24 августа 2020
– Да, нашел, – бизнесмен достал портсигар, вопросительно взглянул на хозяина кабинета, – И очень даже просто.
Брага и сам с удовольствием закурил бы, если б имел привычку вредить здоровью – момент был как раз подходящий. Но Тихон Савельевич никогда не курил и задымления своего кабинета позволить не мог, о чем дал знать пришлому вредителю, скроив кислую мину.
– Вот как? – нашел он… ну-ну. Будто это не полторы тонны железа, а кошелек какой, сумочка… – Повезло вам… И куда дели? В бюро находок отнесли?
– Нельзя? – везунчик дернул щекой, убрал сигареты, – Так и быть, потерпим. Она стоит…
Многие врачи, саперы и юристы отличаются привычкой оценивать действительность методом адресованных самому себе вопросов и последующих ответов, по-научному – внутренних диалогов. По ходу сегодняшней встречи Тихон поинтересовался у Браги: «Скажите на милость, уважаемый, какой следователь в наше время доверяет бизнесмену?» Ответ гласил: «Почему только в наше? Ни в какие времена ни один следователь ни одному бизнесмену не доверял и доверять не должен. И уж тем более верить. За о-очень редкими исключениями». «Это за какими же?» «А вы не знаете? Элементарно, Ватсон: доверять ловчиле, купцу и дельцу способен только дурной следователь». «…?» «Поясняю: эпитет приведен не в смысле умственных способностей, хотя они у такого, очевидно, не на высоте… а в исконно русском понимании сего термина – «плохой». Поняли, почтеннейший?» «Ну да, ну да…» «Потому как он нас, законников, за людей заведомо не держит и готов в любой момент продать, купить и еще раз продать, только дороже, как говаривал когда-то бродяга Паниковский».
Окончив разговор, Тихон Савельевич и следователь Брага вернулись к обыденности. А призрачные преференции – не про нас. Посмотрим, что там, в пакете.
Пакет срочный, сургуч прочный. А внутрь – лучше б не глядел. И подозреваемый нашелся, и с мотивом у него полный ажур, и средств к исполнению зловещего замысла в достатке. Свяжи концы – готовая петля, накидывай на шею и волоки виновного к ответу… так хочется, а не получится. Прилетевшая по «зеленой улице» весточка на сей раз содержала всего один абзац справки о гражданине Прудникове, последний.
Последний абзац испортил все предыдущие и огорчил хуже хрена с редькой. Выяснить, оказывается, легче легкого: всего-то дождаться, пока Михаил Кириллович выпишется из стационара, где он с шестого августа по настоящее время находится по поводу вирусной пневмонии. Пациент уже в сознании, лежит не на животе, а на спине, физиологические отправления в норме. Анализы, правда, не ахти, и рентгенологическая картина тоже, поэтому дышать совсем без кислорода пока не может, и навещать его запрещено – карантин, «красная зона».
«Какое слово из пяти букв больше всего любят адвокаты и ненавидят прокуроры?» – невольно пришла на ум огорченному Браге загадка для студентов первого курса юрфака. Ответ ясен и ежу. Правильно, ребята, «Алиби». Бесспорно, болезнь подозреваемого не исключала его организующей роли, но… заочно познакомившись с ним, Тихон не верил в такой ход событий. Нет, Шляпник столь деликатное дельце никому не отдаст. Любезной зазнобой, не прошедшей испытания верности, он занялся бы лично, согласно мужскому правилу: это серьезное дело нельзя поручать никому.
