Сценарист 1: Смотри, история будет такая. Молодая девушка из бедной, но гордой семьи приезжает в столицу. Здесь она попадает на глаза одному очень хорошему мужчине…

Сценарист 2: И богатому!

Сценарист 1: Почему богатому? Просто хорошему.

Сценарист 2: Так они же поженятся к концу первой серии. Дальше что снимать? А с деньгами сразу и враги, и завистники, и родители против брака.

Сценарист 1: Ну пусть они встретятся, но случайно потеряют друг друга в какой-нибудь толпе. Или ей нужно будет срочно убежать, чтобы спасти котят, а он её не догонит. А потом пусть ищут друг друга.

Сценарист 2: Да ну! Когда им друг друга искать? Ему на работу с утра, ей вообще жить негде, да ещё десять спасённых котят жрать просят. Пусть сразу он будет богатым и сам ищет её. А она пусть живёт у дальней родственницы на чердаке дачи, работает на трёх работах, а по вечерам строит второй этаж для этой самой дачи. Про мужика помнит, вечерами вздыхает, но искать его некогда, да и не женское это дело – мужиков всяких искать.

Сценарист 1: Коллега, вы правы! Дайте пожалуйста затянуться.

Затягивается, делает мечтательное лицо, выдувает дым.

Сценарист 1: А что это мы такое курим интересное? Вкус необычный.

Сценарист 2: Я не знаю, это Вадик с утра принёс, сейчас позвоню ему и спрошу.

Достаёт тапок, тычет в него пальцем, прикладывает к уху.

Сценарист 2: Вадик, что это было?.. Да?.. Ну ничего себе!.. А ещё есть?.. Ага… Ага… Ну ты же знаешь, я всегда… Ну давай, рад был тебя видеть!

Сценарист 1: Ну так что это?

Сценарист 2: Вадик говорит, что это измельчённый журнал «Крестьянка» за 87-й год.

Сценарист 1: С южных склонов типографии?

Сценарист 2: Не знаю, я не настолько эстет. Могу у Вадика спросить.

Сценарист 1: Потом спросим. Сначала сценарий. Как будем развивать?

Сценарист 2: Мужик ищет, обзванивает морги и больницы…

Сценарист 1: Не, так скучно. Он же богат и знаменит. Он дал команду, и кто-то ищет вместо него. С собакой и тремя лейтенантами полиции.

Сценарист 2: А чего это он знаменит? Вроде же был только хороший и богатый. Когда это он прославиться успел и чем?

Сценарист 1: Просто богат – это скучно. Джип, яхта и мешок с долларами – банальщина! Пусть он будет человеком творческой профессии. Музыкант. Очень богатый музыкант! Знаменитый тем, что очень богат.

Сценарист 2: Да, это ничего, это подойдёт. Вечеринки, приёмы, светская жизнь. Награды, рауты, встреча с поклонниками. Бабу эту искать некогда, но если собака с лейтенантами её найдут – то он будет рад.

Сценарист 1: А как они её будут искать? Тут нужно продумать, тут можно развернуться! Прослушка телефонов, внедрение собаки в банду бродячих котов, перестрелка из крупнокалиберных рогаток, неожиданная смерть осведомителя от лап иностранной разведки, высокопоставленный шпион в правящей партии на грани раскры…

Сценарист 2: Коллега, ну что вы сделали?! Вы же закурили программу телепередач! Вот, возьмите еще немного журнала «Крестьянка», так полегче будет!

Сценарист 1: Ой, спасибо! Сам не заметил, как рука потянулась. Рефлекс, рефлекс…

Сценарист 2: Просто поаккуратнее! А то закончите как те, которые сценарии к новостям пишут. Вы же не хотите такого?

Сценарист 1: Боже упаси! Я по сериалам больше.

Сценарист 2: Вот-вот. Давайте лучше искать эту даму более простыми способами. Пусть она что-нибудь потеряет и по этому предмету её и найдут.

Сценарист 1: Валенки?

