Как обычно, Серёга всё испортил. Я валялся дома, листая старые пыльные журналы про машины, собираясь провести в этом состоянии весь день и часть ночи. Но он пришёл ближе к обеду и вытащил меня в реальный мир, с которым мы испытываем взаимную неприязнь.

– Зачем это всё? – спросил я Серёгу, натягивая ботинок не на ту ногу.

– Просто мне скучно бродить по улицам в одиночку.

Я знаю, что Серёге всегда нужен слушатель, потому что его переполняют безумные идеи, которыми он обязан поделиться с окружающими. А поскольку я единственный, кто способен слушать это, не падая в обморок от скуки, то Серёга любит выгуливать меня каждую неделю.

– Ну и что в этот раз? – спросил я, когда мы вышли из подъезда.

– Чего ты так торопишься? – неожиданно остановил меня Серёга, – давай для начала насладимся весной.

– То есть ты час добирался до меня и не успел насладиться?

– Ну ты сам виноват, если что! – сказал он и начал свой рассказ. – Я сейчас вышел из дома, дошёл до магазина, а там на входе стоит мужичок такой – пьяный, грязный, и деньги собирает у прохожих. Я иду мимо, а он подбегает и просит десять рублей. Мне не особо жалко, я мелочи какой-то набрал в кармане и даю ему. И знаешь, что он мне сказал?

– Дай тебе бог здоровья? – попытался угадать я.

Серёга неодобрительно посмотрел на меня, взглядом давая понять, что невежливо отвечать на риторические вопросы. Но я невоспитанный, когда меня вырвали из тёплых нежных объятий дивана, поэтому легко выдержал этот взгляд, чем ещё больше расстроил Серёгу.

– Ну почти угадал, – сказал он, – но ещё добавил, что поставит за меня свечку и будет молиться за моё здоровье. Представляешь?

– Немного представляю, со мной тоже такое случалось раз пятьсот.

– И ты ни разу не задумался о том, что произошло?

– Серёга, я стараюсь лишний раз не думать, у меня от мыслей тоска в глазах появляется, мне потом в зеркало трудно смотреть!

– Это заметно, – Серёга не стал утешать меня, хотя я на это сильно рассчитывал, – не тоска, конечно, а то, что думаешь ты нечасто. Поэтому я сам расскажу тебе, до чего именно ты не додумался. Вот смотри, этот мужик решит выполнить своё обещание и пойдёт ставить за меня свечку. И что произойдёт после этого?

– Он будет жалеть, что не пропил эти деньги? – предложил я вариант.

– Скорее всего, да, но давай уже про мужика забудем. Представим дальше – сидит бог где-то в своём заоблачном кабинете, сортирует души – крупные налево, мелкие направо. И тут бац – приходит сообщение: «Абонент «пьяный мужик» поставил свечку за здоровье Сергея». Вот что богу делать после такого?

– Принять таблетку от галлюцинаций и вызвать врача? – мне начинало казаться, что Серёга решил устроить мне какой-то конкурс вопросов и ответов.

– Нет, серьёзно, представь себе такую ситуацию, – Серёга даже обогнал меня, развернулся и стал пятиться задом, размахивая руками, – вот как поступить богу? Это же не какая-нибудь добропорядочная бабушка свечку поставила, это дурной мужик, который пьянствует и бездельничает. Вот бог так подумает-подумает, плюнет и не станет ничего делать. И никакого мне здоровья, где справедливость?!

– Ты хочешь сказать, что свечка бабушки сработает, а мужика нет? – удивился я.

– Ну да! Бабка-то добропорядочная, не забывай!

– А если мужик купит свечку и отдаст её бабке, чтобы она её поставила за твоё здоровье, тогда что будет? – решил я внести свой вклад в конкурс.

Серёга застыл на месте, и я чуть было не наткнулся на него. Пришлось обойти его и дёрнуть за рукав, чтобы он начал двигаться и не замёрз посреди двора. Он развернулся со скрипом в голове, прошёл несколько шагов и снова замер в молчании.

– Ладно, представь другое, – решил я немного переключить зависшего Серёгу, потому что теперь уже мне становилось скучно бродить в одиночестве, – а что будет, если свечку за твоё здоровье поставлю я?

– А это совсем просто, – сразу ожил он, – ты же атеист, твои свечки горят совершенно вхолостую! Можешь даже и не ставить.

– Это чего же вдруг атеист? – обиделся я. – Я совсем даже не атеист, я прагматик. Когда мне выгодно верить в бога – я верю. В остальных-то случаях зачем это делать?

