Quantum Mare

Развлекательные склянки закончились, мы повели ребят и одного ездового француза наверх за казачьими дедушками. На палубе Кэтти повязала Жулику на шею шнурок, привязала к фальшборту и велела никуда не уходить, пока идут занятия.

Казаки, казалось, никак не реагировали на это издевательство. Хотя с точки зрения Захара никакого издевательства не было – просто такая игра. Ну, что зазорного в том, что Жулик поиграет с девчонками в лошадку?

А мудрые казачьи атаманы просто поняли и оценили наш с Плюшем хитрый план.

Глава 8

Неждан.

Что, вроде бы, сложного в том, чтобы принудить франков к повиновению? Нам вполне по силам заставить их слизывать с палубы кровавую харкотину, а то и собственную требуху. И нам всем уже достаточно просто этого осознания, холодного расчета – не могла эта мысль вызвать у нас ни малейшего удовольствия. Не могло возникнуть дурацкой мысли что-то кому-то доказывать.

Пленных нужно приручить, не меньше. Сработал у меня и Плюша рефлекс – подростки, француз, Пьер Ришар – Игрушка! Помните фильм «Игрушка»? Трогательный фильм, чудный Пьер Ришар, милый ребёнок. Один нормальный ребёнок из нормальной семьи. А если их, пусть тоже нормальных, больше одного?

Вспомнил с запоздалым раскаяньем секцию Дзюдо, что посещал в пионерском возрасте. Тренер наш вёл, кроме детской, ещё и взрослую группу, но в силу неинтересных нам тогдашним причин был вынужден её сократить. Но не полностью, ввёл в наш подростковый коллектив великолепную пятёрку допризывников.

Тренировки, став совместными, стали заметно эффективнее для всех. Мы, как нормальные советские пионеры, были послушны и почтительны к старшим, парни охотно разъясняли и показывали и тоже старались не ударить в грязь лицом. Пока на тренировке присутствовал сам мастер… он был настоящим мастером спорта, серебряным Российским призёром, но восстанавливался после травмы и вёл секцию в родном «Воднике».

Вот под его мудрым руководством всё шло в целом пристойно, но с некоторых пор в расписании Краевого Дома Физкультуры сразу за нашей тренировкой образовалось окно, и тренер разрешил желающим оставаться для самоподготовки, обусловив разрешение уборкой зала.

Как это произошло впервые, я запомнил смутно. Шутейная перебранка моего приятеля Олежки с молодым спортсменом перешла в игру-возню, к которой мы как-то спонтанно присоединились всем коллективом. Нас было два десятка, их пятеро. Пока одного терзали – на каждый палец болевой приём, четверо, не церемонясь, разбрасывали нас, как щенят, хватая за шкирки – воротники кимоно.

Мне очень хорошо запомнился момент, когда впервые двадцать голов повернулись к одному из допризывников, и двадцать пар глаз сфокусировались на его персоне. И он это понял. Мы все поняли, что он понял, по его глазам.

Эта забава именовалась в дальнейшем загоном оленя и вспыхивала каждый раз, как впервые, спонтанно. Мы упивались их загнанными взглядами, чувствуя себя в стае неуязвимыми и всемогущими через боль и страх – они совсем не миндальничали с нами и не в шутку звали волчатами, а то и волками.

Нас тогда было всего два десятка обычных пионеров на нормальной двухчасовой тренировке. Снова особо подчеркну – это были дополнительные занятия, по желанию. Меня тогда, да и сейчас совсем не удивляет, что желали все, ведь это же так весело!

* * *

Представьте, каково это – навсегда стать игрушкой юных уголовников на пиратском корабле в Атлантическом океане? Если подумать беспристрастно, ничего страшного. Во-первых, ребята уже вовсе не уголовники какие-то, а бойцы SC.

Во-вторых, тоже без принуждения – не хочешь, сиди в трюмной вони, глодай зелёные сухари два раза в сутки, запивая глотком протухшей воды. А кому стало скучно, кто проголодался, выходи играть!

Правила так и остались неизменными. Первое время каждый день открывали люк. Всех новичков встречают ритуальным вопросом «Комейнт дефойс тулейс инсалти деплес ле понт»? Причём, спрашивали не только я или Плюш. Захар и Грегори тоже. И казачата, да все смертники ударного отделения, даже близняшки.

