Сновидец

– И всё же мы победили, – ответила София.

– Да, – кивнул гвардеец. – Это верно. И я торжественно заявляю, что с этой минуты буду относиться ко всем словам Нандора так же серьёзно, как и вы. Подумать только – пробраться в сны моих друзей и манипулировать ими точно марионетками! Кому это под силу?

– Я не знаю, – устало покачала головой София. – Но думаю, что нам не стоит расслабляться. Они могут повторить свою попытку.

– Или придумать нечто новое, – нахмурился Филастр. – Нам нужно всё хорошенько обдумать и постараться учесть все возможности, чтобы впредь не попадать в такие ситуации.

– Нандор уже подсказал мне кое-что на этот случай, – сказала София. – Нам нужно устроить общую спальню в нашей волшебной комнате, где сны каждого будут под надёжной защитой.

– Отличная идея, – кивнул Филастр. – Ну что, пойдёмте будить оставшихся слуг?

– Да, – ответила баронесса, поднимаясь. – Кто бы мог подумать, что вместо пистолетов мне потребуется… половник с водой!

Глава 20

Странник и Сновидец повели в своей засаде более двух недель. Они почти не разговаривали, только изредка перебрасываясь парой слов. Это было жутко скучно, молча и неподвижно сидеть на крыше в образе черепицы, но Нандор терпел, беря пример со своего товарища, который был совершенно спокоен и не проявлял ни малейших признаков нетерпения.

«Если он может, то и я могу, – говорил себе юноша, когда ожидание становилось особенно мучительным и ему хотелось всё бросить и снова нестись сквозь калейдоскоп снов. – Аниш говорил, что тот, кто умеет ждать, добьётся всего… Я научусь ждать… Я справлюсь… Это мне по силам…»

Чтобы хоть как-то развлечь себя, Нандор внимательно следил за всеми изменениями вокруг, и чем дольше он это делал, тем больше понимал, что здесь всё было не так, как везде. Начать с того, что за всё то время, что они тут пробыли, сон нисколько не переменился. Это было поразительно. Сны всегда меняли свои обличья – Сновидец знал это. Даже сны деревьев, сколь бы медлительны и тягучи они ни были, меняли свои очертания, будто бы перетекая из одного образа в другой, здесь же всё оставалось прежним и днём, и ночью. Единственными переменами были медлительные смены дня и ночи, да пару раз с моря приходил шторм, принося с собой ледяной дождь со снегом, который обрушивался на крыши старых домов, заставляя юношу ёжиться от холода.

Нандор долго бился над разгадкой странного сна, пока наконец не выдержал и не спросил Странника, почему так происходит.

– Это сон Создателя… – коротко ответил тот.

И тут юноше разом всё стало понятно. «Создателем» Маги севера называли особого человека, которого они использовали, чтобы создать себе специальный сон, в котором практически ничего не менялось. День и ночь колдуны рыскали по всем деревням в поисках детей с особым даром, а найдя их, забирали у родителей с помощью обмана или силы. С малых лет их обучали искусству создавать неподвижные сны, и к 16 годам они полностью овладевали этим искусством. При помощи ядовитых отваров, колдуны погружали этих несчастных в сон, в котором те проводили остаток своей жизни, создавая для магов нечто вроде безопасной гавани в Царстве снов. С виду такая гавань была ничем не примечательна, и только проведя в ней несколько дней, становилось ясно, что этот сон неживой и напоминает застывший кусок льда. Судьба «создателей» всегда казалась Нандору ужасной. Быть оторванным от родных, на протяжении долгих лет жить впроголодь, непрестанно обучаясь под руководством жестоких магов искусству видеть один и тот же сон, а потом уснуть и никогда больше не проснуться, – такой судьбы он не пожелал бы даже злейшему врагу.

