Люблю представлять ее лицо, когда она читает сообщение от меня. Уверен, что глаза горят ярче солнца. Чувствовать человека на расстоянии – это современная магия любви. Я пишу всегда вовремя, потому что чувствую фибры ее души.

Она, как и любая женщина, часто огорчается по пустякам и в эти моменты мой внутренний голос говорит: «Напиши ей, ты нужен сейчас». Откладываю все дела и пишу. Да и какие могут быть дела важнее, чем ее благополучие? Все остальное – лишь цепочка событий, ведущих к ней.

Все о ней.

Мы далеки друг от друга физически, но оргазм вполне реальный. Невозможность разделить одну постель мы компенсировали интимными фото и видео. Занимались сексом дважды в день, как и все влюбленные парочки. Я наблюдал онлайн за тем, как она удовлетворяла себя, глядя на меня. Мы пришли к тому, что никакое порно и чужие люди не могли претендовать на столь дикое желание.

Обожал смотреть, как она наслаждалась собой. В деталях изучал ее движения, судорожные сокращения ее тела и губ, наблюдал, как пальцами сжимала грудь… Стон – самое сильное оружие в ее руках. Ускоряюсь и мы одновременно закрываем глаза, оттягиваемся и получаем оргазм.

Знаете, что отличает ее? Ей так хорошо, что, когда кончает, слюна с губы стекает вниз по груди и визуал умножает эффект. Улыбка освещает все вокруг и наши обмякшие тела. Мы удовлетворенные и счастливые, любим друг друга непорочно, сочно и кончаем одновременно. Многие не могут добиться этого, будучи рядом, мы же достигаем этого, находясь за тысячи километров друг от друга.

Потом мы долго разговариваем обо всем. Нас объединяет и молчание: подолгу смотрю на нее через призму видео и молчу, улыбаюсь, молчу… И она улыбается и молчит.

– Я чувствую пустоту. Чувствую себя неполноценной. Мне сложно наблюдать за парочками на улице, я ненавижу их за то, что у них есть любовь и тепло. Я никогда не завидовала людям, но, видимо, плохо себя знаю. Я боюсь, что рисую тебя идеальным, а ты мифический герой. Но я-то живая! Настоящая… Я по утрам выгляжу плохо, ем сладкое и полнею, а еще жутко ревнивая, особенно когда «эти дни». Я не нарисована, понимаешь? Я живая. Думая о себе, боюсь за тебя! Может, ты увидишь меня и уйдешь, разочаруешься… Я боюсь. Я ревную тебя к чужим глазам. Каждый день они смотрят на тебя, а я нет. Знаешь, мне часто снится сон, в котором мы вдвоем смотрим сериалы и кушаем фастфуд. Я такая, какая есть, и твоя рука рядом, плечо такое крепкое, запах такой мой, а взгляд твой… Когда-то мой покойный отец смотрел так на мать. В этом сне я понимаю, что сплю, и каждую ночь пытаюсь решить головоломку, как сделать все это явью. Просыпаюсь, проиграв – вновь и вновь… Я пишу тебе, потому что сейчас пьяна, пишу тебе, как трусиха. Трезвая никогда не осмелюсь рассказать правду. Я не отправлю тебе это сообщение, пишу, чтобы мне стало легче. Мы затеяли игру в любовь на расстоянии – самый тупой и сложный путь любить из всех возможных. Когда на мой телефон приходит сообщение, я молюсь, чтобы оно принадлежало тебе. Если нет, огорчаюсь, но надеюсь, что следующее будет твоим. Доброе утро. День. Час. Вечер. Ночь. Спасибо за уверенность. Ты окутал меня ею. Все видят мое сияние, я греюсь в нем, верю тебе, как себе, понимаешь?

Удалить сообщение?

Да.

Удалено.

Молча смотрела на меня, как в свое отражение, а я улыбался, потому что улыбалась она. Два солнца напротив друг друга.

Я закрылся от мира и, как государство, которое творит зверства, отрицал вину. Позволил себе все забыть и простить, все во благо. Мои пациентки писали сообщения в пустоту, искали встречи, а я пропал и безжалостно игнорировал каждую.