Кто из пленных хоть единожды выигрывал пари, может выбирать развлечения по своему желанию. Кроме Жулика, конечно, тот так и ходит за печеньками. Уже без верёвочки на шее, они его даже за собой звать перестали, он сам.

Пари честное для всех участников, не как на «Бродяге» – никакой подстраховки. Стиви, например, продул, просто пропустив в репу, его потом водой отливали и признали спор состоявшимся. Но если не смог встать, не захотел – ползи обратно в трюм, или верёвочка на шею и в распоряжение выигравшего пари штрафника.

Ставки весьма серьёзные, бьют совсем без шуток. Детская вера в людей творит чудеса, вернее, вытворяет – Крис как-то сдуру поставил гинею на десять, то есть моряку пришлось вставать с палубы десять раз!

На Ванино горе потом смотреть было больно – как ни старался мальчонка, но моряк, царапая ногтями переборку, встал на ноги десятый раз! Долбанутая нация эти французы – мог же сразу спрятаться в трюме и попробовать в другой день. Кстати, вскоре люк перестали закрывать – никого насильно наверху не удерживаем.

* * *

Пошли моряки на игры, как на вахты. Голодные игры – отстоишь вахту, две склянки всего, часик! – покормим и водички дадим.

Выиграл пари и вылез на палубу просто подышать? Пожалуйста, у нас же не только развлечения, ещё и тренировки. У казачьих дедушек. Те даже выучили волшебные французские слова: «Комейнт дефойс тулейс инсалти деплес ле понт»?

Другими они себе головы не забивали, и без слов ясно, что парни пойдут с нами на дело, иначе б старые атаманы на них ни секунды своего драгоценного времени не потратили. Первый десяток франков перестал спускаться в трюм.

Кому не нравится у казаков, есть другие игры. Например, в пиратского пекаря. Настучал как-то Плюшевый моему слону по бивням, дал в руки дубину и поставил охранять ярко окрашенную чурочку. Предупредил, что если за одни склянки прощёлкает деревяшку, получит вдвое и останется уже на час.

Теперь бедолаг с дубинами у нас, минимум, пятеро круглосуточно стоит, наказание такое сделали. Пацаны за яркую деревяшку получают из казны монету в награду и право избить разиню без очереди. Потому что если разрешить им драться без очереди, они все тренажёры поломают без толку, а так – напряжённая борьба изощрённой ловкости и бдительности.

Или просто игра без наказаний, жмурки. Опять, конечно же, дубина, повязка на глаза и шляпа с пером. Ребята сбрасываются в банк, располагаются в очерченном круге. Задача тренажёра запятнать дубиной всех игроков, пока перо не стырили.

Запятнав всех, мужик заканчивает игровую вахту пиром с вином у маэстро Филиппа хоть на всю сумму банка, можно даже друзей угощать. Но если перо стырили, счастливчик забирает монеты, а оставшиеся в круге парни срывают досаду, то есть мотивируют ведущего, и сначала.

Фантазия у подростков богатая и изуверская, но наши дети не жестоки, пацаны не лютуют без нужды. Для них унизить кого-то означает расписаться в собственной ограниченности, неспособности расти выше. Для веселья им придумывается с большим удовольствием, чем… э… для другого.

Простейшая игра в слона, не в того, моего первого, а в обыкновенного. Если кто не знает, объясняю. Первая команда становится колонной нагнувшись на впередистоящего – это «слон». В первой команде всегда играют лошадки. Игроки второй команды с разбегу запрыгивают на «слона». Если слон падает, выигрывают вторые. А если кто-то падает со слона – вторые с позором слазят, и в игру вступают третьи… Ничья – это если все занимают места по порядку, но такое бывает редко, ведь в команде слонов не больше трёх, а ребята играют пятёрками.

Маленький Захар в своей команде всегда прыгает первым – осваивает сальто и опорный прыжок, но ему больше нравится в лошадки. Не в простые лошадки, как все пленные со шнурком, а особые. Они бывают детскими, когда объезженным франкам со шнурком сначала связывают за спиной руки и завязывают глаза, пацаны запрыгивают на закорки, ну и конный бой – кто из пятёрки не вылетит «из седла»?

