Испугалась Баба-Яга не на шутку. Свистнула что есть мочи, метлу призывая к себе, да не успела вскочить на неё – отобрали.
– На ней, – закричали, – и поджарим!
Схватили пленённую за уцелевшие ноги и руки и потащили вглубь острова. Стонет она и думает: «Вот что значит не верить ни в бога, ни в чёрта! Эти недоумки-дикари и не охнут, съедят без хлеба и в зубах не поковыряют!» и между грустными мыслями подрыгивает то рукой, то ногой, проверяет, крепко ли держат, да, полузакрыв глаза, теряется в догадках: долго ли мучить будут и куда тащат?
Оказалось, к вождю.
Здоровенный дикарь сидит на каменном троне, упитанный и высокомерный, нагло на всех смотрит. В одной руке ‒ копье резьбой украшенное, второй рукой ‒ в носу пальцем ковыряет для авторитета. Разрисован страшнее всех, живого места на теле нет, на шее ожерелье из костей, а на голове перья невообразимой красоты. Молчит, губы толстые выпятил.
– Что с ней делать? – спрашивает народ, обступив трон. – Жарить будем на углях или сырую съедим?
– Зачем же меня есть? Я мирная бабушка, – пропищала Баба-Яга и почесала пятку, куда ушла её душа. – Я вам не враг!
– Ничего ты не понимаешь, глупая старуха. Мы – воины, а кто с нами воюет и спорит – наши враги! Когда наступает период войн, посланный великим повелителем Ракной, мы воюем. Одни, чтобы умереть, другие, чтобы насытиться. Нет ничего вкуснее поверженного противника. На войне наши духи дают нам силы победить самое главное лишение в жизни – голод.
Баба-Яга поняла, что, если её съедят, никакая живая вода не поможет. То, что от неё останется, не оживить. Они убивают и едят себе подобных! Дикость какая!
– Какой ужас! – закричала она. – Ох, и глупые вы люди! Вы не знаете, что жизнь на земле сейчас другая пошла. В наши дни повсюду прогресс: даже метлы стали сверхзвуковые. На земле столько еды, что даже чертям хватает. Зачем же воевать?! Зачем же есть друг друга?! Неужели нельзя поле распахать, посадить зерна? Развести овец?.. А убивать и съедать себе подобных… Какой ужас!
– Очень глупая баба, – сказал вожак широким мясистым ртом. – И откуда такие являются?!
– Оттуда! – выдохнули дикари и все как один посмотрели на небо.
– С Большой земли? А там разве не воюют?
– Воюют… – честно ответила Баба-Яга со вздохом. – Так воюют, что и сам дьявол им не указ.
– А зачем?
– Не знаю, – растерялась пленица. – Никто не знает. Не Бог, не сатана… И еда вроде бы есть, и земли всем хватает… Но людей не едят.
– Побеждённых – выбрасывают?!! – Вождь подскочил от удивления на троне, выкатил глаза и извиняющимся взглядом посмотрел на вырубленного из дерева идола Ракну, стоящего неподалеку от трона.
Бабе-Яге показалось, что божок даже хлопнул растеряно ресницами ему в ответ.
– В землю хоронят.
– Врёшь! – не поверил вождь. – Врёшь, старая ведьма!
Он замахнулся на неё копьём, но прыгающий рядом коротконогий дикарь с обезображенной физиономией, советник и шут в одном ужасном лице, обратился к нему:
– Почему ты не веришь этой старухе, о, мудрейший?! Ты посмотри на неё. Если там, – он поднял палец кверху, показывая туда, откуда она прилетела, – все такие, сам Ракна повелел бы их закапывать, а не съедать!
– Какой ужас! – схватился за голову вождь, роняя копьё. – Какой ужас! Мы даже добытых на охоте зверей в землю не зарываем!
‒ Зажрались! ‒ зароптала толпа.
Тут шагнул вперёд старший воин и произнёс речь:
– О, великий вождь! Это гнилое существо с Большой земли мы есть отказываемся. Противно. А значит, убивать ее ‒ руки марать ‒ смысла нет. Пусть летит туда, где эти ненормальные живут. Если такая зараза и до нас дойдет, несладко всем придется ‒ перебьем друг друга и в землю закопаем! А зачем землю поганить?
Вождь посмотрел на идола Ракну и, как будто прочитав в его глазах согласие, одной рукой закрыл лицо ладошкой, а второй подал знак.
Бабе-Яге отдали метлу и отправили восвояси.
Сказка о находчивом прокуроре
В одном царстве, где закон ‒ Тайга, а прокурор ‒ Медведь пришли звери к этому самому прокурору с заявлением. В том царстве-государстве еще не было бюрократии, поэтому их встретили радушно, без предварительной записи, без очереди, без талонов и сразу же препроводили к Медведю.