Теперь о деньгах. Если со счастливым соперником любой рогоносец предпочтет бодаться сам, то обида финансовая – дело совсем иного толка. Тут как раз наоборот, лучше разобраться чужими руками, оставаясь в отдалении… и больничная койка в этом смысле надежнее сотни любых других отмазов. Смущает формулировка «уже в сознании…» из нее вытекает: поступал – без оного. Ничего себе отмазик… Мнимый больной – в реанимации… как-то не согласуется. Поспрошать Мишу обо всем об этом, безусловно, надобно, причем не дожидаясь выписки – как только эскулапы разрешат. А когда точно – пока неизвестно. Жаль…
Попутно в майорской голове родилась совсем уж сумасшедшая версия: а вдруг там, в пульмонологии, глотает кислород и таблетки вовсе не бывший преступный, ныне законный вымогатель? Вдруг исхитрился подсунуть вместо себя кого-то из подельников, внешне похожего и кстати подхватившего модный вирус, а сам здоров и весел, гуляет на воле, верша свои черные дела? Проверка много времени и сил не потребовала: телефон – вот он, у всего больничного персонала такие же, а то и покруче… Фото, присланное через полчаса, оборвало полет мысли. Он, собственной персоной. Худой, бледный и нечисто выбритый, но – он, Миша. Очень жаль. Что ж, вернемся к нашим баранам.
Итак: нашел он подаренную теще иномарку, и очень просто… наглый лжец. Будь это так просто – ее нашли бы те, кому положено… а они, патрульные, клятвенно уверяли: не было машины на указанной торгашом стоянке у автосервиса.
– А вы там искали? – насупился Брага, – Когда?
– Да вот как только нам сказали, так сразу и обошли-объехали весь район, осмотрели улицы, переулки, дворы, площадки, стоянки… в том числе и эту. Получается… да, три дня прошло… с половиной.
– А внутри глядели? В цехах?
– А надо было? Но на это запрос нужен, письменный… или ордер… а так…
Понятно. Значит, не заглянули. Ищущий может найти, если не пожалеет времени, усердия… и денег. Времени у наших ребят сколько угодно, в пределах рабочего дня, усердия тоже не занимать иногда, а вот по части денег – тут прокол. Их, шуршащих и звонких, ментам за просто так никто не даст. А у него, пройдохи, с этим все в порядке, вот и весь секрет его «простоты». Кабы взять за шкирку хозяина этой СТО, тряхнуть хорошенько – мигом выяснится: машинка была оставлена совсем не там, где ее якобы случайно обнаружил удачливый бизнесмен.
– И вы говорите, здесь все время и стояла?
– Ну да, – не моргнув глазом, соврал охранник, – Я еще подумал…
О чем подумал продажный цербер, следователь слушать не стал – вокруг серебристой «Тойоты» уже с деловитым жужжанием роились криминалисты. Обнаружить какую-либо улику в автомобиле, простоявшем несколько суток под открытым небом, ветром и дождем, очень и очень маловероятно… во всяком случае, на поверхности. В салоне – дело другое, и то… Хоть сторож и бьет себя в грудь: дескать, стоит как стояла, веры ему никакой. Если и была лошадка брошена хозяйкой либо похитителем, то после ее оседлал некий джигит, пригнал вот сюда, завел в стойло, укрыл попонкой и оставил до времени, отдохнуть.
А как только прояснилась бы ситуация, за день или ночь – перекрасили, перебили номера, и – тю-тю… куда-нибудь на южные иль восточные окраины, где подход к четырехколесному учету не столь строг. И уж джигит, не будь дурак (а таковых там не держат), первым делом позаботился о своих отпечатках и тому подобном. Вот так, господа сыщики… Ищите, ищите.
И все же надежда умирает последней, и детективы всех стран и народов в подобных ситуациях руководствуются вечным принципом «чем черт не шутит», о чем Брага не преминул напомнить.
– О, йес… Чем иблис не шутит, когда аллах спит, – эксперт-трасолог Рома Заяц подмигнул коллеге, хмурому Санану Магомедову, – Так, Санек?
– Не поминай, Рома, всуе, да не поминаем будешь…
– Типун тебе на язык, уважаемый!
Итог поисков и последующих лабораторных исследований оказался вполне предсказуем: следов нашлось великое множество, от помады с прокладками до завалившейся под коврик купюры, но все они, включая волосы, жировые пятна и пальцевые оттиски, были оставлены одним человеком, а именно пропавшей Светланой Андреевной Журовой. А жаль!