Сценарист 2: Какие ещё, на хрен, валенки?

Сценарист 1: Пусть она потеряет валенки! Она провинциалка, приехала в традиционной для периферии обуви. Ей звонят, что плот с котятами терпит бедствие, она бежит сломя голову, только валенки и летят во все стороны. Мужик собирает их, вызывает дежурную собаку, даёт ей понюхать валенки и пускает её по следу.

Сценарист 2: Слишком стереотипно. Вы бы ещё заставили её балалайку с матрёшками потерять. Пусть она потеряет телефон. Или серёжку.

Сценарист 1: Телефон не подойдёт, её слишком быстро найдут, уже в двадцать пятой серии. А по серёжке искать невозможно, собака же не учует запах.

Сценарист 2: Да не надо запах! Убираем собаку из сценария, пусть ищут просто три лейтенанта на Хаммере. Ходят по домам и примеряют всем эту серёжку. Кому подошла – тот и есть пропавшая!

Сценарист 1: Да! Это мысль! Но пусть всё же с собакой ходят, так трогательнее.

Сценарист 2: Ну ладно, возвращаем Тузика на место.

Сценарист 1: Не, лучше Тузика твоего оставим на следующий раз, в этот раз возьмём Мухтара. А то этот Тузик у нас в каждом сценарии присутствует.

Сценарист 2: Как хочешь. Хочешь надоевшего всем Мухтара – да кто я такой, чтобы запрещать тебе это?! Просто на роль Мухтара собаку подбирать придётся, а Тузиков по улице толпа бегает.

Сценарист 1: Да пусть сами решат, кого они хотят на эту роль. Нам с тобой не до собак должно быть! Мы судьбы людей пишем!

Сценарист 2: Да-да, кстати, давай ещё эта девушка потеряет память, чтобы серёжка ей подошла, а она всё рано несогласная. Мол, никаких таких мужиков богатых знаменитых не знаю, я девушка приличная, сначала свадьба, все вопросы потом.

Сценарист 1: Ей так никто сочувствовать не станет. Скажут, что дура. Нам нужен положительный персонаж, желательно добрый, а ещё лучше – убогий. Но не настолько, чтобы не видеть своего счастья. Пусть она лучше много работает, как сначала и хотели. Три работы, а ещё на чердаке злая дальняя родственница по ночам заставляет её перебирать горох!

Сценарист 2: Какой горох в столице? Пусть она лучше по ночам в подвале шьёт штаны вместе с пленными вьетнамцами.

Сценарист 1: А кто взял в плен вьетнамцев?

Сценарист 2: Я не знаю, давай про них другой сериал придумаем. С этим закончим, займёмся вьетнамцами.

Сценарист 1: Давай. Кстати, не забудь про спасённых котят. Их нужно будет показать крупным планом. Маленьких и намокших от дождя. Зритель это любит!

Сценарист 2: Ещё интриги надо добавить! Приехавшие лейтенанты долго меряют серёжку на всех вьетнамцев. Хозяйка дома в этот момент подсовывает вьетнамцев по третьему кругу, потому что для милиционеров все вьетнамцы на одно лицо. Да и сама тоже пытается померять серёжку, пользуясь неразберихой.

Сценарист 1: А героиня в это время продолжает шить в уголке.

Сценарист 2: И петь песню про солнышко.

Сценарист 1: Это что за песня такая?

Сценарист 2: Я без понятия, любая ерунда, лишь бы трогательно и про солнышко с радугой.

Сценарист 1: Хороший ход, особенно если мы всё-таки хотим сделать героиню убогой.

Сценарист 2: Да пусть будет! Чего идее пропадать? Зато пусть она шьёт как Аполлон, да и готовит тоже как он.

Сценарист 1: А как он готовит?

Сценарист 2: Не знаю, но надеюсь, что потрясающе.

Сценарист 1: Ладно. А чем закончим? Как лейтенанты выберутся из заколдованного вьетнамского круга?

