Руны на теле

Глава 2

В печали я уходил из гостиницы. С ней закончилась часть моей жизни. Да, её захват укладывался в план Дымова и являлся простой контратакой…

С детства ненавижу слово «контратака»! Атаковать следует первым и только один раз. Не всегда получается избежать вражеских атак, слово «контр» лишний раз об этом напоминает и бесит ещё больше.

Но злился я не только на Алёшу. Всерьёз ведь надеялся дождаться войска Гардарики в относительном комфорте, с регулярным горячим питанием, отоплением и горячим душем. И война снова напомнила о себе, никакого комфорта не будет. Чтобы пришла Гардарика, я должен больше убивать европейцев. Других вариантов у меня нет.

Вот явился я к Оксане, и мне дали отдохнуть? Отряд к моему приходу уже помогал отражать очередную атаку. Сразу выдали мне немецкую винтовку. Не, русские не хуже, просто в нашей ситуации намного легче с немецкими боеприпасами.

Серёжу с рацией посадил в относительно безопасное место в глубине дома и приказал её охранять. Терять Серёж слишком часто мне не хотелось и у него ведь рация! И так не-маги вокруг постоянно гибнут…

Ну, а про военных магов с винтовками я уже говорил, на дистанции до двухсот метров мы превосходим снайперов. В городе дальше целиться почти что и некуда. Оборона получила сразу три десятка снайперов.

Наши потери резко пошли на убыль и стали эпизодическими, а вражеские штурмы заканчивались раньше. Магам приходилось часто менять позиции и постоянно щёлкать магазинами – девчата заряжали, это у них получается лучше всего.

Танкоопасные участки загромоздили почерневшие от копоти туши французских танков, подорвались на минах. Разминировать же не позволял постоянный огонь из дома. Вперёд шла пехота.

Неприятель накопил значительные резервы. Вражеские атаки шли с разных сторон, иногда даже со всех сразу, с минимальными перерывами на миномётные обстрелы, а чаще вообще без оных. Девчата лупили из пулемётов и кидали гранаты, это у них тоже неплохо получалось.

Около полудня прогремел мощный взрыв, и в районе гостиницы появился столб пыли и дыма. Однако французы не сделали перерыва на обед, наверное, действительно нечем стало кормить солдат. Девочки наполняли магазины и делали бутерброды.

Я кусал, пережёвывая, стрелял и думал, что ещё не встречал на своей войне голодных русских солдат и откормленных европейцев. Пока всё происходит почему-то наоборот.

А без лирики немного злило однообразие. С началом очередного обстрела из миномётов пошёл мой отряд в столь не любимую мной контратаку на западном направлении.

Неприятель к ответному нападению совсем не готовился, привык сука воевать с бабами. Французам тут просто машина утилизации голодных солдат, что ли!

Преодолели мы пространство до соседнего дома и закидали окна гранатами. Врываемся внутрь, короткая стрельба, а я так сразу вытащил нож. Ещё не закончилась рукопашная, из окон на другую сторону заработали наши ручные пулемёты.

Прикрывались домом вражеские миномётчики, и колоннами во весь рост подходили солдаты. Все они полегли, и отряд начал оборонять новые позиции. Вскоре приехала пара французских танков. Не дожидаясь их выстрелов, я приказал наставить противопехотных мин и отходить.

Через две-три вражеские атаки с той стороны полетели мины. Я решил снова сходить, просто посмотреть, на месте ли танки. Осторожно преодолели пустое пространство, трах-бабах и ёлы-палы.

Выглядываем в окна с другой стороны – стоят танки, нас ждут. Даже миномётчиков обстреливать не стали, сразу дёру, однако два танка влепили по снаряду в окна и осколками задели троих наших бойцов.

Уже хорошо, что стоят танки французов, караулят. Думаю, а как обстоят дела с других сторон света? Не зря говорят, что любопытство губит кошку. Через пару атак сходили проверить восточное направление.

