Часть 2
Бэтмен
Поезд медленно подходит к перрону вокзала в Петербурге.
– Ну, Димка, держи корягу! – Валера протягивает мне руку. – Тебя встречают?
– Да, тётя Тоня должна прийти. Давай, Лерич! Бывай!
– Слушай, запиши мой телефон. Может, как-нибудь пересечёмся, когда не буду в рейсе?
Валерка неплохой парень, он не подчёркивает, что старше меня. Можно бы встретиться, ведь здесь пока у меня нет никаких друзей. Записываю телефон.
Выйдя на перрон, начинаю крутить головой. Тёти Тони я не вижу. Ну что ж… Подожду, может быть, она опаздывает.
Прошло уже почти полчаса, но тёти Тони всё нет.
– Ну что? Не встречают тебя? – интересуется Валерка. Поезд ещё не убрали в отстойник, и он всё это время наблюдал за мной.
– Что-то нет…
– Адрес-то знаешь, куда ехать?
– Знаю… Ладно! Пока! Сам поеду, – решаю я, накидываю на плечо ремень своей сумки и протягиваю руку. – Бывай, Лерич! Я позвоню.
Последний раз в Петербурге я был года два назад, поэтому более-менее ориентируюсь и до дома на канале Грибоедова доберусь. Квартира в этом старом доме с двором-колодцем досталась отцу по наследству от его отца, моего дедушки. Когда я приезжал сюда в тот раз, я его ещё застал, а бабушки уже не было. После развода с моей матерью папа вернулся в родной город, где родился и вырос. Мать почему-то сильно не любит Питер, возможно, потому что всегда жила на юге. Она говорит, что этот город холодный и противный. Папа с ней познакомился во время своего отпуска у моря, а после свадьбы она настояла, чтобы он переехал жить к ней. Ну а потом всё вернулось к исходному состоянию.
Шагаю от Сенной площади к каналу Грибоедова. С интересом смотрю вокруг. Да… Здесь всё то же. Такая же грязь, такие же разноликие ларьки стоят на улицах, да и торгуют тем же, чем и там у нас. Хотя почему «там у нас»? Всё! Теперь «у нас» – это здесь, в славном Санкт-Петербурге.
Старый лифт в запылённой стеклянной шахте медленно ползёт на четвёртый этаж. Вот и знакомая площадка. Звоню. Сначала тишина, а потом раздаются какие-то шаркающие звуки. Щелчок, и дверь открывается. Ой-ой-ой… Тётя Тоня стоит, опираясь на костыль, а нога в гипсовом валенке.
– Димочка! Здравствуй, дорогой! – она обнимает меня и целует в обе щеки. – Ты извини, что не встретила. Видишь, вчера вот ногу сломала. Хорошо, что добрые люди помогли до дому добраться. Заходи! Ты уж извини, но я ничего к твоему приезду приготовить не смогла. Даже в магазин не выбраться.
Вспоминаю Машу и как я за ней ухаживал. Раз справлялся там, значит, и здесь справлюсь.
– Тётя Тоня, вы не волнуйтесь! Теперь, когда я приехал, всё будет хорошо, – решительно заявляю я. – Сам везде схожу и всё сделаю.
Обращаю внимание на её взгляд. Хоть и очень добрый, но явно недоверчивый, мол – юношеское бахвальство. Ну ничего! Я сумею показать товар лицом. Да! Надо ещё доложить дяде Сурену и Пашке, что добрался.
Мне отвели одну из комнат с входом из узкого коридора. Она небольшая, но мне это всё равно, главное – есть где спать. Всё-таки не смогла мамаша меня приучить к требованию всегда и везде особого комфорта! Моя комната самая дальняя. Две другие, которые поближе, тоже выходят в коридор.
Раскладываю свои вещи в шкафу. В магазин уже сбегал и на оставшиеся деньги купил разной еды. Сварил пельмени, и мы с тётей Тоней поели. Рассказал ей о том, о чём можно было рассказывать из последних событий моей жизни. Теперь в самый раз подумать, как жить этим летом до начала занятий в школе. Ясно, что надо помогать папе, а это значит, что надо искать заработок.