Сценарист 2: Так они же приехали с собакой! И тут из угла мяукнут десять маленьких голодненьких котят. Собака услышит и побежит проверить, лейтенанты за ней. А там – наша героиня.

Сценарист 1: С окровавленным ножом в руке?

Сценарист 2: Нет. Зачем эти страсти?

Сценарист 1: Так мы закончим первый сезон. На накале страстей! На высшей точке! Этакий почти оргазм кинематографический! Но без главной финальной ноты. Чтобы ждали продолжения, кусая одеяло по ночам!

Сценарист 2: Так начинали же вроде с мелодрамы. Куда тебя понесло?

Сценарист 1: У меня есть и тёмная сторона, давай сегодня прислушаемся к ней.

Сценарист 2: Ну давай для разнообразия. Только я тоже хочу что-нибудь со своей тёмной стороны. Мои тёмные пять копеек!

Сценарист 1: И что ты предлагаешь?

Сценарист 2: Пусть у неё в руках будет не нож, а окровавленный батон. Нарезной!

Сценарист 1: Чёрт-чёрт-чёрт!!! Это гениально! Это бомба! Звони режиссёру, пусть расчехляет камеры, пусть будит монтажёров!

Сценарист 2: Ага, сейчас наберу.

Достаёт тапок, снова тычет в него пальцем и прикладывает к уху.

Сценарист 2: Алло! Вадик? Ты? Короче, сценарий мы тебе написали, высылаем!

Дракон

Один сумасшедший учёный насмотрелся фильмов с сериалами и решил вырастить динозавра. Но что-то напутал в формуле и вместо динозавра получился дракон. Добрый такой, ручной совсем. Ласковый. Кешей назвали в честь попугайчика.

Учёному, конечно, премию дали. И жена из дому выгнала. Потому что премия была в виде грамоты, а ручной дракон приловчился плевать огнём в кота. Уж очень смешно кот скакал по занавескам, уворачиваясь от пламени. Все занавески сгорели, ковёр оплавился, да и кот сильно жаловался на притеснения. В общем, собрал наш учёный в узелок свои вещи, обнял дракона Кешу и пошёл из дому куда глаза глядят. Дело утром было, а глаза с утра по привычке на работу смотрят.

Сначала пришли на остановку, стали ждать автобуса номер восемь. Сидели-сидели, все автобусы едут, а номер восемь застрял где-то. Наверное, жена рожает у водителя. Ну или сам водитель, сейчас так можно. Заскучал Кеша, стал гоняться за воробьями, получилось много жареных воробьёв. Ещё загорелись все рекламные листовки, сплошным слоем наклеенные на остановку. Учёный бегал за драконом, уговаривая его прекратить, прекратить, прекратить немедленно!

Наконец догнал, подёргал за ухо и решил пешком пойти, до работы было всего остановок пять. Ну и пошли они пешком. Нелегко, знаете, ходить с драконом по улице. Все пялятся на тебя, пальцем показывают, селфи пытаются сделать. А Кеша застенчивый, он от смущения ухватил учёного за ногу, да так, что не оторвать. Идти по городу, когда у тебя на ноге висит дракон – это целое приключение. Все думают, что кино снимается, ещё больше набегают. Это мы в своей скучной жизни ходим с сумками через плечо и татуировкой дракона под мятой футболкой, а сумасшедшие учёные могут запросто ходить с живым драконом! И даже не подозревают о своём счастье! Ходят, ноют, что дракон неудобный, не так висит на ноге. Чёртовы глупые гении!

Вот и шёл наш учёный все пять остановок, отбиваясь от людей со смартфонами. Но на работу его пускать не захотели. Вахтёр потребовал материальный пропуск на дракона, а потом и вовсе вызвал директора по телефону. Директор выплыл из лифта, взял учёного за рукав и потянул его на крыльцо.

– Вы премию за эту разработку уже получили, – сказал директор и раскрыл пачку сигарет, – так что нечего нам его второй раз представлять. Грамот на вас не напасешься!