24 августа 2020
И без всяких советов Брага прекрасно понимал: минуя электронных помощников, ребус с множеством неизвестных ему не разгадать. Одна голова – хорошо, а в шляпе теплее. Управленческие кадры по информатике были представлены двумя особами, чрезвычайно несхожими между собой и объединенными лишь принадлежностью к прекрасному полу. Причем слово «прекрасный», с точки зрения Тихона, к обеим было применимо с большой натяжкой. Одна – вечно растрепанная, в рваных джинсах и худая, как жердь, другая – словно составленная из разнокалиберных сфер и полусфер, даже на голове что-то гладко-округлое. Дамы выслушали его сбивчивый рассказ, обещали посодействовать и выдали анализ. Из одной-единственной страницы вышло двадцать две. Вот вам и ай-ти…
Основное усвоилось быстро: незыблемые каноны статистики среднерусских фамилий в перечне пропавших за охваченный списком период граждан не нарушались – преобладали окончания «ов», «ев» и «ин». Таким образом, добрую половину электронных выводов можно смело игнорировать. Мало что давали и многословные рассуждения относительно рода их занятий. Выходило, полагаться на значимую подмогу со стороны навороченных модемов-мониторов не стоит, надо как обычно – брать в руки ноги, карандаш, включать извилины, и вперед. Ногами майор уже набегался всласть, теперь очередь подошла к извилинам.
– Никак не пойму – сказал бы он начальнику, если б достало смелости – Ну как можно не сообразить элементарное? Разве не следовало первым делом расставить этих провалившихся сквозь землю не только по алфавиту, но и по датам происшествий, будьте вы все там вместе с вашими электронно-вычислительными аналитиками трижды счастливы?
Незатейливое изменение классификации дало дополнительную пищу для размышлений, а с учетом кое-каких деталей привело еще к нескольким, на первый взгляд необычным, пока не выводам, но о-очень занятным предположениям.
Брага, в нарушение служебных инструкций унеся полную загадок папку домой, после ужина заперся от супруги на кухне и постарался глянуть на безмолвные бумаги нестандартно, дабы попытаться их разговорить.
Для начала вычленил из общего перечня супружеские пары. Их оказалось три: Дуровы, Понуровы и Гуровы.
«Уже интересно, – прикинул исследователь: – Все фамилии оканчиваются не просто на «ов», а на «уров»… сходно выделяются и последние по времени исчезнувшие – Чуров, Шнуров, Турова и, наконец (а конец ли?) Журова. Впрочем, Чуров, пожалуй, не подходит – он целый месяц считался убитым и, следовательно, оказался в списке позднее должного. И что?.. а ничего. Этих самых «уровых» в чертовом листке дюжина, но пытаться вывести некую серьезную закономерность из всего полусотни составляющих – по меньшей мере глупо.
Да, повторяющиеся буковки якобы частят… а возьми все население города, области или хотя бы района – все изменится. Чепуха. Светлан как будто многовато? Тоже ничего не значит, и по той же причине. Эх-хе-хе, касательно этих самых окончаний… надо ли усматривать в них нечто особенное?.. вряд ли: посмотрим на другие совпадения, и образуется еще как минимум две подобные группы: Бобров – Ребров – Серебров (раз) и Долинин – Калинин – Щербинин (два)… Голова кругом идет! Так и свихнуться недолго. Уровы, е-мое… Юрову еще сюда прицепи, и занавес».
– Царевы наши из Албании приехали, загорелые – ужас! Черные прямо, – жена выложила в опасной близости от секретных бумаг брусок чего-то белого, пахучего, – Брынзу привезли контрабандой, она все боялась – отберут на таможне. Вот порядочки, а? Наркотик нашли!
– Кто нашел? – Тихон Савельевич не вдруг вернулся в быт, – Какие наркотики? Контрабандой?!
– А ты разве не слышал звонка? Шурочка только что заходила, настоящей балканской брынзой угостила. Попробуешь?