Поймал себя на том, что, осматривая своё новое жильё, прикидываю, как лучше сделать ремонт. Видно, что, квартира давно не ремонтировалась, и это понятно, ведь у папы времени на это нет – надо деньги зарабатывать. В общем, кое-какие навыки, приобретённые мной при восстановлении разрушенного хозяйства у Пашки, могут пригодиться. Когда приедет папа, обязательно с ним поговорю. Я уже понял, что за время работы у дяди Сурена я стал смотреть на многое по-другому, как-то по-хозяйски, что ли… Интересно, может, это потому, что стал сам зарабатывать? Надо будет над этим тоже подумать…
Сегодня должен приехать папа. Скажу честно – жду его с нетерпением. Всю неделю, которую я здесь живу, думаю о нашей встрече. Ну конечно, не только думаю! Стараюсь во всём помогать тёте Тоне: магазин, кухня и всякое другое. Стиральная машина тут теперь есть, и я её осваиваю.
Несколько дней потратил на поиски работы. Учитывая свой прежний опыт, одевшись похуже, ходил по ларькам. Пока всё бесполезно. Тётя Тоня посоветовала взять у метро бесплатные рекламные газеты и поискать там. Ну что я там буду искать? Что я вообще могу, кроме того, что чего-то там таскать у ларьков? Так… Таскать… Возить… Развозить! А может, курьером куда-нибудь? Только для такой работы надо знать город. Ну ничего, узнаю!
На звонок в дверь бегу открывать.
– Ну здравствуй, сынок!
Папа! Обнимаемся. Мой папа!
– Папка… Я так скучал! Целых два года… Даже больше.
Почему-то появляются слёзы. Но мне так приятно, что меня обнимает мой папа.
– Ты таким ладным стал! – он похлопывает меня по плечам. – Молодец, что приехал! Наконец у нас всё будет хорошо.
– Здравствуй, Серёжа! Наконец…
Это приковыляла тётя Тоня. Теперь обнимаются и целуются они.
Потом мы сидим за столом втроём. Обращаю внимание на то, что после рассказа тёти Тони о нашем недельном житье папа стал смотреть на меня по-другому.
– А ты уже – мужик… – одобряет он.
– Только этот мужик пока себе работы найти не может, – со вздохом признаюсь я и рассказываю про свои поиски.
– Ты бы отдохнул. По музеям бы походил. Ведь в Санкт-Петербург приехал! Свой город надо знать!
– Папа-то правильно говорит. Это теперь твой родной город. Ты должен его знать. А насчёт отдыха – у тебя одиннадцатый класс впереди! – поддерживает отца тётя Тоня.
– Вот устроюсь курьером куда-нибудь и буду узнавать. А отдыхать… как-нибудь потом.
У меня здесь постоянно приподнятое настроение. Это даже несмотря на отсутствие пока работы. Я счастлив в этой милой и доброй обстановке. Хочется всё сделать, всё успеть. А главное – хочется быть нужным!
– В общем, сынок, поступай, как считаешь правильным… Только держи нас с Тоней в курсе, чтобы мы могли тебе в случае чего что-нибудь посоветовать или даже помочь. Договорились?
– Конечно, договорились! – с энтузиазмом киваю я.
Ура! Сегодня я принёс свою первую в Петербурге зарплату. Вернее, получив её, я сразу накупил продуктов. Тётя Тоня обняла меня и назвала «кормильцем». Это так приятно! Сама она пока из-за сломанной ноги на свою работу ходить не может.
Я действительно устроился курьером по объявлению в бесплатной газете. Фирма занимается продажей компьютеров и деталей к ним. Модная нынче тема. Теперь каждый день мотаюсь по всему городу и отвожу всякую мелочь из офиса в магазины этой фирмы, а их в ней два. Ну и ещё езжу к партнёрам шефа по бизнесу с разными документами.
Как я понял, меня взяли неофициально, так же, как я работал у дяди Сурена. Мой нынешний хозяин – мужик средних лет, где-нибудь лет тридцать пять. Простой такой, спокойный… Платить он мне обещал раз в неделю, и вот за первую неделю рассчитался. Конечно, после такого хозяина, как дядя Сурен, мне приходится привыкать и к другому хозяину, и к другим отношениям. Мой нынешний, Станислав Иванович, – конечно, немножко жмот, потому что за лишнее старание не платит.
Написал письмо Маше, сообщил свой новый адрес и рассказал про свои дела. Когда писал, то так ясно её представлял! Маша… Даже стало стыдно за приключение в поезде. Увидимся ли мы с ней ещё когда-нибудь?