«Что ж, – размышлял Сновидец, – теперь мне хотя бы ясно, отчего этот город застыл, будто картина. Как же это должно быть тоскливо, всю жизнь видеть один и тот же серый и холодный сон, в котором ничего не происходит…»

Однако как бы то ни было, в этом месте были и свои плюсы. В снах «создателей» редко скрывались стражи, и хотя птицы-стражи порой всё же залетали сюда, их было хорошо видно издалека, и они не представляли большой опасности. Маги так же не оставляли тут ловушек, не желая привлекать лишнее внимание к этим снам. Они охраняли их лишь в тот момент, когда он был им нужен для каких-то целей. Именно тогда там появлялся зловещий туман, в котором бесшумно скользили свирепые твари с горящими зелёными глазами… У тумана даже было собственное имя – Нодррауен, что на языке древних северян означало – Белый ужас. Туман был предвестником появления Магов и напоминанием всему сущему, что от этого сна следует держаться как можно дальше и не совать сюда свой нос.

На 15 день, рано утром, с моря вновь пришёл шторм. Он бушевал до полудня, обрушивая волны на пристань и норовя смести крыши домов, но к обеду начал стихать, и к вечеру море совершенно успокоилось. Дождь тоже прекратился, но и без него воздух был густой и влажный, точно губка. Тьма начала наваливаться на город, скрывая его от людских глаз, и в последние мгновенья заката Странник и Нандор успели увидеть на багровеющем горизонте контуры множества стремительно приближающихся к городу кораблей.

Юноша знал, что случится после. Он долго готовился к этому, однако, несмотря на это, когда первые белесые щупальца Нордррауена стали вползать в город, ощупывая углы домов и облизывая мостовую, у юноши душа ушла в пятки.

– Приготовься, – послышался спокойный голос Странника. – Скоро они будут здесь… Смотри в оба и помни, мы здесь не за тем, чтобы драться, а для лишь того, чтобы узнать, что они затевают. Если почувствуешь опасность – немедленно улетай! Слышишь меня? Беги что есть сил и прячься в снах как ты умеешь.

– Я не собираюсь улепётывать, точно заяц, при виде Магов, – огрызнулся Нандор. – Я не трус и могу постоять за себя.

– Поверь, дружище, – ответил Странник, на мгновенье принимая человеческий облик, так что юноша мог видеть, каким грозным было его лицо, – моё желание сразиться с Магами и теми существами в тумане гораздо сильнее твоего. Будь моя воля, я бился бы с ними день и ночь, до самого конца, как я и делал когда-то, но сейчас, мы должны быть крайне осмотрительны. Наша цель – выяснить, что Маги так тщательно пытаются скрыть от нас. Узнав это, мы сможем нанести им удар гораздо более сильный, чем если просто нападём на них в тумане. Вступив в схватку сегодня, мы можем потерять всё, дружище. Так что если дело запахнет жареным – беги и не оглядывайся, и не сомневайся, я сделаю то же самое. Время битвы ещё не пришло, Нандор.

– Мы что же, так и будем вечно прятаться?! – в сердцах воскликнул юноша. – Мы должны показать им, что и на них у нас найдётся управа!

– И мы им покажем, приятель, – внушительно произнёс Странник, и его лицо озарила хищная улыбка. – Но пока прибереги свой пыл… Просто смотри, запоминай всё что сможешь и следуй моим указаниям. Уверяю, у тебя ещё будет много возможностей показать себя в деле. Быть может, даже слишком много…

Они замолчали, глядя, как густеющий туман накрывает город своим мягким покрывалом, как проглатывает дома и улицы, заползает в подворотни и льётся в печные трубы. Через час, заполнив собой всё пространство, туман заклубился, будто вскипая, и начал тускло мерцать, наполнив город уже знакомым Нандору призрачным сиянием, и сразу после этого до юноши донёсся ритмичный бой барабанов, а гулкую тишину улиц пронзил отдалённый рёв мамонтов.

– С минуты на минуту те твари будут у наших ног, – прошептал Странник, и в его голосе промелькнула сдерживаемая ярость. – Постарайся не попадаться им на глаза. В прошлый раз тебе здорово повезло, что они были далеко, пока ты барахтался в сетке…

Но юноше не нужно было напоминать, какую опасность представляли собой существа, населяющие туман. Его сердце и без того уже бешено колотилось в ожидании их появления, и он настолько крепко вцепился в черепичную крышу, чтобы случайно не соскользнуть вниз, что его едва ли можно было сорвать оттуда даже при большом желании.