– Давай, – мыслительный процесс все равно нарушен, придется начинать сначала, – А разве они уезжали?
– Эх, сыщик, сыщик. Родная жена две недели соседских котов кормит, а он и не заметил. Чаю налить?
За ароматной чашкой невнимательный муж изучил ранее не рассмотренный аспект и подивился своей временной слепоте. Ниточка, оказывается, торчит прямо перед носом, а он не удосужился заметить… вот же она, искомая связь – все парочки имеют общую черту! Пожалуйста: Дуровы, Семен и Светлана – инженер с фармацевтического завода и фармацевт-рецептар. Понуровы, Василий и Нина – студенты последнего курса фармфакультета. Гуровы… тут муж подгулял, зато жена – хозяйка собственной аптеки. С другой стороны, и он, по роду службы с лекарствами как будто не связанный, наверняка контактировал с воротилами аптекарского бизнеса и их подручными.
Тепло, тепло… пойдем дальше… может, и среди одиночек найдутся такие?.. а как же! Вот, полюбуйтесь: некая Турова – провизор… рядом, правда, затесался киношно-театральный деятель… его исключаем… зато последняя – вообще заведует аптекой. К тому же они обе тоже Светланы, но это, скорее всего, простое совпадение, имя отнюдь не редкое.
Выстроенная, вернее выстраданная цепь радовала глаз, и о хлипкости связующего тезиса думать не хотелось… но пришлось. Любой скептик напомнит: медицина в целом и аптекарское дело в частности для женщин столь же обычны, как служба в армии или любовь к футболу и пиву – для мужчин… Брага допил чай, бросил бесполезную аналитику и отправился к телевизору.
Но напоследок не смог не додумать начатое. Недавний гость, драчун-бизнесмен, суливший золотые горы… он ведь всерьез озаботился судьбой тещи, поэтому его подозревать глупо. Но – разве один такой на свете? А если… если здесь именно то, к чему склоняется ведомая многоопытным нюхом сыщицкая интуиция? Прикинем: у кого-то вроде него имеется возможность раздобыть… где?.. да где угодно, хоть в Африке-Бразилии, некую субстанцию… в порту все схвачено… своя логистика – доставка куда надо… далее фармзавод – химия, фасовка… аптеки – реализация, новые кадры вербуют из студентиков… знакомый («кто ж его не знает?») высокопоставленный мент-налоговик – крыша… а мент-то не так давно в Штатах побывал, по обмену гангстерским опытом… неужто нащупал?!
Кстати, пропавший фармоинженер с супругой-сообщницей – тоже заядлые загрантуристы… Вдобавок не следует забывать общеизвестное правило: лист спрятать легче всего в лесу, человеку проще простого затеряться в толпе… следовательно, где мы упрячем таблетки? Разумеется, в аптеке! А конкуренция в мире криминала – штука суровая и зачастую кровавая, вот вам и мотив к устранению всех наших фигурантов.
Да, Лобова можно смело сбрасывать со счетов – за каким хреном этот деляга полез бы на рожон, прямо в кабинет, к черту на рога? Но если в «пропащем» деле действительно выползет на свет нарко-цепочка, то кому-то светит не только погоны сменить, но и место для ордена на новом кителе готовить… Эх!..
Под дуновением ветерка логики от бесформенного нагромождения фамилий отделился десяток, выстроился в кильватерную колонну и поплыл, набирая ход, как из-за острова на стрежень – челны мятежного атамана. Вот откуда мы, ребята, и попляшем!
Запах… тягучий, душный. Белый пол, белый потолок, белые стены без окон. Аптека? Со всех сторон подходят люди – много, много людей в белых одеждах… это женщины, а мужчина всего один – он сам, тоже одетый во все белое. Окружили, взяли в плотное кольцо, пошли куда-то, вынуждая его двигаться вместе с ними. Белый коридор ведет вниз, открывается белая дверь, настил сужается в помост, упирается в белый борт автофургона.