– А ты не боишься, что бог тебя за такое отношение накажет?

– Когда верю в него – боюсь, в остальное время я бесстрашен!

– Да ты дурной какой-то сегодня, – махнул на меня Серёга рукой, как будто я завёл этот разговор. – Так ты думаешь, что без разницы, кто свечку поставит?

– Не знаю, в этом вопросе все тайны обещают открыть только после смерти. А я люблю только то, что нас не убивает и делает сильнее.

– Ну а воображение тебе для чего? – рассердился Серёга и опять выбежал вперёд.

– Я его берегу на чёрный день. Вдруг ты в гости не придёшь со своими идеями. Или встречу женщину своей мечты и навру ей, что я космонавт.

– Да что же у тебя все разговоры на баб съезжают? – упрекнул меня Серёга, причём совершенно несправедливо, ведь за последние десять минут я поднял эту тему всего один раз. – Давай к молитвам вернёмся. Люди ведь разные бывают, даже очень плохие. И вот все подряд приходят и давай молиться, выпрашивать себе всякое. Вот что бы ты сделал на месте бога?

– Я бы автоматизировал процесс. Исполнял бы каждое десятое желание!

– Ты как бракованный Дед Мороз, честное слово!

– И вовсе нет, – возразил я, – всё честно, никакого обмана. Твой мужик пришёл, поставил десять свечек сразу и получил гарантийный талон!

– Нет, слишком предсказуемо и несправедливо. Так любой злодей может нажелать себе чего угодно. Нужна другая идея!

– Серёга, признайся честно, ты где-то в Интернете нашёл вакансию бога, прошёл собеседование и теперь готовишься?

Он с грустью посмотрел на меня, вытащил сигарету, остановился и закурил. Не хотелось его расстраивать, что придётся бросить курить ради такой должности, но я не удержался.

– Ради этого я бы бросил, – мечтательно сказал он и швырнул окурок мимо урны.

– И что бы ты сделал, когда пьяный мужик пришёл ставить свечку за здоровье дающих на водку? – разрушил я серёгин романтический настрой.

– Не знаю, – опять растерялся он, но тут же нашёл выход, – если бы я был богом, я бы знал вообще всё, мне положено. А значит, я знал бы, что делать, вот так!

– Удобная позиция! Только жить тебе было бы невыносимо скучно.

– Блин! Вот почему с религией всё так сложно? Одни вопросы, а все ответы только после смерти.

– Напрасно ты так думаешь, – огорчил я Серёгу, – я вот несколько раз обращался в нашу администрацию с вопросами, там ситуация абсолютно такая же.

Мы немного постояли в задумчивости. Вокруг нас бродили хмурые прохожие, разбрызгивая грязную воду из луж. Они торопились по каким-то своим незначительным делам, не зная, что рядом с ними два мыслителя пытаются ответить на главные вопросы мироздания.

– Ну и как жить со всем этим? – наконец нарушил тишину Серёга, устав от тяжёлых мыслей.

– Есть небольшая идея, – ответил я, – ты возвращаешь меня домой, а сам идёшь к тому мужику, забираешь назад у него свою мелочь и больше не думаешь об этой проблеме!

– Да ты понимаешь, что так будет только хуже? – возмутился он.

– Это почему ещё?

– Ну вот подумай – мужик уже сходил в церковь, поставил за меня свечку, а я заявляюсь и требую деньги обратно. Он их возвращает, после чего идёт, гасит со злости догоревшую до половины свечку и грязно ругается при этом. Богу приходит новое сообщение, что заказ на моё здоровье отменён. Но половина свечки-то уже сгорела! Тут что делать?

– Я думаю, что если ты поторопишься, то перехватишь мужика ещё до его похода в церковь. Главное – успеть в ближайшие года два-три.

– Да какой же ты зануда! – Серёга даже топнул ногой, расплескав лужу. – Просто представь, что произошло так, как я описал. Вот как быть богу в такой ситуации?

– Ему стоит поступить так же, как и всегда – не делать ничего! Хороший метод, положительно себя зарекомендовавший.

– Но если он никогда ничего не делает, то какой из него бог? Это больше на тебя похоже.

– Серёга, ты же сам говорил, что он души сортирует. Вот этим он и занят – снимается в передаче «Час высшего суда». А по выходным едет на дачу и сажает рассаду на Марсе.

– И что, думаешь он совсем не слушает молитвы с Земли? – спросил Серёга.

