Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

* * *

Прошло три месяца и о новой строительной фирме «СтройМорМонтаж» заговорили на разных уровнях строительного рынка. Название появилось с подачи Ивана Ивановича, что обеспечил новому зятю своими связями первый большой подряд по ремонту здания котельной, обогревающей центральный офис «Балтийского Морского пароходства». Следует отдать должное, новоявленный строитель свои обязательства выполнил точно в отведенный ему довольно короткий срок и за весьма умеренную плату. Правда, сразу после расчета пароходство внезапно впало в состояние банкротства и стремительно развалилось, так и не испытав в полной мере высокое качество произведенных работ. Но на связь между этими событиями никто особо внимания не обратил. Тем более, что в тот период законодательство в этой сфере только развивалось и практически ничего не регулировало. Прямой заинтересованности между подрядчиком и заказчиком никто не усмотрел, а у кредиторов обанкротившегося предприятия и без того забот имелось великое множество: каждый самостоятельно стремился урвать свой кусочек. Но далеко не всем посчастливилось его получить.

Окрыленный своим первым успехом, глава начинающей строительной конторы начал обивать пороги кабинетов известных строительных трестов и очаровывать солидных управляющих своим оптимизмом и молодостью. Те, как правило, люди пожилые и разочарованные жизнью первое время с удивлением воспринимали бесцеремонного визитера, вторгающегося к ним со своими смелыми предложениями. Но постепенно, обольщённые его неуемной энергией, а больше положительным откликом и весьма приличной рекомендацией, в конце концов, сдавались, и отдали определенные виды работ под его исполнение, удивляясь, как это он сумел так быстро уговорить их на таких выгодных для себя условиях. Однако, условия заключенных договоров выполнялись и нареканий не следовало. Обусловленные откаты с авансов аккуратно передавались, журналы строительных работ велись правильно, акты скрытых работ составлялись, процентовки оформлялись вовремя и со стороны надзорных инстанций особых нареканий не поступало. Была ли в этом лично его заслуга или этому многомерно содействовал умудренный опытом будущий тесть – сказать сложно. Но встречались они часто и довольно много времени проводили наедине в кабинете Ивана Ивановича, откуда молодой руководитель всякий раз выходил задумчивый и лохматый.

Так или иначе, постепенно новая строительная контора стала уверенно обретать репутацию достаточно надежного субподрядчика на подхвате. Старых строителей особенно подкупала заинтересованность молодого директора в конечном результате общего дела. Не заработанные деньги, а хорошо построенный объект в целом, вовремя сданный в эксплуатацию. Казалось бы, что в этом важного для какого-то маленького субподрядчика, закрывающего свой незаметный участок. Получил деньги и гуляй – свободен. Другие будут отдуваться за сдачу дома заказчику. Так, нет, суетился, совал нос, беспокоился, участвовал в производственных совещаниях, выступал, предлагал свои, часто, казалось, абсурдные решения. И это замечалось. И это становилось приятным. И это начинало делать его своим. Далеко немногие молодые предприниматели проявляли такой интерес в общем деле, и стариков это подкупало. Всегда приятно увидеть, пусть даже и в чужом человеке, некое продолжение себя. Не зря же столько лет тянул лямку… А, спрашивается, для кого?.. Своих сыновей не сильно привлекала хлопотливая строительная индустрия. Как говориться отдыхала природа в детях. А тут, вдруг, такое. И вот уже они старались оказать ему поддержку и обращали на него внимание заказчиков. Начали двигать вперед, укреплять хорошим субподрядом. Рекомендовали надежным поставщикам строительных материалов. Даже стали приглашать в баню, туда, где решались основные деловые вопросы во вне рабочее время.

