Умереть и остаться в живых

Глава 15

…Последние лучи уплывающего за горизонт багрового заката ласково коснулись крестов греческой церкви, и надутые щеки ее куполов зарделись золотым румянцем.

Стоя на балконе, Джейн любовалась видом закрывающего веки старого города. Он медленно смешивался с наступающей со стороны моря ночью, становясь продолжением темнеющего небосвода. Новые районы, наоборот, заискрились игривыми огнями, явно не собираясь засыпать. Рекламы казино набухали неоновым светом. Рестораны, взвизгнув музыкой, «выкидывали» белые флаги вспыхнувших окон, сдаваясь на милость голодных победителей, хлынувших в их распахнутые двери.

«И мне не помешает поужинать», – подумала Джейн. Она вернулась в комнату, решая на ходу что надеть. Взгляд упал на уголок разноцветного буклета, выглядывающего из отделения для документов раскрытого, но еще не разобранного чемодана. Это было бережно хранимое меню из их любимого ресторана. Последний раз она была здесь с Мартином два года тому назад. «Последний раз…»

Нахлынувшую тоску опередили слезы, побежавшие из глаз. Она знала, что когда любишь, попытки обвинить любимого и найти подтверждения своей правоты приводят только к одному: начинаешь обвинять себя и искать оправдания для него. Вся боль происшедшего почему-то всегда обрушивается на истинную жертву, и она безуспешно пытается ответить на казалось бы простые вопросы: почему не увидела, почему не остановила, почему не спасла любовь? Коктейль воспоминаний… Теплых и перемешанных с кубиками льда обид и разочарований. Но со временем лед обязательно тает…

Выйдя из отеля, Джейн медленно пошла по тротуару вдоль освещенных окон офисов и маленьких магазинчиков. Немногочисленные прохожие спешили по своим делам. Впереди она заметила интересную пару. Крошечный трясущийся терьер держал на поводке пожилого сгорбленного старичка. Именно так и было: он тянул хозяина за собой, а тот сопротивлялся. Старик наклонился к собачке, что-то сказал и не без труда поднял ее на руки.

Джейн поравнялась с трогательным дуэтом.

– Арестована за плохое поведение?

– Нет. Старая, как и я, даже старше. Уважение к ее возрасту.

Старик погладил и бережно укрыл собачку шерстяной попоной.

Малышка, зная, что речь идет о ней, благодарно пошевелила обрубком куцего хвоста и лизнула хозяину руку.

– А меня вот некому понести. Вам-то к этому, похоже, не привыкать, – усмехнулся мужчина, разглядывая свою собеседницу. – Мотор вон выходит из строя, а запасных частей к такому старью уже не делают. Спасибо ей, Джеральдине, выгуливает меня.

Старик погладил свалявшийся клубок шерсти, выглядывающий слезящимися бусинками глаз из-под попоны.

– Без нее так бы и сидел дома. Да и пропитание она сама себе, если повезет, находит на тротуарах. Люди в наше время едят на бегу и много роняют. Дома-то в холодильнике пусто, хоть шаром покати.

Джейн порылась в сумочке, достала из нее бумажную купюру и вложила старику в руку.

– Купите… Джеральдине что-нибудь вкусненькое сегодня. Скажите, от Джейн, хорошо?

Она кивнула на прощание растроганному старику и продолжила путь. Каблучки – удивительный инструмент, владея которым в совершенстве, женщины заставляют трепетать мужские сердца любого возраста – застучали, удаляясь по тротуару.

Старик посмотрел ей вслед с восхищением и крикнул:

– Вы там поосторожней!

И добавил нарочито громко, близоруко вглядываясь в темноту боковых улочек:

– Я хоть с собакой, которая порвет за меня любого, а вы одна. Береги себя, красавица!

* * *

Джейн уже пожалела о своем решении поужинать в этом ресторане. «Никогда не возвращайся туда, где ты была счастлива с тем, кто тебя предал», – подумала она. Как верно! Свидание с прошлым закончилось. Болезненные воспоминания остались.