– Откуда мне знать? Можешь попробовать помолиться прямо сейчас для эксперимента.

– Да я не умею, я и в церкви-то был всего пару раз.

– Ну а что там уметь?! Голову вверх поднял, глаза погрустнее сделал и говори: «Господи, прости меня дуру грешную! Пошли мне счастья, здоровья и жену красивую». Вот и весь алгоритм.

– Не, я женат, я последнюю часть пропущу, – сказал Серёга и сложил руки. Я вдруг понял, что он на самом деле собирается обратиться к высшим силам. – Господи, пошли мне чашку горячего чая в этот холодный мартовский день!

Он замолчал, опустил глаза, и мы вдвоём огляделись. Чая нигде не наблюдалось, зато я увидел рядом маленькую кафешку. Я опять схватил Серёгу за рукав, затянул его внутрь и сразу попросил две чашки чая.

– Ну и что ты хотел мне этим доказать? – спросил он, когда мы уселись за столик.

– Ничего не хотел, – сказал я, отодвигаясь, чтобы официант мог поставить чайник с чашками, – но представь, что сегодня такой день, когда бог решил выполнить любое твоё желание. И ты мог попросить всё, что угодно, но попросил чаю. Вот тебе чай!

Серёга пожал плечами, налил чай в свою кружку и отпил маленький глоток.

– Хорошо как! – сказал он. – Отличное у меня было желание, ни на что его не променял бы!

Скромность

Главным достоинством Славика в последнее время стала его неописуемая скромность. Скромность – достоинство спорное. Если вас считают скромным, то, скорее всего, живётся вам не особо хорошо. Окружающие вас очень любят, потому что вы всегда стесняетесь отказать им в просьбе перенести холодильник Саратов в город с одноимённым названием. А свой холодильник вы таскаете в одиночку, поскольку не хотите никого напрягать. Вы идеальный человек, храни вас бог!

Со Славиком всё было не столь плохо. И хотя о его скромности ходили легенды, но их рассказывал исключительно сам Славик. Поэтому всё у него в жизни было хорошо. Никаких чужих холодильников.

О своих достоинствах Славик задумался ещё в детстве, когда все взрослые ставили ему в пример одноклассника Васю.

– Посмотри, какой хороший мальчик этот Вася, – говорили ему, – учится на пятёрки, слушается старших, а скромный какой!

Нетрудно догадаться, что Васю ненавидели всей школой. У кого-то бывает клуб поклонников, а у Васи был клуб недоброжелателей, в который не требовалось вступать. Нужно было просто начать обижать Васю, и всё – добро пожаловать в наши нестройные ряды! Вася получал на орехи по любому поводу, причём, даже если давал списать. Вася с утра до вечера упрашивал родителей отдать его в секцию бокса, но те только улыбались в ответ:

– Вася, ты же такой молодец, такой умный. А там тебя по голове бить будут.

Вася стеснялся сказать, что бокс – дело обоюдное, там по голове бьют в обе стороны. А без бокса только в одну. В общем, плохо быть Васей.

Ко всему прочему ещё и учителя Васю любили. А любовь учителей – штука странная.

– Вася, ты очень ответственный, поэтому все дела мы поручаем тебе! Пусть всем остальным будет стыдно за то, что они не такие! – говорили учителя, почему-то считая подобное поведение проявлением своего хорошего расположения.

Вот только все остальные нисколько не стыдились этих своих недостатков, они принимали себя такими, как есть. Они считали эти недостатки проявлением индивидуальности. А Вася мечтал вырасти, купить себе холодильник Саратов, закрыться в нём изнутри и сдохнуть там к чёртовой матери!

Понятно, что равняться на такого персонажа – гиблое дело. Только впустую потратишь лучшие годы своей жизни. Но чего было не отнять у Васи, так это репутации среди взрослых. С такой репутацией можно было в двенадцать лет выдвигаться в президенты. Народ любит, когда страной руководит молодой энергичный лидер, который слушается старших, ест манную кашу и скромно спит в уголке. У нас даже был такой недавно.

С репутацией Славика творились вещи совершенно обратные. С ней не брали даже в уличную банду, хулиганам не нужны настолько испорченные люди. Славик учился плохо, вёл себя безобразно, взрослых слушал только тогда, когда они звали его обедать. Ну и ещё иногда приходилось слушать отца, который приговаривал, вытаскивая ремень:

– А поворотись-ка, сын мой, к лесу передом, а ко мне задом.