Там, в атмосфере распаренной доверительности вершились большие дела, оговаривались условия сделок, производился разбор полетов в ненавязчивой, благожелательной форме, устанавливались новые контакты, завязывались связи. Вот тут молодой и ранний разворачивался во всю. Блистал, как клоун на арене, абсолютно не боясь показаться смешным. Непрестанно шутил, рассказывал анекдоты, постоянно путаясь и сбиваясь в сюжете, от чего становилось ещё забавнее, смело делился своими мыслями, легко признавал ошибки, искренне благодарил за науку, ненавязчиво проявлял заботу о каждом и даже принимал на себя обязанности организатора, показывая при этом завидную предусмотрительность в каждой мелочи, способной доставить дополнительное удовольствие даже пресыщенному комфортом состоятельному человеку. Если заказывался алкоголь, то лучший, если еда, то самая свежая и натуральная, если веники, то самые ароматные. Денег он не жалел. Для друзей, говорил, не жалко. И друзья отплачивали ему с торицей.

Но пролезть на строительный рынок, не значит крепко утвердиться на ногах в среде предпринимателей города. Для этого нужна ещё слава. Он начал рваться наверх, не упуская ни одного предоставленного ему шанса.

Как известно основным капиталом являются не деньги. И даже не заводы с пароходами. Главным капиталом является хорошая репутация. Именно она приносит человеку доход, и составляет основу его благополучия. Как говориться, для приятного человека никаких денег не жалко, а с противным – и на горшок рядом не сядешь. Какой уж тут бизнес? Все миллиардные состояния сколочены на доверии. Взять тот же «МММ» одиозного господина Мавроди. Как только перестали ему люди верить, так сразу же всё рухнуло. А какой банк устоит, если все вкладчики начнут забирать обратно свои деньги? Да, что там банк, вся экономика Соединенных Штатов Америки держится исключительно на доверии. Иначе она бы давно уже развалилась под натиском бесчисленных кредиторов.

Прекрасно понимая это важное обстоятельство, Николай стал уделять большое внимание формированию своего положительного образа не только в среде строителей, но и среди деловых людей города в целом. Особенно тех, на кого он мог оказывать непосредственное влияние, т.е. представителей своего круга, независимо от того в какой сфере деятельности они прилагали свои усилия.

Природа одарила его обаянием и неуемной энергией или они выработались под давлением огромного желания вырваться из нищеты, но так или иначе обворожительная, обезоруживающая улыбка оказывалась тем самым ключиком, которым он открывал двери человеческих сердец. Он врывался в их затаенный мир стремительно, как петарда, взрывая серую обыденность привычного распорядка дня невероятным мероприятием или поступком. О нём стали говорить, с ним хотели познакомиться, ему начали доверять.

* * *

Николай появился внезапно. Лиза никак не ожидала его в это время. Всего час назад уехал к себе в офис по срочному делу и, вдруг, вернулся. Она только приготовила краски, приколола белый бумажный лист к фанере, установила на мольберт, и намеревалась нанести первый мазок тонкой, колонковой кисточкой, мысленно формируя будущую композицию из березки на крутом берегу реки, скамеечки под ней и улетающих вдаль журавлей, когда дверь в комнату шумно распахнулась, и он, всклокоченный и возбужденный, прямо с порога выпалил:

– Собирайся. Быстро. Нас ждут.

– Куда? – окинула она его удивленным взглядом.

– Гонки на воздушных шарах. Я договорился. Все наши уже выехали. Погода отличная. Ты будешь в восторге. Давай. Быстро. Возьми свитер. Я переодеться и за биноклем, – с этими словами он исчез в сумраке коридора.

– Вообще-то я сегодня никуда не собиралась, – возразила она в образовавшуюся пустоту, – Ты, видишь, хотела немного поработать. У меня появились мысли…