– Да мне бы его на несколько дней пристроить, – упрашивал учёный, – я найду квартиру и заберу его. Пусть пока у нас в лаборатории посидит.

Тут директор вынул зажигалку, но не успел прикурить, как Кеша дунул на сигарету, моментально превратив её в пепел. Директор ойкнул, потряс рукой и закричал:

– Да его в поликлинику надо сдать! Для опытов! Уводи его куда хочешь, а к нам я его не пущу.

После этого директор удалился, бормоча всякие нехорошие слова, да ещё невежливо хлопнул дверью. А учёный опять оторвал испуганного Кешу от ноги и пошёл второй раз упрашивать вахтёра. Вахтёр был старенький, но очень исполнительный, не хотел пускать, раз не положено. Он бы и бабку свою домой не пустил без пропуска, если бы бабка мастерски не владела скалкой и не могла постоять за себя.

– Так как же ты меня выпустил тогда в прошлый раз с драконом? – спрашивал у него учёный. – Выпускать ведь тоже не положено, если пропуска нет!

– Начальство разрешило, я и выпустил, – не терялся вахтёр, – а сейчас не велено. Ежели все будут со зверушками своими ходить, то мы не институт будем, а зоопарк!

Учёный вконец разозлился на вахтёра и его железную логику, схватил Кешу в охапку, выскочил на улицу, позвонил своему коллеге – тоже учёному, но не настолько сумасшедшему, и попросил его выбросить из окна ключ от подвала. Менее сумасшедший учёный оторвался от опытов над инопланетянами, нашёл ключ и высунулся с ним в форточку.

– Бросаю, – крикнул он вниз и отпустил ключ, – только там сыро в подвале. И грустно.

Сумасшедший учёный поймал ключ, поймал Кешу, который опять стал присматриваться к воробьям, и побежал к подвалу, устроенному в торце института.

В подвале действительно было сыро, повсюду валялись части какого-то давно списанного оборудования. Учёный побродил по комнатам, выбрал ту, в которой было меньше всего хлама и посадил на пол дракона. Кеша осмотрел место и сразу же забрался на ржавый прототип сверхсветового двигателя, где уселся и задремал, засунув нос под крыло.

Учёный вытащил из своего узелка кусок вчерашней курицы для Кеши и бутылку воды, отломал спутниковую тарелку от марсохода и налил воды в неё.

– Посиди тут до вечера, – сказал он Кеше, – а там видно будет.

Кеша высунул нос из-под крыла и зевнул в знак согласия. А учёный закрыл комнату и побежал на работу. Это американские сумасшедшие учёные нигде не работают, только и заняты порабощением мира, а наши – не такие! Нашим надо работать, семью кормить. Наши сумасшедшие учёные – положительные!

Весь день наш положительный учёный бегал по коллегам, уговаривая приютить его на несколько дней. Но все остальные учёные уже были женаты и боялись, что их жёны тоже не одобрят дракона на диване для гостей. А вахтёр, к которому пришлось обратиться от безысходности, сказал, что его бабка не потерпит конкуренции в лице дракона.

Вечером грустный учёный поплёлся в подвал за Кешей, и тут его ожидала новая напасть. От сырости дракон простудился и стал кашлять. А дракон – это вам не кот, который тихонько кашляет в углу всю ночь так, что хочется прибить его тапком. Дракон кашляет с неконтролируемым применением пламени, а когда чихает – это больше похоже на выстрел из гаубицы. Учёный увернулся от нескольких залпов, схватил Кешу и увидел, что несчастный дракон весь в соплях. Подлые микробы не дохли даже от огня.

Учёный укутал дракона в свою куртку, а сам побежал в аптеку. Но не успел добежать до двери, как Кеша чихнул, и куртка сгорела. Учёный с сожалением посмотрел на дымящиеся лохмотья, а дракон от смущения засунул сопливый нос под крыло, но тут же чихнул ещё раз, превратив останки куртки в пепел. Учёный махнул рукой и побежал за лекарством.

В аптеке он растолкал двух бабушек, споривших у кассы о том, что лучше помогает – парацетамол или слабительное.

