Николай, как просил называть себя гость, объяснил, что его человеческое тело – всего лишь искусственная оболочка, необходимая для существования на этой планете. Это тело может до определенных пределов восстанавливаться самостоятельно, но иногда ему необходима питательная белковая среда. Нюра с сомнением и жалостью залила корыто бульоном, полностью покрывшим рану пришельца.

Два дня она кормила Николая вываренным мясом и грибами. И разговаривала с ним. Её не интересовали тайны Космоса. Она не алкала правды. Она нуждалась в собеседнике, которому можно излить всю ту боль, что накопилась у нее за последние два года. Николай молчал, слушал и иногда горестно улыбался. Она рассказала ему историю своей жизни. Рассказала, как в начале войны они отправили детей в эвакуацию, и что об их судьбе ей до сих пор ничего не известно. Рассказала, как муж ушел в партизаны и погиб. Рассказала, что у неё уже нет сил жить здесь, в лесу, совсем одной, без надежды, без утешения.

На третий день Николай ушел. Его рана совершенно затянулась, а тело исцелилось. Лишь тонкая белая полоса, словно перекинутая через плечо лента, напоминала о пережитой трагедии. Нюра нарядила его в одежду мужа и, проводив до ворот, перекрестила, также, как когда-то своего супруга.

А в начале сентября Красная армия освободила Локоть и предместья.