И вы будете, наверное, смеяться, не было там танков! Отряд их немного подождал и отошёл на старые позиции. Потом стороны, куда враг прислал уже танки, мы не тревожили, но до темноты добились, чтобы они ждали нас и на юге, и на севере.

* * *

С наступлением темноты противник активность резко снизил. Гарнизон регулярно запускал осветительные ракеты, огнём пулемётов пресекал попытки врага разминировать и утащить туши подбитых танков, варил на кострах кашу, разогревал тушёнку и запекал в золе картошку.

Оксана покрутила трофейное радио и поймала французскую пропаганду. Девочки из гостиницы, весело на меня поглядывая, переводили. Оказывается, сегодня утром случилось для всего прогрессивного человечества давно с нетерпением ожидаемое, радостное событие. Доблестные французы ликвидировали боярина Артёма Большова.

Сначала я подумал, что имелся в виду какой-то другой боярин, однофамилец и тёзка. Немного смущало всеобщее ликование, поздравляли даже японцы. Ну, не мог я всерьёз думать, что настолько достал весь мир!

Однако подробности не оставляли сомнений. Ликвидировали того ублюдочного боярина Большова, кто нахально давал проклятым англичанам свои поганые интервью – девочки переводили со всеми эпитетами. И я даже слегка загордился.

Как только корреспонденты на местах получили известия о моей трагической гибели, они связались со своими штаб-квартирами в европейских столицах, и эта счастливая новость сразу стала главной.

Ведущие говорили, что разведка установила моё присутствие в гарнизоне окружённого города N, и вот случилось! Собаке собачья смерть, так будет с каждым, и теперь точно русские животные разбегутся.

Европейская радость прерывалась популярными песнями, зачитыванием поздравительных телеграмм и прямыми включениями общественных и политических деятелей – все просто вне себя от счастья.

Они тоже отзывались обо мне очень искренне и чисто по-европейски. Только на собственных похоронах узнаешь, как меня, оказывается, ценят! Некоторые договорились до того, что стоило напасть на Гардарику уже лишь затем, чтобы ликвидировать этакую мразь. Прямо неловко разочаровывать столько народу!

Особенное моё внимание привлекли интервью по телефону с участниками событий. Первым включили Пьера Нийёма. Он рассказал, что русские варвары захватили гостиницу, которая тесно соседствовала со зданием его банка «Али Гоффрейн».

Это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий попросил не отвлекаться, и Пьер продолжил. Как владеющий русским языком он пошёл к русским и высказался об их неподобающем поведении. Дикари его почему-то не убили, накормили макаронами с колбасой и продали мясных консервов по триста франков за банку.

Не нужно ужасаться, сейчас в городе N такие цены. И банк «Али Гоффрейн» готов идти на любые жертвы, ведь это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий его нетерпеливо прервал и попросил переходить к делу. Пьер сказал, что приходил к русским ещё целых три раза, третий раз по просьбе главного даже забрал с собой русскую бабушку. Он опознал их предводителя, это был боярин Большов, как с фотографии.

Пьер сразу доложил, куда следует, ведь он ответственный сотрудник, его так воспитали в банке «Али Гоффрейн». Ведь это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий выключил Пьера, не прощаясь, и сказал, что появилась возможность подключить ту самую бабушку. Она назвалась Франсуазой Сидоркиной, в девичестве Лореан. Родилась она во Франции и родители побоями заставляли её учить русский язык.

Потом приехал Вася Сидоркин и силой увёз её в Гардарику. Тут из-за страха перед Васей она за 20 лет получила подданство, родила ему сыновей и дочек и вышла за него замуж.

Недавно Вася помер. Дети её и внуки воюют с просвещенной Европой, но она их осуждает! Франсуаза не стала никуда уезжать, никого не хотела стеснять, просто ждала чем кончится… э… то есть ждала европейцев!