– Дайте от кашля что-нибудь, – попросил он у продавщицы, которая держала наготове упаковки с парацетамолом и слабительным.

– Вам для взрослого или для ребёнка? – спросила продавщица.

Учёный задумался. Дракон был совсем молодой, двух месяцев от роду. Хотя при этом мяса жрал больше сорокалетнего учёного.

– Давайте для взрослых, – решился он.

– Вам сироп или таблетки? – не стала сразу сдаваться продавщица.

Учёный был женат уже пятнадцать лет, поэтому был абсолютно беспомощен в выборе лекарств. В случае болезней, эпидемий чумы и насморка в аптеку ходила его жена, а сам он последний раз посещал это заведение ещё до свадьбы. Поэтому сейчас в схватке таблеток и сиропа он был абсолютно беспомощен.

– А что лучше? – спросил он.

– Парацетамолу возьми, – вмешалась одна из бабок, – он дешёвый! И полезный.

– А он в таблетках или жидкий? – уточнил учёный.

– Да не слушайте вы её, – сказала продавщица, – он не от кашля. Возьмите лучше сироп, он вкуснее.

– Ну давайте сироп, – согласился учёный.

Продавщица уже собралась скрыться за прилавком, как вдруг вынырнула обратно с уточнением:

– А кашель сухой или влажный?

Учёный почти запаниковал, но тут подумал, что, если кашель сопровождается огнём, то вряд ли он может быть влажным.

– Сухой, – сказал он, – и горячий.

– Вот и возьми парацетамолу от температуры! – опять влезла та же бабка.

Продавщица остановилась и выжидательно посмотрела на учёного.

– Ну что ещё? – воскликнул он.

– Так давать парацетамол или не давать?

– Давайте ваш парацетамол! – заорал, не выдержав напора, учёный.

– А вам в таблетках или растворимый? – обиженно спросила продавщица.

– Любой давайте, только давайте уже! – закричал учёный и ударился лбом о прилавок.

Бабки разбежались, а продавщица вытащила несколько упаковок с лекарствами и, отойдя вглубь, спросила:

– Может вам успокоительного какого-нибудь надо?

– Не надо, – сказал учёный, потирая ушибленный лоб, – я уже спокоен. Я, если что, ещё раз приду и стукнусь о прилавок ваш.

Он заплатил за лекарства, сунул их в карман и побежал обратно в подвал. Там он сунул в рот Кеше пять таблеток парацетамола и залил их половиной пузырька сиропа от кашля. Если микробам не страшен огонь, то меньшие дозы лекарств их не возьмут.

Кеша ещё полчаса кашлял, заставляя учёного скакать по подвалу, уворачиваясь от огня, потом притих. В этот момент в кармане зазвонил телефон.

– Скажите, это вы дракона создали? – спросили из трубки.

– Ну я, а кто спрашивает? – поинтересовался учёный.

– Мы из Голливуда, один режиссёр очень заинтересовался вашим творением. Не могли бы вы продать нам дракона, ну или хотя сдать его в аренду на время съёмок?

Учёный посмотрел на сладко спящего на двигателе дракона и понял, что не хотел бы расставаться с Кешей, поэтому сказал:

– Продать не могу, а вот вопрос с арендой можно рассмотреть.

– Это отлично, – сказали в трубке, – куда нам приехать?

Учёный продиктовал адрес и уже через полчаса к дверям подвала подкатил микроавтобус, оборудованный изнутри несгораемым материалом. Из микроавтобуса выбежал бородатый толстячок, поздоровался с учёным, и через пять минут они сидели внутри автомобиля и пили чай с козинаками.

– А где дракон? – поинтересовался толстячок.

– Заснул. Пусть пока спит, а то приболел немного, кашляет.

– Это ничего, мы его быстро вылечим, у нас в стране большие успехи в вопросах лечения драконов!

– Так драконов раньше не было, откуда успехи? – спросил учёный.

