Первые проблески
Начало лета выдалось омерзительным. Часто шел «казахстанский дождик» – пылевые бури. Раньше их не было. На улицу невозможно было выходить. Пыль забивала глаза и носоглотку. Листва деревьев скручивалась и осыпалась. И все это безобразие освещалось голубым солнцем, на которое можно было смотреть не щурясь. Только пыль мешала. Невнятно шушукались, что пыльные бури появились в результате очередного безумного сельскохозяйственного эксперимента Хрущева по вспашке целинных земель.
Интересно, что за год до этого читал фантастический роман «Черный смерч», советский естественно. О точно такой же экологической катастрофе, но в Америке. Ужасной капиталистической стране, которой правят бандиты… Очень интересным совпадением показалось.
Во время одной из таких бурь папа выехал на топографическую съемку в третьем Рудоуправлении. В степи. И надо же такому случиться, подвалила к нему компания каких-то чиновников. Оказалась комиссия из Москвы по определению районных коэффициентов. На основе выводов комиссии формировались надбавки к зарплате за климатические условия. Побеседовали за жизнь. Спрашивают: «У вас всегда такое творится?» Папа не сплоховал, уверенно так заявил: «Постоянно». Комиссия посовещалась и единогласно повысила коэффициент с 15 до 30%. Вот так, нечаянно, папа увеличил благосостояние всех работников Северного Казахстана.
Но бури то продолжались. Чихал я от пыли без передышки. Пыль привела к резкому прогрессированию хронического насморка. В городской поликлинике поставили диагноз – аденоиды. Нужна операция. У нас еще не делали, а в областном центре, когда мама увидела тараканов на столе у принимавшего врача…
В общем, лечили меня амбулаторно. Старательно и глупо. То я пугал одноклассников своей рожей, обгоревшей на кварцевом облучении, то перегаром после смазывания горла чистым медицинским спиртом. Мне это не помогло (как в шоу Мироновой «У меня заболел радикулит»). Естественно, после таких фишек успеха у женской половины класса не могло быть.
Скушное лето тянулось, как сопля. Леха с Мишей уехали в гости к родственникам. От тоски у меня завелись новые приятели. Одногодки, но на класс младше. В одном дворе жили. Ну шкодили совместно, не без того. Их особенно впечатлил мой бумеранг, выпиленный из фанерки. Первый запуск вызвал всеобщий восторг: бумеранг пролетел через весь двор и с треском врезался рядом с окном противоположного дома. На четвертом этаже. Пришлось дальнейшие испытания перенести на школьный стадион. Это был первый звонок, заставивший думать о последствиях действий. Своих и чужих.
Гораздо страшнее оказался второй звонок. Втроем с новыми друзьями подтягиваемся на уродливой железяке посреди двора. Какой-то странный турник, который женщины использовали для выбивания пыли из ковров. Рядышком крутится мелкий парнишка, класса из четвертого. Борька и Виталька перемигнулись, быстро соорудили проволочную петлю на перекладине и сунули в нее мелкого. Думал – шутят и не обратил внимания. Но краем глаза заметил, что балбесы отпустили пацана и порскнули в разные стороны. Очень быстро. Они пробежали шага по два – по три. А малыш молча дергается в петле. До меня дошло, что вот она смерть, рядышком. Время на секунды идет. Гаденыши убегают и не думают выручать парня.
Успел подскочить. Приподнял парнишку за подмышки. Держу обеими руками. Третьей не хватает. И на крик сил нет. Перехватываю правой, левой пытаюсь растянуть петлю. А она проволочная – не распускается и продолжает душить. Пацан дергается, мешает. Ну, что ты делаешь?! Не дрыгайся! Мне и так сил не хватает! Прижимаю его к себе, поднимаюсь на цыпочки и тяну, тяну на себя петлю. Чтобы он мог вздохнуть. Блин, пальцы сорвались. Быстрее, снова пальцы под проволоку, пытаюсь ими перебирать. Опять тяну эту дрянь на себя. Да когда ж ты падла распустишься!!! Есть! Со второго раза удалось петлю ослабить, а потом и снять.
Сидим рядышком. Обоих трясет. Сил нет подняться. Пацан продолжает хрипеть, но потихоньку успокоился. Зелень с лица сошла, и он поплелся домой. А меня ноги не держат, руки дрожат. И ведь ни одна скотина не заметила смертоубийства, никто не подбежал помочь. Страшно стало. Долго подняться не мог.