Однако пришли русские и силой привели её в гостиницу, сказали помогать на кухне. Она тоже сразу узнала главаря, морда, как на фотографиях в газетах… э… французских! И другие русские при ней говорили ему «ещё не готово, Артём» или «куда ж в тебя лезет, боярин».

А потом за ней пришёл Пьер Нийём и увёл в здание банка «Али Гоффрейн». Её за знание русского языка взяли в штат! Ведь это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий поспешно поблагодарил Франсуазу Сидоркину-Лореан и включил модный фокстрот, а за ним вывел в эфир полковника Дюбуа, военного из города N.

Тот грубым, решительным голосом доложил, что враг засел в гостинице, в полном окружении. Полковник командовал штурмом. От месье Пьера Нийома стало известно, что возглавлял гарнизон боярин Артём Большов.

Всех защитников перебили точно, хоть и не нашли труп Большова. Когда в гостиницу вошли французские солдаты, обнаружили много водки. Это гарантия, что русских всех убили, живые русские никогда бы не оставили водку врагу.

Выпить самим не хватило сил, а вылить не поднималась рука, тогда они заложили взрывчатку и включили замедление! Французские солдаты успели водку частично употребить на месте, частично унести, но взрыв был очень сильный!

Гостиница разрушена полностью, у банка во двор обвалилась стенка. А ведь это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий что-то невнятно простонал и стал с военным прощаться. На этом месте я допил кипяток с вареньем и подумал, что у бабушки к счастью всё хорошо, а своё отношение к водке европейцы тупо переносят на нас. Хотел уже идти отдыхать, но принесло лично Алёшу Дымова.

* * *

Капитан сказал, что обстановка накаляется, враг атакует все изолированные дома и начал наступление на фронте. За сутки противником захвачено два объекта, один моя гостиница.

В город ввели все танки и все силы самообороны, полностью оголив восточные рубежи. Теперь следует ждать с востока немецкие части, к счастью они сюда не торопятся.

Однако нам и без них хватает натиска французов, только сегодня потеряно девять танков. Мои парни молодцы, уничтожение каждой машины стоило французам немало, но враг готов платить любую цену и повышает ставки.

В этой ситуации необходимо увеличить плотность обороны. У нас нет резервов, значит, придётся уменьшать линию соприкосновения. Дымов решил по возможности сократить число объектов, то есть эвакуировать все изолированные гарнизоны.

– Ты в курсе, что тебя утром убили? – спросил он деловым тоном.

– Ага, по радио сказали, – кивнул я.

– Мертвецам не нужен отдых, – проговорил Лёша. – Ночью носите отсюда продукты и боеприпасы.

– Слушаю, – ответил я.

Разумеется, совсем без отдыха никто не сможет, опять разделил ночь пополам. Но это точно не из самоуправства, обессиленный маг становится уставшим обычным человеком и гибнет, как все. А я тут затем, чтобы гибли европейцы.

Необязательно самому давить на гашетку или тыкать ножиком, правильный и своевременный манёвр силами и средствами убивает вернее. И ведь не я один это понимаю. Ребята притащили в галереи много колясок и садовых тележек. На приличные расстояния практически бегом каждый тащит до ста килограмм.

Нам дали в помощь много других бойцов, поставлена задача – оставить дом до рассвета. Под утро Павлик соорудил мину из всего, что взрывается, установил на взрывателе замедление и под землёй уже запер за собой железную дверь.

Хотелось бы, конечно, дать врагу последний бой, встретить его в рукопашной, но он быстро умнеет, кидает гранаты в любое помещение, прежде чем зайти. Рукопашные устраиваем, когда атакуем сами, а уходим по-английски.

Проснулся я на новом адресе, но ничего почти не изменилось. Карту представляю себе отчётливо, видел этот дом ещё целым, тогда и придумывались как бы теоретически схемы обороны.