Лиза не считала себя художником. Она вообще рисовать не умела и никогда этому не училась. Но внутреннее тяготение к чему-то такому, возвышенному, творческому, постоянно томило её душу. Дома она стеснялась этой своей, как ей казалось, слабости, поскольку её родители являлись людьми очень практичными, на земле стояли двумя ногами твердо и своего никогда не упускали. Мыслили категориями простыми, материальными, можно сказать, грубыми, но понятными. И если что-то не укладывалось в житейскую формулу «полезности», то оно тут же отвергалось и, даже больше того, подвергалось остракизму, как нечто, по меньшей мере, не серьезное. Поэтому брать в их присутствии кисть и писать никому не нужные картины, если они потом не продавались на аукционе за большие деньги, представлялось делом весьма глупым, убивающим зря бесценно отведенное время, которое можно, с гораздо большим толком, потратить на учебу, столь необходимую для социального становления и последующей карьеры. Не удивительно, что Лизе приходилось украдкой рисовать только в различных блокнотиках и тетрадках. Особенно на скучных лекциях в университете, где она числилась на третьем курсе психологического факультета. Училась она без энтузиазма и особого для себя успеха. Больше, видимо, пытаясь разобраться в собственном странном мировосприятии, чем постичь глубины человеческой психики. Не понял её творческого позыва и прежний жених Михаил, практически забросивший учебу в Технологическом институте и занявшийся так называемым «бизнесом», по сути, обыкновенной спекуляцией, продавая всякую мелочевку через киоски. И только Николай как-то сразу откликнулся и проникся пониманием, даже более того, купил ей мольберт и краски. После чего она окончательно перебралась к нему жить на его съемную, малогабаритную квартиру, при молчаливом согласии Ивана Ивановича и вопреки бурным протестам Екатерины Павловны.

– Всё будет отлично, – донеслось до Лизы из глубины коридора, где он, видимо, копался в стенном шкафу, – Все свои мысли возьми с собой. И блокнот тоже. Там, может, увидишь отличный сюжет. Сразу и набросаешь. Вид будет обалденный! Это я тебе обещаю. Ты, когда-нибудь, летала на воздушном шаре? – появилась его розовое лицо в дверном проеме, – Это, говорят, незабываемо. Всё. Возражений не принимаю. Через минуту нам выходить.

Она захотела ему сказать, что он может сам лететь, куда ему вздумается, а у неё работа, творческая мысль, настроение, но он, словно почувствовав нарастающую волну сопротивления, вошёл в комнату, нежно обхватил её своими сильными руками, прижал к телу, поцеловал и тихо произнес:

– Ну, куда я могу без тебя один полететь? Мы же с тобой вместе. Знаешь, как там будет красиво. Ты только представь себе: солнце, небо, земля под ногами и мы с тобой на высоте птичьего полета. Как орлы будем парить над полями, лесами, домами. Давай, Любимая моя, поехали.

Она, молча, кивнула.

– Кстати, ты, не видела моей красной футболки? Не могу найти. Такая, помнишь, аддидасовская, – неожиданно перескочил он на бытовую тему.

– В стирке, – тихо молвила Лиза.

– Чёрт. Думал её надеть. Ладно. Купим по дороге другую. Это же моя лидерская футболка! Всё, хватай свитер, пошли.

Через минуту они уже мчались на его подержанной иномарке в сторону Кавголово.

* * *

На большом зеленом поле под яркими лучами солнца распускались разноцветные воздушные шары. Вокруг них суетились люди, наполняя их горячим воздухом, разогретым большими газовыми горелками. Вдоль дороги выстроилась цепочка автомобилей. Кто-то запускал бумажного змея. Стоял гул многочисленных голосов, говорящих громко и одновременно.

Парни, представленные Николаем и приглашенные им на «Праздник воздухоплавания», как он выразился, сначала Лизе совсем не понравились. Они показались ей какими-то чужими, закрытыми, замкнутыми. В её представлении они совершенно не вписывались в единую команду. Каждый из них больше уходил в себя, держался несколько зажато, сдержанно участвуя в общем разговоре и не позволяя остальным пересекать определенную грань дозволенного. Чувствовалось, что они ещё не достаточно хорошо знают друг друга, встречались от силы не более двух-трех раз, не имеют никакой объединяющей их идеи, и собрались здесь, главным образом, для того, чтобы развлечься, вернее, позволить другим развлечь себя в меру их сил и фантазии. Лизе даже показалось, что каждый из них слегка подтрунивает над собравшим их Николаем, как над составной частью общей забавы. На что он нисколько не обижался, и даже поддерживал такое к себе отношение, как поддерживает его клоун, выступающий на арене цирка. Ей даже стало слегка за него обидно. Особенно в те минуты, когда создавалось впечатление, что он перед ними слегка заискивает. Во всяком случае, по всему было видно, что всё они здесь не просто так, а по какой-то причине, и эта причина больше важна Николаю, чем каждому из них.