Взрослая лошадка – такой же дядька, но без шнурка, обоснованно не желающий, чтоб на нём ездили. Каждый охочий до острых ощущений штрафник кидает в шляпу монету за попытку это сделать.

Так маленькие сквалыги уже отказываются кидать в банк, если честный смертник громко не заявит, что не участвует! Приходится нам играть в очень взрослые лошадки у деда Паши и деда Коли – просто очень злой француз в очерченном кругу, не связанный и без повязки на глазах. Часто с дубиной.

Я и Плюш играем только друг против друга. Для нас задача не запрыгнуть, а удержаться двухминутные склянки, ставка – гинея. И лошадка все две минуты должна оставаться на ногах, а то Плюш, типа самый умный, первого своего вырубил и присел сверху, как будто так и надо!

Все решили, что это нечестно – лошадь вырубать. А когда мой со мной через фальшборт сиганул, топиться собрался, мне выигрыш засчитали потому, что когда он тонуть передумал, остыл в воде, и его обратно на верёвке затащили, я так на нём и висел – из принципа, не подумайте, что от вредности.

Штрафнята делают на нас ставки, родео им, блин, всё бы глазеть на глупости, нет бы делом занялись!

* * *

Французы быстро смекнули, что делать. Зря я пренебрежительно о них отзывался, чёрной работе поголовно предпочли побои – не рабы. Стали подключаться на авралах. Такое поведение поощрялось досрочным завершением «игровой» вахты, снимали с лошадок шнурки. Только куда им возвращаться, в трюм? Да не хотели они в трюм!

Однажды первый сказал «Служить» и остался на палубе. Его примеру вскоре последовали все. Вопрос «Сколько?», вроде бы, более ожидаем от лягушатников, но они за оплату ни гу-гу – ладно, потом разберёмся.

На «Д’Артаньяне» нам посчастливилось захватить живьём и не довести до самоубийства почти всех её матросов-пушкарей. Повезло – серьёзные мужики, даже суровые порой, вскоре заговорили на ломанном английском. – Некогда нам, отстаньте, займитесь делом!

– Ага! Сами раззадорили, а теперь отстаньте?! А что у вас за дела? С парусами всё ясно, спасибо, а пушки? Ах, чистить и заряжать, потом наводить и стрелять по команде! А куда?

Вот тут они честно признались – им абсолютно безразлично, куда они стреляют, потому что, вообще, стреляют не они, а пушки и капитан! Капитан задаёт возвышение, заряд и даёт команду «залп», просто ему с мостика видней, а в узкие и низкие орудийные порты ничего не разглядеть, они пушками заняты.

В принципе не Бином Ньютона, как сказал Сыч. Французы охотно объяснили, каким примерно дистанциям соответствуют позиции возвышения – их аж целых шесть оказалось! Пальнули по разу из каждой пушечки в ползаряда без ядра, просто посмотреть, как оно работает. Пороховые обезьяны шустро доставили заряды и ядра, наружу заряжающему подали банник, тот прочистил ствол, вернул банник. Потом канониры притворились, что подают наружу мешки с порохом и ядро, а заряжающий сделал вид, что принимает через узенькую дырку и заряжает. Ё-моё, тёмные времена!

В целом, если заранее зарядить пушки и сблизиться с тихоходной, неповоротливой, безоружной целью, за один залп не утопим, но изуродуем практически насмерть, а в два-три следующие залпа уработаем на дрова. Такой же была задача шлюпа до того, как мы его захватили – расстрелять в океане каторжник с мальчишками в трюме. Теперь мы сами прикидываем на себя эту роль – б-р-р-р!

Глава 9

Неждан.

Даже думать о таком не хотелось, не то, что говорить. Пусть у нас решающее превосходство в убойной мощи, в нашей игре это ещё не означает победу. Если от нас отвернутся мальчишки, выберут этого рыжего клоуна с перечёркнутыми тряпками, тогда да – мы сможем всех их убить, но кто от этого станет счастливее? Вот если пацаны выберут нас, никого и убивать не потребуется, и так всё всем станет ясно.

Важнейшее дело в этом вопросе – материальное обеспечение, поэтому за имущество разговаривали прям с зажженными пальниками на орудийной палубе. Здесь столкнулись с неожиданными трудностями. Большинство изделий, материалов и сырья можно перевезти на шлюпках, но как перетащить походный кузнечный горн? Однозначно утонет любая лодка.