– Помни, – донеслось до Нандора, – никаких битв, только разведка…

Голос Странника растаял в тяжёлом, болезненном ритме, задаваемом барабанами. Крыша начала мерно вздрагивать от грузного шага саблезубых мамонтов, двигающихся через город к гавани, где в их ожидании уже замерли десятки больших кораблей. Нандор пожирал взором туман и всё же пропустил тот момент, когда зеленоглазые твари выскользнули из него сразу с трёх улиц и устремились к пристани. Их продолговатые силуэты, мерцающие в сгущающемся тумане, скользили легко и бесшумно, точно острые лезвия, рассекающие воздух, и юноша с трудом не вскрикнул, когда одна из этих «гончих» неожиданно пронеслась рядом с ним, без всякого видимого усилия перепрыгнув через крышу дома. Твари рыскали по всей пристани и вокруг близлежащих домов, так что обоим друзьям потребовалось железное самообладание, чтобы оставаться на своих местах и не выдать себя каким-либо неосторожным движением или звуком. Обыскав гавань, большинство «гончих» застыли на своих местах, образовав большой полукруг у грузовой пристани, и только несколько из них, самые крупные и злобные, продолжали неутомимо прочёсывать улицу за улицей, дом за домом, переулок за переулком, разыскивая повсюду возможных притаившихся недругов. Глаза тварей горели в тумане зелёным пламенем и когда они совершали свои головокружительные прыжки через крыши, Нандору казалось, что туман будто бы подталкивал их, помогая взмывать в воздух на десятки метров.

Мамонты вышли к гавани сразу с двух улиц. Их поросшие шерстью спины возвышались над домами, а ещё выше маячили большие чёрные клети, покачивающиеся из стороны в сторону. Погонщики били в барабаны и то и дело брались за копья, заставляя великанов выть от боли и ускорять шаги. Когда первые пять мамонтов подошли вплотную к кораблям, барабаны разом стихли, и город ненадолго погрузился в тишину. Но затем погонщики вновь ударили костями по черепам, однако в этот раз, как догадался Нандор, это был не походный ритм, а приказ на погрузку. Повинуясь ему, пять гигантов повернулись к кораблям правым боком и ухватились своими хоботами за большое металлическое кольцо, прикреплённое сверху к каждой клетке. Погонщики вновь отложили кости и отстегнули замки, удерживающие клети на спинах мамонтов. После этого они с удвоенной силой забили в барабаны, а животные подняли клети со своих спин и перенесли их на стоявший рядом корабль. Из-за тумана Нандор не видел, кто принимает груз на борту. Признаться честно, он и не хотел этого видеть. Ему лишь показалось, что какие-то проворные угловатые тени закопошились на палубе, опуская клетку в трюм. Освободившись от своих клеток, пять мамонтов двинулись на выход из гавани, освобождая место для новых исполинов. В каждый корабль грузили по десять клеток, после чего он отходил от пирса, уступая своё место следующему.

Погрузка заняла всю ночь, но для юноши будто бы миновала целая вечность, так как «гончие», ни на минуту не прекращавшие рыскать по округе, несколько раз были настолько близки, что Сновидец мог видеть, как стекает вязкая белая слюна с их клыков. Когда последний из пятисот мамонтов снял со своей спины клеть со Стражем и перенёс её на фрегат, все корабли вышли в море, подняли свои паруса и взяли курс в открытое море. К этому времени мамонты уже покинули гавань, и «гончих» нигде не было видно. Оглядевшись по сторонам, юноша решился подать голос.

– Мы летим за кораблями, верно? – спросил он Странника.

– Нет… – чуть слышно ответил тот.

– Но почему? – удивился Нандор. – Разве ты не хочешь узнать, куда они держат свой путь со своим грузом?

– Я знаю, куда они держат путь, – отозвался Странник.

– И куда же?