«Женщин следует либо боготворить, либо оставлять», – писал Ремарк, но я не ставил точек. Пропал и оставил тонкую нить, по которой каждая из них тосковала. Я был тем самым, кто появляется в жизни, подсаживает на себя и исчезает, не сказав ни слова… Мне было все равно, забудут или нет, я думал только о Ханне, словно ничего и не было до встречи с ней в сети.

Глава 21. Предвкушая объятия

– Привет! Я собираюсь в дорогу. Не верится, что еще чуть-чуть и я буду в твоих руках! Буду ощущать твое тепло, и смогу тебя поцеловать, и никогда не отпущу!

– Жду тебя! Я никогда так не готовился к встрече прежде… Знаешь, это как самый важный экзамен, который боишься завалить.

– Понимаю, ха-ха, я тоже! Ты мой замечательный, я в таком же состоянии.

– Дождались наконец-то!

– Ты мой Дед Мороз с подарками!

– А ты моя Снегурочка!

– Мне нужно собирать вещи, я вся дрожу от предвкушения тебя!

– Буду ждать, буду ждать!

– Иногда мне кажется, что ты мой медвежонок, любимая игрушка, без которой не могу уснуть. Хочу обнимать тебя и засыпать рядом.

– Личный медведь? Мне это подходит.

– Да, личный, сильный и мой. Знаешь, я хочу быть откровенна с тобой… У меня есть одно качество, которое я в себе очень не люблю…

– Какое?

– Мне быстро надоедают люди. Нет, не так. Мне надоедают мужчины, потому что они для меня – раскрытая книга. С ними нет страсти, не хочу этого с тобой.

– Нет страсти? Посмотрим, посмотрим!

Она не понимала, что я и есть страсть. Огонь, синоним к слову секс. Она не понимала… Или это я чего-то не понимал?

Ждать оставалось совсем немного, я не мог привести себя в чувства. Нервничал, узнавал маршрут, куда и как… Нужно было еще купить цветы. Цветы… Я не дарил их так долго. Искал в магазинах лучшие розы, самые большие бутоны, самые алые. Хотелось, чтобы наш первый день прошел идеально.

Вы знаете, что значит ждать?

Не ждать новый телефон или автобус на остановке, а ждать человека, которого любишь, даже если не виделись ни разу в жизни. Когда чувства такой силы, ожидание превращается в самое мучительное наказание. Ты плохо ешь, все время ждешь сообщений. Это как ходить с капельницей! Каждое сообщение – капля, которая дает силы жить.

Стоя на развилке дорог, ожидаю ее троллейбус. Вот-вот приедет. Так долго ждал, все эти месяцы рисовал себе Ханну, воображал, как буду показывать город. Разработал подробный план экскурсии, продумал целую стратегию и каждый шаг.

Решил, что хочу сводить ее в ресторан, хотя сам не люблю рестораны. Когда полюбил ее, полюбил и рестораны. Никогда не катался на коньках, но видел в кино картинку и она осталась в памяти: двое держатся за руки крепко-крепко, чтобы не упасть, смеются, даже если падают, радуются… Хотелось так же с Ханной.

Знаете, я долго думал, в какое кино мы пойдем, хотя знал, что фильм не увидим. Будем целоваться в тени слов и бликов, в тени зрителей. Мы будем целовать друг друга… Я видел, как подаю ей руку, когда она выходит из заведения или машины. Я знал, что будет холодно и приготовил свое пальто, а перчатки специально спрятал, потому что хотел согревать ее руки своими. Ревновал к перчаткам! Хотел дышать на ее пальцы, обогревая.

Мне стала интересна живопись. Долго возился и наконец нашел выставку картин Айвазовского. Представлял нас улетающими к океану и стихии. Как же красиво он воплощает стихию и, может, он создал ее для будущих нас?

Мысленно и подробно дрался с теми, кто посмел ее обидеть. Да-да, я даже разговаривал с собой и угрожал, что оторву голову любому! Меня не узнавали друзья, думали, что у меня крыша поехала. Я и сам так думал, но это меньшее, что готов был отдать ради нее. Как же глупо я выглядел… Где вся моя уверенность, где она?

– Доброе утро, милый. Мне снился такой идиотский сон! Было чувство, что я очень долго сплю, а ты меня ждешь. Я старалась быстрее собраться и сделать все свои дела во сне, чтобы побыстрее увидеть тебя. Вот!