Ещё позвонил Пашке. Он работает у дяди Сурена и этим доволен, только голос у него грустный какой-то.
В нашей квартире после моего деда осталась целая библиотека. Как-то раньше у меня не было желания читать. По-моему, литература, как её преподают в школе, отобьёт такое желание у любого. А тут вдруг потянуло, и теперь в свои городские поездки я стал всегда брать с собой книгу и читать в метро даже привык. Да и вечерами – оказалось, что это куда интереснее, чем щелкать пультом у телевизора. Я специально не выбирал книгу для чтения, вернее, мне было всё равно, что читать в метро, а поскольку не хотелось ничего длинного, взял рассказы какого-то Зощенко.
Тётя Тоня, увидев меня с книгой, интересуется, что я читаю. Показываю.
– Ну и как это тебе? – странно качнув головой, спрашивает она.
Когда я сам пытался ответить себе на этот вопрос, то это у меня не получилось.
– Сам не понимаю, – признаюсь я. – Вроде всё у него смешно, но от этого смеха что-то не по себе… Но бросать не хочется.
Тётя Тоня с улыбкой смотрит на меня, и улыбка у неё какая-то, я бы сказал, поощряющая. Вообще она часто улыбается. Пытаюсь вспомнить, когда видел улыбающейся свою мать. Что-то не припоминаю.
– Знаешь, Дима, когда прочитаешь, если захочешь – можем поговорить про Зощенко. Вообще это замечательный писатель!
Опять начинаю сравнивать. Ну не помню я, чтобы матушка когда-то интересовалась тем, чем я занимаюсь, а тем более хотела бы это со мной обсуждать. А тётя Тоня… Мне её заинтересованность очень приятна! Когда моими проблемами заинтересовалась Маша, мне тоже стало приятно. Пашка тоже всегда интересовался… Именно поэтому эти люди стали мне дороги. Да и скорее всего любому человеку приятно, когда им интересуются, и тогда человек тоже начинает проявлять интерес к интересующимся им людям. Наверное, именно так возникает дружба. Другу можно сказать всё и не бояться, что он это не так воспримет. Если ты не прав, он поругает, если прав – одобрит. Дружба может быть и между родственниками. Ведь мой отец мне друг! Вот сейчас он опять в рейсе, и мне его не хватает. Пашки мне тоже не хватает. И Маши… Тётя Тоня – тоже мой друг. Как она со мной говорила, когда я звонил? Успокоила, обнадёжила…
* * *
Аркадий Михайлович – хозяин фирмы, которая сотрудничает с фирмой Станислава Ивановича. У него в офисе я часто бываю. Этот Аркадий Михайлович – мужик уже в годах, где-то за пятьдесят, наверно. Когда я к нему приезжаю, то он всегда встречает приветливо, всегда шутит, правда, иногда как-то неприятно, с блатными выражениями. Ну и бог с ним!
Сегодня я только что очередной раз привёз сюда документы от своего шефа и сейчас, сидя в маленькой приёмной, ещё чего-то жду, чтобы отвезти назад. Дверь кабинета слегка приоткрыта, и мне слышно, как Аркадий Михайлович разговаривает по телефону.
– Стасик, дорогой! Полный расчёт я тебе пошлю сегодня же, – звучит его бархатный голос. – Твой Дима и привезёт. Сейчас посылка готовится.
Я понимаю, что он говорит с моим шефом и что разговор идёт про деньги. Да… Этого мне возить ещё не приходилось.
– Нет, Стасик! Хранить у себя такую сумму я не могу. Сам понимаешь… Нет… Машину ему я дать тоже не могу. Самому нужна до зарезу… Я понимаю… Жаль, конечно, что твоя всё ещё в ремонте, но ничего не поделать. Уж извини… Ну а кого я с ним отправлю? Да не беспокойся ты! Дима твой – отличный парень, надёжный, да и на нём же не будет написано, что он бабки везёт. Всё будет в дипломате.
Что-то мне не по себе стало. В своё время ещё моя мамаша обмолвилась, что перевозка денег – одно из самых опасных мероприятий. Конечно, льстит, что мне такое доверяют, но… Может, что-то тут не так? Уж очень всё сходится на том, что мне придётся одному их везти. Страшновато…
– Дима! Зайди ко мне! – слышу я вызов в кабинет.
