Цена порока
Юная семнадцатилетняя Майя сегодня проснулась, как всегда, до рассвета. Аккуратно встав с кровати, стараясь шумом не разбудить пожилую мать, она оделась и вышла на улицу. Набрав воду из колодца, девушка умылась и пошла управляться по хозяйству. У неё было много задач на день: накормить кур и овец, заменить им воду, приготовить поесть, поработать в огороде, убраться в доме, купить дров на неделю. И всё это она делала одна, так как отец её давно умер, а старая мать была болезнью прикована к постели.
Несмотря на то, что старуха не могла без Майи даже поесть, она никогда не упускала возможности отчитать свою дочь за что-либо. Чаще всего девушке приходилось выслушивать порицания по поводу того, что она слишком долго приходит на зов (для ругани ей было достаточно прождать и полминуты), или причина была в придирчивости больной к еде. Доходило даже до того, что мать стыдила свою дочь, мол та в свои годы ещё не замужем. Женщину не волновали заботы и обязательства Майи. Она постоянно давила на нее, тыкала во что-то, напоминала Майе о её, как ей казалось, никчёмности. Девушке лишь оставалось жить и терпеть подобного рода унижения от своей мамы.
Однако у Майи всё же было развлечение, если это можно таковым назвать… Каждую неделю она с нетерпением ждала, когда закончатся дрова и ей придётся пойти и купить их ещё. Дрова продавал на дому старый лесоруб, который знал Майю и её ситуацию. Потому он брал с неё денег меньше, чем с остальных, и отправлял своего сына помочь ей доставить поленья до дома. Сын же такой возможности услужить Майе был не против, ведь к ней он хорошо относился. И звали этого парня Гавриил Благоев. По пути к дому двое молодых людей мило беседовали: о чём-то шутили и смеялись, советовались, делились какими-то переживаниями. Тут не мудрено, что Майя испытывала чувства к Гавриилу, который, в свою очередь, силён, умён, красив, здоров и обходителен с ней.
Это был единственный просвет и отдушина в мрачной жизни, переполненной неблагодарности, давления и унижения. Однако союз их оказался невозможен, так как сын лесоруба помолвлен с её соседкой Милой, живущей через три дома. И как раз получалось так, что Гавриил жил по левую сторону, а Мила по правую от её дома. Это местоположение жилищ давало возможность каждый вечер видеть довольную и радостную соседку, идущую от дома Благоева.
Майю раздирала зависть. Её душило чувство недосягаемости счастья. Особенно плохо становилось, когда её мать подбрасывала в печку дров своими порицаниями за то, что та незамужняя: «Кто тебя такую возьмёт?! Стакан воды не подашь. Быстрее смерти дождёшься, чем тебя. Будешь такой медлительной, никогда замуж не выйдешь!» Ножом по сердцу были эти слова. Но юная Майя терпела. Как же ей было тяжело кормить скандальную мать и попутно наблюдать в окне довольную жизнью Милу. Одному Богу известно, насколько сильно она стискивала зубы в эти моменты. И так день за днём от работы и обязательств к боли и унижениям проходила жизнь Майи, пока не произошёл один случай.
Однажды вечером старухе было хуже обычного, и девушке пришлось просидеть с ней до самого вечера, пока та не уснула. Когда всё-таки мать задремала, солнце уже зашло за горизонт, и Майе нужно было выйти на улицу, чтобы завести овец в овчарню. Отправившись к выходу, она посмотрела в окно, и от увиденного резко остановилась. За окном небольшая стая из трёх волков тянула уже задушенную овцу со двора. Поначалу девушка испугалась. Но потом, придя в себя, решила поднять шум, тем самым напугать зверей и предупредить соседей об их присутствии. Выбежав в прихожую, уже схватившись за ручку входной двери и приготовившись кричать, она через другой оконный проём увидела Милу, идущую от Гавриила. И тут её на несколько секунд парализовало. Тысяча мыслей пронеслась в её голове за это мгновение. Майя убирает ладонь с ручки и тихонько задвигает щеколду, закрыв дверь. А после быстро, не поднимая шума, бежит в постель и ложится, притворяясь, что спит. Не проходит и минуты, как на улице раздаётся женский крик в сопровождении звериного рыка.