Невидимый кий выбил сверкающий шар луны на середину черного поля ночи. На улицах появилось больше неторопливо прогуливающегося по тротуарам народа. Усталых людей, спешащих по своим домам после рабочего дня, сменили праздные туристы и почитатели ночной жизни – профессионалы и любители.

Выйдя из ресторана, все еще погруженная в воспоминания, Джейн ступила на узкую улицу, подсвеченную только окнами домов – власти явно не торопились тратиться на городское освещение. Зарешеченные, как средневековые бастионы, окна и тяжелые, окованные железом ворота невольно напоминали, что далеко не все в этом городе ангелы.

Джейн прибавила шаг, и тут перед ней возник бледный толстяк. Без интонации он прошлепал трясущимися губами:

– Не бойтесь. Вы Дженнифер Санчез?

И, не дожидаясь ответа, несвязно выпалил:

– Там… Мартин… Беда…

Джейн замерла. Сумасшедшая мысль пронзила ее.

«Он пришел сюда сегодня, чтобы увидеть меня, и… с ним что-то случилось».

– Где? Что с ним? Куда идти?

Толстяк взмахнул рукой, приглашая за собой, и засеменил в темный коридор боковой улицы. Джейн немедленно последовала за ним. Пройдя за своим странным проводником несколько шагов, она остановилась.

– Погодите! А как вы…?

Закончить фразу ей не дала прижатая к лицу пропитанная какой-то химией тряпка. В шею вонзилась игла, а в голове успела пронестись только одна мысль: «Вот дура!» Но и она исчезла в навалившемся мраке, как хвост уползающей в нору змеи.

Глава 16

«Картина проясняется. Вопрос о карте однозначно выдает заказчика похищения». Нет сомнений, что Мартин и эта страшная женщина нашли сейф с материалами экспедиции и знают о свойствах содержимого пузырька. Иначе не было бы всего этого кошмара.

Запрос адвоката Батлера представить более подробную информацию о совместных финансах вынудил ее в перерывах между чтениями лекций заехать домой. Перед отъездом на конференцию в Рио она на всякий случай перепрятала тетради и пузырек с алкалоидом в другой тайник. Тогда она еще не знала, что в этом не было смысла, так как Мартин с подругой уже рылись в материалах, оставленных в сейфе.

«Правда, в любом случае по записям в дневнике определить место обитания племени невозможно, и координаты нигде не указаны. Их знаю только я. Алкалоид рано или поздно закончится. Им нужна карта, но от меня они ее не получат!» Невзирая на свое жуткое положение, Джейн вздохнула с облегчением. «Нетрудно представить, что могут натворить люди, которых не волнуют гуманитарные проблемы человечества, получив доступ к алкалоиду».

Звук заработавшего механизма лестницы заставил Джейн вздрогнуть. Веревки глубже впились в разодранную кожу запястий. Воспаленные сухожилия закричали ее голосом от боли. Длинный, спрыгивая с последней ступеньки на земляной пол, прокомментировал:

– Больно? Это хорошо. Чего ты там копаешься, идиот? – крикнул он, задрав голову.

Вниз по лестнице, пыхтя, спускался с тяжелым ведром толстяк. На шее у него висела сумочка Джейн.

– Вот, – выдохнул Блоха, ставя ношу на землю.

Крюк как пушинку поднял ведро и выплеснул серебристый поток воды в лицо Джейн. Она жадно слизала капли с пересохших губ.

– Это тебе для напоминания о том, что на свете есть еще что-то кроме этого подвала, – прокомментировал свое действие длинный и повернулся к брату:

– Сгоняй наверх. Тебе полезно. И пополнее, до краев!

Блоха недовольно засопел и, гремя пустым ведром, начал карабкаться по лестнице.

– Сумочку-то оставь! Понравилась? – не скрывая издевки, крикнул ему вслед Крюк.

В ответ из светлого квадрата люка вниз полетело изделие мастера Кардена – подарок Мартина. Ударившись о ступеньку, сумочка широко зевнула, и из нее брызнуло цветастое содержимое. Оно разлетелось вокруг лестницы, щедро покрыв землю пестрой россыпью.