– На всякий случай развивали, вот и пригодилось, – пояснил толстячок, – кстати, а вы больше ничего интересного не создавали кроме дракона?

– Да особо ничего. Ну пару лет назад только совершенно случайно какую-то женщину-кошку создал. Но директор сказал, что это бесперспективно.

– Так-так, – оживился толстячок, – а где сейчас эта волшебная женщина?

– В Воронеж уехала, кажется, – припомнил учёный, – живёт там на улице Лизюкова.

– А может коллеги ваши что-то интересное делали?

– Да надо поспрашивать у ребят, что там у них из неудачного получилось. Я знаю, что сосед мой пытался скрестить человека с пауком, может вышло чего. У Сашки с третьего этажа вроде бы костюм есть металлический, в котором летать можно. Спрошу. Но только сами понимаете, ничего из важного вам не покажут. Ерунду вроде костюма этого – пожалуйста. А серьёзные разработки – они не для кино.

– Я понимаю, – сказал толстячок, – буду очень признателен. Кстати, может перенесём дракона в автомобиль? Пусть здесь спит, тут удобно.

Они спустились в подвал, укутали Кешу в несгораемый плед, который предусмотрительно привёз с собой толстячок, и перенесли его в машину. А сами сели допивать чай.

– Кстати, а что за фильм снимаете? – спросил учёный.

– Не знаю, я просто агент. Меня попросили найти дракона, я ищу. А кино какое-то будет про приближение зимы или что-то в этом духе. Но платят хорошо, вы не пожалеете!

– Да, это очень кстати. Шторы новые куплю домой, с женой помирюсь. Микроскопы новые куплю в лабораторию, а то совсем денег нет у института.

– Ну, за науку! – сказал толстячок тост, призывно подняв вверх свой стакан с чаем.

И сумасшедший учёный чокнулся с ним.

Миллиард

Чиновник Сидоров украл миллиард. Сам не понял, как это произошло. Сидел, радел за народ, подписывал накладные на покупку воды для кулера, бегал курить под табличку с зачёркнутой сигаретой. Ничто не предвещало беды. Но тут, как назло, кто-то оставил в соседней тумбочке два миллиарда. Бросил без присмотра, забыв об искусительной силе денег.

Сидоров пришёл утром на работу, открыл окно, и сквозняк распахнул дверцу злополучной тумбочки. В её глубинах сверкали и переливались пачки купюр с большим количеством нулей. Сидоров заворожённо следил за этими переливами, и перед его глазами проплывали яхты, лимузины и новая шуба для жены. Потом уже поплыли вещи помельче, вроде виллы на берегу моря, счёта в Швейцарии, длинноногой секретарши и мешка жвачки. Сидоров стряхнул с себя оцепенение и стал думать, что делать.

Сначала он решил, что возьмёт немного денег, самую малость – тысячу рублей, чтобы купить скромный подарок старушке-маме. К сожалению, самой мелкой купюрой в тумбочке оказалась пятитысячная. Сидоров достал её, посмотрел сквозь неё на свет, чтобы удостовериться, что в тумбочках госучреждений не хранят поддельных денег. Всё было отлично, бумажка была настоящая, приятно лежала в руке и даже сама просилась в карман. Ну как отказать такой бумажке? Вы бы отказали? "Вот только не надо врать про НИ ЗА ЧТО!" – сказал сам себе Сидоров и засунул купюру в карман брюк.

Денежка удобно устроилась в кармане, на душе разлилась необычайная теплота. Стало спокойно и легко. Сидоров прислушался к своим ощущениям и подумал, что если одна бумажка творит такие чудеса, то что будет от десяти?

– Я только попробую, – сказал он себе, – а потом сразу положу всё на место.

Он вытянул еще девять купюр и добавил их к первой, чтобы та не скучала. Ощущения были непередаваемы! Голова кружилась, кончики пальцев покалывало, хотелось петь. В порыве страсти Сидоров зачерпнул из тумбочки целую пригоршню и с трудом засунул её в карман. От переизбытка чувств пришлось присесть в кресло и отдышаться.