Мила пытается скрыться от волков. Убегать бессмысленно, потому она рвётся к первой попавшейся двери, которая оказывается от дома Майи, но она закрыта на щеколду. А сама Майя лежит, повернувшись лицом к стенке, с открытыми глазами и слушает, как её соперница кричит и барабанит в дверь, взывая о помощи. Ещё пару секунд – и крики мольбы сменяются человеческими воплями, волчьим рычанием. Звери живьём её задрали, срывая куски плоти. На этот шум выбежали соседи, но было уже слишком поздно. Волки нанесли Миле непоправимый вред – раны, несовместимые с жизнью. Это была страшная смерть, которую Мила не заслужила и могла бы избежать, если бы не чужая зависть…
Глава 13
Выйдя из пещеры, Гавриил сделал глубокий вдох, от которого у него закружилась голова. Это был первый глоток свежего воздуха за пять лет одиночного заточения. Ему поначалу стало трудно дышать. Особенно из-за палящего солнца, которое раскалило воздух. Но Благоев наслал тучи так, что они заволокли небо, закрыв собой светило. И с их появлением пошёл проливной дождь.
Лесоруб с облегчением запрокинул голову назад. Холодные капли, срывающиеся с небес, омывали его кожу. Блаженство, которое испытывал Гавриил, мог ощутить лишь человек, который так же был заточён, как и он. Ведь для таких людей, лишённых воли, порой обыденные вещи становятся божьей благодатью.
Слегка сняв с себя напряжение, Благоев отправился в свой путь, следуя за чувствами. Ему не стало намного лучше, благодаря свободе. Она, конечно, приободрила его тем, что одарила пониманием о близости к концу пути. Но это ненамного меняло его самочувствие. Разве что видения исчезли, да и предвкушение финала держало его на ногах…
Несколько дней без отдыха и сна лесоруб шел навстречу своему испытанию. Ни ветер, ни гроза не могли препятствовать ему. Он бегом нёсся по лесам, стремясь скорее выполнить поручение Господне. Ему было всё равно, с кем сразиться, потому что плевать на исход. Пусть то окажется самая ужасная тварь, вышедшая из ада, пусть то будет хоть сам дьявол, это уже не важно… Главное, что всё скоро кончится. И как именно: умрёт он или победит – это его уже не волновало. Он был подобен мотыльку, который летит на огонь, осознавая последствия его объятий.
И вот, оказавшись в скалистом крае, Благоев стал чувствовать, что его цель совсем рядом. Ступая по плато, лесоруб подошёл к обрыву, чтобы посмотреть в низину. И там он увидел маленький дом у речки. Сначала Гавриил решил, что жилище пусто. Но потом увидел, как из него вышел Никколо Россетти в объятиях девушки. Посмотрев в его душу, Благоев увидел, что это его жена, с которой тот теперь живёт и всем сердцем её любит. Лесоруб искренне за него возрадовался. И как только его посетила мысль зайти в гости и поприветствовать друга, раздался возглас:
– Я на тебя возлагаю Моё поручение – казни девушку за её деяния!
Гавриил оторопел от недоумения. В его голове никак не могла уложиться эта информация. И тогда он сказал:
– Я не понимаю…
– Его возлюбленная – ведьма, клятвой повязанная с тьмой. Она отвернулась от Меня, а потому нет ей спасения. И погибель её нагрянет от твоей руки.
Гавриил посмотрел в её душу и увидел, что своей магией она не вредила людям. Все её умения нужны были, чтобы наслать дождь для полива посева. Или поднять урожайность. Но не для болезней и порчей.
– Но она не вредит людям своим колдовством.
– Ты больше Меня ведаешь в мире, что споришь со Мной?! От них породится дочь, что переймёт её ремесло. И много та бед принесёт людям. Но даже, невзирая на это, колдунья удостоена смерти лишь потому, что присягнула врагу Моему. Не испытывай Меня, Гавриил!..
– Отче, молю, сжалься над Никколо! Он не выдержит Твоего испытания. Сумев за столь долгое время обрести себя, сделав всего лишь глоток новой жизни, Ты хочешь лишить этого всего. У него и так жизнь была тяжелее, чем у остальных… Однако, не потеряв себя, нашёл он всё же путь, по которому бы мог давно пойти, если не препятствовали бы тяготы его извне. Пройдя столько преград и испытаний, он не заслужил подобного к себе.
– Ты снова мнишь, что видишь и слышишь больше, чем Я? Считаешь, что Я не давал ему возможностей или выбора путей? Он, сам того не замечая, пренебрёг Моими дарами в его судьбе, избрав подачки дьявола, кои влекли его страстями. Никколо вовсе не великомученик… Тебе ведомо, скольких детей он заставлял голодать своим воровством? Обокрав какого-либо отца или мать, он сыновей и дочерей их порой неделю оставлял без еды. А сколько людей наложило на себя руки после его грабежей? Может, тебе известно, сколько семей разрушено его обманом? Вся его жизнь пропитана болью и страданиями других. И раз он понял, как жить нужно, то снискает искупление одним лишь пониманием? Не сделав доброго и вполовину злому, его расплата ещё при жизни не нагрянет? Теперь пусть почувствует, что чувствуют другие… Пусть ощутит, как весь его образ жизни обращён против него. И только с этого мгновения будет он заслуживать спасения.