Всего, собралось человек семь. Прочти все одного возраста, молодые, в приподнятом настроении. Когда Николай представлял Лизу, то, называя каждого из стоящих полукругом парней по имени, тут же подчеркнуто добавлял, какую фирму он представляет. И каждый из них являлся в какой-то степени хозяином своего дела: кто в сфере торговли телефонными аппаратами, кто в области маркетинговых услуг, кто в сетевой торговле, а кто в секторе поставок строительных материалов. Эта избранность представителей «новой жизни» Лизу даже несколько покоробила. Настолько, что она не сумела запомнить толком ни одного имени. Зато это нисколько не смущало Николая. Он легко воспринимал такое окружение «сильных мира сего» и плескался в нём как рыба в воде.

«Вот, только от одного „бизнесмена“ ушла, – печально подумала Лиза, – Как тут же вляпалась в другого…».

Но её пессимистическое настроение продолжалось не долго. Стараниями Николая довольно пестрая компания быстро вступила в общий разговор, предшествующий запланированному мероприятию. Пока он бегал от одного шара к другому, о чем-то договариваясь с их владельцами, занятыми заполнением их горячим воздухом, Лиза вынужденно стояла в окружении новых знакомых и те, избрав её центром внимания, завели беседу ни о чём, которая постепенно, словно воронка, вовлекала в себя всех участников. Сначала обсудили удачное стечение обстоятельств, приведшее каждого на это поле в теплый, летний, субботний день. Затем воздали должное организаторским способностям её друга, по-доброму посмявшись над некоторыми нелепостями, допущенными им на прошлом мероприятии, когда он, желая с ветерком прокатиться по треку, втиснул свое большое тело в детский, спортивный кар и застрял в нем, не имея больше никакой возможности вылезти или поехать. Вызволять его пришлось с помощью трех техников и какого-то лома. При дружном обсуждении этого забавного случая завеса отчужденности с присутствующих как-то незаметно спала, и они открылись совершенно с иной стороны. Лиза с удивлением заметила, что это довольно милые люди, несмотря на молодость много понимающие в жизни, знающие массу смешных исторических фактов и анекдотов, особенно про «новых русских», дающие весьма ценные советы и делающие довольно разумные суждения. Ей даже стало с ними интересно. Но главное, они вдруг стали проявлять в отношении её живое, неподдельное участие, словно соревнуясь друг с другом в оказании ей маленьких знаков внимания. Кто-то даже извлек откуда-то маленькую шведскую шоколадку и угостил её. Это оказалось настолько приятным, что она, почувствовав себя женщиной, незаметно для себя перешла на игривый тон разговора, совершенно забыв о недавней своей настороженности. Особенно всех забавлял довольно бесцеремонный и шумный молодой человек по имени Валерий, по-видимому, считавший одно свое присутствие на этом поле большим подарком для всех окружающих. На это у него имелись определенные основания, если судить по его жизнерадостности и завидной раскованности. Название фирмы, которую он возглавлял, Лизе ни о чем не говорила, и она её даже не запомнила.

– Кстати, есть еще такой анекдот, – моментально заполнял он любую образовавшуюся паузу в разговоре, – Пришел один правильный пацан в антикварную лавку. «Что, – говорит, – У вас тут есть покруче? Хочу купить». Ну, ему, ясно, тут же втюхали барабан. Это, мол, от самого Страдивари. Очень крутая штука. Про Страдивари он слышал. Башляет. Приходит к своим, так, мол, и так, купил барабан от Страдивари. Ему говорят: ты, что, в натуре, Страдивари скрипки делал. «Как?» – удивляется он. Пошел выяснить. Возвращается весь такой из себя довольный и говорит: «Нифига. Это он для лохов скрипки делал, а для нормальных пацанов – барабаны».