Может поэтому я просчитал дальнейшее развитие ситуации, когда на стадионе шпаненок резвился – носился с колом за дружками и пытался их ткнуть в живот. Они с матюками отбегали в сторону. До меня очередь дошла. Уворачиваться не стал. Почему-то чувствовал, что нужно сделать именно так. Неожиданно удар оказался очень болючим. Рухнул молча. Смог встать только минут через десять. И все это время придурок сидел рядом, размазывал сопли и причитал: «Ну ведь уворачиваться надо было, все так делают…». Остальные стояли молча и смотрели. Больше пацан в таких фишках не был замечен.
В июле мы всей семьей поехали к родственникам на Урал. Сделали турне по городам. Сначала в Верхний Уфалей. Пока взрослые ежедневно праздновали наше прибытие (еще-бы – целая улица Романовых), мои двоюродные братья таскали меня развлекаться. Понятно, главным было купание в речках. Больше всего нравилось на речке Горячке. Она протекала в центре города и в нее постоянно сгружали шлак от никелевого завода. И вода на этом шлаковом пляже была постоянно теплой, почти горячей. Тогда еще не придавали особого значения ядовитости никелевого производства. А ребятне – попробуй объяснить… И мне в том числе.
В конце концов санитарные врачи жестко запретили. И пришлось нам искать другие места для купания. Самым близким оказался мраморный карьер. Вода – чистейшая. На поверхности прогревается солнышком замечательно. Зато на глубине – холоднючая. На съезде в карьер – самом мелком месте с теплой водой – постоянно околачивалось несколько десятков пацанов. Шум, визг, весело. И никого из взрослых.
Потом эта толкотня надоела, и мы перебрались на другую сторону карьера, где была сразу большая глубина. Кроме нас там никто не рисковал купаться. С этого места очень хорошо была видна тропинка по краю карьера, которая вела к съезду. Наклон в сторону карьера, щебень, десяток метров до воды и неизвестно какие глыбы рядом с бортом – все это не внушало доверия.
И вот там мы увидели совершенно дикий случай. По тропинке, где идти даже было жутковато, едет парень на велосипеде. Уставились на него, молчим. Крикнуть боимся. Чтобы не спугнуть. И самом щебенистом месте этот камикадзе падает. Отбрасывает велосипед в сторону от края, а сам летит вниз. Горизонтально. Раскинув руки крестом и проворачиваясь в воздухе. Метров десять до воды. Шмяк. Туча брызг. Все, разбился и утоп. Нет. Поднимается на колени в воде (это в трех метрах от берега-обрыва!), истошно ревет, карабкается наверх, поднимает велосипед и тащится дальше. Правда, пешком. Купаться собрался. Везет дуракам…
Хотя и мне, как дураку, повезло. Идем к карьеру по лесной тропинке. Я отстал от группы по своим делам. Собираюсь догонять попутчиков и вижу собаку, подвешенную на дереве. Перед этим ребята предупредили, что охотники грохнули волчицу, вспороли ей живот и подвесили где-то поблизости. Понятно, что это она и есть. Рядом овчарка крутится. Ну и ладно, прохожу мимо. А овчарка молча несется ко мне. Глаза желтые, злющие. Ни фига себе – волк. Возле убитой подруги крутился. Сосенки вокруг мелкие, не залезешь. Убежать не смогу. Подбираю дрючок и также молча пошел на него. Волк шарахнулся от меня, как от сумасшедшего, и слинял. Даже подругу бросил. По идее я должен был испугаться, но почему-то знал, что именно так и кончится.
После Верхнего Уфалея мы поехали к родственникам в Богданович. И там, по протекции тетки, заслуженного врача РСФСР, у меня вырезали аденоиды.
Оррригинально. Превалирующим чувством при операции была обида. Ведь если меня усадили на стул, дали в руки таз и заявили, что мы у тебя только мерку снимем, то что? А на столе один стакан с одинаковыми инструментами – стержнями с ручкой и жесткой петлей на конце. И что ими меряют? Да за кого они меня принимают???
Караул!!! Двойной лохотрон!!! Пока я гордился своей сообразительностью, хирургиня не торопясь берет один из «измерителей» и шустро пихает мне в глотку. А затем, по-садистски, дерет что-то внутри.