Спокойно берусь за привычную работу. Три десятка военных магов с винтовками в корне меняют ситуацию. А с нами ещё и отряд в сто тридцать ловких парней…

Уже всего сто тридцать. Но я знаю точно, приди мне в голову здесь засесть, мои парни останутся единственными и этот дом будет в гарнизоне последним. Не хочу быть последним, мы ещё можем всем помочь и всех спасти! Нужно ещё больше убивать!

Привычная работа, просто все стреляем. Днями в галереях движение замирает, все сильно заняты наверху. У парней и девчат усталые глаза, осунувшиеся лица. Стреляем, чтобы выжить, а выживаем, чтоб таскать боеприпасы. Ещё и продукты, жуём неохотно…

Днём убили нового Серёжу, увидел его вечером мёртвого среди других мертвецов. Как? Когда? Мне самому уже без разницы. Раскурочил топором рацию, чтоб не таскать – мне уже не понадобится. И снова разделили ночь пополам.

* * *

Впервые ощутил под землёй чужого мага. Без слов оставил свою тележку, ребята разберутся с грузом. Отошёл от отряда и выключил фонарь. Двигаюсь «по приборам», за счёт чувства направления и хорошего знания подземелья. А так хоть глаз выколи!

Иду к противнику, появляются подробности. С магом четверо обычных людей, они «светятся» слабее. Обхожу их и догоняю, враги идут осторожно, обшаривают лучами фонарей коридор перед собой.

Маг в середине, ещё меня не почувствовал. Я подхожу к ответвлению в канализацию. Беззвучно вытаскиваю «Парабеллум» и стреляю магу в голову. Сразу шаг в укрытие. Враги резко разворачиваются и нервно лупят из четырёх автоматов во тьму подземелья.

Они отстёгивают пустые магазины, и я с ножом ускоряюсь. Обычные люди мага не увидят, но сослепу застрелить могут. А так – три трупа падают на пол, четвёртому нож к шее и команда:

– Гоу.

Бедняга от ужаса сжался, подчиняется беспрекословно. Наверное, даже не прикидывал на себя такую ситуацию. Спокойно довёл его до своего дома. Короткий допрос, Наташа из гостиницы перевела.

Звать Анри, он специалист по разным подземельям. Пообещали очень хорошую зарплату, и работа пойдёт в зачёт службы в армии Европейского Союза.

Из Франции доставили самолётом. Здесь уже собрали группу, дали мага и поставили задачу составить грубую схему. Работают четвёртый день, ему достоверно известно о двух таких группах.

Я прострелил ему лоб и приказал:

– Убрать. И вызывайте капитана Дымова.

Управдома на новом адресе звали Таней. Она включила рацию на командной волне и вызвала капитана. Ей ответили женским голосом, что он сейчас занят. Если что-то срочное, придётся подождать. Таня сказала, что это срочно.

Через четверть часа Лёша отозвался:

– Говори.

– А и здоров ты спать! – заметил я. – Тебя не добудишься!

– Да, люблю это дело, – согласился Лёша. – С тобой вот поговорю, ещё один рейс и пойду в свою очередь отдыхать до утра. Докладывай, что случилось.

Я смущённо подумал, что дела у нас плохие, коли командующий не спит ночью, и рассказал про Анри. Из рации послышался вздох и печальный голос Дымова:

– Дождались. А нам бы ещё два-три дня! Ладно, переходим к другой схеме. Сегодня заканчивайте, что начали, а завтра ваша цель – свободная охота в галереях. Договоритесь об отдыхе…

– Уточни, чья цель, всего отряда или только магов? – спросил я.

– Пока не встретите серьёзное сопротивление, только магов, – сказал капитан. – Не-маги воюют днями и носят боеприпасы ночами.

– Понял, – проговорил я, и Лёша отключился.

Ну, я не командую гарнизоном, ещё не капитан и у меня, может, нервы – сразу пошёл отдыхать. Разбудила меня утром война. После обязательных утренних процедур я лично обошёл магов и приказал незаметно собраться в комнате у радио.