‒ Это что же такое делается?! ‒ сказал Медведю Бобёр.
‒ Многоуважаемый господин могущественный прокурор всея леса,‒ льстиво заговорила Лиса, перебивая всех собравшихся.
В тех краях хотя и не было бюрократии, но лесть уже процветала.
‒ Беспредел! ‒ коротко и зло бросил Барсук.
Медведь сыто потянулся всем телом и благодаря тому, что не успел стать чинушей, заинтересованно полюбопытствовал:
‒ Что случилось? Излагайте.
‒ О, честнейший наш судья и прокурор,‒ начала Лиса. В те времена многие верили, что честь и честность бывают не только в сказках. ‒ По факту нашего заявления могу пояснить следующее. Прибилась в наши леса енотовидная собака по имени «Енот». Не то ненормальная, не то беспредельщик, каких свет не видел. Еноту этому всё «до фени». Вчера он залез в курятник на окраине села, хотя законом нашим такое делать воспрещено, и задавил всех куриц. Да хоть бы съел одну, а то так, ради шалопутства набезобразничал. Люди теперь на нас ополчились, ружья подоставали из схронов. Говорят, войной на нас пойдут.
‒ А в Сивковом овражке,‒ добавил Бобёр,‒ плотину мне разрыл. Зачем? Непонятно. Потехи ради нахулиганил. Просто так озорничать даже бандитам запрещается. А этот…
‒ Нору мне камнями забил,‒ пожаловался Барсук. ‒ Я чуть не задохнулся. Нормальное животное разве будет от безделья дурью маяться? Даже и не знаешь, какой от него подлости ожидать.
‒ Подлость у нас законом не карается,‒ рассудил Медведь. Как сама справедливость он беспристрастно взвешивал все аргументы заявителей, раскладывая их на весах Фемиды.
‒ А зря! ‒ возразил Ёж. ‒ Если бы за подлость судили, он вчера не вообразил бы, что я ‒ футбольный мяч и не катал меня по полю целый день.
‒ Но увечий же тебе не нанёс? ‒ объективно анализируя каждую деталь тяжбы, ответил Медведь. ‒ Сам скорее всего поранился об твои иголки.
‒ Мне он нанёс моральный ущерб и лишил меня половины всех иголок. И твое любимое овсяное поле полностью вытоптал.
‒ Как! ‒ вскочил со стула Медведь. ‒ Моё любимое поле, где я лакомился молочным овсом?! Каков негодяй! Что же вы раньше об этом молчали?
Медведь в негодовании походил по кабинету. Какой-то шальной Енот устроил геноцид в его Тайге его зверью!
‒ Эй! ‒ крикнул он своим помощникам. ‒ Быстрей тащите этого дебошира сюда. Судить будем!
Отважная ватага помощников Медведя бросилась на поиски Енота и очень скоро привела его на суд Тайги.
‒ Что, бандит, добегался? ‒ сказал ему прокурор Медведь. ‒ Судить тебя будем по всей строгости наших законов.
‒ А это еще доказать надо, кто из нас бандит! ‒ вызывающе ответил Енот. ‒ Право у нас сейчас такое: не докажешь ‒ значит, не поймал, а не пойман ‒ не вор. Тем более, бандит.
‒ А тут и доказывать нечего. Ты зачем в курятник залез?
‒ Враньё! Кто тебе сказал такое?
‒ Лисица видела, как ты из курятника убегал.
‒ А ты докажи, что Лисица видела.
Медведь задумался: а как доказать? Может и прав он: чего доказать нельзя и доказывать не надо?
‒ А зачем ты бобровую плотину разрушил? ‒ снова грозно спросил Медведь.
‒ А ты докажи, что я её разрушил, ‒ невозмутимо парировал Енот.
Медведь задумался. Как доказать, он не знал. Всё следствие его заключалось в том, чтобы преступник сам признался. А если он наглый и не хочет сознаваться?
‒ Следы твои там, на плотине остались, ‒ вставил Бобёр.
‒ А ты докажи, что это мои следы.
Уверенность Енота поколебала всех: а может и правда не его следы?
‒ А зачем нору Барсука камнями забил? ‒ продолжал допрос Медведь.
‒ А ты докажи! ‒ издевался Енот. Он наглел с каждой минутой, презрительно улыбаясь всем вокруг.
‒ Дятел видел, как ты таскал камни.
‒ Пусть подтвердит, если не боится, что я его съем.
А так как никто не хочет, чтобы его съели, то, конечно, дятел тоже не доказательство.
‒ Может, всё же сознаешься в чём-нибудь? ‒ уже с мольбой в голосе спросил прокурор.
‒ Вы дураков не там ищете!
‒ Сознайся! ‒ ласково заговорил Медведь. ‒ Я тебя по головке проглажу и отпущу.