Сказать, что было больно – ничего не сказать. Хоть и не орал, но от злости закашлял кровью врачу все лицо. Вот так бабы дурят нас, мужиков. Крови в тазу оказалось немало, там еще какая-то погань была, рассматривать не хотелось. Противно. Да и таз быстро забрали, а меня перевели в другое помещение, отходить от шока. Ну и чтобы злобно не зыркал под руку.
Следом девчушку привели. Вот тут я заслушался. Звон таза, пролетевшего через всю комнату, разбившийся стакан с инструментами, вой девчушки и маты хирургини. Похоже, ей палец прокусили. Я злобно радовался.
А потом ночь без сна. Один в палате. Горло кровит, никакой плевательницы нет. Ну я и запакостил полотенце. Утром от медсестры втык получил. К обеду меня выписали. Чтобы тетку не подводить сторонними клиентами. Под ее пригляд. Есть не мог еще дня три. Только пил какие-то пустые бульончики, отменно дрянные на вкус.
Даже через десять дней, когда уже вернулись домой, носоглотка была забита непонятно чем. Дышать было трудно.
Тут уже мама скомандовала: «Тебе сказано, после операции спортом заниматься? Вперед». С мячом работать не хотелось – голова болела. Осталось только бегать на школьном стадионе. Между прочим, в первое же утро, после четвертого круга носоглотка прочистилась, и я задышал. Носом. Красота!
После такой удачи начал бегать каждое утро. По четыре круга. Чтобы не было скучно – постепенно наращивал скорость на каждом круге с максимумом на последнем. Когда втянулся, так даже нравиться начало.
И тут вдруг нечаянная радость. Сразу понял – вот то, что нужно прямо сейчас. В библиотеке случайно нарвался на книгу Владимира Куца – знаменитейшего стайера СССР, чемпиона и рекордсмена, победителя австралийской олимпиады. Помимо биографии и описания соревнований (обалденно интересно) нашел и просто влюбился в кинограмму его бега. Поработал перед зеркалом и уже через неделю я бежал с его техникой. Кстати, намного легче и приятнее оказалось.
Начало учебного года оказалось крайне отрицательным. 1 сентября заходим в свой родимый класс. Вонь от свежей краски, сшибает с ног. Учительница, зайдя следом за нами, нюхнула и пулей слиняла в неизвестном направлении. А дышать то хочется. Попробовали открыть фрамуги окон – фиг. Как на подводной лодке.
Там какие-то веревочки были для открытия – тянули за них, но боялись порвать. Сидим за партами, тупо так. У Наташи Раенко внутренний голос скомандовал: «Чего сидишь, чего думаешь? Тянуть надо!» Вот Ната уперлась и добилась того, чего здоровые парни не могли. Веревочки не порвала, но фрамуга разинулась, выпала из обоймы и рухнула на Наташу. Бедная девочка замерла и не смогла ни руками закрыться – ни отскочить в сторону. А эта тяжеленная дура со стеклом, вращаясь, летела ей в голову. Все оцепенели, да и никто бы не успел ничем помочь. Мы ведь за партами сидели. Случилось чудо: после нескольких переворотов в начале, фрамуга развернулась и пролетела вертикально рядом с Натой. И не зацепила.
Вы думаете это все? Фрамуга с диким грохотом врезалась в пол. Стекла брызнули во все стороны. Осколки в стены и в парты повтыкались. Но никого из ребят не порезало. А у Наташи, рядом с которой разлеталось стекло, даже колготы остались целыми. И ни одной царапины. Только продолжает стоять с поднятыми руками.
Учители, ясны соколы, на грохот черной тучей слетелись. Ната в ступоре, не шевелится. Так и стоит столбиком. Ничего сказать не может. В медпункт ее потащили. Наши одновременные объяснения все только запутали. Бедлам. Действительно чудо, что не оказалось пострадавших.
И дальнейшие события, хоть и не такие экстремальные, удовольствия не доставили. Нашу дружную тройку жестко разделили. Леху Садовского перебросили в параллельный класс, а Мишу – вообще в соседнюю школу. Происки обиженных нами учителей, наверное. Теперь мы только дома собирались, или на улице.
Буквально в первых числах сентября наша физрук, Татьяна Анатольевна, устроила соревнования в классе на дистанцию 800 м. Четыре круга школьного стадиона. Побежали. Как «образованный и опытный» бегун сначала плелся в конце, потом начал ускоряться. От обиды, что их обходит сопливый задохлик, четверо сошли с дистанции. За тридцать метров до финиша я уже шел впереди всех. Легко и свободно. Все, сейчас буду первым. Ага, размечтался. Прозевал рывок Юры Ершова из-за спины. Неожиданный. Это оказалась его единственная и последняя победа. Уж очень тяжело она ему досталась. Мне, конечно, было обидно, что на ровном месте проворонил первое место. Физручка успокаивала: «Видишь – Ершов блюет. Потому что глупо бежал». Утешила, блин. Это я оказался в дураках.