– В Янгве…

– Ты… уверен?..

– Да, – ответил Странник, принимая людской облик. – Я узнал бы эти корабли даже в кромешной тьме, – это флот Магов.

– Так значит, мы позволим им уйти?

– Нам придётся, – зло процедил Странник сквозь зубы. – Мы не в силах им помешать…

– Что же нам делать? – спросил юноша. – Как нам узнать, зачем они ловят Стражей?

– У меня есть кое-какие догадки на этот счёт, приятель, – сказал Странник, хмуря брови. – Но сейчас меня больше волнует другое: как они это делают?

– Так значит, мы идём вслед за мамонтами? – произнёс Нандор, холодея при одной мысли, что ему снова предстоит нырнуть в этот жуткий туман.

– Да, – кивнул Странник. – Мы двинемся следом и попробуем узнать, как у них это получается и, если представиться возможность, помешать им.

– А как же те твари? – спросил юноша. – Они не заметят нас?

– Мы будем держаться в стороне, и стараться не заходить глубоко в туман, – сказал Странник. – Думаю, на обратном пути они будут менее осмотрительны, ведь их груз доставлен по назначению.

– Но разве не проще будет лететь высоко в небе, и следить за ними оттуда? – предложил Сновидец. – Мне бы совсем не хотелось столкнуться в тумане нос к носу с целой стаей тех тварей…

Странник с сожалением покачал головой.

– Когда-то давно я поступил именно так, – сказал он. – Мне тоже показалось это самым разумным решением. Я летел тогда за облаком тумана три дня, притворяясь пылинкой, а в полдень четвёртого туман вдруг растаял на моих глазах, и под ним никого не оказалось… 10 тысяч воинов бесследно исчезли прямо перед моим носом, приятель,10 тысяч… Целая армия… Моя ошибка дорого обошлась нам, когда они внезапно появились в совершенно другом сне и ударили нам в спину…

– Но как же так получилось?! – воскликнул Нандор.

– Трудно сказать, – ответил Странник. – Быть может, они заметили моё присутствие и нырнули в другой сон под прикрытием тумана, а может, это их обычная тактика, двигаться под прикрытием Нодррауена и куда-то сворачивать… Итак, дружище, ты готов нырнуть вместе со мной в Белый ужас и проследить за караваном?

– Готов, – ответил юноша внезапно охрипшим голосом. – Летим.

– Ты уверен? – переспросил Странник, заглядывая в лицо Нандору. – Ты не обязан этого делать.

– Обязан, – твердо произнёс Сновидец. – И хватит об этом. Расскажи лучше свой план. У тебя ведь есть план?

– В общем-то, нет, – смутился Странник. – Мы просто будем красться вслед за мамонтами, и прятаться при приближении «гончих».

– В таком случае мы оба не дотянем и до следующего вечера, – криво усмехнулся Нандор. – Эти твари вылетают настолько стремительно, что мы обязательно попадёмся им на глаза и тогда…

Странник заскрежетал зубами.

– Я говорил тебе, что это будет опасно, – сказал он. – И повторяю в последний раз – ты можешь отказаться.

– Я не меньше тебя хочу узнать, в чём дело, – спокойно ответил юноша. – И раз у тебя нет никакого плана, то почему бы нам не прокатиться на мамонтах, а? В прошлый раз мне беспрепятственно удалось сесть одному из них на спину. Думаю, в этот раз у меня получится ещё лучше. Что скажешь?

– В прошлый раз ты угодил в ловушку, приятель, – напомнил Странник. – Где гарантия, что мы не попадём в неё снова?

– В прошлый раз я испугался Стража и выдал себя, – ответил юноша. – В этот раз бояться нечего. На спине мамонтов «гончие» будут искать нас в последнюю очередь, и вдобавок нам не придётся постоянно волноваться, что караван куда-то скрылся под покровом мглы.

– Это слишком рискованно, – ответил Странник. – Так никто ещё не делал.

– Значит, мы будем первыми… – Ответил Сновидец и в мановение ока обернулся крохотной летучей мышью альбиносом.