Вхожу, и Аркадий Михайлович даёт мне трубку телефона.
– На! Твой начальник хочет с тобой поговорить.
– Я слушаю.
– Дима, ты сейчас повезёшь мне… деньги, – голос Станислава Ивановича сильно напряжён, и говорит он отрывисто. – Очень большие деньги. Я этого не хотел, но другого выхода нет. От этого многое для меня зависит. По-другому, к сожалению, не получается. Дима… Они мне нужны срочно. В общем, меня поставили в безвыходное положение. Я тебе доверяю. Только очень прошу – будь крайне осторожен. Крайне осмотрителен. Понял меня?
– Понял, Станислав Иванович. Привезу. Обещаю.
Ну вот. Концы я себе обрубил.
– Так, Дима. Сейчас тебе всё подготовят. Ты пока кофе попей.
Аркадий Михайлович показывает мне содержимое дипломата. Такого количества денег я ещё в своей жизни не видел. Тут одни доллары…
– Позвони своему шефу и скажи, что груз принял, – подсказывает он.
Звоню и докладываю.
Наконец выхожу на улицу. Пока пил кофе, о чём только не передумал. Вспомнил все детективы, которые когда-то читал, все книги про разведчиков. Всё думаю, как мне себя с таким грузом вести. Останавливаюсь и закуриваю. Нервяк страшный, а так бы, наверно, не стал курить. Какое-то время стою с сигаретой около крыльца, потом инстинктивно поворачиваю в противоположную от постоянного маршрута сторону и оказываюсь под окнами офиса Аркадия Михайловича. Моё внимание привлекает знакомый, именно его бархатный голос, а двор-колодец, кажется, даже слегка его усиливает.
– Так, парни… Он вышел десять минут назад. Пора! И запомните – никакого грохота. Тихонько сзади подошли, под ручки взяли, в подворотню затащили, чемоданчик отобрали – и ходу!
– А если он будет сопротивляться? – слышу я вопрос.
– Будет сопротивляться – сами знаете, что делать. Не мне же вас учить! Хотя не думаю, что он будет сопротивляться. Не амбал. Хлипковат он против вас. Ну а если всё-таки будет серьёзно упрямиться… Повторяю: не мне вас учить. Вообще сейчас такая жизнь, что трупом больше, трупом меньше… Был пацан – и нет пацана. Действуйте по обстановке. Учтите, я не собираюсь терять такой куш!
У меня чуть не подгибаются колени. Значит, по дороге меня скорее всего грохнут, а потом всё спишут на то, что я с этими деньгами сбежал. Интересное кино…
Конечно, есть выбор. Можно просто отдать грабителям дипломат и постараться унести ноги, но я же обещал всё привезти! Практически дал слово. Да… Раз слово дал, то действительно обрубил себе концы. На меня шеф надеется, а значит, я должен выполнять обещание.
Ноги уже сами несут меня к выходу на улицу. Понимаю, что надо куда-то прятаться и заметать следы. Только куда? На удачу, подходит трамвай. Мне плевать – какой! Бегу к нему и вскакиваю на заднюю подножку. Ого! Трамвай догоняют ещё двое. Наверняка это те, кого послал Аркадий Михайлович. Прикинув, перехожу к передней двери. Главное – так рассчитать, чтобы соскочить, когда они будут уже в трамвае. Конечно же, они поймут, что я тоже всё понял, но тогда игра пойдёт в открытую.
Всё получилось! Я выскакиваю, двери за мной захлопываются и трамвай трогается. Счастливого пути, парни! Теперь нужно брать ноги в руки. Резво стартую в противоположном направлении. Ох… Трамвай, проехав немного, останавливается. Понятно: заставили остановиться. Бегу быстрее, думаю на бегу. Мысли просто прыгают в голове. Ясно, что они от меня не отстанут. Чёрт возьми! Я же, в конце концов, – кандидат в мастера по самбо! Они-то ведь этого не знают! И меня учили отражать атаки противника с холодным оружием. Только как я их могу отразить, если у меня в руке дипломат. Он же мне будет мешать! Придётся рисковать…
Бегу вдоль улицы и, озираясь, ищу подходящий двор, чтобы спрятать свой груз, а потом встретить моих преследователей.