Впоследствии оказался дураком в квадрате. Постоянно покупался на патриотические лозунги, необходимость поддержки линии партии и правительства. Героизм спортсменов. В общем, готов был голыми сиськами на баррикаду бросаться.
Ну физручка и начала выпихивать меня на все беговые соревнования. Проигрывал, конечно. Не фиг было равняться на старшеклассников. Кондиции не те. Куда восьмикласснику с десятым классом соревноваться, в кроссе на десять километров бежать. За пару километров до финиша сдох, почти пешком плелся. Пальцы рук затекли как сосиски, не мог ими шевелить. Осталось только тоскливо провожать взглядом тройку первых, уходящих от меня.
Конечно, четвертое место по школе более, чем круто. Но очень больно. Ну ее куда подальше эту накачку для пионерчиков. Хороший тренер нужен был. А где его взять?
И вообще, мне больше нравились игровые виды. А туда было трудно пробиться. На каких-то вшивых тренировках удавалось поиграть в волейбол и баскетбол с далеко не лучшими игроками, да и тренировки были чем-то вроде клуба встреч. Там мои кондиции также не котировались. Да и скучно оказалось без тренеров.
Возникли проблемы с учебой. Нет, на математике преподаватели были классные, да и папа никогда не отказывал в помощи. Тут, как обычно, все сложилось замечательно. Но физика…
На первое занятие явилась дама лет тридцати. Очень изящная, подвижная и злобная. Сразу стала нас нагибать. Даже девчонки, которые в открытую восхищались ее фигурой и беспардонно подлизывались, быстро запаниковали. Мне было наплевать: раньше много читал фантастику и популярщину. Везде физика. Какая-никакая база для болтологии была. У прежних преподавателей прокатывало. И тут птичка «Обломиська» крылышками показала здоровенную дулю.
С первых минут на доске появилась надпись здоровенными буквами. Которая нам была зачитана с соответствующим комментарием:
– Меня зовут Дильбара Касимовна. Кто переврет – убегайте с урока сразу. Любимчиков не терплю. Все попытки в этом направлении кончаются печально. На уроки приходить только подготовленными. Отвечать быстро, четко, ясно.
Как-то напряжно стало.
Двойки посыпались проливным дождем. Дошла и до меня очередь. Промедлил несколько секунд и был отправлен на свое место. С первой двойкой по физике. Все были ошарашены. И впали в уныние. А я освинел, бешенство накатило.
На всех последующих вызовах к доске молчал, как партизан в гестапо. Получал очередную двойку и не торопясь возвращался на свое место. За четверть у меня нарисовалась замечательная стопроцентная пара, о чем Дильбара торжественно сообщила. Я только зубки оскалил. А клычки то у меня вампирьи. Класс понял – пошла серьезная войнушка. Дама с торжеством удалилась на педсовет.
Родители об этом не знали. Не торопился я их «радовать».
На следующий день дама пришла в растрепанных чувствах. Сарафанное радио сообщило, что на педсовете ей влупили по самое никуда: у мальчика по остальным предметам пятерки, в прошлом году по физике также была пятерка. Да и родители – весьма уважаемы в городе. Струхнула амазонка, тройку натянула. Непонятно на чем. Одноклассники понимающе ухмылялись.
В следующей четверти я также ни слова не говорил на ее уроке. Но ведь ей как-то надо было выкручиваться. В дурацкой ситуации оказалась. Сломали ее. И тут на нее нашло озарение: заметила, что у меня всегда решены домашние задачи. С которыми справлялись далеко не все. Сменила тактику: вызывает к доске – приведи решение задачи. Расписываю, злобно стуча мелом. Следует команда: Объясняй. Кладу мел на полочку и молча иду на свое место. Дама в трансе, класс – тоже. Злость уже прошла, но отступать – не комильфо. Непривычно. И так повторялось изо дня в день. Репутацию свою быстро поправил, и в журнале пошли пятерки.