Выручили близнецы и Стужа с каким-то французским амбалом. Стужа командовал на мостике «Бродяги», а франка мы у себя пообещали пока не резать. Под их командой матросы сумели поставить корабли почти борт к борту. В океане! В Атлантике, знаете ли, при полном штиле бывает такая волна – мама, забери меня отсюда! Пришлось ждать хорошую погоду с умеренным волнением, а когда дождались, всё делали очень быстро.

На каждой посудине по две реи с одной стороны привязали к бимсам, а с другой на них надели блоки. Горн подняли за четыре угла четырьмя талями курносых умельцев и плавно «перенесли» на «д’Артаняна». Забрали всего один, второй пошёл в оплату за подъёмные механизмы!

Нет, ну они там совсем успели без нас охренеть! Тали, оказывается, часть Командорского заказа, все пересчитаны и без его ведома ни одну на сторону не толкнёшь! Вот сотню содрали за саму операцию и по сто пятьдесят за экземплярчик, как раз получилась нами же заявленная цена второго горна!

Думаем, ладно, насчёт этих заказов мы ещё посмотрим, а пока нам и одного горна хватит, второй хотели просто из принципа упереть. Нам же не сам горн нужен, ещё не хватало, чтоб у нас воняло и гремело, как на «Бродяге»! Нужна баня и вошебойка, иначе нафиг было посередь Атлантики вот такое затевать?

Как добились санитарной независимости, дядя Гриша получил содержание авансом за три месяца и перестал валять дурака. Смотался на «Бродягу» с визитом, повинился перед Командором и был благосклонно прощён – приступил к совмещению должностей, за что, собственно, ему и заплачено.

Да и прав он – тесновато на кораблях отряда, кроме нашей, естественно. На содержание SC передали тридцать пацанят из боцманской команды «Бродяги» для такелажных и прочих работ. Ну а так как сэр Грегори даром луидоры загребать не желал, мы получили самых смышлёных и расторопных ребят.

Если без лирики, всё свелось к банальной взятке, как и замышлялось. Правда, по луидору за пацана… э… всё же дешевле трёх гиней за ирландца, как заведено на Ямайке. Так дядя Гриша сказал, когда мы с ним лаялись, то есть торговались. Но сравнивать, конечно, нельзя. Во-первых, Ямайка далеко пока, во-вторых, мальчишки совсем не дяди Гриши, а Командора – что особенно приятно, гы!

Главное, они теперь вообще ничьи, свои собственные! Так что тринадцать луидоров за всех и ни сантимом больше! Для взятки даже слишком жирно – хватило бы и десятки.

Ребят зачислили в службу тылового обеспечения SC, по формулировке Плюша. Так им и сказали, правда, поверили они лишь на следующий день, не получив за сутки ни одного подзатыльника. А надев курточки с буквами SC на рукавах, но без смайлика, конечно, – от счастья продышаться не могли.

Как же это здорово, делать детям подарки! Вдвойне приятней устраивать сюрпризы, особенно нехило над ними поработав. Загодя для них придумали и пошили форму, полукомбинезоны, то есть штаны на лямках и куртки, банданы и ботинки. На месте уже подогнали по длине, а по ширине мы тут все почти одинаково тощие.

Заранее продумали их статус и круг ответственности. Положение, как у всех штрафников, они неприкасаемы, за каждого порвём всю ватагу виновного и любого, кто попробует помешать это сделать.

Довольствие по обычным штрафным стандартам, то есть с обязательным доппайком и разными регулярными праздничными вкусняшками. Обязанности, правда, что скажут старшие, но это же не навсегда, всё зависит от них самих!

У ребят допуск к неспециальным тренировкам в свободное время и по их возможностям. Просто для общего развития, в виде спорта. Придумали им развлечения, сначала, как нормальный фильм резали под категорию 12+ и «для семейного просмотра».

Вот как с ними? Не то, что младшие, они старше Захара и некоторых смертников, но они… «человеческий детёныш»! К счастью в SC есть Своята, настоящий свободный художник! Вернее, он до сих пор думает, что сам по себе, ну и пусть думает, что хочет.