– Но если он сломается?
– Тогда погубит себя сам!
Гавриил кипел в душе. Всё его нутро бастовало против слов Божьих, которых мораль всегда непогрешима. Ведь слишком велика была ноша для его друга.
– Я не буду убивать его жену. Мало того, она не заслуживает такой смерти, так и девочки участь можно ещё переиграть. Даже я смог бы переписать историю того, кто даже не рождён. Но это всё ничего, как то, что я не могу поступить так с собственным другом. Когда он заблудился, я ему указал путь и открыл перед ним дверь. А теперь я должен ему её закрыть, убив человека, которого он любит всей душой. Я отказываюсь идти дальше!
– Глупец! Разве был ли Я несправедлив когда-то?! Это было твоё последнее испытание, и ты в конце пути остановился. Я бы вознёс тебя выше других, как никого другого. Наделил бы тебя силой и властью такой, что не было бы тебе равных среди людей и ангелов. И, когда настал бы час, Я забрал бы тебя с Собой… Но теперь это всё тебя минует. И оттого, что ты остановился, Я пришлю Своего воина, который закончит, что ты начал.
С этими словами в небе произошла вспышка света, из которой вылетел ангел. Он летел быстро, но не так стремительно, как могло бы быть. Гавриил окаменел от ужаса. Он не знал, что ему делать… Его сердце било тревогу за Россетти. И в это мгновение он вспомнил, как храбро вёл себя Никколо во дворце Баала, когда он, не испугавшись адской твари, набросился на демона с ножом. Вспомнив это, Гавриил огляделся по сторонам. Нужно было срочно что-то предпринять, ведь воин Божий уже близко… Осмотревшись, лесоруб увидел возле себя огромный валун, который лежал с незапамятных времён. Тогда Гавриил схватился за что-то невидимое, как будто за канат, привязанный к камню, и силой мысли с разворота швырнул его в ангела, сбив того, как голубя. Воина Света, конечно же, это не убило. Потому лесоруб на всех парах устремился к нему, чтобы не подпустить его к Никколо. Взяв топор в руку, Благоев, наконец, прибегает к месту падения, чтобы встретиться с ангелом в схватке.
И снова, как тогда, неравный бой. Но теперь его душу переполняли не гордость, не отвага, а страх. Он боялся не защитить последнего дорогого ему человека, ведь противник так силён… В этот миг ему показалось, что зрение обострилось, в лёгких почувствовалось больше воздуха, а рука стала крепче. Ведь ему придется во что бы то ни стало победить в бою, обречённом на провал, сокрушить противника, которому нет равных. Плевать на собственную жизнь, ведь время его давно пришло. Жене уже не будет искупления, а дети изначально спасены… Так пускай свершится невозможное! И пусть победу в бое тигра и слона одержит обречённый, который верит, убеждён, которому нельзя упасть…
Подбежав уже достаточно близко, чтобы атаковать, Гавриил на бегу, не останавливаясь, бросает в ангела свой топор. Но сбитый камнем воин уже пришёл в себя. Потому он без особого труда отбивает мечом летящее в него оружие. Однако, метнув его, лесоруб лишь сделал отвлекающий манёвр, чтобы подобраться на нужное расстояние. И, пока тот отбивал топор, Благоев уже оказался так близко, что с разгону прямым ударом ноги выбил воина Света, отчего ангел кубарем полетел прочь. Недолго ему пришлось лететь, так как его встретила каменная стена полметровой толщины, которую Благоев силой мысли вытянул из земли. И удар о неё был так силён, что она рассыпалась, как труха.
Продолжая бежать, Благоев телекинезом притягивает к себе в руку топор. Вмиг небо закутало чёрными тучами, подняв сильный ветер. Пока воин Божий не успел встать, на него сверху Гавриил низверг молнии. Но даже это не убило ангела, потому что, упав от разряда, он снова начал подниматься. И, когда посланник Небес встал, Гавриил уже занёс топор, чтобы раскроить ему голову. Доли секунды отделяли воина Света от гибели, но этого времени было достаточно, чтобы предотвратить нападение. Левой рукой он ловит орудие за рукоять, останавливая топор, а правой наносит рассекающий удар мечом по лицу лесоруба. Ангел уже решил, что разрубил ему череп, но от его сокрушающей атаки Благоева лишь развернуло. Посланник Небес даже растерялся от увиденного, ведь удар был смертельным. Но Гавриил твёрдо стоял на ногах перед ним, а рана на лице стала затягиваться на глазах. Тогда ангел разгневался и выпустил из рук огромную струю огня. Пламя, извергнутое им, было столь велико, что Благоев будто потонул в огненном облаке. И когда воин Божий прекратил жечь его, то увидел, как у Гавриила под прогоревшей кожей проявились непробиваемые щиты.