Потом включили меня в школьную команду на олимпиаду по физике. Ну, герой и гений, естественно. Нахожу самую дорогую по баллам задачу и сразу соображаю ход решения. Между прочим, эта задачка относилась к моей будущей профессии, о которой тогда даже не подозревал. Ерунда, просто непривычный антураж задания и продолговатое решение. Десять минут на писанину и в дамках. Только собрался взяться за другие задачи, как подходит преподаватель и потихонечку подсказывает, что в первой задаче у меня ошибка. Ладно, перерешиваю. Получаю тот же ответ. Уже другой преподаватель подтянулся. Тоже говорит – ошибка. Надоело. Настроение пропало. Не стал решать другие задачи. Сдал бумажки и ушел. На фиг такие соревнования.
Все бухтели, что я зазвездюлился. Не стал решать простенькие задачи, с которыми большая часть претендентов справилась. Ну и ладно.
Как ни странно, после этого пошла положительная волна.
На школьной линейке объявили, что по городу я занял третье место среди олимпийцев. Всего за одну задачу. Которую не решил никто, в том числе и преподаватели. И ведь не подумали извиниться за сбивание с панталыку.
А линейку я проманкировал, куда-то сдрыснул с друзьями. Так что грамотой махали в воздухе впустую. Гы.
Вот тут Дильбара окончательно выпала в осадок. Смирилась, и до конца школы стала совсем ручной. Главное – с остальными учениками тоже стала вежливой, начала их за людей считать. А девчонкам разрешила подлизываться. Но как-то запоздало.
В девятом классе у меня немножко улучшилось отношение к одноклассникам. На большой перемене сынки начальников крепко отметелили Витьку Силантьева. За дело – трепался о девчонках похабно. Били впятером. Остальные, и я в том числе, наблюдали за процессом воспитания и дверь держали, чтобы посторонние не вломились. Правы сынки оказались на все сто. Нормальные парни оказались. А Витька после этого перешел в другую школу. Спокойней и чище стало наше классное бытие.
Сам в драки не лез – смысла не видел, да и один из самых маленьких в классе. Как водится, приблатненные таких нагибают. Вот и со мной попытались. Один придурок начал мне руки выкручивать на перемене, прямо при всех. Заломил мне ручонку, чтобы я заверещал и на коленки упал. Но налетел на ответку. Крутанул его через бедро и безжалостно шмякнул копчиком об пол. Даже добивать не пришлось. Само собой получилось. И ведь борьбой никогда не занимался.
Как отшептало. Притихли ушлепки. Пытались, правда, другим способом припозорить, типа что боюсь употреблять винишко. Принародно на школьном вечере танцев поднесли полстаканчика водочки. Ожидали, что откажусь. Хе-хс. С каменной харей выпил и, не закусывая, пошел дальше развлекаться. Челюсти у гавриков то поотвисли. Не знали болваны, что мне еще в седьмом классе при лечении чистым медицинским спиртом горло протирали. Причем систематически. Да и почему-то очень слабо на меня спиртное действовало. После этого водка, как выражаются трактористы в колхозе – это так, белое вино. Решили гаврики больше не переводить впустую время и денежку. Возражения не последовали. Чужими мы были.
Только один раз не выдержал с драчкой – пару раз сунул по ребрам мелкому из нашего класса. Надоела его похвальбушка, на физкультуре меня обогнал. Радовался, что первым пришел. По всей школе раззвонил. А мне просто нужно было поберечься перед соревнованиями. Физручка приказала не выкладываться.
Потом стыдно было.
Только это не помогло. Понесло меня записаться на секцию футбола в ДЮСШ города. По входным тестам – скорости бега, координации движений и владению мячом оказался лучшим. Во время игровых занятий тоже получалось неплохо. Забивал мячи из любых положений. Задевать многих это стало. Не могли переносить, что маленькая зеленая сопля их дрючит. Начали исподтишка по ребрам стучать. Когда тренеры не видели. Терпел, не ввязывался в свары. Потом свои же откровенно снесли меня во время прохода к воротам. Сильнейшее растяжение связок голеностопа заработал. Тренеры покосились, но вмешиваться не стали. Помогать – тоже. Вот и прыгал домой на одной ноге, километр-полтора на радость публике. Обидно было.
Две недели в постели, плюс понимание, что бить будут свои же, постоянно и всю жизнь – оказались действенным лекарством. Все. Любовь к футболу увяла. Ну не мазохист же я.