– А ты где? Куда пропала? Я места себе не нахожу! Ты в Минске уже? Твой телефон не отвечает, недоступен.

Писал сообщения в надежде, что ответит, каждые пять минут. Вдруг что-то случилось? Как же мы любим думать о плохом, а не хорошем! Представляем самое ужасное вместо самого прекрасного… Страх. Страх потери и страх перед своей беспомощностью.

– Ты тут? Я уже в Минске! Погодка так себе, конечно. Я не верю, что смогу обнять тебя! О, какая же я счастливая! Меня все вокруг оглядывают с головы до ног и улыбаются, чувствуют, что я полна любви, полна тебя. Некоторые даже знакомиться пытаются! Так забавно! В Варшаве было не так, а здесь они, как пчелы у медка, неожиданно.

– Так! Зубы мне не заговаривай, я же переживаю. Жду уже час, приехал пораньше, не мог опоздать! Не мог сидеть на месте, я так долго ничего не ждал, наконец-то мое счастье будет в моих руках.

– Подъезжаю. Все! Поцелую и обниму сейчас!

Как Хатико, ищу глазами… Следующий троллейбус наш.

Глава 22. Лицом к лицу

Каждый проезжающий троллейбус был под моим пристальным взглядом. Собачонка, которая потерялась – вот как я выглядел.

Вижу ее. Улыбка, стук сердца. О боже, как она красива! Неужели это Ханна? Любовь с первого взгляда… Она прекраснее моих самых смелых ожиданий, визуализация идеальной женщины. Она вот-вот будет в моих руках.

Дарю букет, крепко прижимаю ее к себе, мир замер…

Все мои планы забылись с ее появлением, все мои идеи исчезли. Обнять ее – это как обнять мечту, самую дерзкую мечту, от которой сносит башню. Я держал Ханну за руку всю дорогу домой, не отпускал, боясь, что может исчезнуть. Вы, наверное, видели сны, где сбываются желания и вы вдруг осознаете, что это сон и мечетесь в отчаянных попытках забрать все это с собой. Я словно был в нем.

Погода не самая теплая, солнца не видно, но в моем мире – радуга. Добравшись до дома, я дрожал, кожа покрывалась мурашками от возбуждения. Зашел в комнату и, не веря в свои собственные слова, сказал:

– Мы сейчас оставим вещи и поедем, ладно? Я приготовил для тебя столько сюрпризов!

Она посмотрела на меня так, будто я не в себе. Что ж, так и было.

– Эммм, ладно. Ты чего?

Я чего? Она серьезно?

– Да я сейчас взорвусь от счастья! Черт побери, я так тебя ждал.

Я понял, что не могу больше держать себя в руках, но смущался. Я смущался? Да я уже забыл, что значит это слово! Смущение? Что это такое? До ее приезда смущались только меня, я был по ту сторону. Сейчас я влюбленный мальчишка, но знал, что и она влюблена тоже. Стоял, как вкопанный. Как же это необычно, девственно… Набрался сил, подошел к ней и поцеловал. С такой любовью, нежностью, с такой тоской и ревностью, как никогда прежде. Она не заметила, но по моей щеке скатилась слеза.

Наша любовь остановила время. Мы не успели оглянуться, как оказались в постели и уже была ночь, потом утро, снова ночь… Остановки делали лишь для того, чтобы попить воды и заказать доставку. Мы превратились в конвейер любви и даже в фильмах для взрослых не было столько серий.

Не хотелось никуда идти, ничего не хотелось, кроме ее тела и губ. Безумие, в которое не верилось… Всегда хотел испытать чувство, когда ничего не нужно, кроме человека, который рядом.

На минуту стало страшно. Страшно, ведь так я еще не любил. Страшно, потому что боялся так любить, боялся потерять ее, а потом и себя. До чего человек бывает труслив, когда неведомое доселе счастье его переполняет! В такие моменты мы задумываемся о том, что скоро принесут счет и придется платить. Придется выкладывать сумму, которой у нас с собой нет. И мы готовы на преступление, чтобы позволить себе то, что нам не по карману.