К эйфории примешивались и другие приятные моменты. Сидоров явственно ощущал, что жить стало гораздо интереснее, чем час назад. Целый мир лежал перед простым русским чиновником! Ласковое море, тропические острова, все прелести Европы. Можно даже устроить сына в другую школу, в которой никто не будет просить сдать деньги на шторы. Приятным пустячком для мамы может стать BMW M6, старушка очень любит жечь резину на треке!

Сидоров вскочил, открыл ящик стола, в котором бережно хранил пакеты из супермаркета, достал один из пакетов и стал сгребать в него деньги. Пакет располнел, растянулся и стал выглядеть похожим на концентрированное счастье. Сидоров обнял его, прижал к груди и долго рыдал от радости, вытирая нос сторублёвками из своего старого кошелька.

Когда рыдания стихли, Сидоров заглянул в тумбочку и удостоверился, что внутри ещё много чем можно поживиться, поэтому достал из стола все имеющиеся пакеты и стал набивать их купюрами, периодически подбрасывая их вверх. Деньги кружились в воздухе и вызывали ощущение Нового года. Сидоров наконец-то понял, как именно должен приходить к людям Дед Мороз.

Через час пакеты закончились, а залежи внутри тумбочки стали выглядеть немного потрёпанными. Но это было нормально, потому что, как минимум, половину денег чиновник Сидоров не тронул.

– Потому что совесть не позволяет, – сказал он вслух и ещё раз проверил, нет ли в столе какого-нибудь случайно пропущенного пакета.

Оставшуюся часть рабочего дня Сидоров посвятил перетаскиванию денег в свою потрёпанную "девятку", которая почему-то сильно смахивала на новый внедорожник, хотя по всем документам в налоговой числилась как ВАЗ-2109 2003-го года выпуска. Лёгкий тюнинг на многое способен, с этим не поспоришь.

Сидоров брал два пакета в руки и короткими перебежками перемещался из кабинета в автомобиль. Если нужно было что-то скрыть от коллег, то пузатый Сидоров был способен порхать как бабочка и жалить как пчела. Не то, чтобы он боялся чьего-то осуждения, просто не слишком хотелось делиться. Если Дед Мороз пришёл к тебе, то ведь это именно ты весь год был хорошим мальчиком, а не все эти продажные шкуры из других кабинетов!

Наконец пакеты закончились. Сидоров ещё разок сбегал к себе и набил немного денег в карманы, за пазуху и в ботинки. До машины он добирался похожим на Колобка, местами просто катился. Плюхнулся на заднее сиденье, вытряс деньги из носков и подмышек, взмахнул левой рукой и вытряс бюджет района, взмахнул правой рукой и вытряс газификацию области. Вот такая царевна-лягушка по имени Сидоров.

Ехал домой, слегка приоткрыв передние окна, и улыбался. Лёгкий ветерок кружил по салону банкноты.

Дом у Сидорова тоже был тюнингованный, так как в декларации о доходах числился двухкомнатной квартирой имени товарища Хрущёва, но лёгкие штрихи какого-то неведомого дизайнера по интерьерам превратили этот шалаш в уютный двухэтажный коттедж. Сила искусства творит и не такое!

Загнав машину во двор, Сидоров приступил к разгрузке. Он бегал с пакетами туда и обратно, бросая их в одной из спален. Напоследок он долго ковырялся в обшивке, выуживая из-за неё застрявшие купюры. Когда денег в машине не осталось, Сидоров зашёл в дом и полчаса без акваланга нырял в свои сокровища, словно Скрудж Макдак. Его заплыв прервала вернувшаяся домой жена, которая в недоумении остановилась на пороге спальни.

– Опять что ли? – спросила она наконец, – Это же второй раз в этом месяце!

– Что второй раз в месяце? – встрепенулся Сидоров, вынырнул на поверхность и сдул с носа прилипшую бумажку.