Бесшумно скользит дверца, его буквально вталкивают внутрь, на полу перед ним – большой, в рост человека – его рост – белый футляр… гроб?!.. заполненный чем-то белым, рассыпчатым… Это же таблетки – сотни, тысячи, миллионы таблеток… сейчас его положат, закроют, и придется задохнуться там. А воздуха уже не хватает, только одуряющая, тяжелая вонь… Вот, оказывается, как пахнут наркотики!
Брага в ужасе закашлялся и проснулся. Ф-фу, как пахнет! О господи, это же валерьянка! Супруга взяла моду принимать на ночь успокоительную микстуру, а ему приходится терпеть… Нет уж, фиг вам. Тихон Савельевич схватил свою подушку, перебрался в другую комнату и снова заснул, на этот раз без всяких сновидений.
Глава четвертая
26 июня 2020 Сорок девять
– Ребят, вы пока открывайте шампанское, а я, с вашего позволения, на минуточку… – она с легкой усмешкой показала глазами на ближние кусты, – Ну, сами понимаете…
– Справишься в потемках? Могу помочь… – дурашливо вякнул Вадик и тут же заткнулся под грозным взглядом Машуни, – А я что? Я ж ничего, так, мало ли…
– Сбегай-сбегай, мы подождем, – снисходительно высказался старший в компании Данька Громов, выделявшийся среди приятелей благодаря горделивой осанке и ковбойской шляпе, – Нам пока Родька слабает чего-нибудь. Мы во-он туда, на бережок, подползай, как управишься.
Родион, по ходу вечера посвящавший скромной красавице самодельные романсы и стихи с туманными намеками: стоит только мигнуть – тут же бросит к несравненным ногам все сокровища мира, промолчал, но на Вадьку взглянул с нескрываемой злобой. Чего лезет? С Машкой у них вроде все в порядке, пусть бы на ней и остановился… шут гороховый!
А ей хотелось не только, деликатно выражаясь, сходить по-маленькому, но и немножко поразмыслить. Ухаживания, как робкого Родика, так и излишне самоуверенного Данилы, были совершенно ни к чему – она, не посвящая в свои сердечные дела никого из подружек, даже Машу, давно сделала выбор в пользу парня, учившегося тремя курсами старше. Но у него своя группа, и гулянка по поводу окончания очередного семестра тоже своя, поэтому увидеться удастся только завтра. Не беда, подождем. Она отстала от компании, свернула к зарослям погуще, а потом постояла, наслаждаясь покоем.
Судя по кое-каким известным любой девушке признакам, через несколько часов ей предстоит услышать предложение руки и сердца. Не рановато, в восемнадцать-то? А ему почти двадцать пять, поступил после армии, самое время как будто… еще чуток, и Виталька – выпускник, там распределение, и лучше быть уже женатым, самостоятельным, так сказать.
Надо решаться, но сначала не помешает посоветоваться… с кем?.. хотя бы с маминой сестрой, Полиной… она старше всего на десять лет, и по праву считается лучшей подругой, а иногда и наперсницей, хранительницей нехитрых девичьих секретов. Против самого определения «тетя» молодая дама возражала категорически, только по имени и на «ты». Да, она подойдет. Ну, не с родителями же и, упаси боже, не с Машкой или еще с кем из однокашниц – те ничего путного не подскажут.
За раздумьями время летит быстро, и глянув на экран айфона, она немного испугалась – прошло почти двадцать минут, сейчас Машка всполошится, кинутся искать, аукать, этого только не хватало. Так-так, похоже, надо вот сюда, здесь вдоль берега канала тускло светят редкие фонари… да, точно – вон они, четверо… мальчишки стоят, над спинкой скамейки смолянисто поблескивает Машкино каре, справа маячит Данькина шляпа. Да, точно они.