Она спит, а я аккуратно глажу ее волосы, касаюсь бархатной кожи и прижимаюсь к ней, как дети жмутся к матерям. «Пусть этот момент никогда не закончится», – шепчу про себя и благодарю ее, а заодно и всех богов, в которых не особенно-то верю. Вспоминаю всех: и Перуна, и Аллаха, и Иисуса, и бога Ра… Любого бога, если это может спасти наши чувства. Атеист, который благодарит богов! Это шутка? Нет, это любовь, которую хочется защитить любой ценой, даже если речь о способе, в который верит кто-то другой…

Наступило утро, я проснулся первым, чтобы посмотреть, как она спит. Гляжу и улыбаюсь: неужели она рядом, неужели так бывает? Дрожь по телу… А вдруг это и правда та самая?

Открывает глаза и щурится.

– Ну, прекрати, ты маньяк что ли?

Начинаю скулить, как скулят щенки в поисках матери. Мне всегда это казалось милым и смешным. Обнюхивал и пробирался ближе к ее ушку. В нашей комнате царило спокойствие, уединение и гармония.

– Как спалось?

– Лучше, чем без тебя.

– Ты закинул на меня ногу! Всю ночь прижимал! Я должна была это делать!

– Ха-ха-ха, а вот и нет! Все права теперь принадлежат мне. А еще знаешь, что?

– Что?

– Хочу тебя! Даже больше, чем хотел тысячу раз до этого.

– Ты что, озабоченный?

– Да!

– Мне это нравится…

Она пошла в душ, ее не было буквально пятнадцать минут, а я уже обнюхал все простыни, ведь они пропитаны ее ароматом. Мне не хватало ее рядом.

– Давай быстрее! Я не могу больше ждать.

– Еще чуть-чуть, сейчас, иду.

Спустя три минуты вышла.

– Ты чего такой нетерпеливый?

– Я слишком долго тебя ждал, чтобы ты сейчас говорила глупости.

– Не ты один! Просто непривычно, что ты такой же, как в переписке. Мужчины часто хотят казаться лучше, чем они есть, сильнее, увереннее, значимее. А ты – нет. Удивлена.

– Когда встречаешь свое, нет нужды играть в прятки. Не хотел тебе врать, а потом краснеть от стыда. Не мог придумать что-то и не выполнить. Отношения – это доверие, отношения – это быть честным с тобой, как с самим собой, я хочу, чтобы было так! Какой смысл врать себе? Вот и я не лгу тебе.

Конечно, я не лгал, просто умалчивал о том, что спал с другими, точнее, со множеством других. Чувство вины иногда посещало меня, но кто же знал, что Ханна окажется той самой?

– Это так круто. Мы так долго ждали этого момента и вот сейчас ты рядом. Круто. Знаешь, даже общага не так ужасна, как могла бы быть, ведь ты рядом. С милым рай и в шалаше.

– Ха-ха, с милым рай и в шалаше, если милый на Porshe? Это ты хотела сказать?

– Нет, но смешно. Где твоя машина?

– Моя где-то там… Еще в Германии, но скоро будет.

– Дурак.

Схватил ее и потащил в постель.

– Мне так нравится смотреть на тебя, на то, как ты дышишь, рассматривать линии на ладонях. Наблюдаю за тобой, как наблюдают за птицами в небе.

– Мне нравится, что ты такой нежный, настоящий… Меня никто и никогда так не целовал и не ждал. Я не думала, что мужчины бывают такими. Удивляешь меня.

– Если бы не любил, уже выгнал бы тебя на улицу!

Рассмеялся и начал целовать ее живот.

– Выгнал бы? Эй, да ты мудак еще тот, оказывается! Так нельзя!

– С тобой – нет. Ты моя. Пойдем!

– Куда?

– Хватит валяться в постели! Быстрее, поднимайся! Хочу показать тебе весь город! Я так часто видел в своей голове, как мы гуляем. Не терпится теперь показать тебе все это. Мы идем кататься на коньках!

– Да ладно! Может, чуток попозже?

– Нет, мы отстаем от графика уже на три дня!

Начал шлепать ее по попе и щекотать.

– Вставай, ленивая жопа!

– Ха-ха-ха, ну все, прекращай!

– Давай быстрее, я жду.

Собралась быстрее, чем я ожидал. Пошли на остановку. Могли вызвать такси, но захотелось покататься по городу на общественном.