– Второй раз ты приносишь эти чёртовы деньги! Нам негде хранить их! Весь дом забит, а тебе и дела нет! Мне шубу некуда повесить, шкаф от долларов трещит!

Сидоров попытался вспомнить, но в голове не было никаких упоминаний о том, что он уже воровал в этом месяце.

– Ты ничего не путаешь? – спросил он у жены.

– Не путаю, – вздохнула она, подтянула ближайший пакет к себе, присела на него и заплакала, – ты же на следующий день уже не помнишь про деньги. Как ни напоминай, так только и слышу от тебя: "Не знаю, не брал, это бабушка в наследство оставила". Словно я прокурор, а не жена тебе!

После этих слов Сидоров начал припоминать, что действительно никогда ничего не воровал, а все деньги ему достались от покойной бабушки Зинаиды Никифоровны. Она была очень предусмотрительной старушкой, периодически обновляла своё завещание, хотя и померла лет десять назад. Тут Сидоров заметил, что жена продолжает всхлипывать, поэтому подплыл к ней на спине, расталкивая пузом пачки денег, потрепал её за колено.

– Слышь, Кать, ты не расстраивайся так, – сказал он жене, – мы с тобой новый дом купим, трёхэтажный, да ещё с подвалом. Туда всё и сложим. Не переживай, мы справимся. Давай вон пока для успокоения посчитаем, сколько тут.

Они сели и посчитали. Три раза сбивались со счёта в районе ста миллионов, но каждый раз находили в себе силы продолжить. А потом среди завалов откопали машинку для счёта купюр и дело пошло веселее. Наконец всё было посчитано, получался миллиард.

– Столько ты ещё никогда не воровал! – уважительно сказала жена, но увидев в ответ укоризненный взгляд, поправилась, – Зинаида Никифоровна, пусть земля ей будет пухом, никогда ещё не была столь щедра!

Сидоров тоже был немного шокирован масштабами своей удачи. Но теперь пришло осознание, что деньги будут искать, и, что гораздо хуже, могут найти. Хотя пока ещё ни разу не находили. Он включил телевизор, чтобы проверить, не обнаружена ли пропажа. На экране грустный ведущий новостей пристально смотрел в камеру.

– Братья и сёстры, – говорил он дрожащим голосом, – происки Запада становятся наглее и наглее! Сегодня опять было украдено три миллиарда из кармана наших пенсионеров и бюджетников, этих святых людей! Сердце моё скорбит вместе с вами!

После этих слов ведущий разрыдался, и его сменили кадры возмущающихся происками Запада бюджетников.

– Как три миллиарда? – возмутилась в этом месте жена, – Ты же только один привёз!

– Ну так я же там не один хожу мимо тумбочки, – ответил Сидоров, – второй миллиард тоже кто-то взял. А третьего там и не было, его в качестве аванса взяли, чтобы позже про него уже не вспоминать. Ну и ладно. Что там по другим каналам?

Он нажал на пульт. На экране стоял премьер-министр в окружении толпы.

– Денег нет – говорил он и загадочно улыбался.

– Коля, ты такого человека обидел! – опять разревелась жена Сидорова, тыча пальцем в экран, – Ты же посмотри, он там стоит, худенький, маленький и денег нету! Коля, верни ему всё!

– Дура, – заорал Сидоров, – это он не про себя, это он про пенсионный фонд!

Жена всхлипнула ещё пару раза и затихла. Сидоров выключил телевизор.

– Пойдём спать, – сказал он, – завтра с утра пораньше в церковь поедем, поставим свечку за Зинаиду Никифоровну.

– Коля, давай им на храм ещё пожертвуем! – попросила жена.

– Да ну их, попов этих! – махнул рукой Сидоров, – Всё рано украдут они твои деньги и храм строить не станут!

– Ну может хоть нищим что-нибудь подадим? – с надеждой спросила жена.

Сидоров достал свой старый кошелёк, открыл его, с удовлетворением увидел, что внутри осталось несколько мятых сторублёвок, в которые он плакал днём, и сказал:

– Ну это, пожалуй, можно.