Не мог он допустить, чтобы и этих несчастных, проданных пиратам за кровавое пиратское золото деток превратили в зверей. А что и не собирались, ему никто не сказал – всё равно б не поверил. Главное, он вне игры вёл детскую секцию, и неважно, что из лука стреляли, развивающая, игровая база общая. Штрафники открыли для себя скакалки, эстафеты, и прочую несерьёзную на первый взгляда ерунду.

* * *

О Своятушке отдельная песня, я бы даже сказал, оратория, расскажу сначала о первых результатах его деятельности и нашем особо хитром плане. Вот, вроде бы, с чего это главарь SC, Весёлый Ник, и командир ударного отделения смертников, Сбитый Грегори, так озаботились какими-то засранцами?

Если честно, они и сами не могли этого понять, просто для меня и Плюша все они мальчишки, дети – даже в этой дурацкой игре. А если без лирики, вся беда в том, что со штрафниками никто не хочет играть. На «д’Артаняна» зачастили обычные ватаги.

Командор, нужно отдать ему должное, тоже успешно решает кадровый вопрос, хотя до нас ему далеко. Вот на что он рассчитывал, когда придумывал походные доли? Наверное, думал, что от нас матросы сбегут. Да мы им попросту из казны SC положили оклад вдвое от того, что получат по своим долям остальные, а пушкарям вообще вчетверо!

Как бы там ни было, значительно снизились нагрузки на пацанов. Вахты сократили, перешли на щадящий график, более того – если не было нарушений, ватаги получают по очереди выходные, и проводить их атаманы норовят с максимальной пользой. Можно, конечно, побывать на «Подарке», потратить шиллинги на шейные платочки или пирожки, а можно заработать денег на корабле штрафкоманды.

Но нам уже не нужно столько детского труда, нашим парням просто не с кем играть! Вот так, грозным смертникам не с кем просто поиграть – все шарахаются. Когда-то давным-давно, в ту доисторическую эпоху, когда мы сами ещё чего-то боялись, нам казалось, что это здорово. Тогда нас называли не SC, а «Улыбкой Джека», мы так и носим смайлики на рукавах.

Только сейчас-то они просто дань традиции, мы уже не вмешиваемся в чужие дела, никого ничему не учим – с нами вежливы, и мы со всей душою. Ватага Маленького Бобби и другие наши «выпускники» оказались в ещё худшем положении. Им, обычным по идее ватажникам, вообще, не с кем поговорить из-за нашивок на комбезах, а спороть уже невозможно. На «д’Артаняне» каждый свой выходной просто тренируются, играют, болтают.

За то благодаря хитроумию главарей появились настоящие эсцесовцы с шиллингами в карманах, которые вполне реально и очень приятно для собственного самомнения выиграть!

Главное, ошибиться никак невозможно – самые настоящие эсцесовцы ходят в заштопанных комбезах с пятнами плохо застиранной крови, а просто настоящие в чистеньких новеньких полукомбенизончиках.

Своятушка быстро вспомнил или походу придумал кучу индивидуальных и командных игр и всяких состязаний. Мы с Плюшем подключились, организовали турничок, давай вытребеньки дворовые демонстрировать.

Так когда Хаски припёрся с нами скандалить, близнецы оба сразу боятся пока к нам лазить, его от перекладины пришлось за ноги отдирать, в себя пришёл только на камбузе у маэстро Филиппа.

Это дело мы быстро упорядочили, и оно перешло на новый уровень. Вскоре, пока основной состав занят делом, два десятка «технических эсцесовцев» или французики в такой же точно форме с нашей стороны и очередные ватаги гостей под руководством дежурного тренера из штрафных огольцов развлекаются во все тяжкие.

Своята не всегда свободен от вахт, так он быстро подобрал себе помощников и двух помощниц, а чуть позже и сталкеры стали подключаться. Близнецы-то сами ещё дети, хотя и здорово у них получается – они ж вне игры увлекаются паркуром. Главное, что за ними следом потянулись другие э… условно взрослые э… демоны.

* * *

Первым пришёл Пушок, то есть Эндрю Окошко просто один из первых атаманов привёл ватагу подработать. Вахты за шиллинг на нос их не особо привлекали, так Пушок в первый же визит нарисовал на палубе «д’Артаняна» доску десять на десять, а раскрашенные деревяшки и двухминутные склянки они с собой притащили.