Отлично! Эффект неожиданности сработал. Имея обе руки свободными, первого я вырубил практически сразу. Кажется, даже покалечил немного. Катается по асфальту и матерится. А второй – крепкий орешек. Ещё и ножом размахивает! Смешно, но нападать должны были они, а получилось наоборот. Ну вот… Нож удалось выбить, теперь будет легче. Ох… Первый пытается встать… Так! Моя нога попала ему, кажется, в лицо. Короче, лёг снова. На очереди второй. Ну вот, уложил и этого. Спасибо тренеру за то, что показал ряд запрещённых приёмов. Бегу к тайнику, хватаю дипломат – и ходу!
В кабинет к Станиславу Ивановичу вваливаюсь, не обращая внимания на сидящих там людей. Наверно, видок у меня такой, что шеф вскакивает мне навстречу.
– Дима!..
– Вот… Меня чуть не убили, – вырывается у меня, когда я протягиваю ему дипломат.
– Садись, садись… – бормочет он, отставляя его в сторону и, повернувшись к присутствующим, объявляет: – Совещание окончено. Все свободны.
Люди выходят. Только сейчас я замечаю, что рубашка на мне порвана, на руках царапины и ссадины, может, и на шее есть, потому что болит.
– Рассказывай, что случилось, – Станислав Иванович садится напротив меня. К дипломату пока не притронулся.
Рассказываю всё, в первую очередь то, что подслушал под окном его приятеля.
– Да… Вот сука… – бормочет шеф, глядя в окно, потом поворачивается ко мне: – То есть ты изначально знал, что за тобой будут охотиться?
Молча киваю. Он смотрит на меня, тоже молча, закусив губу, и покачивает головой.
– Бандитские времена… Прости меня, Дима. Спасибо тебе! Мне эти деньги нужны были сейчас и срочно, но поверь, если бы я знал… В общем, никогда бы не позволил тебе так везти этот… груз. Я твой должник.
Отчётливо вижу на его лице раскаяние.
– Ладно, давай откроем, – Станислав Иванович встаёт и открывает дипломат.
Деньги лежат, как лежали. Кажется, у меня вырывается вздох облегчения.
– Всё на месте… – тихо произносит шеф, поднимает на меня глаза и берётся за телефон. – Сейчас ничему не удивляйся.
Набирает номер…
– Аркадий Михайлович! Спешу вас успокоить, деньги у меня. Всё в порядке! Спасибо вам огромное! Дима действительно – надёжный человек. Ну, будьте здоровы! – при этом он странно улыбается, кладёт трубку и уже совсем другим тоном объясняет: – Так надо было, Дима. С волками жить…
– Ну я пошёл? – страшная усталость уже валит с ног. Похоже, я держался только на чувстве долга, а теперь, когда работа выполнена, так всё навалилось…
– Погоди, Дима. Садись.
Снова опускаюсь на стул.
– Слушай меня внимательно. О том, что ты подслушивал под окном, никто знать не должен. Повторяю: никто! Аркадий этого не знает, а если узнает, то за тобой может начаться новая охота. Ты меня понял?
Киваю.
– Именно поэтому я ему позвонил и разыграл благодарность. Он должен считать, что его план просто сорвался. Ещё раз повторяю: нигде и никому! Информация порой течёт неизвестными нам путями, а мы сейчас живём в бандитской стране. Когда это закончится, я не знаю, поэтому осторожность должна быть во всём, даже когда просто по улице ходишь. Ты хорошо понял то, что я тебе сейчас сказал?
Станислав Иванович смотрит мне прямо в глаза, как будто гипнотизирует. Снова киваю. Взяв пачку долларов из дипломата, он что-то отсчитывает.
– На. Ты это честно заработал. И ещё раз – прости меня! Я очень виноват перед тобой.
Беру деньги. Да… Напрасно я называл его жмотом. В своих руках такой суммы, даже если не переводить в рубли, я тоже ещё не видел. Мне становится неудобно.
– Станислав Иванович… Может… Может, этого много?
– А ты подумай, сколько стоит твоя жизнь, которой ты рисковал? Теперь иди, отдыхай. Завтра и послезавтра тоже отдыхай, – и очень крепко жмёт мне руку. – Погоди, сейчас такси тебе вызову.
– Димочка! – тётя Тоня всплёскивает руками, увидев мой вид. Она уже более-менее ходит по квартире. – Серёжа! Серёжа! Иди сюда скорее!