– Летим скорей, – пропищал он. – Пока мамонты в городе, нам будет легче незаметно спикировать им на спины с крыш домов.

Странник на мгновенье застыл, словно собираясь с мыслями, а затем также превратился в маленькую серовато-белую летучую мышь с огромными ушами.

– В таком тумане хороший слух не повредит, – пискнул он. – Веди меня, Сновидец. Надеюсь, ты знаешь что делаешь…

Обе мыши понеслись вслед за караваном и легко настигли его. Сделав большой круг, они подлетели к колокольне и устроились на её карнизе. Мамонты проходили прямо под ними. Их широкие спины напоминали проплывающих в тумане китов.

– На счёт три, – скомандовал Сновидец. – Раз… Два… Три!

Два крохотных, едва различимых в густом тумане белых комочка бесшумно спланировали вниз и приземлились на спину гиганта. Едва оказавшись на ней, обе мыши немедленно потемнели и зарылись вглубь густой шерсти, полностью с ней слившись. Но, несмотря на все их предосторожности, «гончая», что пробегала мимо в этот момент, немедленно оглянулась назад и проворно запрыгнула на карниз колокольни. Обнюхав его, она издала короткий, отрывистый звук, похожий на глухой всплеск воды, и тут же к ней со всех ног бросились остальные твари. Они закружили вокруг колокольни в поисках людей, и Страннику с Нандором пришлось пережить несколько крайне неприятных минут, пока вся стая «гончих» рыскала рядом, сверкая глазами и обнюхивая каждый миллиметр на своём пути. К счастью, как и предвидел Сновидец, ни одна из них не удосужилась обнюхать самого мамонта. Когда волнение улеглось, Странник толкнул Нандора и прошептал.

– Отличная идея, приятель. И тут так тепло!

– Да, – ответил Нандор, кривя нос. – Только вот мой прошлый мой мамонт не вонял мокрой псиной…

– Могло быть и хуже, – улыбнулся Странник. – Как-то раз я целых полгода прятался в кувшине, чтобы следить за одним колдуном, и всё бы ничего, но я забрался в него так поспешно, что не заметил, что там хранился уксус…

– Да уж, – хмыкнул Сновидец. – Могу себе представить, какая у тебя была кислая физиономия, когда ты наконец-то вылез…

– Не то слово… Но хватит болтать.

Глава 21

В течение часа караван покинул город и продолжил свой путь среди замшелых скал, двигаясь по широкой каменистой дороге, уходящей в сторону от побережья. Туман сгустился, и чтобы не сбиться с пути мамонты шли плотным строем, практически касаясь друг друга. Барабаны молчали, и только изредка с их помощью проводилась своеобразная перекличка. Где-то далеко впереди погонщик первого мамонта дважды ударял по большому черепу, его «клич» подхватывал второй, затем третий и так до самого конца колонны. Последний погонщик ударял в свои барабаны четырежды, очевидно, давая понять, что всё в порядке. «Гончие» бежали слева и справа от каравана. Они то появлялись в тумане, то исчезали в нём снова, но судя по тому, что их было немного, юноша понял, что большая часть стаи рыскает где-то дальше, оберегая караван от непрошеных гостей на дальних подступах. Видимость была настолько скверной, что Нандор с трудом различал спину погонщика, и только под самыми ногами гигантов туман редел, давая возможность неповоротливым великанам видеть дорогу и не спотыкаться о камни. Из-за близости врагов друзьям приходилось по большей части молчать, и чтобы скоротать время Сновидец решил вспомнить всё, что он знал он о Янгве.

Он начал с самого начала, как его учил старик Аниш, и первым делом повторил про себя легенду о Янгве, дочери могучего бога Снеевена, властителя земли и моря. Предание гласило, что когда мудрый Снеевен создал землю у Великого моря и населил её первыми людьми, одна из его дочерей, белокурая Янгве, решила спуститься на берег и узнать как живут люди. Снеевен был недоволен желанием дочери посетить людей, но Янгве была его любимицей, и ей удалось уговорить своего отца. Она приняла обличье молодой женщины и стала прогуливаться по небольшой рыбацкой деревне, с любопытством заглядывая в дома, рассматривая жителей и их незамысловатый быт. Чужестранку быстро приметили, и привели к старейшинам, которые спросили её, кто она и что делает в их селении.