Длинный грязно выругался.

– Что застрял? Платье ее что ли примеряешь? – прохрипел он нетерпеливо. – Захвати все вещи, что с ней были.

– Иду, иду, – раздалось сверху.

По пути вниз толстенький умудрился раздавить на ступеньке какую-то коробочку.

– Больше не полезу, – сказал он, отдуваясь и ставя ведро у ног Клеща.

– Надо будет, полезешь, девочка.

– Сам ты…

– Нет, мягонький ты мой. В этом департаменте у меня одностороннее движение. Еще раз вякнешь…

И тут Джейн заговорила:

– Выслушайте меня! Мне дорога моя жизнь, но я не могу дать вам то, чего у меня нет. Ваша заказчица специально выдумала эту карту. Она хочет избавиться от меня вашими руками и при этом не заплатить. Вы ведь не принесете ей то, что она заказала. Я же заплачу вам за свое освобождение. Назовите сумму.

Сказано это было искренне и эмоционально. Бандиты переглянулись. Длинный расхохотался протяжным соло. У Джейн от этого смеха перехватило дыхание и сбилось с ритма сердце.

– Ловко накрутила! Меня предупредили, что ты не дурочка. Все дело в том, – медленно выговаривая слова, произнес Крюк, – что нам уже заплатили, сколько мы запросили, и добавят еще столько же, когда найдем карту. Так что предложение заказчика гораздо заманчивей и безопасней твоего. Лучше тебе нам эту карту отдать, даже если она, как ты говоришь, не существует! За такие деньги там должны быть не меньше, чем золотые россыпи, но это уже не мое дело.

Крюк приблизился к Джейн и осветил ее лицо фонариком. Когда женщина зажмурилась, он неожиданно ударил кулаком в солнечное сплетение. Тело затряслось в конвульсиях, пытаясь загнать хоть сколько-нибудь воздуха в слипшиеся легкие. Только через несколько долгих секунд это ей удалось. Джейн задышала тяжело и жадно.

– Негодяй!

Крюк усмехнулся и опять ослепил ее светом фонаря. Джейн напрягла мышцы, ожидая удара. Когда она, немного расслабившись, начала делать вдох, предательский кулак снова остановил дыхание. Непроизвольно хлынули слезы. Бандит еще несколько раз ударил в живот, как по груше, и с явным удовольствием сказал:

– Разминку провели, можно приступать к основной части.

Наклонившись к ведру, он зачерпнул ладонями воду и плеснул себе в лицо.

– Собери все, что рассыпалось по твоей милости, – приказал Крюк, поворачиваясь к брату, – и подай мне ее тряпки. Будем изучать в присутствии клиента. А то еще скажет потом, что что-нибудь пропало, – добавил он, смеясь.

Толстяк резво притащил ворох одежды и положил к ногам Крюка.

«Как собака мячик», – подумала про себя Джейн.

– Это все? – недоверчиво спросил длинный.

– Нет, – отозвался Блоха. – Там наверху еще пиджак остался. Где-то, – добавил он, хлопая глазами.

Благодушное настроение Крюка сменилось яростью.

– Я же крикнул: принести все! Идиот!

– Я воду набирал. Не слышал, наверное, – начал оправдываться Блоха.

Крюк махнул рукой и повернулся к Джейн.

– Мы всегда добиваемся своего! А я еще даже не начал тебя пытать, детка. Не такие, как ты, ломались. Где карта?

Джейн застонала и обреченно прошептала:

– Хорошо. Только это не карта, а закодированные координаты. Без меня это место не найти.

И потребовала:

– Опустите меня вниз и развяжите. Сейчас же!

Крюк кивнул. Цепь с грохотом стала разматываться, пока перекладина с привязанной к нему пленницей не упала на землю.

– Действуй, – мотнул он головой брату.

Толстяк повозился немного с узлами и виновато повернулся к Крюку.

– Слишком туго, – плаксиво доложил он.

Бандит достал из кармана нож.

– Лови.