Отец как раз только вчера вернулся из рейса.
– Димка! Что с тобой?
– Да всё нормально, – пытаюсь отбиться я. – Вот сейчас помоюсь, посплю, и будет совсем хорошо.
– Дима, что случилось? – наступает тётя Тоня.
– Ну подрался я… – вытаскиваю только что полученные деньги и протягиваю ей. – А это нам на прожитьё.
Наступает тишина. И отец, и тётя Тоня смотрят на пачку долларов, потом на меня. Понимаю, о чём они могут, не дай бог, подумать.
– Не волнуйтесь, не украл. Честно заработал. Только вот чуть при этом не убили… – последнее вырывается у меня совершенно случайно, и, конечно, напрасно я так. Надо как-то заглаживать. – Ладно… Пойду помоюсь.
Помылся, всё рассказал, естественно, кроме того, что нападение было заранее спланировано, и теперь вижу состояние моих слушателей. Можно было бы не рассказывать, чтобы не пугать, но ведь сам ляпнул лишнее.
– Димочка… – тётя Тоня прижимает мою голову к себе. – Димочка… Обещай мне, что больше в такие авантюры ты не полезешь. Я тебя очень прошу!
Ну прямо будто она мне мать родная! Да за такое можно ещё в десяток таких авантюр влезть.
– Тётя Тоня, но ведь нам же деньги нужны! – пытаюсь возражать я.
– Но не такими жертвами!
Почему-то снова вспоминаю Машу. Ради заработка она даже собой торговала.
– Ладно! Тоня, пока обработай его ссадины, а разговоры – это потом, – вмешивается отец.
В моей комнате я лежу на своем ложе, которое представляет собой широкий самодельный топчан с матрацем, и старательно перемалываю в голове все сегодняшние события.
Всё-таки, как видно, я ещё не до конца привык к состоянию тепла и любви, в которое здесь окунулся. Может, только сегодня я начал понимать, что это состояние требует от меня ответственности и своеобразной осмотрительности в поступках, от которых зависит душевный комфорт по-настоящему близких мне людей. Но ведь моя мамаша тоже стремилась к своему внутреннему комфорту! Но как она к нему стремилась…
А насчёт Станислава Ивановича – ошибся я, когда подумал, что он жмот. Хороший он мужик, совестливый. А Аркадий – натуральная гнида. Надо же! Ведь меня могли просто так грохнуть… Это опять папе спасибо, что отвёл меня на самбо. Если бы не моя натренированность, то всякое могло бы случиться. А с другой стороны – если бы я не знал, что могу за себя постоять, то, наверно, не стал бы рисковать, да и вообще вёл бы себя по-другому. Тогда что же получается? Значит, мой уровень, а вернее, мои навыки в самообороне и где-то в нападении сделали меня таким, какой я есть, то есть, получается, воспитали мой характер? Я почти не боюсь сложных ситуаций, могу рисковать… А если бы я был сверхчеловеком, каких любят показывать в кино янки, и от избытка возможностей мог бы себе позволить всё? Каким бы я был тогда?..
Входит папа и садится рядом.
– Сынок, ты вообще понимаешь, что могло бы произойти? – его голос звучит устало и тускло. – Мы же с Тоней тебя очень любим и беспокоимся за тебя. Тоня так вообще готова с тебя пылинки сдувать. Ты, конечно, не знаешь, но у неё из-за давней болезни, к сожалению, нет и не может быть детей, поэтому ты для неё – сын. Да-да! Она тебя воспринимает и любит, как родного сына. Может быть, даже я меньше испугался, чем она. Подумай об этом! Димка, ты нам очень дорог. Ты должен это знать и об этом вспоминать, когда следующий раз соберёшься куда-то соваться. Договорились?
– Договорились, – вздыхаю я и перевожу разговор на другую тему. – Папа, скажи… Ведь получается, что человек в своих поступках позволяет себе пропорционально своим возможностям. Ну там – способностям, умениям. То есть чем больше может, тем больше себе позволяет. Так?
Отец, собравшийся было уходить, снова садится.
– А почему ты так решил?
– Если бы я семь лет не занимался самбо и вообще единоборствами, то наверняка бы поосторожничал и не решился на такое приключение. А если бы я был, например, сверхчеловеком с неограниченными возможностями?