Это была битва не на жизнь, а на смерть. Никто не щадил друг друга. Благоев получал сотни ударов от ангела. Однако он не уступал воину Божьему. И дело не в силе и скорости, а в упорстве. В том, как он держит удар… В понимании, что нужно сдержать неприятеля, что нельзя упасть во что бы то ни стало! Иначе и жить было бы не нужно… Вот что двигало им. Вот что заставляло свершать невозможное. И такое может быть под силу лишь человеку, преисполненному самоотверженности. Ведь Гавриилу уже не важны собственные интересы. Его жизнь более не имеет перспектив. А вот жизнь Никколо – напротив… И, помимо всего, Благоев считал, что это единственный и последний шанс простить себя, искупить вину перед самим собой. Ведь, лишившись жены и детей, он утратил какой-либо смысл собственного существа. Он возненавидел себя и не верил, что в этом обретёт покой. Но теперь, ухватив надежду в том, что может спасти будущее своего друга, поняв от этого, что его собственная жизнь не так напрасна, Гавриил не может свернуть с пути…
В ходе поединка ангел несчётно осыпает ударами лесоруба. От такой атаки Благоеву было трудно даже сосредоточиться, чтобы дать отпор. Но воин Божий всё же делает единственную ошибку и промахивается, чем и воспользовался Гавриил. Поймав его на оступке, лесоруб махнул топором, попытавшись снести голову ангелу. И вот, когда оружие почти коснулось его врага, разразился гром и прогремел глас Божий: «Хватит!» В мгновение ока посланник Небес исчез, а Благоев замёрз в том же атакующем положении под воздействием чьих-то сил. И, стоя скованным в движении, он снова услышал, как обратился к нему Господь: «За непослушание Мне утрачен ты будешь в Милости Моей. Но не погублю Я тебя. Ибо против воли, сам того не ведая, ты будешь и дальше служить для живых карой Господней. И, как настанет час, ты переродишься, не вспомня ничего, но в другом времени! В том, кое Я назначу концом!»
Резко потемнело в глазах лесоруба, и воцарилась тьма. Вернее сказать, пустота. Ничего. Небытие. Нет ощущений, какого-либо понимания. Просто глубокий сон без сновидений. Люди, которые были в коме, поймут это чувство прострации.
***
В родильный дом номер 15 забегает молодой человек. Мужчина, чуть отдышавшись, заходит в приёмный покой и спрашивает у медсестры:
– Где дежурный врач?
Она указывает ему на дверь кабинета, и мужчина, следуя указаниям, устремляется к ней. Постучавшись, он приоткрывает дверь и видит там мужчину, сидящего за письменным столом, делающего какие-то записи.
– Разрешите?.. – обратился молодой человек к медику.
– Проходите! Что у вас?
Зайдя в кабинет, мужчина закрыл за собой дверь и подошёл к столу.
– Мне позвонили несколько часов назад и сообщили, что у моей жены начались роды. Скажите, как всё прошло?
– А как?..
– Арнаутова Светлана Андреевна.
– Всё прошло хорошо. Роды протекали нормально. У вас мальчик. Поздравляю! Ребёнок абсолютно здоров, потому долго в больнице не задержится. Его уже передали матери в палату.
– Как хорошо! Я весь распереживался, пока ехал. Спасибо огромное!
– Пожалуйста. Вы что-то ещё хотели?
– Да. У меня есть ещё один вопрос. Я, конечно же, понимаю, что рано ещё навещать жену с ребёнком, но можно ли как-нибудь обойти эти условности? – говорит молодой отец и выкладывает из кармана на стол три банкноты.
Врач, быстро среагировав, выдвинул полку в столе, смахнул туда деньги и задвинул её обратно. Как только отсек стола закрылся, за ним распахнулась дверь и зашла медсестра:
– Игорь Валентинович, я принесла вам историю болезни Васюткиной…
– Алина Григорьевна, вы как раз вовремя! Положите историю мне на стол, а молодого человека проведите в тринадцатую палату. Но только через вход у лаборатории!