Лезвие сверкнуло, как заблудившийся солнечный луч, и воткнулось в землю у бедра пленницы.

Освобожденная от веревок, Джейн встала на ноги и поискала глазами по сторонам. Пошатываясь, подошла к валявшейся в пыли сумочке и подобрала ее.

– Жизнь все же дороже! Вот где записка хранилась все это время, сказала она. – Часть координат здесь, а код к ним в отеле. Придется съездить.

– Чего?

Крюк недобро прищурился.

– Хитришь? Я тебя сейчас на куски порежу! Что еще за код?

Джейн подошла к длинному, держа сумочку в руках.

– Успокойся! Ты тоже не стал бы держать все золотые яйца в одной корзине. Вот, смотри. Видишь подкладку из кожи? Она двойная. Там незаметный маленький карманчик. Никто не догадается. Сейчас разрежем и достанем первую половинку. Вторая – в подкладке пиджака. Пусть твой Санчо Панса поищет его наверху, а заодно принесет воды и поесть.

Крюк кивнул:

– Мне тоже не повредит пожрать и выпить. Давай, Блоха, мухой! Ты слышал, что сказала дама.

Он достал брелок. Лестница медленно поехала вниз.

– Ну, и где листок с координатами? – нетерпеливо переспросил бандит. – Показывай, где резать.

Толстый явно не торопился выполнять приказ Крюка. Он, вытянув шею, с любопытством выглядывал из-за спины брата. Ему очень хотелось увидеть документ, который был дороже для пленницы, чем ее собственная жизнь.

Когда лестница коснулась земли, Джейн выхватила из сумочки крошечный баллончик. Струя спрея с шипением атакующей кошки ударила в широко раскрытые глаза Крюка. Он вскрикнул и схватился за лицо.

Досталось и толстяку. Крича и размахивая руками, он забегал по комнате. Все произошло в считанные секунды. Джейн подхватила с пола упавший из ладони бандита брелок и на нетвердых ногах шагнула к лестнице.

– Гадина, – заорал Крюк. Он уже оправился от первого шока и рванул вслед за беглянкой. Натолкнувшись на ведро, бандит упал перед ним на колени и несколько раз окунул голову в воду. Затем выхватил из кобуры на щиколотке револьвер и, щурясь сквозь слезы, начал лихорадочно искать силуэт Джейн. В этот момент она поравнялась с визжащим толстяком. Раздался выстрел. Джейн почувствовала, что ей брызнуло на лицо чем-то теплым. Она вцепилась в лестницу и начала взбираться вверх. Почти слившись в раскатистый гром, прозвучали еще четыре выстрела. По правому бедру будто ударили молотком, а под правую лопатку загнали нож. Колени подкосились. Затошнило. До спасительного квадрата над головой осталось всего несколько ступенек. Джейн преодолела их из последних сил. Она с трудом выползла на пол покрытого крупными квадратами линолеума. Несколько раз глубоко вздохнула.

И тут из люка показалась голова Крюка…

Джейн страшно закричала и пяткой ударила своего мучителя в ненавистные слезящиеся глаза. Она вложила в этот удар всю скопившуюся в ней ярость, отчаянное желание жить, страх и муку нестерпимой боли. Было слышно, как тело, падая вниз, стучало о ступени. Почти теряя сознание, Джейн нажала на брелок. Заработал мотор механизма лестницы. Площадка люка поднялась и слилась с остальными плитками пола, как книга из собрания сочинений, возвращенная на свое место на полку.

Джейн села, опираясь на одну руку, и посмотрела по сторонам. С этого момента все происходящее распалось на отдельные вспышки сознания. «Темный гараж, микроавтобус, в котором меня привезли. Там должна быть аптечка. Теперь раны. Одна в плечо, сквозная, а вот в правой ноге, похоже, задета кость. Надо перевязать. Левая сторона тела функционирует. Уже хорошо. Холодно. Наверное, от потери крови».