Парни просыпались или стреляли по врагу, отбивали первую атаку. Они удивлённо на меня оглядывались и растеряно говорили:

– Слушаю.

Мне тоже очень не нравилось уводить магов во время боя – без выстрелов наших винтовок, без магической поддержки многие не-маги в этом доме не увидят вечера. Но мы не можем быть везде и просто должны выполнять приказы. Командование лучше знает, что нам делать.

У рации сидела одна дежурная, но и она не заметила магов. Я строго приказал собраться на сутки боевого дежурства под землёй, взять с собой противопехотные мины. Парни пошли снаряжаться, запаслись едой, поменяли винтовки на автоматы.

Когда снова собрались, приказал идти за мной и повёл в подвал. В подземелье сухо начал инструктаж:

– Здесь не надо орать из-за грохота. Вчера в галереях я встретил группу неприятеля. По данным пленного, враг притащил со всей Европы специалистов по подземельям, они осваиваются. Доложил капитану, и он приказал нам немедленно начать свободную охоту под землёй, чтоб враг боялся и думать сюда спускаться.

– Встретил я группу ночью далековато от выходов на стороне врага. Скорей всего, европеец ничего не знает о нашей жизни. Днём он уже облазил ближайшие окрестности, а эти ночью рискнули сунуться дальше.

– Потому отряд разделён, как раньше – обе половины работают целый день, одна половина действует днём и ночью до четырёх утра, отдыхает до семи, другая начинает в три утра, работает весь день и уходит отдыхать в полночь.

– Маги гуляют сами по себе, только тотемные воины выбирают напарника. Я исключение, меня выбирать запрещаю.

– Ходите строго под землёй, на поверхность разрешено вылезти в случае крайней опасности и для быстрого перехода в другую ветку галерей.

– Вы чувствуете магов, так надо, чтоб пореже чувствовали. Работаете автономно, старайтесь держаться от своих подальше. Так мы охватим большую площадь.

– Экономьте патроны и особенно гранаты – взрыв в замкнутом пространстве это вам не на поверхности. Больше убивайте руками, особенно касается тотемных.

– Мины ставьте экономно, на самых важных участках, и не дублируйтесь. Мины врага просто обходим, может, сами на них подорвутся.

– Это наше преимущество. Кто хорошо учился в Корпусе, тот легко заметит минирование. А кто учился плохо, в отряде лишний.

– Отдыхаете на ближайшем нашем объекте, там же снаряжаетесь. Мне об этом сообщать не нужно, я буду занят той же работой. Обо всём регулярно докладываете по рации капитану Дымову.

Я сделал паузу и заговорил душевнее:

– Парни. Враг тупо не должен возвращаться из галерей. А если и вернётся, пусть потом всю жизнь жидко срётся в любом подземелье. Приказ ясен?

– Так точно, – сказали ребята в задумчивости.

– Инструктаж окончен. Две минуты тотемным воинам выбрать пару… – сказал я строго и спустя короткое время скомандовал. – Пошли убивать врагов.

* * *

Разумеется, я не приказывал экспромтом. При всех своих душевных переживаниях и других тонкостях я командир и маг, обязан рассчитывать на много шагов вперёд.

Я мог никогда не думать, что до такого дойдёт, оказаться даже психологически неготовым, но я давно уже не придумываю на ходу, решения просто ждут своей ситуации.

Блин, ещё бы научиться управлять ситуациями! Никогда бы не оказался под землёй в одиночестве с автоматом, ножом и тяжёлой сумкой. Как научили в Корпусе выполнять приказы, только о том и думаю.

Когда-нибудь потом, может, буду управлять, а пока, убирая в бок лирику, исполняю. Тотемные воины выбрали в напарники сильнейших магов. Благодаря колдовским ритуалам сами сделали их магами. Пока парни ещё слабоваты, но чужую силу уже ощущают.