Здесь Славик был вынужден слушать, диктатура не интересуется твоим мнением.

И тогда в юной голове созрел план, как изменить жизнь к лучшему. Нужен положительный имидж. Основная проблема его формирования заключается в том, что достаточно трудно выглядеть скромным и послушным, раздавая при этом леща младшеклассникам. И вот тут Славик, сам того не осознавая, углубился в пучину современных политтехнологий. Если взрослые хотят видеть тебя хорошим мальчиком, покажи им это. Кури там, где тебя не видят.

Славик активно начал работу над своим новым образом. Для начала перестал прогуливать уроки, а потом перестал драться в стенах школы. Это было хорошее начало, но поползли слухи, что Славик уже не тот, появились и другие претенденты на трон главного хулигана в школе. Впрочем, всё это быстро прекратилось, потому что за воротами школы Славик ловил претендентов и объяснял им, в чём основной недостаток демократии.

Учителя были удивлены переменам, хотя некоторые жаловались, что времена, когда Славик прогуливал их уроки, были самыми прекрасными в их жизни. Чтобы как-то повлиять и на них, Славик взял шефство над отличником Васей. С этого момента Васе было разрешено делать уроки только за Славика. Любые посягательства на честь и достоинства Васи расценивались как попытки дворцового переворота и жестоко карались в неурочное время. Теперь Васю ненавидели в два раза больше.

– Давайте переедем куда-нибудь, да подальше, – упрашивал родителей Вася.

– А давай просто на каникулы поедем в деревню! – предлагали они. Вася в очередной раз огорчался и уходил на улицу искать кота, с которым можно переехать в Простоквашино без родителей.

Дома Славик тоже провёл ребрендинг. Пару раз убрался в комнате, один раз помыл посуду и впервые в истории семьи принёс из школы в дневнике четвёрку по географии, заработанную Васей. Отец Славика, который учил счёт по дневнику сына, открыл для себя факт, что в арифметике больше трёх цифр. Сначала он даже решил, что его пытаются обмануть, поэтому прибег к стандартной тактике запугивания оппонента ремнём, но мать вовремя подсунула ему будильник, на циферблате которого была нарисована цифра «четыре». После этого отец стал ждать, когда же Славик принесёт в дневнике остальные восемь отметок с циферблата.

Казалось, скоро наступит счастье. Но, увы, с хорошей репутацией слишком много проблем. Хорошую репутацию надо постоянно поддерживать, а на это Славик пойти не мог. Никто в здравом уме не согласится целый месяц ходить по своей воле в школу или мыть посуду. И вообще, убираться в комнате – это призвание, это для избранных. Славик не такой!

Поэтому следующим шагом было решено поддерживать репутацию обещаниями. И в этом Славик преуспел. Сначала он обещал ходить в школу, хорошо учиться, не обижать Васю и не жечь кнопки в лифте. К окончанию школы Славик настолько привык раздавать обещания, что с лёгкостью мог одновременно гарантировать мир во всём мире и победу в войне с Америкой.

К сожалению, идея с обещаниями не оправдывала себя. Горы обещаний действуют лишь на слабые умы и на зрителей передач про экстрасенсов. Да и то – первые со временем начинают сомневаться. Но барон Мюнхгаузен учил нас, что не бывает безвыходных ситуаций, а этому персонажу стоит доверять. Выходом из ситуации для Славика стало окончание школы. Родители собрали его и отправили с рыбным обозом в областной центр учиться. Там не знали о талантах Славика раздавать обещания, город был абсолютно неподготовлен к этому, да и не ожидал такого вероломства. И вот тут Славик развернулся во всю ширь!

Спустя 14 лет он вернулся в родной город в качестве руководителя районной администрации. Его бывшая учительница литературы, узнав об этом, выругалась так, что покраснел сидевший рядом трудовик.

А Славик в это время наслаждался жизнью. Он разъезжал по району и выступал с пламенными речами. Он обещал улучшить, наладить, исправить и увеличить надои, хотя в районе не осталось ни одной приличной коровы. Но это никогда не смущало человека, который знал, что, на крайний случай, молоко бывает и птичьим.

В местной газете постоянно печатали фотографии Вячеслава Ивановича, где он с удовольствием позировал на фоне трибун и микрофонов. Этакий личный Инстаграм офлайн, лайки только некуда ставить. Зато в комплекте телепрограмма на наделю и кроссворд. Жить в районе стало гораздо приятнее, о чём постоянно писалось в газете. Кто-то даже рассказывал, что встречал человека, своими глазами видевшего уборку урожая.