Джейн доползла до какого-то стеллажа с инструментами и, опираясь на него, с трудом встала. Взяла в руки прислоненную к стене половую щетку, засунула длинный конец в щель между ящиками и, навалившись всем телом, обломила. Получился костыль. Доковыляла до машины, нашла аптечку. Как сумела, обработала и перевязала раны. Бросила в рот и разгрызла несколько болеутоляющих таблеток. Подобрала с сиденья пиджак и, крича от боли, надела.

К брелоку был прикреплен байкерский символ «хонда» и ключ. «Неужели мотоцикл? Как я сразу не заметила? Вот же он. Только без номера. Какая разница, лишь бы на ходу!» Джейн завела мотор и вывела мотоцикл из гаража. Дверь, щелкнув язычком английского замка, звонко захлопнулась за ее спиной.

На улице опять была ночь. Типичная провинциальная улица. Грязная и тихая. Обрывки мыслей: «Будь осторожна, рядом могут быть подельники. Влево, вправо. Дорога вдоль домиков. Бесконечное шоссе. Опять домики, магазины и долгая дорога. Дорога, дорога. Огни больницы. Наконец-то!» Въехав на территорию, Джейн остановилась рядом с каретой скорой помощи и завалилась набок. Последнее, что она помнила, это как выбрасывала в клумбу брелок с ключами. «Зачем он мне? Теперь, даже если и захочу, то не смогу найти то страшное место».

Глава 17

Джейн открыла глаза. Высокий серый потолок с одиноко свисающей лампочкой без плафона. Со всех сторон доносятся приглушенные стоны, разговоры и кашель. Кондиционеры, прилепившиеся к стенам, гудят, как растревоженные осиные гнезда.

Джейн с трудом повернула голову и прямо перед собой увидела чью-то ногу в носке с дыркой на пятке. Она выглядывала из-под несвежей простыни и от тусклого света казалась безжизненно восковой. Джейн почувствовала спиной твердую металлическую поверхность, поежилась от холода и задрожала.

– Где я, – услышала она как бы издалека собственный голос.

Носок зашевелился и рядом с ним вынырнул его дырявый близнец.

– Ничего не помнишь, подруга?

Женщина была энергична и явно навеселе.

– Не бойся, не в морге, – ухмыльнулась она. – Хотя ты даже не шевелилась, когда сестра с санитаром принесли тебя сюда. Тут многие с травмами. В городке перевернулся автобус с людьми, возвращавшимися с базара. Не до тебя было. Зато врач здесь хороший. Всем поможет. Терпи!

– Мне очень холодно, – пожаловалась тихо Джейн.

– Я тут от жары таю, а она… Ладно, схожу к сестрам. Может одеяло дадут. У меня только рука сломана, но ходить могу. А каталку заняла, потому что знала, это надолго. Лучше лежать, чем сидеть на полу, правда? Пригляди, чтобы никто не занял.

Джейн услышала, как она громко спросила у кого-то:

– Девочки! Когда в палату положите?

– Освободится койка в женском отделении, тогда! И то если доктор решит. Сколько раз можно объяснять, – ответил ей строгий и усталый женский голос.

– Так я могу и в мужском полежать, если у них не тесно. Со сломанной рукой я сексуально-безопасна. Мне еще одеяло нужно. Для соседки. Плохо ей. Дадите?

Ответа Джейн не услышала, потому что опять потеряла сознание.

* * *

«Я жива и, кажется, в своем уме. Уже неплохо. Если бы не этот мучительный жар…» Откуда-то повеяло прохладой, и со лба исчезли тяжелые лужицы. Джейн открыла глаза. Рядом на коленях стоял Альфредо и салфеткой вытирал стекающие с ее висков жгучие капли. Заметив, что Джейн пришла в себя, он схватил ее руку и начал целовать.

– Вот что значит оставлять тебя одну.

– В приемной было холодно, как в мертвецкой, а здесь жаркий юг, – тихо сказала Джейн. – Я так тебе рада! Как ты меня нашел?

Она неловко попыталась поправить волосы, но тут же махнула рукой.

– Можно подумать, это улучшит мою внешность. Я даже не знаю, есть ли у меня лицо.

Альфредо неторопливо достал из своей заплечной сумки зеркальце, массажную щетку, новенькую косметичку и положил на простыню.