Хорошо бы их разыграть – подойти бесшумно, как призрак… от воды очень кстати поднимается туман, подкрадусь, напугаю Машуню… Гитары не слышно – видимо, Родя уже вконец загрустил. Эх, мальчик, еще не так расстроишься, когда узнаешь: ни фига тебе не светит, предмет твоих воздыханий, увы… ага, вот так и скажу: «Но я другому отдана и буду век ему…»
– Вах, какой приятный сюрприз! – обернулся на шорох высокий мужчина в широкополой шляпе, – Это прямо праздник какой-то… вот и подарок тебе, дорогой! Нравится?
Последние слова обращались к сидящему на скамье черноволосому парню, чью прическу «а ля битлз» издали можно было принять за женскую. Его двадцать первый день рождения несколько скомкался по причине неумеренности запросов именинника – он, до сих пор никогда и ни в чем не знавший отказа, возжелал закончить вечер в объятиях молодой, красивой и обязательно скромной девушки, ни в коем случае не профессионалки.
В идеале таким подарком, по мнению изрядно перебравшего юноши, могла бы порадовать нареченная, но та и слышать ни о чем подобном не захотела, и последовала безобразная сцена с битьем посуды, лиц собутыльников и ресторанных окон, приставанием к официанткам, угрозам в адрес метрдотеля и охранников. Хорошо, отец виновника торжества догадался приставить к отпрыску надежных сопровождающих, и сейчас его приводили в чувство. Чистка организма ресторанным способом, проще говоря – повторной рвотой при помощи двух пальцев и нескольких стаканов воды – процедура не из приятных, но телу помогает хорошо. А восстановлению душевного равновесия способствовал рассудительный монолог родного дяди, возглавлявшего эскорт.
– Вот и правильно, молодец… вино, оно хорошо, когда понемногу… лишнее убрали, и порядок… а переживать зачем, э?.. этим ишакам надавал по ушам – так им и надо, пусть не лезут… а с Марго ты зря так, здесь торопиться не надо… и свадьбу отменять не будем… мужчины так не поступают… вот когда она уже будет не невеста, понимаешь, а законная жена, тогда ты с ней и сделаешь, как захочешь… гордая, да?.. ничего, ничего… я разве когда-нибудь плохо советовал?.. вот завтра будет тебе девочка, какая надо, увидишь… клянусь, такая недотрога – пальчики оближешь… Вах!..
На этом месте воспитательная тирада была прервана – из белесой туманной мглы возникло нечто совершенно неожиданное…
– Какой подарок? Вы кто? А где Даня? – заблудшая студентка осознала ошибку, попыталась рвануть прочь от явно чужой компании, но не тут-то было.
Ее крепко взяли за плечи, зажали рот, а затем проворно и умело связали. Ночь, утро и половина следующего дня прошли совсем не так, как она планировала и предчувствовала – в любви ей никто не объяснялся и предложений руки с сердцем не делал. А вот сугубо телесными проявлениями этой самой «любви» одарили сверх всякой меры, причем ее согласия опять же никто не спрашивал. К полудню, когда дарители порядком устали, а именинник, первым вкусивший прелестей сюрприза, давно спал, обладатель «стетсона»2 печально переспросил:
– Значит, так и сказала? Не откупитесь… будете сидеть, как миленькие… вот дурочка, а?
– Да, точно, – крепыш-водитель потрогал свежие царапины на щеке, – Молодая еще, глупая… коза.
– За миленьких, конечно, спасибо… а так – сама виновата. Пошли.
Сплошь поросшее ряской лесное озерцо, не имеющее даже названия, приняло в свои бурые торфяные воды мешок с телом и парой камней для балласта. Платье, туфельки и сумочка сгорели в камине. Человек, служащий старшим телохранителем у брата, одного из хозяев жизни, заглянул в студенческий билет перед тем, как бросить его в огонь, и слегка удивился несхожести полудетского лица на фотографии с еще недавно живым оригиналом. А фамилию, имя и отчество он читать не стал.