Тем временем, вернулся Николай и на правах организатора мероприятия стал делить присутствующих на четыре команды по количеству арендованных воздушных шаров, больше ориентируясь на их весовые характеристики. Однако многие с таким подходом не согласились. Большинство изъявило желание оказаться на звездно-полосатом шаре в одной корзине с Валерием. Возникла некоторая заминка при распределении шаров и формировании команд. Однако, выход нашелся довольно скоро. Импозантный, холеный парень по имени Роман, ведающий какими-то делами в области сотовой связи, предложил бросить жребий. Для этого, достав из барсетки пачку стодолларовых банкнот, он вынул восемь купюр, в уголке каждой писал цифры от единицы до четырех, по количеству воздушных шаров, перемешал их и протянул участникам:

– Так, – объявил всем, – Единичка – это «Америка», – ткнул пальцем в звездно-полосатый шар, – Двойка – «Оса», – указал на желто-зеленый, – Тройка – «Союз», – перевел палец на красный, – И, наконец, четверка – это «Такси», – показал на клетчатый, – Кто какую бумажку вытянет, тому на таком и лететь.

– Билет возвращать обязательно? – поинтересовался Антон, высокий, стройный, спортивного сложения молодой человек, занимающийся какими организационными делами среди молодежи за бюджетные средства.

– Можно не возвращать. Оставьте на чаевые, – великодушно бросил Роман под общие одобрительные восклицания.

«Счастливый» номер вытянул представительный, аккуратно одетый Константин, топ-менеджер официального представительства шведской компании «Скания» в Санкт-Петербурге. Остальным достались Оса, Союз и Такси. На последнем выпало лететь Лизе с Николаем и толстому, бесформенному владельцу розничной, торговой сети по имени Михаил.

– Наша задача догнать «Зайца», – начал инструктаж участников соревнования организатор мероприятия, огласив результаты жеребьевки, – «Заяц» – это вот тот белый шар с голубыми полосками. Он будет лететь впереди, – указал на край поля, где в воздух поднимался белоснежный круглый красавец, – Кто первый его догонит, тот и выиграл. Тот победитель. Тому приз, слава, наш респект и уважуха.

– И как мы будем его догонять? – поинтересовался Сергей, высокий, худой парень, слегка сутулый, хорошо и со вкусом одетый, носивший дорогие, импортные очки на остром, греческом носу. Из всех участников он менее всего понравился Лизе за его завидную щедрость в раздаче весьма уничижительных оценок, циничные высказывания по каждому поводу и высокомерное отношение к людям. Из общего разговора она запомнила, что он с большим успехом гонял какие-то «вертушки» со щебнем по всему Северо-западу.

– Это просто. Но это не просто. Все дело в том, что вы должны будете поймать правильное направление ветра, – пояснил инструктор, – Вы спросите: как это сделать? Очень просто. Нужно поднять шар выше или опустить его ниже. Дело в том, что на разной высоте ветер дует в разные стороны. Отсюда ваша задача заключается в том, чтобы поднимая или опуская шар, найти нужное направление ветра.

– И как мы будет опускать шар? – задал вопрос Роман.

– Опустить шар будет не просто. Он все-таки шар, – пошутил Михаил.

– Опускать вам ничего не придется, – сквозь мужской общий смех уточнил Николай, – Это за вас сделает пилот. Он же владелец шара. Ваша задача заключается только в том, чтобы дать ему вовремя правильную команду: понять шар или опустить его. Вы командуете, он – исполняет. Он знает, как это делать. Всем все понятно? И учтите, с пилотами есть договоренность: без вашей команды они ничего не делают. Не стоит перекладывать на них свою работу. Всё должно быть по-честному. Спорт, есть спорт. После гонок нас ждет банкет в честь победителя. А теперь, предлагаю занять свои места в корзинах. Шары к старту готовы. Желаю всем попутного ветра.