– Единственное, что мне мешает в этой жизни, – говорил на выступлениях новый глава района, тяжело вздыхая, – это моя излишняя скромность! Иногда это плохое качество в человеке, оно не даёт развернуться, сделать ещё больше.

– Ах, уедет он от нас в область! Глыба, матёрый человечище! – грустили заместители, про себя надеясь на повышение в должности.

И вот однажды Вячеслава Ивановича занесло в ту самую школу, которая девять лет безуспешно пыталась научить его таблице умножения и стихотворенью про Лукоморье.

– Добро пожаловать! – говорил у входа директор школы, который полтора десятилетия назад еженедельно таскал Славика за уши. Школьники, выстроенные в линейку, восторженно взирали на высокого гостя.

– А вы, Владимир Николаевич, смотрю, всё работаете! – глава администрации улыбнулся и по-отечески похлопал пожилого директора по плечу. – На боевом посту, так сказать! Ну это правильно, правильно.

– Стараемся, Вячеслав Иванович! – услужливо поддакнул директор.

– О, а это кто? – вдруг спохватился Вячеслав Иванович, заглянув за спину директора. – Вася, это ты что ли?

И действительно, в задних рядах учителей стоял бывший отличник Вася. Глава района обошёл директора и, раскрыв объятия, двинулся навстречу старому знакомому. Он расплылся в улыбке, предвещая воссоединение повзрослевших тёмной и светлой стороны. Но вместо ответных объятий Вячеслав Иванович неожиданно получил удар в нос. Мир слегка покосился, и солидный мужчина в пиджаке рухнул на пыльный асфальт.

– Василий Андреевич, какое безобразие! – воскликнул директор и бросился поднимать упавшего. Все остальные беззвучно взирали на ситуацию, не двигаясь с места. Вася развернулся, растолкал неподвижных учителей и зашёл внутрь школы.

Тут засуетились все, разогнали школьников по классам, принесли лёд, приложили его к разбитому носу. Кто-то выкатил кресло, и погрустневший глава администрации сел в него и позвонил водителю.

– Мы все просим прощения! – суетился директор, бегая вокруг, – наш Василий Андреевич – он обычно такой спокойный, тихий, а тут вон какой оказался. Мы накажем его, накажем!

– Не надо никого наказывать, – сказал Вячеслав Иванович и встал, увидев подъезжающий автомобиль. Он забрался на заднее сиденье, придерживая мокрой рукой лёд на носу. – Не надо наказывать. Он учителем работает, сам себя уже наказал! Поехали!

Водитель прикрыл заднюю дверь, сел за руль и автомобиль вырулил за ворота, оставив горстку учителей стоять на горячем пыльном асфальте.

Кладбище затонувших кораблей

У меня около работы кладбище Саабов. Мне нравится его так называть, но на самом деле там много чего похоронили. Там, судя по всему, ещё есаул из старинной песни конца восьмидесятых бросил коня, положив начало традиции оставлять тех, кого пристрелить не поднялась рука.

Несколько лет назад там были гаражи, из которых на моей памяти ни разу не выехало ни одной машины. Но однажды утром приехали дяди в смешных комбинезонах и всё снесли. Московские дяди любят это дело. Правда, один гараж до обеда снести не успели, поэтому прервались на часок, а через полгода вернулись и закончили работу. Видимо, кого-то всё это время тяготило чувство незавершённости.

Образовалось много пустого места, а природа пустоты не терпит. Хотя вот между Землёй и Луной достаточно пусто, как мне кажется, но там природе почему-то пофиг. Учёные уже думали над этой проблемой, напихали туда тёмной материи, чтобы лишний раз не раздражаться. Ну да бог с ними, не до учёных сейчас.

На пустое место ринулись автовладельцы изо всех ближайших домов, понаставили там своих машин и пошли спать довольные. Утром встали и уехали на работу, а вот один Сааб не уехал. И на следующий день тоже. Я ходил мимо него несколько месяцев и мне было интересно, почему никто не хочет кататься на Саабе? Ведь даже владельцы Оки не стесняются ездить на своих машинах каждый день!

Через полгода Сааб врос в пейзаж, и я перестал замечать его. Проходящие через двор влюблённые парочки обсуждали, как прекрасна природа в своих воплощениях – в звёздах, в облаках и в многовековом Саабе. И нельзя винить их в этом, машина действительно выглядела так, как будто Юрий Долгорукий основал Москву аккурат вокруг этого автомобиля.