– Я так рад, что ты рядом… Рад, что могу чувствовать тебя здесь, а не писать тебе там. С того момента, как мы встретились, телефон утратил свою власть, стал ненужным, как инородное тело. А ведь еще несколько дней назад я заглядывал в него каждые пять минут, жил в нем.

– Ты врешь! Хотя и я жила в нем, ждала тебя, как жена! Ждала каждое сообщение.

Я принялся целовать ее руки и мурлыкать котом. Мы целовались и миловались всю дорогу. Даже эти унылые и злые лица, которые вечно заполняют улицы и общественный транспорт, не могли не улыбнуться. Знаете, они видели в нас себя… Или хотели видеть себя на нашем месте? Заряжались нашей любовью и нежностью. Сам себе завидую! Улыбаюсь так сильно, что скулы болят. Пусть болят, пусть.

– Мы приехали, выходи! Побежали, хочется скорее на лед.

– Нам два билета на каток.

– Сорок пятый и тридцать седьмой, пожалуйста.

– Ты помнишь мой размер?

– О тебе я помню все.

Целует меня в щеку и по спине дрожь. Обожаю!

Знаете, каток – это плохая идея, ведь катаюсь я ужасно. Делаю вид, что не боюсь, а сам боюсь. Она смеется и я готов быть клоуном, падать снова и снова, лишь бы улыбка освещала ее лицо.

– Да ты вообще не умеешь кататься! Зачем ты на это пошел? Ха-ха-ха!

– Я умею!

И в этот момент чуть не падаю.

– Эммм… Ну, это я так прикалываюсь.

– А я немного умею, видишь?

– Ого, а я и не знал! Круто.

Я все знал о ней. Она говорила, что в детстве любила кататься с отцом. Я выписал некоторые моменты, а сейчас видел, как ей весело, и радовался, что задумка удалась.

Мы изрядно устали, я сто раз падал и вставал.

– Горжусь тобой, дорогой!

– Ты проголодалась? Поехали в пиццерию?

– Да, поехали! Но мне нельзя такую еду!

– Нельзя? Ходить в пекарню и кушать эклерчики – тут ты первая, а пиццу нельзя? Ты же идеальная, ты как Япония, страна совершенства, прогресса и технологий.

– Прекращай, ха-ха, какая я Япония?

– Я серьезно! А пиццу можно. Вот когда мы станем старыми, я, может, и начну тебя погонять, мол, жируха, хватит есть пиццу, а сейчас ни за что!

Мы выбрали пиццерию в центре. В это время везде горели огни. Знаете, как будто атмосфера Рождества, когда в больших панорамных окнах отражаются суматоха и огни города.

– Здравствуйте, вы бронировали столик?

– Здравствуйте, да. На Андрея.

– Да, ваш тринадцатый, у окна.

– Отлично.

Всегда выбирал тринадцать. У Ханны столько родинок, а значит, это счастливое число.

– Какую пиццу будем?

– Я хочу с ананасами, но люблю мясную с грибами!

– Я тоже такую люблю!

– А давай «Четыре сезона»?

– Давай, ах, ты моя хорошая!

Целую в губы через весь стол. Держу за руку и смотрю на нее, огоньки в окне стали еще ярче, теплее и уютнее.

Молча говорю ей: «Спасибо».

Она отвечает: «Люблю».

Телефон покрылся плесенью, время остановилось. Как же это прекрасно – осознавать, что твоя реальность рядом, ты видишь ее, называешь по имени. Вся остальная жизнь в такие моменты кажется искусственной, как красота неуверенных в себе женщин.

Каждый новый день я хотел делать ее счастливее. Утром заказывал цветы и готовил завтрак, чтобы каждый восход солнца был особенным. В каждую минуту я вкладывал душу и, зная, что скоро Ханне придется улететь, хотел бросить все к ее ногам. Я никогда так сильно не любил и теперь хотелось отплатить сполна за то, что чувствовал. А она смотрела и, казалось, не вполне понимала, что со мной.

– С тобой все хорошо? Ты меня пугаешь.

– Я всего лишь говорю тебе правду. Всего лишь люблю тебя и не хочу, чтобы ты уезжала. Понимаю, что у всего есть конец и уже очень по тебе скучаю…

– Так я же рядом, дурачина!