Однокурсники потеряшку не искали. Облюбованную скамейку пришлось сначала хорошенько почистить: побывавшие на ней незадолго до студентов подростки залепили сиденье жвачками, набросали оберток от «сникерсов», чипсов и прочей снеди, пепси-кольных баночек, так что по-человечески усесться удалось не сразу. Родик успел с чувством исполнить две своих композиции и «Хозяйку корчмы», а желанная тонкая фигурка все не появлялась.
– Слышь, певун, – решила Маша пожалеть страдальца-трубадура, – На, хлебни и спой чего-нибудь повеселее. Не придет красуля.
– Как это – не придет? Она же…
– А вот так. Она, скорей всего, к своему подалась, можешь не ждать.
– Не понял… – бард отложил гитару, – К какому еще своему?!
– Родинька, ты в самом деле такой наивный или притворяешься?.. Ты думаешь, наша Веточка вправду такая вся из себя честная-скромная? Ха-ха-ха! Да я сама видела, как она за общагой сосалась с этим, с пятого курса…
– Погоди, Маш, – придержал подружку Вадим, – Может, еще придет. Ты набери ее, уточни.
Но обиженный на весь белый свет Родион уже сам набирал номер предательницы. Ответа не было, в трубке бесстрастно прозвучало: «абонент временно недоступен…», оставалось шампанское.
Первыми забеспокоились родители. На третий день после звонка дочери, извещавшего об успешном окончании первого курса и скором возвращении: «Сегодня у нас складчина в кафешке по случаю окончания сессии, а завтра-послезавтра соберусь, о’кей?» отец набрал номер, выслушал информацию о недоступности раз, другой…
– Знаете, мы не хотим думать о чем-то нехорошем, – сказали они в полиции, – Но она ведь никогда так надолго не отключалась… то есть практически постоянно была на связи, да и обещала приехать сразу же, после этой их вечеринки… а три дня все-таки прошло, ее все нет, и на связь не выходит… вот старики и распереживались… доченька у нас одна…
– Да, конечно, ваше волнение вполне объяснимо, – принимая заявление, попыталась успокоить сорокалетних «стариков» дежурная с погонами старшего лейтенанта, – А в общежитии были? Может быть, подругам, соседкам по комнате что-то известно? Мы, разумеется, побеседуем с ними, но вам, как родителям, они скорее скажут, если там что-то такое… влюбилась… свидание, ну, вы же понимаете…
Они понимали. И в ее комнате уже побывали, видели несобранные вещи дочери, и с одной из подруг, единственной еще не уехавшей, поговорили. Ею оказалась одногруппница, яркая брюнетка Маша, чье поведение при разговоре показалось им неестественным.
– Вообще-то я ее в тот вечер и видела мало… – почему-то отводила глаза девушка, – Вечером в кафе мы, понятно, были вместе, все двадцать человек, наша группа… потом я с ребятами пошла в парк, а она… Вета осталась, и все.
Мать первой обратила внимание: эта Машуня как будто напугана и явно знает больше, чем говорит. Поэтому из общежития они прямиком отправились в ближайшее отделение, где официально заявили о пропаже дочери.
Участковый инспектор застал студентку на пороге – еще минута-другая, и ищи ветра в поле. Напористый лейтенант мигом выяснил: она тоже волнуется из-за исчезновения подружки, но толком рассказать ей нечего. И все-таки главное установить удалось: Ветка встречалась со взрослым парнем, скрывая это ото всех, не исключая и Машу, той лишь мельком удалось увидеть их пару раз вместе. А кто он, секретный ухажер? Да какой там секрет, это ей, дурашке, казалось, будто никто ничего не знает… Сухонко Виталька, не ей первой голову вскружил… из служилых… тоже здесь, в общаге живет, только во втором, старом корпусе. Так-так.
– Тук-тук, – входить без разрешения даже полиции вроде не полагается, но дверь оказалась незапертой… таблички «не входить» тоже нет… а что не запрещено – разрешено, не так ли? – Есть кто живой?
– Че надо? – невежливо поинтересовался обитатель полутемного помещения с тремя кроватями и единственным столом, – Среди ночи стучаться полагается, вообще-то. Порядка не знаешь?