Приятно получить наглядное подтверждение своим догадкам – я уверенно предвидел даже имена – однако с этим мне как командиру и предстояло что-то делать. Я о слабейших магах на секундочку.

Тут надо пояснить, что для нас слабейшие вовсе не слабаки по сравнению с прочими. Парни на уверенном среднем уровне. И слабейшие маги точно не худшие кадеты, кое в чём даже лучшие – ребятам постоянно приходится это доказывать, они самые резкие, дерзкие, во всём стремятся к самостоятельности.

Я знал, что с ними не соскучишься, потому незаметно пошёл следом. Кого-то конкретно не вёл, просто держался рядом, выполняя свой же приказ гулять и иногда минировать.

Всегда чувствую настрой парней своего отряда, а с определенной дистанции ощущаю их положение. Они же о моих намерениях могут лишь догадываться. Ну и пусть гадают, кто станет на этот раз наживкой…

От художественных подробностей воздержусь. Разве важно, что капало с потолка, чем пахнет в канализации, как ярко всполохи выстрелов горят в темноте, грохот давит на уши и долгое эхо гуляет по галереям?

Некоторое впечатление производит взрыв гранаты в тоннеле, и то лишь первые три раза. А взрывов мин я по понятным причинам вблизи не наблюдал, только слышал. Больше старался действовать ножом…

Хотя это тоже лирика, а по факту делалась обычная, надоевшая работа. Её хватало с первого дня, а далее только прибавлялось. Противника становилось больше, хотя и не назвал бы его очень сложным.

Да, на нас ополчилась вся Европа. Только её диггеры не знают этого лабиринта, как знаем его мы. Они часто не маги или не военные. Стрелять не умеют, мин не видят, лезут, куда их ведут, и не понимают…

Совсем одолела бы рутина, и я обязательно бы погиб, но к счастью выживают только параноики. Нечто во мне просто не умело относиться к любой опасности халатно. Всё-таки встречались иногда сильные противники.

Тут проблемка – сразу трудно понять, что враг действительно сильный, потому к каждому подходил со всей серьёзностью. Прежде всего, я никогда не ходил один, страховал напарников. Правда, напарники могли об этом лишь догадываться, да тотемные рыси чувствовали меня в трансе…

Похоже, под землёй я часто и подолгу хожу в трансе. Наверное, это вредно, но об этом я подумаю потом. Так вот с Петей или Стёпой было легче. Они чётко понимали, что просто так я в тотемное состояние не впадаю, значит, чувствую врага.

Рыси подавали напарникам тревожный знак, и они действовали осознанно, а другие ребята просто продолжали поход. Я сначала наблюдал, убеждался, что противник «ведёт» парней. Это уже говорило за то, что враг, минимум, среднего уровня.

Вторым шагом я делал противнику «подмену». Незаметно подходил к своему магу и неожиданно включался. Я забиваю врагу чувства, средний маг продолжает ощущать присутствие одного колдуна.

Мой боец, внезапно меня обнаружив, отлично понимает свой маневр – все мои маги хорошо решают такие задачи. Я веду противника к минам. Если же он их успешно преодолевает, временный мой напарник чётко представляет, на какой развилке я атакую врага, и внезапно ко мне подключается.

Я могу свернуть в канализацию, вылезти на поверхность, обойти врага сотней других способов и внезапно напасть, оказаться очень близко. Выстрелы давят на уши, бойцы паникуют и не знают, куда стрелять. Главную работу делаем ножами, вражеский маг обычно дохнет последним. Иные чудаки в панике пытаются бежать! От меня! В подземелье!

Но враг иногда реально силён. Он прекрасно видит, что нас стало двое, и один из нас пытается его дурить. Маг противника всё ясно понимает, однако у него просто нет хороших решений. Мы лучше ориентируемся в лабиринте, он не знает, где и как мы устроим западню.