* * *

– Вообще-то я боюсь высоты, – замялась Лиза, глядя на устремленный ввысь купол воздушного шара, тихо вздыхавшего прямо над головой.

– Какая тут высота? Брось. Ничего страшного. Не выше девятого этажа. Давай. Полетели. Всё будет хорошо, – Николай энергично подхватил её на руки и закинул внутрь плетеной корзины.

Следом погрузился грузный Михаил. Стер носовым платочком с лица крупные капли пота и изрек:

– Я первый раз на таком полечу. А вы?

– Я тоже, – сдержанно призналась Лиза.

– Стартуем! – бодро скомандовал организатор гонки, легко заскакивая к остальным.

Земля выпорхнула из-под ног. Казалось, что это не шар мягко взмывает в небо, а поле опускается куда-то вниз на огромном, неведомом лифте. Оставшиеся на нем люди, деревья, машины стали быстро уменьшаться в размерах и поначалу это показалось забавным. Лизу охватило ощущение необычайной легкости, будто она потеряла свой вес и теперь её уносит куда-то вверх, прямо к пушистым, белым облачкам. «Вот так, наверное, будет и после смерти, – подумала она, – Это и есть Вознесение». Неожиданно, оставшиеся внизу маленькие фигурки человечков, куда-то двинулись, раздвоились, поехала в сторону макушка высокой березки, автомобили, припаркованные на краю поля, странно закружились на месте, словно их понесло на какой-то неровной, медленной карусели, качнулось небо, и Лиза крепче схватилась руками за борт плетеной корзины, чтобы не вывалиться. Из живота стал подниматься какой-то холодный страх, голова как-то сама собой отяжелена и устремилась вниз, к земле. Она почувствовала подкативший к самому горлу приступ тошноты.

– Здорово! Правда, здорово! – гремел над ней голос Николая, перекрывая шипение большой, газовой горелки, – Выше! Давай ещё выше!

– Класс. Просто класс, – оценивал ощущение толстый Михаил, – Нам газа вернуться хватит?

– Хватит, – бодро отвечал пилот, бородатый мужик в синей, натянутой на самые глаза бейсболке, – До Англии долететь хватит.

Лиза попыталась преодолеть это охватившее её жуткое состояние, постаралась больше не смотреть вниз, но с неба на неё набросились скомканные, ватные облака, обволокли голову, согнули шею, и она снова увидела эту кружившуюся под ногами землю, торчащие иглами макушки деревьев, букашечных человечков и серые разрывы дорог между зелеными квадратами полей.

– Смотри, смотри, какие они маленькие, – склонился к ней Николай, – Здорово, правда? Я же говорил, что будет красиво. А вон и он – «Заяц»! Смотри, совсем недалеко улетел. Куда ветер? Так, давай выше. Ещё выше! – скомандовал пилоту, – Смотри, а вон виден залив. Видишь? Тут мне анекдот смешной рассказали. Про барабан. Слышала? Так вот, купил один пацан барабан. Ну, из этих «новых русских» и это, в общем, оказалось, что не тот барабан купил. Ему это так говорят. И он такой: «У меня барабан от Страдивари». Смешно, правда?

– Мне плохо. Мне что-то очень плохо. Опусти меня обратно, – ответила она слабым голосом.

– Как это? Зачем? Ты, что?!

– Меня сейчас вырвет? – опустилась она на корточки на дно корзины, – Мне, правда, плохо, – закрыла лицо руками.

– Что это с ней? – удивился Михаил.

– Так, ясно. Давай вниз, – скомандовал Николай пилоту.

– Зачем?

– Даме плохо. Ты же не хочешь, чтобы её стошнило.

– Нас отнесло. Придется возвращаться, – заметил тот.

– Значит, возвращайся. Черт. «Зайца» упустили. Ну, ничего. Давай, назад, – махнул рукой капитан.

– Как скажешь, – потянул за фал клапана рулевой.

Шар медленно стал опускаться.

– Гляди, куда эти уже улетели, – с досадой в голосе указал Михаил, тыча пальцем в сторону звездно-полосатого купола, стремительно от них улетающего, – Их теперь не догонишь.