– Ты имеешь в виду, что тогда мог бы в лучшем случае по собственному разумению чинить свой суд и расправу?
– Ну да…
– А в худшем – понимая свою безнаказанность, творить то, что сейчас называется беспределом. Так?
Молчу, понимая, что его логика убийственна.
– Знаешь что, Дима, я порекомендую тебе прочитать одну книгу. Мне Тоня уже сказала, что ты начал читать хорошую литературу, и это прекрасно. Про Достоевского ты, конечно, слышал?
– Слышал. Даже в школе что-то было…
– Прочти у него «Преступление и наказание». Там один молодой человек решил присвоить себе право карать по своему разумению. Прочти, а потом, если захочешь, поговорим.
* * *
– Здравствуй, Дима! – с улыбкой приветствует меня, при этом крепко сжимая мою ладонь, Станислав Иванович, когда я после своего отсутствия появляюсь в его офисе. – Как себя чувствуешь?
– Нормально. Готов к выполнению следующего задания, – в ответ тоже улыбаюсь я.
– Знаешь, я тут подумал и решил, что тебе пока лучше поработать в офисе. Как говорится, чем чёрт не шутит после всех событий. Уже август, и скоро ты пойдёшь дальше учиться, поэтому мне всё равно придётся кого-то искать на твоё место. Но мы с тобой договорились на срок, а я своих слов на ветер не бросаю. Так что до истечения срока нашей договорённости поработаешь тут. С компьютером, как я понял, ты общаешься нормально, а что делать, объяснят. Да и тебе это будет полезно. Пойми, боюсь я за тебя, Дима. Обещаю, что на твоей зарплате в меньшую сторону это не скажется. Договорились?
– Договорились… Только, Станислав Иванович, может, всё-таки, пока вы не найдёте…
– Нет! – очень жёстко прерывает он меня, но потом смягчается. – Понимаешь, Дима, я убеждён, что надёжных и верных сотрудников надо беречь. Свои человеческие качества ты продемонстрировал. К сожалению, сейчас верность и надёжность не в почёте. Я рад, что с тобой познакомился, и жалею, что ты скоро нас покинешь, поскольку хотел бы видеть тебя своим сотрудником и дальше. Но учиться тоже надо. Не знаю, какое у тебя отношение к учёбе, но кто бы тебе ни говорил, что сейчас, в наше бурное время, образование не нужно, не верь! Бурные и бандитские времена обязательно пройдут, и всё успокоится, а диплом, тем более аттестат, всегда будет нужен, если хочешь в дальнейшем быть востребованным. Слышал такое слово?
– Слышал, – киваю я. – Я вообще-то после школы в университет собираюсь.
– Вот и прекрасно! Поэтому хорошо учись в школе, – с доброй усмешкой благословляет он и добавляет: – Хотя, повторяю, я бы не возражал сотрудничать с тобой и дальше. Уверен, что идти подрабатывать тебя жизнь заставила, поэтому, если эта капризная дама снова будет с тобой суровой, милости прошу. Место я тебе найду, это ты имей в виду! – и улыбается. – Видишь, как я в рифму закончил!
После этого он ведёт меня в отдел доставки и сдаёт на попечение некоей Маргарите Петровне. Ну что ж… Буду постигать офисную работу!
Пришло письмо от Маши. Хорошо, что теперь она может писать мне на домашний адрес! Вообще я про Машу вкратце рассказал, так что тётя Тоня, которая уже понемногу выходит на улицу, с улыбкой отдала мне письмо, только что вынутое ею из ящика. Торопливо вскрываю конверт.
«Дорогой мой Митя!
Была очень рада получить от тебя письмо. Слава богу, что ты наконец обрёл спокойную жизнь среди любящих тебя людей. Очень рада за тебя.
Я кое-как устроилась на работу. Мою полы в нашей сельской администрации. Это хоть какие-то деньги, пусть и очень маленькие, но мне совсем не хочется вспоминать то, чем мне приходилось заниматься там, на курорте.