– В кармане пиджака – а больше на тебе ничего, кроме белья, не было – обнаружили мою визитку. Кто-то из больницы позвонил в редакцию. Когда я примчался сюда первый раз, ты спала. Переговорил с врачом. Потом – в магазин. Я же знаю, что необходимо женщине в первую очередь.

Джейн посмотрела на Альфредо с благодарностью и подумала: «В первую очередь женщине необходимо знать, что ее любят».

Альфредо схватил ее руку и пылко поцеловал.

– Пожалуйста, скажи мне, что случилось? Кто напал на тебя? Полиции ты сообщила ничтожно мало. Практически ничего.

– Рассказала, сколько помнила. Какой-то темный подвал. Бандиты. Боль. Гараж и длинная дорога. Доктор говорит, что это может быть результатом травмы, стресса и примененной анестезии. Я жива, а остальное неважно. Тебя-то я помню, – засмеялась Джейн. – Разве ты не рад?

Альфредо хотел ее обнять, но она мягко отстранилась и сказала, как бы извиняясь:

– Можешь подождать в коридоре? Я немного приведу себя в порядок.

Зеркальце заплясало в ее руке, пуская зайчиков по всей комнате.

Журналист понимающе развел руками и улыбнулся. Потом серьезно добавил:

– Я готов ждать тебя, сколько потребуется.

Он поднялся с колен, развернулся и вышел из палаты.

Глава 18

Утром, когда Джейн открыла глаза, Альфредо уже сидел на стуле рядом с кроватью.

– Неужели семь? По тебе можно проверять время. Ты точен, как атомные часы!

– Перехвалила. Я опоздал. Уже почти восемь.

Парень нежно коснулся ее руки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, почти хорошо! Уже третью неделю здесь валяюсь. А вот тебе нужно больше отдыхать. Мечешься между работой и мной. Я бы запретила, но ты ведь не послушаешь.

– Верно, и не пытайся. Сегодня просто не заводилась машина. С ней это иногда случается, но в целом – классная тачка! Кто только на ней не ездил! Неразрушимая, как авиационный «черный ящик». Еще послужит.

– Я всегда думала, что чем больше у машины хозяев, тем меньше у нее шансов дожить до старости, – улыбнулась Джейн.

– О! Поверь, эта – переживет нас всех. По правде говоря, я бы давно приобрел новую, но не могу пересилить чувство брезгливости. Легче купить русскую ядерную субмарину на черном рынке, чем машину у дилера без ощущения, что тебя поимели. Продавец машин похож на собаку. Он, в принципе, любит людей, но готов перегрызть горло любому, на кого укажет хозяин. Тонны любви к комиссионным и ни грамма совести.

– Я вижу, что с такой философией тебе еще долго придется ездить на старой.

– А ты ведь тоже почему-то предпочитаешь древние джунгли современному цивилизованному обществу. Почему? Там ведь опасно, – склонив голову набок и лукаво прищуриваясь, спросил Альфредо. – Считай, что это интервью. Должен же я покрыть расходы на твою косметику. А это – гарант честности, чтобы ничего не скрывала.

Альфредо достал из своей сумки бутылку красного вина и два бокала.

– Доктор сказал, что не только можно, но и нужно, – поспешил он добавить, перехватив вопросительный взгляд. – Держи!

– Вино на голодный желудок? Это же сыворотка правды и бахвальства, – воскликнула Джейн. – Теперь меня не остановишь.

После первого же глотка у нее порозовели щеки.

– Мне к опасностям не привыкать, – сказала она, усаживаясь на кровати. – Каменные джунгли городов и зеленой сельвы имеют много общего. Цивилизованные люди совершают еще большие безрассудства. Такие, как русская рулетка, например. Простая жизнь помогает мне сохранить волю и право выбора. В сельве я чувствую себя свободной. Там ни я, ни мне ничего не навязывают. А здесь…

Джейн развела руками.