– Догоним. Мы ещё не проиграли. Давай вниз быстрее.

– Куда? На лес? – усмехнулся пилот.

Пришлось производить сложный маневр. Шар медленно, убийственно медленно подплывал обратно к большому полю и едва коснулся корзиной земли, как Николай тут же выскочил из неё, стремительно вытащил Лизу и посадил её на кочку полевых цветов. Вдали маленькими цветными точечками стояли автомобили.

– Вот ключи. Иди к машине. Я скоро вернусь, – стремительно вскарабкался обратно в корзину, – Сама дойдешь? – скорее дал указание, чем спросил, – Там, на заднем сиденье бутылка с водой. Давай! Гони! – крикнул пилоту, – Мы скоро. Догоним и вернемся. Гони выше! Вперёд!

Длинный язык пламени со свирепым шипением вонзился в воздушное брюхо шара, его качнуло и он, оторвавшись от земли, устремился в синее небо. Но этого Лиза уже не видела. Её стошнило прямо в распахнутые глаза пушистого куста ромашки.

* * *

Прошло три часа томительного ожидания, прежде чем усталые шары стали медленно возвращаться на базу. Они тяжело подплывали к точке своего старта, зависали над ней и тихо садились, безупречно точно, как по заказу. В каждой такой мягкой посадке угадывалась рука опытного воздухоплавателя.

Новоявленные спортсмены высыпались из корзин шумно, весело. Переполненные впечатлениями от полета и азартом погони они обменивались подначками, постоянно выясняя между собой, кто первым допустил трагическую ошибку при выборе высоты. Из их шумного спора Лиза поняла, что победу одержала команда Такси. Она невероятным образом обогнала всех остальных на самом последнем отрезке гонки и теперь все просто недоумевали, как им удалось это сделать.

Николай вернулся последним. Их клетчатый воздушный шар приплыл как триумфатор. Гордо совершил круг почета над полем и под аплодисменты ранее приземлившихся участников причалил. Те мгновенно обступили победителей плотным кольцом.

Лиза уже давно оправилась от своего недомогания, самостоятельно пересекла поле и всё это время провела в машине, слушая записи на аудиокассетах. Она бы с большим удовольствием отсюда уехала, но не умела водить машину и не взяла с собой на такси денег. Выйдя из автомобиля, девушка медленно, словно виноватая в чем-то, стала подходить к общей, шумной компании.

– Я кричу ему: «Давай выше. Лес. Разобьемся!», – ещё издали услышала она возбужденный рассказ Михаила, – А он: «Так держать. Так держать». Не знаю, как только мы не зацепились за сосны. Ветер нас так и гнал. Верхушки гнуться. Лес скрипит. Мы летим. Пилот орет: «Низко. Зацепимся. Рухнем». А он ему: «Так держать. Хорошо идем. Не дрейф, рухнем – заплачу». А потом вдруг: «Давай выше». Я даже не понял сразу. Тот как дал выше. И точно, ветер опять был наш. Так и гонит нас, так и гонит. Прямо наперерез Америке и Зайца. Прямо между ними вывернулись. Снизу.

– Мы просто офигели, как вы нас подрезали. Откуда вас только чёрт принес, – поделился впечатлением Валерий, – Мы думали вы всё, сдулись. Мы его почти догнали. Ещё чуть-чуть и всё, приз наш. А тут вы, как черти. Вынырнули из-под нас. Ну, сделали нас, просто на пять баксов.

– Так мы его и взяли, – продолжил толстый напарник, – Страха я натерпелся. Жуть. Особенно когда над самым лесом летели. Макушки под самой корзиной мелькали. Шишки на лету сшибать было можно. Еще немного ниже и все, кранты. Висели бы сучках, как белки.

– Скорее, как обезьяны, – уточнил Сергей.