– Как скажете…
Медсестра, подчинившись приказанию, повела мужчину в палату с того крыла, где меньше всего ожидалось увидеть людей. Пройдя через пару коридоров, она привела его к двери с номером 13 и сказала:
– Я буду здесь неподалёку. У вас двадцать минут, – и отошла в сторону, сев на лавку.
Молодой отец, открыв дверь, зашёл в палату.
– Серёжа, ты всё же приехал! – обрадовалась девушка с ребёнком на руках.
– Конечно.
– Подойди посмотри… – сказала Светлана, приоткрывая пелёнку. – Возьми на руки.
Сергей подошёл и аккуратно взял младенца к себе. Посмотрев на него, сказал с гордостью:
– Какой красавец! И крупный… Настоящий тигр!
– Это точно! – с улыбкой подтвердила девушка.
– Ты знаешь, у меня порой возникает чувство, которое я не могу объяснить. Иногда меня посещает как будто прозрение, когда вижу тех или иных людей. И вот, держа сына, я думаю, что он вырастет не простым человеком, а значимым… И не для кого-то, а для всего мира! Мне кажется, что он станет великим человеком, что везде будет узнаваем. И везде среди людей будет почитаем. Ты ещё не придумала имя?
– Нет. Тебя ждала…
– Знаешь, я хочу его назвать Вадимом. Что думаешь?
– Мне нравится!
– Арнаутов Вадим Сергеевич. А что? Звучит!
Трон, что выше звезд
Предисловие
Когда трон, что выше звёзд, в своём великолепии не знающий равных, дающий власть и знания, от которых сама мысль застывает в страхе, был нагло и безобразно узурпирован, что оскверняет само понятие о нём, мир окутало огнём, а дым и сера заволокли всё небо. Лишь изредка проглядывало солнце днём, а ночью – звёзды. И люди, так жаждущие неограниченной власти и безмерного богатства, стали рабами мрака и боли. Теперь не было возмездия, искупления, воздаяния за труды и старания. А были лишь кнуты и раскалённое железо, цепи и скрежет зубов, плач и сожаление. Любые носители информации о прошлом: книги, компьютеры, записи – уничтожено было всё.
Несколько раз на день заставляли молиться новому богу и ангелам бездны. Люди работали в неумолкаемом ритме, возводя новые храмы и статуи, подвергаясь издевательствам, пыткам, унижениям и массовым казням. Новые представители высшей силы не щадили никого: ни женщин, ни мужчин, ни детей, ни стариков. И как в концентрационных лагерях смерти при фашистах, так и здесь стояли смотрителями порядка не только демоны и темнокрылые ангелы, а также соплеменники пленённых: люди, юнеане, арканцы и люмны. И дано было им право выносить приговор над сородичем.
Изначально для этих целей Люцифер воскресил мёртвых – все проклятые души, сошедшие с ума от многовековых пыток, жаждущие лишь мести и страдания других. Но так как при живых было достаточно желающих хотя бы малой власти в этом мире раздора, то воскресших снова сослали в ад.
Боль задавила сострадание, мораль сгорела в огне черствосердия и кровожадности. Желание стоять над кем-то, иметь превосходство и занять своё место под солнцем было преобладающим в самодовольных сердцах. Изнеможденные умы от горя утеряли грань между добром и злом, между тьмой и светом. Отец не щадил дочь, мать предавала сына, и наоборот. Мрак, и без того проросший в душе, теперь разросся и задушил её свет. Ад и земля стали походить друг на друга. Но если здесь ещё присутствовала хоть какая-то жизнь со своим бытом, то в преисподней всё было так же – лишь вечные и нестерпимые мучения, к которым приговаривались нарушители нового порядка.
Однако некоторые земные обыватели всё же питали надежду на лучшее будущее. И многие из них старались повлиять на остальных. Но от таких мятежников быстро избавлялись. Находили их по-разному: когда выдавали соплеменники, а когда и падшие ангелы настигали их.
И тем не менее нашлась горстка людей – общество без названия, кучка мятежников, преследуемых по закону. Они не были спасители или бравые революционеры, а лишь гордецы с ущемлённым самолюбием, пытающиеся вернуть не мир и доброту, а величие рода человеческого и статус оккупантов миров и завоевателей Рая. Отчаявшиеся храбрецы, решившие обернуть время вспять, к тому моменту, когда люди покорили не только всё, но и даже Небо.
Восседающий на троне не воспринимал их всерьёз. Ведь он считал, что видит и слышит всё, как и прежний Бог. Однако Прежнему величие и гордость не слепили собственное око, затмевая всё вокруг. И потому, когда человек стал приближаться к великой Тайне, способной необратимо изменить не то чтобы устой, а сам мир в целом, то этого изначально никто и не заметил…