Ну, тоже спорт, подумали мы с Плюшем. Тем более штрафники на шашках не подвергаются обидной дискриминации – игроки при их приближении не разбегаются, охотно принимают ставки.

Да и самим бывает интересно размять мозги, хотя с нашей стороны играть было бы нечестно – мы же с Захаром можем в уме всё наперёд быстро проигрывать. Уверен, что Плюшевый с Грегори тоже играют, хотя друг с другом мы партий не разыгрываем – никто ж не рискнёт и пенса поставить, а за так время терять нет желания.

Просто стоим молча, наблюдаем, ставок не делаем, в игру не лезем, для приличия вполголоса беседуем с Пушком.

Признаться, испытывали мы что-то вроде головокружения от успехов, вот и принялись озираться вокруг, а рядышком «Подарок», но ей уже занимаемся, и как будто всеми забытый шлюп!

А я, между прочим, очень хорошо помню, что награбленное нами с Плюшем вино, сыры, колбасы и прочие вкусности грузили именно на «Забияку» – «Бродягу» отвели под пленных и другую несъедобную дрянь, а на купце слишком много свободно гуляющих завидущих глазок и загребущих ручек.

Это, конечно, неглавное, мы и так на «д’Артаняне» не голодаем, зацепил нас разговор с Боу. Если действительно очень маловероятно встретить по договорённости корабль или шлюпку в океане, тогда какие в задницу приговорённые к виселице, о которых плёл Кэп? Кто те гиганты в клетке? Проведать бы, по идее ещё живые, из клетки их вряд ли выпустили, но кормить должны.

Кроме загадочных амбалов, на шлюпе пленные офицеры, один даже хирург, а его инструмент Руда забрал – надо помочь вернуть. Ну и просто семьдесят пленных морских пехотинцев при пяти дамах несложного поведения. Что-то со всем этим надо делать!

Обо всём этом мы с Пушком, само собой, не говорили, просто трепались за жизнь. Оказывается, у него тоже перед Эндрю почти нет тайн. Даже больше – он открыто своё демонское вселение называет игрой! Мы с Плюшем сначала растерялись – он же зараза и нашим вот только что это сказал! Захар спросил деловито. – А какой игрой?

Вот и всё, думаю, попробуй как-то объяснить себе это «какой игрой», не говоря уж что-то растолковать подростку! Оказалось, что ничего сложного, если не врать. – «Жили мы своей скучной демонской жизнью, и колдуны предложили нам сыграть, вселиться в людей, ну а кто бы отказался»?

Захар заявил, что он бы на моём месте точно согласился!

Сразу стало намного легче, отпала надобность в туевой куче лукавства и недомолвок, заговорили свободнее. С общих философских вопросов плавно съехали на жизнь вне игры, так Пушок немного рассказал о своей работе в ребцентре. Последнее время ему часто приходилось общаться с родственниками больных.

Есть диагноз – созависимость, почти ничем не лучше зависимости. Он говорил мамам, сёстрам, жёнам, отцам – забудьте жалость, пусть ваш родной человек отчается искать в вас сочувствия. Единожды уступив его мольбам «последний раз, клянусь!», вы его убьёте.

И приводил простой научный пример. Если лабораторную мышь поместить в колбу с водой, она утонет за четверть часа. Но если в последний момент «спасти», обсушить, покормить, в следующий раз на одной надежде на спасение она продержится около суток.

Тут мы с Плюшем переглянулись, он просипел. – «Да это ж про меня, про нас про всех! Какие к чёрту…» мыши!

Захар с его живым воображением прикинул уровень могущества человека по отношению к мыши и попытался представить себе существо настолько же могущественнее человека… э… получалось, что это – Бог. Тогда можно признать всё с нами происходящее Его экспериментом – значит, Он есть! А если не экспериментом, получается, что это чудо – ну тогда тем более Он существует!

Судя по застывшему взгляду Плюша, в его душе шли схожие процессы. Но раз уж мы в руке Его, и до сих пор живы, значит…

– Будем спасать. – Озвучил дружище общее решение.

– Кого? – Нарочито безразличным тоном спросил Пушок.

– Всех. – Не стал я ничего скрывать, впрочем, в подробности тоже не вдавался.