А года через полтора случилось странное. Я застал Сааб в компании трёх ребят, которые открыли его капот и задумчиво смотрели внутрь.

– Археологи, – подумал я и пошёл работать.

Вечером я застал ту же компанию, но теперь один сидел за рулём, второй что-то дёргал под капотом, а третий снимал всё это на телефон.

– Давай! – орал тот, который сидел в салоне. – Ещё!

Не знаю, к кому именно он обращался, но «давали ещё» все – и дёргающий, и снимающий, и сам Сааб. Эта ситуация напоминала мне идеал для наблюдения – работали люди, внутри пламенного мотора горел огонь, со лбов лился пот. Я залюбовался и остановился. Сааб ревел и чихал, возмущаясь такому неуместному вмешательству в свою тихую размеренную жизнь после смерти.

Наконец что-то случилось, и машина заглохла. Троица вновь собралась вокруг капота, и я подумал, что один из них должен объявить время смерти. Вместо этого они почему-то посмотрели на меня и спросили:

– А ты что встал? Помочь хочешь?

Я всегда с удовольствием помогаю людям, потому что нет лучшей помощи, чем хороший совет. Но в этот раз я решил не вмешиваться, какое-то чувство упорно предлагало идти домой и побыстрее. А в таких вопросах меня упрашивать не надо.

На следующий день я снова застал Сааб в одиночестве. Он умиротворённо стоял среди вытоптанного снега и казался счастливым. Когда я стану старым и перестану заводиться, то хочу выглядеть так же, как эта машина. Но только мыться буду чаще, обещаю!

Прошло ещё несколько месяцев и рядом с первым Саабом появился второй. Выглядело это так, будто они нашли друг друга, да и по внешнему виду автомобили явно были ровесниками. Я сначала порадовался за них, но потом мне пришло в голову, что ситуация может оказаться не такой уж и безобидной. Возможно, одну из машин хотели пустить на органы. Но в этом я ошибся. Они до сих пор стоят рядом, всем свои видом показывая, что иногда смерть не разлучает.

Довольно скоро к Саабам примкнул УАЗ неопределённого возраста. По Саабу легко определить год выпуска, а по УАЗику практически невозможно. Этот автомобиль за доплату может быть укомплектован ржавчиной прямо с завода, да и его дизайн не менялся никогда, так как изначально был идеален. По УАЗу никогда не скажешь, на ночь его оставили во дворе или навечно.

Каждое утро, проходя мимо, я видел три этих автомобиля, которые походили на престарелых российских пенсионеров – пенсии ни на что не хватает, но хотя бы на работу ходить не надо. А ещё несколько месяцев спустя к ним приехала Тойота. Она встала чуть в стороне, как бы намекая, что ей не по пути с этой компанией. Однако скоро стало ясно, что владелец машины устал управлять мечтой. Тойота погрустнела и перестала следить за собой. Её было жалко больше всех, ведь она была ещё так молода!

А дальше понеслось! Я не успевал следить за прибывающими. Сначала кто-то потерял там Матиз, потом насквозь ржавый Форд Транзит, вскоре к ним примкнула «семёрка», а последним там появился Опель Фронтера. Мой путь на работу всё больше напоминал прогулку по кладбищу, иногда мне даже становилось стыдно, что я не ношу с собой четыре гвоздички на всякий случай.

Вся эта компания дружно ржавела, нагоняя на меня тоску, да и не только на меня. Если бы в городе жили волки, то в полнолуние они бы приходили повыть на Сааб. Это совершенно точная информация, потому что даже я с трудом сдерживался, причём абсолютно независимо от фаз Луны и времени суток.

Но в последние пару месяцев что-то начало меняться. Сначала пропал УАЗик, забрав с собой свои спущенные колёса и три тонны листьев, которые скопились на его крыше. Потом куда-то делся Опель, а за ним исчезла и Тойота. Правда, через пару дней я заметил, что Тойота просто стоит в другом сугробе. Но, присмотревшись, я понял, что она мастерски перепряталась, забрав с собой старый сугроб в новое место. А на следующий день пропал Матиз. Обитатели кладбища Саабов куда-то исчезали по ночам!

Мне страшно! Если в ближайшие дни пропадёт «семёрка», то мне придётся звонить маме, чтобы она водила меня на работу. А возле Форда я уже видел чьи-то следы! Верните мне обратно мою тоску по ржавеющим машинам!