– Я – Янгве, дочь Снеевена, – гордо ответила девушка, тряхнув белыми, как январский снег, волосами. – Отпустите меня и преклонитесь передо мной, или мой отец поднимет море до самого солнца и смоет всех вас с его земли.

Старейшины испугались слов странной гостьи, чьи глаза горели, точно холодные звёзды, и пали к её ногам, умоляя не гневаться на них. Янгве улыбнулась, потому что вовсе не была злой и пообещала не трогать людей. Она также пообещала загонять большие косяки рыбы в их сети, при условии, что все двери в посёлке всегда будут открыты для неё, и она сможет входить и выходить в дома, когда и где ей заблагорассудится.

Старейшины поклялись, что так и будет, пока Великое море несёт свои волны и мудрый Снеевен освещает землю своим факелом, даря людям тепло и свет; и так стало. С той поры Янгве часто заходила в дома простых рыбаков, сидела с ними за одним столом, угощалась рыбной похлёбкой, а иногда даже пела колыбельные их маленьким детям. Никто не смел закрыть перед ней дверь, и так длилось долго, пока однажды юноша по имени Ларген, не пожелал поцеловать красавицу, что заглянула в его дом поздно вечером, а когда она со смехом оттолкнула его, захлопнул дверь и сказал, что не выпустит её, пока не получит своего. От подобной дерзости глаза Янгве потемнели.

– Быть может, ты забыл, кто я? – сказала она гневно.

– Я знаю, кто ты, Янгве, дочь Снеевена, – ответил юноша, не отводя глаз от красавицы и подходя всё ближе, – и я не боюсь твоего гнева. Пусть небо обрушится на землю, а после Великое море затопит то, что останется, но прежде я поцелую тебя!

Спустя минуту, пунцовая от смущения Янгве выбежала из дома рыбака и скрылась в тумане. Её сердце бешено колотилось и ей хотелось петь и плакать одновременно. Поцелуй Ларгена всё ещё пылал на её устах, и она впервые в жизни не знала, как ей поступить. Уговор с людьми был нарушен, и она должна была бы разгневаться, но ни в ту ночь, ни в последующие море не обрушилось на рыбацкий посёлок и не смело его с лица земли.

Однако с той поры Янгве больше не показывалась в деревне, и Ларген напрасно поджидал свою возлюбленную, проводя долгие северные ночи без сна. Но это было полбеды. С того самого дня сети Ларгена постоянно возвращались без рыбы, принося лишь камни и обломки старых раковин. Поначалу юноша не придавал этому большого значения, зная, что рыбацкое счастье переменчиво. Он заплывал всё дальше и дальше на своём хрупком судёнышке, стараясь найти большие косяки рыбы, но удача будто бы отвернулась от него, и раз за разом его сети были пусты. Ларген не опускал рук и продолжал бороться, веря в свою звезду. Он уходил в море раньше других, а обратно возвращался, когда все уже были дома, он прокладывал новые маршруты и целый день проводил в тяжёлом труде, но всё было тщетно.

Однажды, уже направляясь домой, он решил в последний раз забросить сеть, потому что весь его дневной улов состоял из нескольких летучих-рыб, которые случайно упали в его лодку ударившись о парус. Когда он начал вытаскивать сеть наверх, то почувствовал, как она дрожит, и понял, что в этот раз в неё что-то попалось.

– Наконец-то, – воскликнул он, разглядев сквозь воду большой рыбий хвост, бьющийся в петлях. – Удача вновь повернулась ко мне лицом. Мне попалась здоровенная рыбина, а это значит, что меня сегодня ждёт отличный ужин.

Но подтащив сеть к борту, рыбак увидел, что он поймал вовсе не рыбу, а ундину…

– Ага! – воскликнул Ларген, разглядывая запутавшуюся в сетке русалку и беря в руку весло. – Так вот кто ворует рыбу из моих сетей и набивает их камнями! Вот я тебя сейчас проучу!