– Смотришь, скажем, фильм по телевизору. Мало того что на самом интересном месте он прерывается рекламой какого-нибудь средства от тараканов, меня еще начинают убеждать в том, что я не могу жить без электрической мочалки или средства от облысения. Стиль жизни – это как религия: мы думаем, что выбираем ее, а на самом деле это она нас находит.

Альфредо улыбнулся глазами и кивнул.

– Современные люди ведут себя как дети, которые только научились говорить, – продолжала Джейн. – Они торопятся высказаться на любую тему, по любому, даже совершенно незначительному поводу. Я не говорю, что это плохо – иметь свое мнение и быть услышанной, но сами темы… Они какие-то пустые: сколько килограммов прибавила после родов звезда, и с кем ее видели в ресторане…

Журналист рассмеялся:

– Потому что для многих жизнь знаменитости – это дырка в заборе в другой мир. Я журналист и вполне их понимаю.

– Наверное, ты прав. Не следует судить людей и решать, что для них хорошо… Все, все, все. Стала ворчливая, как старуха. Кстати, не посмотришь, что происходит во дворе? Всего минутку, хорошо?

Альфредо отошел к окну. Джейн откинула одеяло и села на кровати. Пошарив ступнями по полу, она нашла тапочки и встала. Поморщилась от боли в плече, надевая халат.

– Можно.

Альфредо развернулся. Он не скрывал восхищения.

– Ты напоминаешь мне балерину. Такая же гибкая и легкая.

– Больница – не лучший спортзал, но я и правда постройнела. К тому же ты угадал – в детстве отец водил меня в балетную студию. Пожилая француженка-педагог приучила нас, где бы ни находились и что бы ни делали, тянуться вверх, к свету, как цветы.

Альфредо подошел к Джейн и, не в силах сдержать нежность, погладил ее по плечу.

– Не веришь? – по-своему восприняла его жест Джейн. – Честное слово! Ты не заметил, что у балерин очень длинные шеи? Это от постоянных упражнений на растяжку. Позвоночник становится центром любого движения. Мадам называла его смычком организма. Там, говорила она, рождается импульс, а все остальное только движется вокруг него по различным орбитам, подчиняясь величайшему и непостижимому чуду – соединению эмоции и мысли в созданную ими же форму мышечной архитектуры – пластики.

Альфредо смотрел на Джейн с таким восхищением и любовью, что она замолчала и взяла его за руки.

– Прости. Вино ударило в голову. Я увлекаюсь и начинаю говорить как лектор в музее. Ты ведь совсем не этого от меня ждешь…

Альфредо приложил ее ладони к своим губам, бережно поцеловал и сказал:

– Ты для меня как обручальное кольцо на пальце. Оно хоть и не часть тела, но такое же необходимое и родное. Я дорожу твоими чувствами и оберегаю их. Влюбленность пылка. Только настоящее чувство терпеливо. Я люблю тебя и надеюсь. А ждать я умею.

* * *

На следующий день встревоженный Альфредо сидел в кабинете главного врача. Не найдя Джейн в палате, он сразу направился туда.

– Я понимаю, что нарушаю правила, – сказал доктор, разливая виски по стаканам. – Подобная информация только для родственников, и у Джейн есть муж. Правда, она в первый же день категорически запретила сообщать ему о ее состоянии и месте нахождения. Но… порядок есть порядок. Сегодня рано утром госпожа Санчез выписалась и уехала. После ее отъезда я позвонил ее мужу и даже отослал результаты анализов с моим заключением. Я решил, что вы тоже имеете право знать.

Джейн смертельно больна, но не вследствие истощения или полученных ран. Это лейкоз в самой запущенной форме. Где только она могла получить столь чудовищную дозу облучения?

– Как же вы могли отпустить ее в таком состоянии! – воскликнул Альфредо, но тут же извинился:

– Простите доктор, я просто не понимаю.

– Держать больную здесь не имеет смысла. Обеспеченная женщина может позволить себе прожить последние дни в лучших условиях. Я честно рассказал ей о прогнозе, выписал, и она тут же уехала домой. Позвонила из моего кабинета адвокату. А вам просила передать, что вы замечательный друг.