Он пытается отходить, и это мне уже сигнал, что враг попался непростой. Я могу поставить на его пути мины, стрелять из укрытия вслед отходящим или встретить их огнём.

Враг резко снижает скорость, чтобы повысить внимание, я даже могу сходить за подмогой, благо, всегда в курсе, где мои бойцы. Правда, это только враг так думает, мы и сами справляемся.

Вражеские бойцы гибнут, или маг приказывает им бежать – он всё равно остаётся один. Некоторые что-то кричат во тьму тоннелей по-французски, пару раз меня материли на понятном немецком. Часто они молча меня ждут…

А напарник добивает бегущий отряд и страхует мои действия. Просто так положено на поединках. Парень в случае чего станет вторым или поможет мне раненому дойти до своих. Но пока что он просто уходит дальше по своим делам.

Такие встречи не всегда заканчиваются для отряда хорошо. В столкновениях два мага погибли, троих лично тащил к своим, а семерых проводил, ребята могли идти сами. Я всегда чувствую их состояние. Но это же война, и только серьёзные враги позволяют держаться. В счастливом будущем мне будет их не хватать, похоже, что придётся ехать к ним домой.

А пока всё хорошее заканчивается, и возвращается рутина. Уныло светит мой одинокий фонарь во мраке подземелья. В печали минирую трупы, чтобы потом без восторга увидеть на стенах и потолке ошмётья вражеских внутренностей. Мрачной тенью иду по тоннелям, тоскливо хрипят европейцы, и грустно режет мой нож.

Убиваю я новых бедняг и уже точно знаю, что это ни на что не влияет. Дураки в Европе не закончатся. И Гардарика не придёт, сколько бы я их не убил. Наверное, давят всё-таки на психику своды.

Но и на поверхности нет никакой радости. На второй день прихожу к своим, а на объекте уже чужие. Ну, кто-то же так безалаберно заминировал подход французскими минами. Хорошо, хоть на дверь не поставили растяжку. Аккуратно перенёс я мины внутрь и пошёл дальше. А это время моего отдыха, между прочим!

Выхожу на родной объект, представляюсь незнакомому управдому…

Вот как тут не думать о грустном! С каждым днём всё меньше вижу знакомых лиц. И спрашивать не хочу, где мои танкисты, парни особого отряда или девушки из гостиницы.

По рации, в общем, рассказывает капитан. Старые изолированные гарнизоны эвакуировали, но из-за вражеского наступления образовываются новые. Враг бьёт грамотно, действует на окружение.

Если из дома есть выход в подземелье, люди уходят, а если нет выхода…

Наносить врагу внезапные контрудары некому. В особом отряде осталось от силы человек тридцать, всего защищают дома около трехсот партизан и солдат, остальные девчата и старики. Каждый на своём месте должен до конца выполнить присягу.

На четвёртый день он сказал, что у нас осталось десять танков. Экипажи подбитых машин малой частью ещё помогают отбиваться. Можно считать, что нет у меня больше батальона.

Дымов очень доволен отрядом магов. Говорит, только из-за наших действий в подземелье враг ещё не придушил сопротивление. Двое убиты, десять человек раненых. Трое лежачие, магически поддерживают защитников, ходячие вдобавок потихоньку сопровождают не-магов под землёй.

Пока я общаюсь с Алёшей, бойцы на полу сооружают мне постель. Тащат в кучу, штаны, рубашки, бельё, шапки, пальто, полушубки…

Скажете, редкая забота о маге? Ага-ага. От меня, как от сильной тотемной рыси, дохнут бельевые вши. Никто, конечно, при мне ничего не говорит, но такие слухи разлетаются быстро. Особенно когда вши реально стали заедать.

На куче тряпок в грусти съедаю банку тушёнки с галетами и запиваю кипятком. Когда проснусь, я снова пойду убивать европейцев. Без смысла, без надежды. Гардарика не придёт никогда, это просто мой долг. Облизав ложку и допив кипяток, вздыхаю грустно и засыпаю…