– Пощади, – заплакала русалка. – Я не нарочно! Мне приказала… Ой!

Русалка зажала рот руками, но было уже поздно, так как Ларген мигом всё понял.

– Всё ясно, – рассмеялся юноша, наклоняясь к русалке. – Всё это проделки Янгве. Как же я раньше не догадался! Вот что, плыви домой и скажи своей госпоже, что Ларген Отважный жалеет лишь об одном, что он поцеловал прекрасную богиню лишь один раз, но в их следующую встречу, он не повторит этой ошибки и подарит ей тысячу поцелуев…

– В следующий раз?! – гневно воскликнула русалка. – Ты сказал в следующий раз?! Да как ты смеешь?!! Никакого следующего раза не будет!..

Однако рыбак не дал ей договорить, так как уже понял, это никакая не ундина, а сама Янгве. Он привлёк её к себе и поцеловал.

– Немедленно помоги мне освободиться от этих дурацких сетей, – возмущалась Янгве, но Ларген не слушал её и ослабил свою хватку, только когда она сама обняла его за плечи.

– Нам нельзя видеться, – прошептала она. – Если мой отец узнает, что я прихожу в твой дом, он жутко прогневается, и тогда Великое море вскипит, и огромные волны придут к берегу, сметая всё живое.

– Тогда мы будем видеться здесь, в море, – ответил Ларген. – Я готов жить в этой крохотной лодке, лишь бы только видеть тебя, моя прекрасная Янгве.

Так они и поступили. Ларген, как и прежде, вставал раньше других рыбаков и направлял свою лодку прямо в открытое море, где его поджидала Янгве в образе русалки. Они весь день болтали и дурачились, а вечером, когда нужно было расставаться, служанки Янгве, морские ундины, приносили юноше лучшую рыбу со всех уголков моря и отныне его улов был самым богатым на всём северном побережье.

Но однажды одна из русалок случайно выболтала свой секрет морским окуням, и те мигом разнесли весть о двух влюблённых по всему Великому морю, так что даже медузы в его глубинах шептались о любви богини Янгве и простого рыбака Ларгена. Конечно же, очень скоро об этом узнал Хольструм, бог морского дна, ревностный хранитель сокровищ затонувших кораблей. Он немедленно поведал об этом своему дяде, Снеевену и тот пришёл в ужасную ярость. Он немедленно призвал к себе свою дочь и добился от неё признания. В слезах Янгве умоляла отца пощадить людей, но тот запер её в подводном гроте и стал поднимать волны, делая их всё выше и выше, покуда они не стали похожими на горы. Затем он погнал их к берегу, где среди скал притаилась крохотная рыбацкая деревня, не ведающая о том, какая опасность ей угрожает.

Отчаявшейся Янгве при помощи своих служанок удалось сбежать из плена, и она поспешила наперерез буре, намереваясь спасти жизни людей и своего возлюбленного.

Шторм был ужасен. Ветер едва не сносил дома и выбросил на берег все лодки, а затем на горизонте показались гигантские волны, что закрывали небо. Люди пытались бежать, но стена воды приближалась так быстро, что стало ясно, никому не ускользнуть от гнева всесильного Снеевена. И тут между людьми и волнами стала Янгве, и хоть волны были сильны, а их удары беспощадны, она была дочерью самого Снеевена, а потому выстояла, не дав ни одной из громадин обрушиться на берег. Видя такое упорство своей любимой дочери, и не желая её гибели, Снеевен сменил гнев на милость и велел морю успокоиться. Вне себя от радости Янгве бросилась на берег, разыскивая своего любимого, но нигде не могла найти его.

– Где же Ларген Отважный, – спрашивала она у каждого встречного. – Где мой любимый? Отчего я не вижу его среди вас?

Но никто не мог ответить ей, пока один из рыбаков не сказал:

– Я видел его в море, когда началась буря. Его лодку захлестнули огромные волны, когда он ставил парус.