Поборник порядка возлежал на кое-как заправленной дальней от входа койке в штанах, рубахе и кроссовках. Вопреки повсеместно развешанным табличкам «курить строго воспрещается!», в комнате было ощутимо накурено, а кроме того, чувствовался застоявшийся запах спиртного и несвежих носков. Задернутая штора на узком и высоком, в потолок, окне, не позволяла достоверно определить – день ли, вечер или вовсе глубокая ночь. Похоже, старшекурсники гуляли вовсю, и грани времени суток для них по сей причине сгладились. Ничего особенного, сессия позади…
– Сухонко?
– Ну, я… А ты кто?
– Вставай, поехали.
– Пошел ты… Гагарин нашелся! Поехали… Ехай себе на здоровье!
Дальше препираться с нетрезвым будущим корабелом инспектор не стал, щелкнул выключателем, для верности отдернул оконный занавес, впуская солнце.
– Встать!!!
– Чего?.. – но при виде поднесенного к носу удостоверения хмельной дурман слегка развеялся, шевельнулись остатки армейской дисциплины, – Ты… Вы что, товарищ лейтенант? Я же ничего… Уже встаю, а зачем ехать-то? Тут спрашивайте, я все расскажу… а в чем дело?.. Ветка? Пропала?!
Поездка все-таки состоялась, и вернуться в прокуренную келью протрезвевшему выпускнику удалось лишь спустя неделю, после того как все однокашники единогласно подтвердили его полную непричастность к происшествию.
Да, шмыгая носом, отвечал Виталий, да, встречался с ней… да, у них были свидания… нет, физической близости… ну, секса… нет, не было, честное слово! Да, он любит ее, но этого – не было! Собирался сделать ей предложение… ну, по-настоящему… как раз в тот день… но она не пришла… ни с того ни с сего вообще взяла и испарилась… на звонки – ноль… он поэтому и выпил. Ну, не рюмку и не две – круто попил, вусмерть… а кто ему запретит?! Его же девчонка бросила, можно сказать невеста… а тот вечер он провел со своей группой, может, она поэтому и решила… Но он же хотел назавтра с ней встретиться, все распланировать до самой свадьбы… а тогда – типа мальчишника… а она, наверно, подумала… а ему показалось – Ветка в нем засомневалась, к ней еще этот пацан-гитарист клеился… а она же для него одна-единственная такая… но не могла же она просто так, ни слова ему не говоря…
Убедившись: студент-сердцеед к роли Синей бороды не подходит, оперативники попытали счастья на ниве электроники, но и здесь ждал полный облом. Оператор сети предоставил информацию о местонахождении зарегистрированного на имя Виолетты Николаевны Юровой мобильного устройства в тот вечер. Кружок получился около двух сотен метров в диаметре и очерчивал как раз тот самый кусочек парка, где ее оставили шедшие на бережок канала однокурсники.
– Вот, глядите, – ткнул спец пальцем в отметку на распечатанной схеме местности, – Это – в двадцать два пятьдесят. А дальше – вообще ничего.
– Как это – ничего?
– А так. Более поздних данных нет.
– Ты хочешь сказать, она выключила телефон? – продолжал сомневаться лейтенант, – В такой вечер?
– Вполне возможно, а почему бы и нет? Ведь они, эти ее ребятишки, вроде пытались ей звонить?
– Говорят, пытались, где-то в одиннадцать, но ответа не было.
– Выключила, выключила… если иначе – получается, девчонка была-была, да и сплыла… прям как в воду канула.
– Ага, канула… в том канале и утопиться-то не получится, при всем желании. Мелковато. Да и всплыла бы уже…
А между тем в словах эксперта относительно воды было рациональное зерно, и вздумай кто хорошенько прочесать мелководный канальчик, кое-что могло бы проясниться. Ибо как раз в воду канул мобильник исчезнувшей девушки – ни сама Вета, ни кто-либо другой его не выключал. Заброшенный на середину водоема аппарат булькнул, и все.
И никто не узнает…