– Обезьяны не висят. Они скачут, – обратил на себя внимание Александр, обычно не принимавший активного участия в разговорах не то в силу своей замкнутости, не то, полагая, что и без него смогут разобраться в таких поднятых на обсуждение пустяках. Как ни как он руководил каким-то производством на совместном с канадцами предприятии и, видимо, не привык бросать слов на ветер.

– Это всё потому, что вы легче стали, – усмехнулся Константин.

– Ага, как говориться, баба с воза… – заметил Сергей, ничуть не смутившись близкого присутствия той самой подошедшей к этому моменту девушки.

– Дорогая, мы победили! – радостно обхватил её Николай, всё это время молчаливо слушавший эмоциональное повествование своего напарника об их выдающейся победе, – Мы их догнали! Представляешь! Несмотря ни на что. Поймали ветер и догнали. Ты, как себя чувствуешь? С тобой всё хорошо? – поинтересовался, заметив равнодушное выражение её лица.

– Нормально, – сухо пояснила Лиза, – Мы здесь ещё долго? Я устала.

– Что значит устала? У нас впереди вечер. Ресторан. Отличный вечер с музыкой и танцами. Отличная выпивка, закуска. Такой день. Мы победили. Надо отметить. Ты, что не рада? Да, что с тобой?

– Я вполне уже развлеклась. Спасибо. Больше не хочу.

– Так, мужики, сейчас все дружно едем в ресторан «На взморье», – хлопнул в ладоши Николай, переключая внимание слушателей на себя, – Это отсюда недалеко. Валерий знает, где это, если кто-то ещё не в курсе. Там уже все накрыто, там нас ждут. Отдохнем, посидим, поздравим победителей, перекусим. Дорогая, поехали с нами, а? Ну, поехали? – настойчиво и тихо обратился к девушке.

– Нет. Я домой. Отвези меня, – твердо и громко заявила она.

– Так, парни, езжайте прямо туда. Я присоединюсь к вам четь позже. Хорошо? Поехали, – кивнул Николай Лизе и стремительно направился к машине, но, не пройдя десяти шагов, повернулся снова к оставленной им компании, – Да, чуть не забыл. Эта часть программы уже полностью оплачена. Чаевых я не касаюсь. Посчитаемся чуть позже, когда я вернусь, – развернулся и опять кивнул головой девушке, – Погнали.

* * *

По дороге они больше молчали. Лишь иногда обменивались незначительными фразами на отвлеченные темы. Каждый думал о своём, пытаясь внутри себя понять, что происходит. Говорить не хотелось. Тем более что-то обсуждать. Хотя, как Николаю казалось, обсудить было что. Но все его попытки хоть как-то объясниться, натыкались на резкие, короткие фразы: «потом», «я устала» и совсем грубое – «отстань».

Всю дорогу до дома Лизу угнетало открывшееся ей равнодушное к ней отношение. Ему словно бы стало всё равно, его будто бы совсем не интересовало, что с ней происходит, как она себя чувствует, о чём думает, что переживает. Ей показалось, что он всецело поглощен только собой, беспокоится только об этом дурацком соревновании на воздушных шарах, заботиться только о том, как угодить этим самодовольными надутыми индюкам, бездумно бросавшим деньги на ветер и смеявшимся над глупыми анекдотами. Как такое могло произойти, что он, вдруг, отстранился от неё? Бросил одну посреди поля без помощи и поддержки? Выбросил из корзины на траву как балласт и улетел гоняться за каким-то никому не нужным «Зайцем»? Неужели эта идиотская затея оказалась для него важнее, чем она? Может быть, он её разлюбил? А, может, и не любил никогда вовсе? Только притворялся всё время, что любит? Но зачем? Зачем ему нужно было притворяться? Зачем вообще она ему нужна? Может быть, ему нужна не она, а её отец с его большими связями? Ну, так и женился бы на её отце! Это же подло использовать любовь для достижения корыстных целей. Это же губит жизнь человека. Но, может быть, ещё рано делать такие предположения? Может быть, это случайно так вышло? Он просто ошибся, увлекся, заигрался, как ребенок, а на самом деле всё обстоит иначе, так, как было до этого?