– Знаю… Скучаю про запас и ничего не могу поделать. Ты перевернула меня, я не вру. Я сам себя не узнаю, мне нельзя так растворяться в человеке, но я или безразличен, или отдаю все сразу, без остатка.

– Я тебя люблю.

– И я тебя.

– Скажи мне, а что такое мужская любовь? Что это?

– А что есть любовь? Каждый находит любовь разной. Ее личины, как и люди, многогранны, красивы и не очень… Есть любовь, которую измеряют страданием и болью, а есть та, что измеряется счастьем и радостью.

– Твоя какая?

– Я был по обе стороны. Нельзя понять глубину, не побывав на дне, как и нельзя, погрузившись на дно, ощутить теплый бриз, ласкающий кожу. Моя любовь – в тебе и про тебя, а еще любовь – это знать, что тебя ждут, что кто-то думает о тебе, переживает. Это как любовь матери, не знающая границ, и вместе с тем любовь к будущей матери, которая подарит мне дочь.

– Ты говоришь так, будто у тебя шпаргалки в рукавах с цитатами из книг. Не слышала, чтобы парни так рассуждали. Теперь я понимаю, почему твоя первая девушка не верила, что стихи твои… В тебе есть талант, ты особенный, мой. Спасибо, что вернул мне веру в мужчин. С тобой я как цветок, который почти зачах, а ты мое солнце и мой дождь. Не переживай, все у нас будет хорошо! Мы будем вместе. Мы сейчас рядом, вот видишь, наслаждаемся друг другом. Будь в моменте. Дай поцелую.

– До тебя у меня было множество женщин, я был с ними… Прости, что рассказываю, знаю, что неприятно слушать, но мне важно быть откровенным. Я преследовал корыстный интерес: добавить еще одну, самоутвердиться. Женщин было так много, что я даже не помню их имена и лица. Представляешь? Сейчас мне стыдно, ведь я прикасался к ним, целовал их, просыпался с ними. Знаешь, я принимаю душ и пытаюсь отмыться, хочется стать чище. Ощущение, что я грязный и не достоин такой, как ты. Если бы я мог, как змея, сбросить кожу! Если бы мог хотя бы память стереть, чтобы не помнить, что было до тебя. Прости.

– Прекращай, я все понимаю. Я бы не прилетела к кому-либо другому. Ты заставил меня поверить в любовь. Спасибо, что я чувствую себя девочкой и одновременно женщиной, у которой есть сильное плечо. Может, ты не замечаешь моих эмоций, я пока боюсь их показывать, но внутри меня вулкан! Он извергается каждый раз, когда ты касаешься меня.

Каждый день был наполнен радостью, я все больше проникался Ханной. Каждый новый день я все больше благодарил за нее. Обожал целовать ее, а она вся морщилась и улыбалась – так делают дети, когда смущаются и при этом радуются, что их окутывают любовью. Ханна была моим ребенком. Я любил целовать ее лицо, глаза, веки, нос, все лицо по кругу. От моих поцелуев она, как от щекотки, всегда морщилась и хохотала.

– Я даже подумать не могла, что ты такой! Боже! Ты точно реален?

– Почему нет? Ты думала, что я другой?

– Люди всегда хотят казаться лучше, чем они есть.

– Ну да, хотят и мне с тобой хочется быть лучшей версией себя самого. Я стараюсь сделать тебя счастливее, ведь сам от этого счастлив. Разве это плохо?

– Хорошо, конечно, но я удивлена, сколько в тебе любви! Откуда столько нежности? Откуда столько тепла?

– Наверное, я никогда не любил раньше… Я думал, что это была любовь, но преследовал свои цели, хотел, чтобы любили меня, а значит, делали что-то ради меня. Но в любви нет места корысти. Нельзя любить человека за то, что он решает твои проблемы с деньгами, одиночеством или комплексами. Единственная цель влюбленных – быть вместе и делать друг друга счастливыми. Взаимное счастье! Я не верил в него, считая всех эгоистами от природы. Теперь-то я знаю, что такое любить, а не использовать! Знаю, что за оправданиями слабостей стоят маленькие люди-паразиты. Я счастлив быть с тобой, я счастлив быть собой и все на этом!