Очень часто разговариваю с Егоркой. Теперь понимаю, что мой отъезд был ошибкой. За год без меня он сильно изменился. В нынешнем его возрасте за ним нужен глаз да глаз. Рассказала ему про тебя и дядю Сурена. Хочу, чтобы он знал, что хорошие люди есть везде и всегда. Я всё стараюсь ему объяснить, что мы с ним остались одни на этом свете и надо держаться друг за друга. Правда, когда я это ему говорю, он почему-то спрашивает про тебя. Интересуется, почему я не вышла за тебя замуж. Маленький ещё… А я, когда тебя вспоминаю, всегда улыбаюсь. Хотя мы с тобой были знакомы так недолго, но ты для меня стал действительно солнышком.
Целую тебя, мой дорогой! Твоя Маша».
Да… Как бы мне хотелось её увидеть. Как жалко, что они живут не в Питере. И как же до неё далеко…
Вечерами дома потихоньку делаю ремонт в квартире. Папа мне всё показал и опять уехал в рейс. Мы с ним начали с кухни. Пригодились те деньги, которые я принёс после своего приключения. Как их распределять, решали все вместе. Родители, а я их обоих теперь называю только так, настояли, чтобы сразу же мне были куплены к зиме тёплые вещи.
Когда я вожусь на кухне со шпаклёвкой и краской, тётя Тоня пытается мне помогать. Несмотря на прошедшие после перелома два месяца, проблемы с ногой ещё остались, и поэтому приходится аккуратно отодвигать её от таких дел. А мне приятно, что кое-что уже могу делать сам. Это действительно здорово, когда человек может что-то сделать своими руками. Пусть сначала не всё получается, но потом навык приходит!
В школу уже оформился. Это обычная школа, не гимназия, не лицей какой-нибудь. Сюда я ходил два года назад, когда меня мать к отцу отправляла. Только тот класс, в котором я тогда учился, в этом году выпустился, и поэтому никого из знакомых там у меня сейчас нет. Ну что ж, буду обзаводиться новыми. Вообще так хочется, чтобы побыстрее всё вошло в колею, чтобы быстрее отучиться в одиннадцатом, а потом куда-то поступить. Пока я не знаю куда, но, конечно же, определюсь. Станислав Иванович прав – надо обязательно получить диплом, чтобы быть востребованным.
* * *
Мой первый день в знакомой питерской школе. Оделся, как всегда: джинсы, кроссовки и моя старая куртка. Сразу вспомнил про Пашку. Пусть ему будет тепло в той, когда-то моей новой! Надо будет ему позвонить, а то что-то я со всеми своими заморочками забыл про своего единственного друга.
Вхожу в новый для себя класс.
– Здравствуйте…
– Привет, коли не шутишь, – отвечает кто-то из парней. – Заблудился, сынок?
– Нет. Учиться здесь буду, папочка, – отвечаю ему в тон.
Рассматриваю говорящего. Понятно… Видимо, это здешний коновод, уж больно крупный и наглый. Развалился по-хозяйски… Ладно, это я потом разберусь.
– Где есть свободное место?
Вопрос задаю спокойно, хотя понимаю, что скорее всего последует какое-то продолжение.
– Возле параши, сынок! – ржёт парень, глядя мне в глаза. Как обычно, у таких есть прихлебатели, и вот сейчас они тоже начинают свои смешки. Другие молчат.
– Приглашаешь сесть рядом с тобой? – спокойно интересуюсь я и отрубаю: – Мне это не подходит.
– Ну тявкни ещё что-нибудь, – парень начинает вставать. – Повтори?
– Извини… На твоем языке не умею, – усмехаюсь я, понимая, что начинается конфликт. Прикинув на глаз вес своего оппонента, на всякий случай уже готовлюсь к отпору. Уж если я с теми двумя справился, то с этим-то уж как-нибудь…
– Можно сюда! – парнишка профессорского вида, в очках, показывает на место рядом с собой. – Здесь свободно.
– Спасибо, – и направляюсь к нему.
– Крутой, что ли? – подходит ко мне коновод. Он на полголовы выше меня и в плечах изрядно пошире. Шкафчик такой…
– Не знаю… Время покажет, – пожимаю я плечами, собираясь сесть, но его краем глаза отслеживаю.
– Это я буду сейчас показывать! – и резко замахивается.
Напрасно он так! Хватаю его за запястье и так же резко рву на себя. Парень от неожиданности теряет равновесие и с моей помощью грохается грудью на стол, за который я собираюсь сесть. Заломить ему руку за спину – дело техники. Спасибо навыкам самбо и тренеру; теперь мой соперник ёрзает по столу, пытаясь освободиться.