подробности рассказала мне о всех тех ужасных заключениях что с вами произошли. Это довольно скверно. Не могу представить, как вы все это вынесли, особенно такая хрупкая девочка как Мари. Слава Авелину что у этого мерзавца Алвера хватило благоразумия не лишить столь прелестное дитя чести. Мари рассказала мне как вы храбро защищали ее.

– Я не сделал ничего из того, что заслужило бы похвальбы в мою честь, – ответил я, бросив взгляд на Мари. – Скорее это уж она оказала мне неоценимую моральную и физическую поддержку.

– Скромность хорошее качество, если ею не злоупотреблять, – губ Эсви Блюр коснулась легкая улыбка. – Важно то, что вы оба поддерживали друг другу в эти трудные минуты. Думаю, благодаря этому вы смогли вынести все тягости этого плена. Надеюсь, господин Эдин, мой муж был не слишком строг с вами? А если так, то прошу вас простить его за резкость. Он человек строгих принципов и привык судить людей холодным разумом, а не сердцем.

– Все в порядке, – тут же заверил я леди Блюр. – Я рассказал коменданту все как было на самом деле и думаю он сделал верные выводы из моих слов. По крайней мере я очень на это надеюсь, так как был честен с ним.

– Безусловно, – леди Блюр осторожно кивнула. – Я также знаю, что вы участвовали в печально известной битве при Вераторе, где многие мужественные воины нашего королевства сложили свои головы. Я очень рада что хоть кто-то смог выжить после столь ужасного побоища.

– Да, – подтвердил я. – Леди Габриэла Далатиен спасла мою жизнь. Если бы не она, боюсь я бы сейчас здесь с вами не сидел.

Мари предупреждающе шикнула, но было уже поздно. Тем более я не видел смысла не упоминать о леди Габриэле, если и в самом деле был обязан ей жизнью, несмотря на то что произошло между ней и леди Эсви.

Лицо Эсви Блюр, при упоминании мной Габриэлы, осталось тем же. Она вальяжно откинулась на спинку своего плетеного стула и, казалось, задумалась. В это момент в беседку вошла Кэтлин, неся большой поднос, на котором стопкой стояли фарфоровые блюдца, ряд маленьких чашек и небольшой белый заварник по центру. Шедшая следом за ней служанка несла поднос с фруктами, а также несколькими видами пирожных.

– А вот и чай, – заявила леди Эсви. – Это господин Эдин более полезный и благородный напиток чем вино. И от его употребления не болит голова, да и люди ведут себя культурно, а не как взбесившиеся животные.

Да, подумал я, по всей видимости она еще не раз упрекнет меня в этом. Что ж мне ничего не оставалось как терпеть эти ее нападки, вежливо улыбаясь в ответ. Кэтлин поставила перед всеми сидящими блюдца и чашки, а затем наполнила их горячим чаем. От напитка исходил приятный фруктовый аромат. Вторая служанка выставила чашу с фруктами и тарелки с пирожными в центр стола. После этого они обе быстро удалились.

– Этот чай мне прислали из столицы. Моя старшая сестра Элеонор Тасберри. Ты Мари, думаю слышала о ней?