– Нет! – закричала Янгве. – Нет! Нет! Нет! Я не верю!

Она вновь бросилась в море и после долгих поисков нашла бездыханное тело своего возлюбленного. От боли и горя Янгве тотчас окаменела и превратилась в высокую скалу, которая и по сей день закрывает от волн бухту, в которой стоит рыбацкий посёлок. Каждый год, в тот самый день, когда они чудом спаслись от гибели, местные жители садятся на лодки и украшают скалу белыми лентами, в память о вечной любви отважного рыбака Ларгена и прекрасной Янгве, дочери великого бога Снеевена.

Такова была легенда, но мало кто знал, что у неё было неожиданное продолжение. Когда колдуны и маги захватили власть над людьми севера, выяснилось, что Белая скала, как её называли в народе, видит сны… По правде говоря, любые камни видят сны, но все они темны и пустынны, тогда как во сне Белой скалы плескалось бескрайнее море, омывающее пустынный каменистый берег, и сон этот длится целую вечность, не меняясь, что бы ни происходило вокруг. Маги назвали этот сон Янгве и построили в нём свою главную гавань, из которой отправлялись в путешествия по Царству снов. Они сделали Янгве неприступной даже для Стражей, и с той поры сон скалы стал крепостью, пробраться в которую было крайне трудно, а сбежать практически невозможно. Именно туда ушли корабли с пленёнными стражами. Именно там заседал совет Трёх. И именно туда хотел однажды пробраться Странник, чтобы поквитаться со своими недругами.

Нандор вспомнил изображение Янгве, которое он видел однажды в книге. Его взгляду представился скалистый берег и узкий проход в бухту, перегороженный высоким, острым утёсом. За ним, на пустынном берегу, возвышался чёрный город, отвесной спиралью уходящий в небо и увенчанный крепостью Заахильда, названной так в честь колдуньи, которая помогла магам победить людей в последней решающей битве у Красных гор.

Накануне того рокового сражения Заахильда приняла обличье родной сестры одного из военачальников северян – Нормона Гауса, по прозвищу Медведь. Ведьма проникла в шатёр, где держался военный совет, и отравила всех собравшихся там людей. Гибели избежал только сам Гаус, поскольку отлучился на несколько минут, но его колдунья ранила кинжалом, когда он прибежал на стоны своих товарищей. В поднявшейся после всего этого суматохе Заахильде удалось ускользнуть, тогда как несчастную и совершенно ничего не понимающую сестру Нормона Гауса немедленно схватили, обвинили в измене и казнили тем же вечером, по приказу её родного брата, который умер спустя час после её смерти. В это мгновение, на людей обрушились Маги… Лишённые командования и совершенно деморализованные северяне потерпели сокрушительное поражение и на долгие столетия попали под власть колдунов.

После падения последнего императора, когда Царство снов было отделено от мира людей, Маги формально утратили свою власть и удалились в Янгве, однако негласно они по-прежнему удерживали народ севера в повиновении, запугивая простых людей и убивая каждого, кто осмеливался противостоять им открыто. Только два горных племени – Нойри и Гвари отказывались подчиниться воле магов. Они жили на противоположных склонах огромного Волчьего ущелья, и издревле враждовали меж собой. Редкий колдун отваживался приблизиться к их жилищу, а те кто делал это, исчезали навек. Поговаривали, что Нойри и Гвари сами были могущественными колдунам и их пещеры были неприступны для магов, но, так или иначе, их было слишком мало, и они были слишком надменны и горды, чтобы объединиться и повести за собой остальные племена. Нандору было искренне жаль этих людей, но он понимал, что не в силах помочь.

«Но зачем же Магам понадобились Стражи? – размышлял Сновидец, после того, как освежил свои знания о Янгве. – Что они опять затевают? Неужели новое восстание? Но как? Хоть они и великие колдуны, их силы уже не те. Пускай Янгве всё ещё остаётся неприступной крепостью, но их слишком мало и они не смогут одолеть нас в открытой схватке… Что же у них на уме?..»