Пришлось пропустить соревнования по бегу, естественно. Когда пришел в школу, физручка принародно заставила разматывать бинт на голеностопе. Доказывать, что я не симулировал, чтобы увернуться от соревнований. Увидела отек, кровоподтеки – успокоилась, но извиняться не стала. Дура. Фиг тебе теперь, а не соревнования.
И задвинул спорт в дальний темный угол. Только для себя немного бегал. Конечно: «Колхоз дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем». Наслушался по самое никуда добрых слов. Вытерпел.
Для здоровья бегал, по утрам и в одиночку. Ну и как без приключений? Уже поздней весной возвращаюсь из леса, через стадион к дому топаю. После дождей грязь на грунте очень даже неприятная. Нарвался. Шобла тусуется. Десятка три – четыре. Среди них несколько приблатненных. И футболисты, бывшие коллеги из ДЮСШ. А самое неприятное – мои одноклассники. Решают – порезвиться со мной или нет? Но как-то вяло. Так, подначивают. И тут от них отделяется мелкая группа и резво шкандыбает ко мне. Заправляет Зига – мелкий гаденыш, бывший одноклассник. Красивенький кукленок. Изящный, как девочка. Почему-то ему казалось, что я у него одноклассниц отбиваю.
Весьма грозно на всех парах несется. В его свите парень моей комплекции, заметно поддатый и пара мелких. Шлейф мата за ними тянется, у мелких в руках дубье.
Моментально отбираю. Погрозил мелочи палками. Показываю – будет вава. Зыркнул на мелких по-людоедски. Тех, как ветром сдуло. Сдрыснули. Старшенькие так радостно: «А, ты так, с дубьем на нас!!!» и ножики удовлетворенно вытаскивают – повод, видите-ли я им дал. Отбрасываю палки в разные стороны. В надежде, что старшенькие ножи спрячут. Наивный – размахивание железками продолжается. Убирать не собираются. Как в кино. По очереди накатывают. Первый картинно ставит нож на голову и как баран несется, пытается в живот пырнуть. Легко с поворотом ухожу в сторону и от души ногой с подъема засаживаю гаду в копчик. Он в грязь рухнул. За задницу держится. Плачет. Нож в грязи ищет.
А Зига, подлюк, пытается мне лицо порезать. Возле глаз лезвием сверкает. Уклоняюсь. Скорости хватает. Красавчик тормознутый, попасть не может, пьянь степногорская. Шобла чуть в стороне, наблюдает. Не движется. Ладно, потихоньку смещаюсь в сторону. Зига за мной. Есть дистанция от толпы! Ну все. Я выпал из реальности. Прихожу в себя от звериного рыка. Своего. Соображаю, что Зига подо мной копошится. Даже не помню, как его ручонку «на ключ» взял. Плечо у него хрустит, а он орать не может – я его в луже топлю. До меня доходит, что изуродую ведь придурка на всю оставшуюся жизнь.
Господи, как трудно было остановиться. Чудом получилось. Слез с Зиги. Шобла ошарашено замерла. В первый раз они такой озверин увидели. Медленно ухожу. И тут мимо уха камень просвистел. Зига… Вот уже второй камень в меня летит. Перехватываю его в воздухе и показываю, что сейчас припечатаю эту недотыкомку. Зига шустро рванул под прикрытие.
Я медленно шел домой. Не поворачивая головы, настороженно прислушиваясь. Тишина мертвая стояла. Никто не тронулся с места. Потом меня трясло дня три. Отходил от злости с большим трудом. При встрече, эта братия на другую сторону улицы переходила. Издалека здоровались. И в классе затихарились.
Нет, лучше не драться. Родители об этом так и не узнали. Хотя на счет мамы не уверен. Но разбирательства не было.
В начале лета мне подарили долгожданный велосипед. Неделю его разбирал и собирал, смазывал, регулировал. Добился мягкого и ровного хода. Потом приступил к тренировкам на выносливость. Почти каждый день мотался на речку и обратно. Всего 18 км. Сначала километра 2 врабатывался, для обеспечения равномерного хода, а потом на околопредельной скорости катил оставшуюся дистанцию. Накачал не только выносливость и чувство ритма, но и мышцы ног (даже штаны лопались). Ради интереса засекли по спидометру мою скорость на ровном километровом участке – 42 км/ч. И это при том, что на багажнике сидела подружка. Не хило.
По ходу дела пристрастился к рыбалке. Что впустую на велике гонять? Вчетвером ездили на речку. Точнее на водохранилище. Карпов ловить. Получалось по три-пять мелких рыбешек на каждого. Зато какая радость…